й  - заколочен,  у  входа  в  третий - громоздкий
фонарь, дальше живет несколько семей, хозяин не удосужился перекрасить стены
со времен второй  мировой.  Была  пара пустующих домов, но  они  производили
какое-то  угнетающее   впечатление.   Что  говорят   в  тех  случаях,  когда
"облагороженный" не подходит?
     Они живут на первом этаже маленького одноквартирного  домика - занимают
подвал  и  часть этажа. Металлические перила задрожали, когда я спустился по
ступенькам, у дверей стояла  лужица  воды. На кирпичной стене был выведен от
руки номер дома - 37А, почерк не был почерком Джиллиан. Дверь открыл Оливер,
я  передал ему бутылку, он  взглянул на нее и сказал  - "Оригинально". Потом
зачитал вслух  надпись на этикетке. "Содержит сульфиты",  - процитировал он.
"Так-так, Стюарт, а как же твои вверительные грамоты зеленщика"?
     Это  непростой вопрос.  Я едва  открыл  рот,  чтобы  сказать, что  хотя
теоретически я сторонник органических вин, на практике  все куда сложнее - я
даже начал говорить  что-то подобное, но  тут  из кухни вышла  Джиллиан.  На
самом деле это не совсем кухня, скорее отгороженная часть комнаты, вроде как
камбуз. Она вытирала руки о  полотенце. Оливер тут  же начал  прыгать вокруг
нас  как  слабоумный,  повторяя  -  "Джиллиан, это  Стюарт,  Стюарт, позволь
представить тебе..."  и так далее, но  я не  стал обращать  на это внимания,
думаю она  тоже  не обратила.  Она выглядела  -  она выглядела как  и должна
выглядеть настоящая женщина - если вы понимаете о  чем я.  Я не хочу сказать
зрелой, хотя  и это тоже, я не хочу сказать - старше - хотя и это. Нет,  она
выглядела так, как и должна выглядеть настоящая женщина. Я мог бы попытаться
описать ее, сказать в чем  разница, но это  все равно не  передаст то, что я
хочу сказать, потому что я не стоял там, раскладывая ее  на  составляющие. Я
просто воспринимал ее целиком,  говоря образно - я вновь видел  ее,  если вы
понимаете о чем я.
     - Ты похудел, - сказала  она,  что было  мило с ее стороны, потому  что
большинство людей чтобы растопить лед сказали бы - "ты поседел".
     - А  ты  нет,  -  ответил я, что  прозвучало  довольно  жалко,  но  это
единственное, что мне тогда пришло на ум.
     "О да, о нет, о да, о нет", - стал передразнивать Оливер.
     К ужину Джиллиан приготовила восхитительную  лазанью с  овощами. Оливер
откупорил мою бутылку и  провозгласил, что  вино "вполне глотабельно", затем
покровительственно  одобрил  качество  вин  Нового  Света  так, будто  я был
заезжим американцем,  или кем-то, с  кем у него дела.  Хотя  не думаю, что у
Оливера так уж много дел.
     Мы поговорили о том о сем, стараясь не касаться скользких тем.
     - Так на сколько ты  приехал? - спросила  она в конце ужина. Спрашивая,
она отвела взгляд.
     - Ну полагаю на какое-то время.
     - Надолго? - в этот раз она улыбнулась, но все еще не смотрела на меня.
     - Сколько веревочке виться, - сказал Оливер.
     - Нет, - сказал я, - вы не понимаете. Дело в том, что я вернулся.
     Я  думаю,  они оба  этого не ожидали.  Я начал  было объяснять, как тут
дверь,  тихонько  щелкнув,  приоткрылась  и  передо  мной  появилось детское
личико. Девочка какое-то время смотрела на меня, а потом спросила: "Где твой
кот?"

     Джиллиан: Я  думала это будет ужасно. Я  думала, что Стюарт смутится  -
раньше  его  так легко было смутить. Я думала, что не смогу посмотреть ему в
глаза. Я знала, что  мне придется. Я думала - что за безумная  затея,  зачем
Оливеру было приглашать его к  нам  домой? Почему Оливер предупредил меня об
этом всего за три часа до назначенного времени?
     Все прошло  нормально. Единственное, что было ужасно, так это  болтовня
Оливера, который пытался создать непринужденную обстановку. Что  было совсем
ни к чему. Стюарт очень повзрослел. Он похудел и кажется ему идет седина, но
главное  - он  чувствует себя уверенней,  спокойней.  Что  было удивительно,
учитывая обстоятельства. А может  нет.  В конце концов он уехал, бросился  в
шумный мир, построил собственную жизнь, сколотил капитал,  а вот мы - все те
же, что и раньше, если не считать детей,  и даже немного обеднели. Он мог бы
позволить себе обращаться  с  нами свысока, но  не  стал. Мне показалось ему
немного досаждал  Оливер, нет,  даже не так - скорее он относился  к Оливеру
как  к  клоуну,  ожидая  конца представления,  чтобы  перейти к делу.  Такое
отношение к Оливеру должно было бы меня задеть, но почему-то не задело.
     Хотя  Оливер был задет. Когда  я  поймала себя на том, что опять говорю
Стюарту, что он сильно похудел (совершенно излишне, так как это было первое,
что  я  ему  сказала),  Оливер  заявил -  "Оказывается,  свиньи страдают  от
анорексии".  Я неодобрительно  посмотрела на него, тогда он добавил  -  "это
Стюарт мне сказал", словно это что-то меняло.
     Но  Стюарт  исправил положение,  продолжив разговор  как  ни в  чем  ни
бывало.  Действительно,  у  свиней  могут  развиваться  симптомы  анорексии.
Особенно у свиноматок. Они становятся гиперактивны,  отказываются от  еды  и
теряют в  весе. "Отчего  так происходит?"  -  спросила я. Стюарт сказал, что
хотя  никто  не  знает  этого   наверняка,  но  должно  быть  это  следствие
интенсивной кормежки. Мы  предпочитаем постную свинину,  но  постные  свиньи
более подвержены стрессу. Есть теория, которая объясняет это тем, что стресс
задействует какой-то  редкий ген, в результате чего  животное и начинает так
себя вести. Разве это не ужасно?
     "Запахло человечиной", -  сказал Оливер, словно это и было кульминацией
всего сказанного.
     Я и забыла, что Стюарт очень  вдумчивый человек. Я не знала, как  будут
вести себя дети, потому что..., ну да  ладно. Я решила  отправить их спать в
обычное время. Так что  когда  Стюарт  придет, если он придет вовремя,  а он
конечно пришел во время, Мэри будет уже спать - теоретически, а Софи полчаса
побудет со  взрослыми. У Софи есть эта  довольно ужасная  привычка  задавать
неприятные вопросы. Еще у нее манера разговаривать с людьми очень прямо, она
ничуть не стесняется. Так что, поздоровавшись  как положено,  она посмотрела
Стюарту  прямо в  глаза и сказала: "Насколько мы понимаем  вы очень богаты и
поможете папе с его проектами".
     Вы  можете себе представить -  я не знала куда глаза девать, кроме  как
посмотреть на Оливера, который  упорно избегал  моего взгляда. Внутри  я вся
вспыхнула,  и возможно снаружи тоже, от  этих ее  слов "мы", но тут  Стюарт,
ничуть не растерявшись, и совершенно  нормальным  тоном сказал: "Боюсь,  все
куда  сложнее.  Дело  в  том,  что  все  предложения  обсуждаются  в  совете
директоров. У меня там только один голос".
     Я подумала:  "спасибо  тебе, Стюарт,  это великодушно  с твоей стороны,
огромное спасибо", но тут Софи сказала: "Вы просто увиливаете от ответа". Со
свойственным ей суровым выражением лица.
     Стюарт рассмеялся.  "Нет, я не  увиливаю от  ответа. Видишь ли, во всем
необходим  порядок. Нет ничего плохого  в филантропии, но требуется взвесить
все за и против. Но взвесить все за и против  невозможно, если нет  порядка.
Так?"
     Софи выглядела наполовину убежденной. "Ну если Вы так считаете".
     Когда она ушла спать, я сказала: "Спасибо".
     "Ах,  это? Я  умею вести  корпоративные разговоры. Даже слишком хорошо,
если требуется".
     И  он  оставил все  как есть. Просто сделал вид, что вопрос Софи - лишь
игра детского воображения, хотя конечно это не так.
     Чуть позже дверь  приоткрылась на пару дюймов и Мэри просунула головку.
Она  что-то театрально прошептала. Стюарт как раз участвовал в разговоре, но
он отвлекся и подмигнул ей. Это было не  с целью  произвести впечатление, не
думаю, что он видел, что я заметила.
     Несомненно его жизнь  изменилась  к  лучшему. Не то чтобы он говорил об
этом. Просто что-то  в его  поведении.  И он стал лучше  одеваться. Думаю, к
этому причастна его  жена. Я не спрашивала  о ней. Мы старались не  касаться
этого, так же как не касаться других скользких тем.
     Я передержала лазанью. Я была так зла на себя из-за этого.

     Оливер:  Еще  один  триумф  на  манеже.  Один  взмах  моего  хлыста - и
чесоточные львы,  и осыпанные блесками  ягодицы танцуют в  стробоскопическом
свете. Музыка за сценой: "Парад" Сати". В котором, насколько я помню, есть и
партия хлыста, и  партия печатной машинки.  Вот символика, которую следовало
бы разместить на будущем гербе Оливера.
     Все прошло гладко. Мне не потребовалось ясновидение Нострадамуса, чтобы
догадаться,  что Стюарт застынет в клиническом  столбняке, чувствуя себя так
же  непринужденно как  и статуя  с  острова Пасхи. Но  я разрядил атмосферу,
похвалив вино, которым он  как настоящий плутократ запасся по такому случаю.
Тасманское  pinot noir,  подумать только! Джиллиан так переволновалась,  что
кремировала лазанью.  Дети  были  великолепны,  обе вели  себя как настоящие
леди. Стюарта  похоже  волновало  лишь  то, насколько "облагорожен" район по
соседству. Это слово он произносил так, словно держал раскаленные шипцы. Как
вы думаете, что на него нашло? Может  волновался как бы какой-нибудь местный
Че Гевара не освободил его БМВ от колес, пока он тут пьет и ест?
     Немного поразительно сочетание - Стюарт и БМВ. Я был чертовски поражен,
когда вышел  помахать  ему на прощание  ночью столь  же темной как и та, что
видела  возвращение тела  святого  Марка"  в  Венецию.  Если  верить  нашему
Тинторетто. Фонари патетично мерцали, гудрон блестел как влажный бок эфиопа.
Когда машина мягко  тронулась с места, я  пробормотал:  "Auf  wiedersehen, O
Regenmeister"". Король Ринга звучит как Регенмейстер - жаль, что я сразу  не
обратил внимание.
     Хоть  мне  это и  неприятно,  но  должен  признать, что  стоило Стюарту
преодолеть первую  социальную травму,  как он  вроде  бы почувствовал себя в
своей  тарелке. Иногда  это  производило  отталкивающее  впечатление, если и
правда  хотите  знать. Перебил меня пару раз, чего  бы никогда  не случилось
dans le bon vieux  temps du roy Louys". Как вы  считаете  - что вызвало  эти
генетические изменения в моем органическом приятеле?
     Да, все прошло как по  нотам, что звучит довольно забавно применительно
к социальному мероприятию, учитывая, как поет большинство людей.

     Стюарт: Ах, да, еще я спросил их как давно они стали вегетерианцами.
     - Мы не  вегетерианцы, - ответила Джиллиан, - и никогда не были. Я имею
виду мы предпочитаем  питаться нормально. Она поколебалась немного, а  потом
добавила - Мы думали, что ты вегетерианец.
     - Я? Вегетерианец? - я потряс головой.
     - Оливер, ты всегда все напутаешь.
     Она это  сказала  не стервозно  и не  саркастично. С другой стороны она
сказала это и без особой  симпатии. Она сказала  это смирившимся  тоном, как
будто  констатировала  факт,  что так  есть, было и будет и  от  нее  просто
требуется разбираться с последствиями.
     А ведь она немного прибавила в весе. Но почему бы и нет?  Ей это  идет.
Мне  не  нравится  какие  стрижки сейчас делают женщины - слишком коротко на
затылке. И я никогда не считал,  что желтый  ей к лицу. Хотя это ведь не мое
дело?

     Оливер: А Стюарт, хоть и неумышленно, но воспел хвалу  господу за  свой
ужин. Если можно  так сказать, он озвучил  цитату из Перголези" среди прочих
цитат из Фрэнка Айфилда. Он трепался об Угрозе Тому Миру, который мы  знаем,
другими  словами о том, что многообразие биологических видов вскоре всплывет
вверх  брюхом, что  видоизмененные  гены  в  черных водолазках  проберутся в
святая святых Цитадели Природы, что скромную певчую птичку поразит молчание,
а глянцевый баклажан лишится своего лоска, что у всех у нас прорастет горб и
мы превратимся в гротескных деревенских персонажей Брегеля - не то чтобы это
было такой уж страшной перспективой,  учитывая альтернативу расы Стюартов, и
что  генетические  изменения  -  это монстр Франкенштейна,  на этих словах я
хотел взвыть так, чтобы задрожал хрусталь в доме,  потому что суть истории в
том,  что  Франкенштейн  был настоящей  душкой  и  никому не угрожал,  но  к
собственному  несчастью   лишь   оказался   воплощением  разных   ужастиков,
придуманных  людьми, - но  Стюарт говорил и говорил, да  так занудно, словно
целых цех электродрелей,  как выразился один остряк о GM" -  вы не находите,
что акронимы отвратительны? - и  я уже хотел спросить 1.) какое отношение  к
делу имеет Дженерал Моторс и 2.) не обязан ли Стюарт успехом своей индустрии
здоровья  именно  нашему  страху перед  злым геном,  так  что не будь  этого
страха, не  развернется ли вся вышеупомянутая  морковная империя на все  180
градусов,  как  он  сказал  фразу,  которая  прозвучала как  щелчок  пальцев
фокусника.
     "Что ты сказал?"
     Естественно он повторил мне все, о чем рассказывал и что меня абсолютно
не  интересовало,  подобно  тому как  одержимо отмывают  груды  золотоносной
породы. Наконец его дрожащие пальцы нащупали драгоценную крупинку.
     "Закон случайности".
     Он  объяснил,  что  этот принцип  может  действовать если,  к  примеру,
урожай-Франкенштейн окажется несъедобным  для  травоядных,  тогда... И  тому
подобное. Но я уже блуждал в своих мыслях, я уже был далеко.
     Закон случайности. А ведь это  похоже  не на робкое, пусть и радостное,
чириканье  невинной лесной  завирушки, но  скорее на мощный  хор, в  котором
дружно звучат голоса всего Человечества, Природы и самого Всевышнего. (Когда
я говорю о Всевышнем, то вы  понимаете, я использую это как метафору. Можете
подставить  сюда по  своему усмотрению Тора,  Зевса  или  маленького  Джонни
Кварка).  А  может это просто  слова, увековеченные в неоне? Поставьте  их в
один  ряд с "в  начале  было слово  и  слово было все", que sera, sera",  si
monumentum requires, circumspice", "всадник, проезжай мимо"", "мы не сделали
то, что должны были сделать" и "дрожащими пальцами он расстегнул ее лифчик".
Закон случайности. Разве это  не  объясняет  вашу жизнь, так  же  как и мою?
Разве могут метафизики и моралисты предложить что-то лучше?
     Поймите меня правильно. Если вы жалуете Оливера  меньше, чем могли бы -
а  я  думаю,  это не так - вы можете решить,  что я принимаю  этот блестящий
принцип с  тем, чтобы как-то оправдаться.  Как будто я  использую его, чтобы
пожаловаться на судьбу  -  это не моя  вина, ваша честь. Напротив, и речь не
идет  о  присутствующих,  я  полагаю,  что  в нем  по-настоящему  выражается
трагичность  жизни.  Старые  боги  умерли,  есть  маленький  Джонни Кварк  -
который,  как  мне  кажется,  и  есть  серый  Стюарт  мироздания,  но  Закон
Случайности  -  вот это  великая  вещь,  это ценность,  он  показывает  нам,
насколько  велика  пропасть  между  намерением  и  поступком, между  целью и
следствием, как тщетно мы пытаемся выбраться, как по-Люциферски стремительно
мы низвергаемся в  бездну. Все мы блуждаем во мраке, не так  ли?  Те, кто не
ведают об этом, блуждают в  еще большем мраке.  Те,  кто знают об  этом - не
блуждают,  потому что  они  понимают, что нет ничего,  кроме  мрака. Так Рек
Оливер в Год Нашего Кварка.

     Джиллиан: Конечно  можно  заниматься  супружеским сексом и не  будучи в
браке. Думаю  это  худшее, что  можно  вообразить. Извините, не  хотела  вас
расстроить. Возможно это то, чем вы сейчас собирались заняться.

     Никаких горьких чувств

     Стюарт: Как ты узнал мой номер? Да просто посмотрел в телефонной книге.
Почему  мне кажется,  что последнее время  мне  часто  задают  этот  вопрос?
Сначала Оливер, теперь Элли. Я хочу сказать - да, я знаю, справочные  службы
в некоторых частях Великобритании оставляют  желать лучшего, но я  ведь даже
не прибегал к каким-то сверхестественным методам обнаружения информации.
     Может  я слишком долго отсутствовал? Может  быть. Возможно. Или когда я
зашел в этот антикварный магазин на Лэндброук  Гроув и сказал, что мне нужна
небольшая  картина,  но  непременно  грязная. Женщина  так  странно на  меня
посмотрела, что конечно было вполне понятно. Послушайте, - стал пояснять я -
мне  нужна  небольшая картина, которая нуждается в реставрации, - на что она
ответила  еще  более   непонимающим  взглядом.  Может  она  решила,   что  я
рассчитывал,  что  тогда картина  обойдется мне дешевле. Так  или  иначе она
показала  мне три  или  четыре  и сказала:  "Боюсь  вот эта  еще  и  немного
повреждена". "Замечательно",  -  ответил  я  и  выбрал  ту, про которую  она
говорила. Очевидно она ждала, что я объясню.  Но это кое-что  из того, что я
открыл для себя с  возрастом. Что ты не обязан никому ничего объяснять, если
ты этого не хочешь.
     Тоже самое когда Элли зашла  за картиной. Она вошла в совершенно пустую
комнату,  но  я  не  стал  ничего  объяснять.  Я сказал ей, что  меня  зовут
Хендерсон, но не стал ничего объяснять. Я показал ей картину и опять не стал
ничего  объяснять.  Или,  точнее,  я  объяснил,  что  ничего  объяснять   не
собираюсь.  "Подозреваю,  это  ужасная  мазня", - сказал я,  - "Я ничего  не
смыслю в живописи, но у меня есть причина, по которой я хотел бы чтобы вы ее
почистили".
     Она  спросила,  можно  ли   снять  раму   с  картины.  Только  тогда  я
действительно обратил  на  нее внимание. Когда она вошла,  она выглядела как
одна из миллиона девчонок, одетых в черное с ног  до головы, которыми похоже
наводнилась Англия за  то время, пока я отсутствовал. Черный  свитер, черные
брюки,  туфли  с  квадратным  носком на платформе, маленький черный  рюкзак,
волосы выкрашены в такой оттенок черного, какого в природе не существует. По
крайней мере не в Англии.
     Потом  она достала  из  рюкзака свои  инструменты  и  хотя  то, что она
делала, было довольно просто, -  это  и я мог бы сделать,  - разрезала сзади
полоску,  вытащила  несколько  кнопок, и  так далее - она  делала это  очень
сосредоточенно  и  очень ловко.  Я  всегда считал,  что  если  хочешь узнать
кого-то получше, не надо устраивать ужин со свечами,  а надо посмотреть, как
они  работают. Когда люди сосредоточены на работе, а не на  вас. Понимаете о
чем я?
     Спустя какое-то время  я стал  задавать ей  вопросы,  которые собирался
задать. Совершенно ясно, она восхищается Джиллиан.
     Я поймал себя на  мысли - хорошо, что она  не пользуется  черным лаком.
Ногти  у  нее покрыты  плотным, блестящим,  прозрачным  слоем.  Как  лак  на
картине.

     Оливер: Снова вечер  в  пабе. Размышления о метаморфозах таверны.  В те
времена,  когда прошлогодний снег еще не  растаял, когда  закованные  в латы
рыцари бороздили моря под белыми  знаменами, когда монеты были полновесными,
а королевский  адюльтер пленял воображение, когда  Вестминстер  полновластно
распоряжался всем и вся, а в добром английском яблоке была добрая английская
червоточина, в  те времена  паб был действительно паб. Вот крепкий  извозщик
доставляет эль  местного  изготовления разукрашенному бакенбардами владельцу
паба, который еще  больше  разбавляет  его водой  прежде  чем  спаивать этим
зельем   юнцов,   прозрачно   бледных  лицом,  брызгающих   слюной  идиотов,
расточительных мужей,  скрывающихся  в  кабаке от  домашних забот, mutile de
guerre", у которого вся грудь в  наградных ленточках, некрепко  сидящего  на
своем  любимом  табурете,  и  старикашку  с ввалившимся ртом,  щелкающего  в
дальнем углу  костяшками домино. Постоянные посетители вешают свои оловянные
кружки на гвоздики, прибитые над баром, вонючий  лабрадор нежится у шипящего
огня и на краткий миг, если только ловкий новобранец не запустит королевским
шиллингом в вашу пинту  горького, все тихо  и  предсказуемо в  этом  мужском
анклаве.
     Не то чтобы я часто  украшал своим присутствием подобные заведения, как
вы  понимаете. Откровенная доза  тестостерона  и слезливое пивное общество -
это  не  то, что предпочитает Олли. Но затем, в некий  опознаваемый  миг там
появляется уважаемая леди, любительница выпить, приличная еда и смехотворное
вино,  маленькие  турнир