Вещи? Сопляки? Да-да, я догадываюсь по контексту, что "сопляки". Но
если это литературное произведение - или пусть даже документальное, но
напечатанное в литературном журнале - читатель не должен догадываться по
контексту. В литературном журнале, нельзя, черт возьми, писать
полуграмотным языком "Московского комсомольца"!
   С.53. "Он читает введение в курс, от которого кофе перестает быть
горячим..." От курса или от введения?
   С.61. "...старалась придать глубоко пьяному голосу глубокую
загадочность..." Дорогая Мария Арбатова!
   Голубушка! Вас в школе не учили, что русский язык богат синонимами? О
смысле я уже не говорю. Что такое "глубоко пьяный голос" и чем он
отличается от "неглубоко пьяного" - тайна сия велика есть.
   С.82. "...все время лежит под кустом в объятиях Денси, иногда подходя к
Елене..." "Все время лежит, подходя"
   - это замечательная находка. Жаль только, представить себе такое
невозможно. "Без помощи, но при посредстве".
   С.86. "Я несусь голая по безумному рельефу, почему-то не сломав ни
одной ноги, размахивая халатом и придушенно вопя: "Миша! Лена! Миша!
Лена!", как будто само по себе это как-то может помочь. Он достойно и
неторопливо летит за мной до самой палатки..." Тут что не фраза - то
шедевр. Как вы думаете, дорогой читатель, кто такой "он"? Миша? А вот и не
угадали. Да знаю, знаю я, что из построения фразы получается, что Миша. Но
на самом деле это не Миша, а орел. Просто у Арбатовой стиль такой.
Привыкнуть надо.
   Или вот: "безумный рельеф". Будь Арбатова пантеисткой, я бы, наверное,
не стал предъявлять к ней претензии - раз Природа в целом разумна, то,
наверное, могут быть рельефы разумные и рельефы безумные. Но Арбатова, как
мы знаем, буддистка. Так что перед нами всего лишь стилистическая
небрежность, отсутствие чувства языка. Как вы думаете, почему Викниксор в
"Республике ШКИД" (не в повести Пантелеева и Белых - та, кстати,
по-другому пишется: "Республика Шкид" - а в фильме Геннадия Полоки)
   говорит не "безумная архитектура", а "немыслимая"? Потому что чувство
языка у людей было...
   А чего стоит оборот "не сломав ни одной ноги"! Сколько, интересно,
всего ног у Арбатовой?
   Хорошо также выражение "придушенно вопя". Вы попробуйте-ка это даже не
сделать (сделать это невозможно), но хотя бы вообразить!
   Сильным, смелым языком незаурядного художника описан также орел.
"Достойно и неторопливо летит". А еще, надо полагать, орел может летать
"недостойно". Хотел бы я также увидеть торопливо летящего орла. Видел я
разных орлов - и в разных уголках ныне распавшегося СССР. И я знаю, что
"торопливо летать" орел просто не может - его физическая конституция
мешает такому полету.
   Орел - это все-таки не голубь. И не Лебедь.
   Еще пример. С.93. "Мы, онемев, наблюдаем, как коричневые ручейки
расползаются по столу."
   Расползаются, дорогая Арбатова, те, кто может ползать - начиная от
червяков и кончая драматургами. Ручейки, дорогая Арбатова, растекаются.
   Можно продолжать дальше. С любой страницы. С любого абзаца. Все
перечислить - никакой бумаги не хватит.
   Добавлю только, что Арбатова смело устанавливает новые нормы русского
языка. Вместо ОМОН она упорно пишет "омон", вместо СПИД так же упорно -
"спид". Но вот аббревиатуру МВД почему-то пишет правильно.
   Книгу Макса Фриша "Назову себя Гантенбайн" Арбатова смело
переименовывает в "Назову себя Гантенбайном". Ну конечно, куда Соломону
Константиновичу Апту супротив грамотности Арбатовой! Он, Соломон
Константинович, потому и написал именно "Гантенбайн", а не "Гантенбайном",
что увидел в заголовке романа звательный падеж. А Арбатова точно знает,
что в русском языке никакого звательного падежа нет.
   Иногда, впрочем, при чтении повести встаешь в тупик. То ли перед тобой
дефекты стиля, то ли неистребимая тяга "женской прозы" к "красивости", то
ли просто Арбатова предмета не знает и потому сама не понимает, что пишет.
"...и вообще хочу смотреть на красавца американского рок-музыканта со
следами наркотиков и спида на вдохновенном лице". Бедная Арбатова! Похоже,
она и вправду не понимает, что инверсия в русском литературном языке
сцеплена с пародией, гротеском, иронией - и потому "красавец американский"
все равно что "петух гамбургский". А что такое "следы наркотиков и спида
на лице" (и как при этом можно быть красавцем) - это, видит бог, надо
узнавать у Арбатовой лично в подробном разговоре. Скорее всего, это
"бабские красивости", это она пишет и сама не понимает, что пишет.
   "Следы наркотиков на лице" - это (если человек не под дозой и у него не
патологически расширенные или суженные зрачки) просто-напросто старая,
дряблая, увядшая, землисто-зеленого цвета кожа. Хорош "красавец"! Вот
следы СПИДа на лице действительно бывают: острая гнойничковая и грибковая
инфекции (прыщи, фурункулы, лишаи и так далее - вплоть до экземы и
рожистого воспаления), а также и саркома Капоши.
   Либо все-таки Арбатова и впрямь не сознает, что пишет - и не думает,
когда пишет, либо у московских феминисток весьма своеобразное
представление о красоте.
 
   * * *
 
   Впрочем, что это все я ругаю Арбатову и ругаю? Так нельзя. Есть у
повести Арбатовой помимо минусов и плюсы.
   Искренность и страсть саморазоблачения, о чем я уже писал, -
безусловно, плюс. Какой еще наш литератор окажется таким смелым, чтобы
честно сказать о себе: "в моем размягченном сознании"? Это только
экс-президент Рейган нашел в себе силы признаться, что у него болезнь
Альцгеймера.
   Но главное, разумеется, не в этом.
   Главное в том, что "демократический" "интеллигент" Арбатова своей
повестью, напечатанной в "демократическом" журнале "Звезда" (это ведь не
"Молодая гвардия", в самом деле - у "Звезды" и аудитория соответствующая)
помогает разрушать стереотипы - пролиберальные, прозападнические,
антироссийские и антикоммунистические, крепко засевшие в умах нашей
"демократической" "интеллигенции".
   Разрушение этих стереотипов в сознании самой Арбатовой зашло так
далеко, что она даже осмелилась вынести в эпиграф к своей повести цитату
из Пушкина: "Европа по отношению к России всегда была невежественна и
неблагодарна". Слава богу, заметила наконец очевидное! Лучше поздно, чем
никогда*.
   И хорошо, что эта повесть появилась именно сейчас. Сейчас, когда
Россия, как восторженно выражаются разные арбатовы, "вернулась в лоно
мировой цивилизации"(, то есть, называя вещи своими именами, превратилась
или почти превратилась в типичную страну-гигант "третьего мира". А это
значит, что внутри этой самой "мировой цивилизации" Россию как
самостоятельную цивилизацию (культурный мир) ждет смерть. Российская
(советская) цивилизация не нужна западному миру. Западному миру не нужна
развивающаяся культурная традиция, основанная на соединении европейской
классической традиции и самостоятельной восточной
(русско-византийско-татарско-кавказской) традиции.
   Россия нужна Западу именно как страна "третьего мира", то есть как
объект эксплуатации по правилам новейшего неоколониализма (технологической
эксплуатации) - как сырьевой придаток, как рынок реализации второсортной
продукции, не находящей сбыта в метрополии, как место для захоронения
отходов и размещения экологически грязных и отсталых, "вспомогательных"
   технологий, как источник дешевой рабочей силы.
   Если Америка и Западная Европа последовательно погибли как центры
европейской классической цивилизации, то Россия остается последним
форпостом этой культуры-цивилизации. И либо теперь Россия сможет выстоять
именно как цивилизация, либо - повторит судьбу США и Западной Европы.
Тогда культурно-цивилизационное своеобразие России будет уничтожено, а
подлинная культура, как в США и Западной Европе, будет загнана в
резервации и гетто. Конечно, можно бороться и в таком состоянии, но это
будет, как показывает печальный опыт Запада, куда более тяжелая борьба -
борьба неравная, "партизанская". Цивилизации легче противостоять агрессору
(другой цивилизации), если она выступает как тотальность.
   Это значит, что перед российской интеллигенцией (не арбатовыми -
псевдоинтеллигентами, а подлинной интеллигенцией), хотим мы этого или не
хотим, стоит задача разработать адекватную идеологию сопротивления -
сопротивления напору западной мещанской цивилизации. До сих пор мы умели
противостоять отечественному мещанину. Отечественный мещанин, несмотря на
все попытки, так и не смог создать самостоятельную законченную
цивилизацию. А западный - смог. В этом его сила и этим он опасен.
   Даже если нас ждет изматывающая, неравная "партизанская" война (а так
оно, боюсь, и будет) - идеология сопротивления все равно необходима. И
даже, может быть - тем более необходима. Подполье, как и эмиграция, -
патологическое состояние, когда только сознание своей правоты дает силу на
борьбу.
   Идеология сопротивления - это, по сути дела, идеология освободительной
борьбы. Она должна быть создана для вооружения ею освободительного
движения. Отчасти - и по внешним проявлениям - это может даже выглядеть
как национально-освободительная борьба, национально-освободительное
движение. И не надо бояться таких слов. Это совсем не то же самое, что
бред наших шовинистов о "сионистской оккупации" или мистико-визионерские
рассуждения Зюганова о "мировой кулисе". Понятия
"национально-освободительная борьба", "национально-освободительное
движение", "идеология национально-освободительного движения" - понятия
условные. Это не борьба русского народа против какого-то другого.
   Это борьба русской (российской, советской) культуры как наследника
европейской классической культуры против американизированного
"масскульта". То, что со стороны это может выглядеть именно как
освободительная борьба против "Запада" - лишь внешняя, превратная, форма,
не отражающая сущности явления.
   Культура "новых русских" и обслуживающей их российской либеральной (или
"патриотической" - неважно) псевдоинтеллигенции - это их, чуждая нам
квазикультура, "масскульт". Культура Жана-Поля Сартра и Франца Фанона,
Грэма Грина и Габриэля Гарсия Маркеса, Этторе Сколы и братьев Тавиани,
Джорджо Стрелера и Жана-Луи Барро, Джона Леннона и Фила Окса, Владимира
Горовица и Рави Шанкара, Бертольда Брехта и Фридриха Дюрренматта, Иржи
Килиана и Джорджа Баланчина, Стефана Грапелли и Эллы Фитцджеральд,
Альфреда Шнитке и Карлхейнца Штокхаузена и т.д., и т.д., и т.д. - наша,
лежащая в основе нашей освободительной борьбы, независимо от того, в какой
стране жили эти люди и какой национальности они были.
   И если можно при этом говорить о "нациях", то лишь в том смысле, в
каком говорил Ленин вслед за Дизраэли - "Two Nations!", то есть обыватель
и творец - это, конечно, представители двух разных наций, двух разных
народов, хотя бы в паспортах у них в графе "национальность" стояла одна и
та же запись.
   И точно так же, вслед за Лениным нужно говорить и о "двух культурах"
   внутри каждой "национальной" культуры.
   Здесь возникают две серьезные проблемы.
   Во-первых, европейская культура-цивилизация сама по себе,
"автоматически", оказалась неспособна противостоять натиску цивилизации
американизированной "массовой культуры", не смогла стихийно выработать
идеологию сопротивления. Значит, такую идеологию надо вырабатывать
сознательно, целенаправленно и методически.
   Отчасти дело, видимо, в том, что в основе своей цивилизация "массовой
культуры" вовсе не является порождением чего-то, чуждого западному
обществу, чем-то, привнесенным извне, как не является она и плодом
"мутации", новацией, продуктом "современности". "Массовая культура" -
имманентная западной цивилизации традиция, и борьба подлинной культуры с
псевдокультурой - это борьба двух традиций. Более того, "массовая
культура" - это лишь оснащенная современными техническими средствами
культура ограниченного мелкого собственника, а мелкий собственник - вовсе
не "привилегия" Запада, он известен всему человечеству со времен
первобытных, со времен соседской общины. Именно к этим временам уходят и к
этому персонажу восходят базовые психологические механизмы обывательского
сознания (собственно, это уже "епархия" этнографов и антропологов, но их,
по понятным причинам, именно эти вопросы почти не интересовали - хотя были
и приятные исключения, например, Лев Штернберг).
   Уже сейчас очевидно, что ни одна из существующих на Земле
культур-цивилизаций - ни индийская, ни исламская, ни китайская - не имеют
разработанных механизмов и идеологии противостояния "масскульту". Все они
имеют собственные варианты "масскульта" - не американизированного, но
"масскульта". Но даже если бы эти культуры-цивилизации и оказались
принципиально невосприимчивы к "масскульту", вряд ли нам было бы от этого
легче.
   Россию (бывший СССР и страны "круга СССР") нельзя превратить ни в
Китай, ни в Иран, ни в Индию. А если можно - то тогда это уже будет не
Россия, не пост-СССР, не близкие нам страны Восточной Европы. С точки
зрения мировой истории и мировой культуры, потеря европейской классической
цивилизации на постсоветском пространстве - трагедия, независимо от того,
будет ли эта цивилизация поглощена американской "массовой культурой" или
культурой исламского мира.
   Во-вторых, "масскульт" вовсе не был нам навязан под угрозой смерти
("под дулами пушек") с Запада. Напротив, это наш собственный обыватель,
пользуясь тем, что командные высоты в политике были в его руках,
добровольно сдался западному "масскульту".
   Эта "пятая колонна", уставшая от сложности и альтруистичности марксизма
и мечтающая о полной легализации милого их сердцу образа жизни буржуа,
тоже, положим, не была "заброшена" к нам с Запада - и особенно, если
говорить об обывателе как о феномене культурном и психологическом.
Пресловутый "Милорд глупый", о котором писал Некрасов, - это ведь была не
"идеологическая диверсия" Запада, а сочинение исконно русского человека
Матвея Комарова ("Повесть о приключении англинского милорда Георга..."),
автора не менее знаменитого "жизнеописания" Ваньки-Каина. Это - наша
собственная типичная "массовая культура", "классика" (если можно так
выразиться)
   "масскульта" (XVIII век!). Если Вербицкую и Чарскую еще можно как-то
списать на "тлетворное влияние бульварного романа", то Матвей Комаров
создал свои "бестселлеры" за сто лет до появления на Западе бульварных
романов.
   Не сумев создать полноценной мещанской цивилизации, советский обыватель
не имел и полноценной "массовой культуры". Хотя, разумеется, собственная
"массовая культура", обывательская псевдокультура в СССР существовала -
начиная от литературы (Георгий Марков, Егор Исаев, Петр Проскурин, братья
Вайнеры и т.д. и т.д.) и до столь "рафинированных" областей культуры, как
философия, где подвизались различные профессора и даже академики, научная
ценность работ которых была равна нулю, к марксизму работы их не имели
никакого отношения (хотя и были обильно уснащены цитатами из Маркса - но в
первую очередь, конечно, из решений очередного съезда КПСС), но свою
функцию - морочить голову потенциальному "потребителю"
   - пытались выполнять (тут тоже можно перечислить десятки имен, начиная
от вездесущих Ю.Н. Давыдова, Н.М. Кейзерова и П.С. Гуревича и кончая Р.А.
Гальцевой, И.В. Бестужевым-Ладой и "самим" Л.Ф.
   Ильичевым). Но эта "массовая культура" была откровенно скучна и
неизобретательна. Она была официально поощряема и неофициально презираема.
   Уже во времена "перестройки" одни персонажи "массовой культуры" были
эффективно вытеснены другими (более талантливыми и когда-то имевшими
отношение к культуре подлинной) - такими, как Михаил Шатров, Андрей
Вознесенский или Юрий Нагибин. Зачастую они несли на себе печать
"гонимости" - как Аксенов или Владимов. То, что эти люди уже не имели
отношения к культуре, а были представителями "масскульта", стало очевидно
не сразу. Но даже если бы это и стало сразу ясно, противостоять им все
равно было некому: еще более молодое поколение (поколение викторов
ерофеевых)
   было изначально еще более "масскультировано". (Интересно, что в
общественных науках не произошло такой радикальной смены имен - все эти
кейзеровы, давыдовы и гуревичи оказались непотопляемыми.)
   Порвав с подлинной европейской культурой (как с "совковой"), новое,
"постперестроечное", поколение отечественных "генералов" и "звезд"
"масскульта" быстро стало в бывшем СССР проводником "масскульта"
американизированного:
   оригинального - не западного и не советского - "масскульта" как
тотальности они предложить в виде товара не могли, а структуры "индустрии
развлечений" создавать надо было срочно, иначе останешься без денег и без
места. Отсюда - "мыльные оперы" на TV (сначала западные, а затем и
собственные, когда стало ясно, как их делать), отсюда - калька западной
"попсы" отечественной "попсой", отсюда - "книжный обвал" детективов,
третьесортных science fiction, fantasy и "женских романов" (и уже
появились первые отечественные борзописцы-подражатели, вроде бездарного А.
Гурского, по совместительству - бездарного же "литературного критика" Р.
   Арбитмана).
   Создалась позорная ситуация, когда в "мэтрах серьезной литературы"
ходит Виктор Ерофеев, чьи тексты уже не имеют никакого отношения к
художественной литературе (подобно тому, как никакого отношения к
художественной литературе не имеет, например, учебник зоологии), в
"выдающихся театральных режиссерах"
   ходит Роман Виктюк, хотя его "постановки" - это не более чем дешевые
гомосексуальные шоу, которыми можно, наверное, развлекать перепившихся
"новых русских" на какой-нибудь загородной вилле, но которые, конечно, не
имеют никакого отношения к театру. Когда "ведущим" и едва ли не
единственным скульптором страны становится Зураб Церетели, хотя его
"скульптуры" оказывают такое же травмирующее воздействие на психику, какое
оказывал рекламный плакат, нарисованный некогда Остапом Бендером - и по
тем же причинам...
   В качестве примера глубины деградации отечественной культуры можно
назвать засилье на TV викторин и ток-шоу, причем ток-шоу и официально и
неофициально считаются не развлекательными, а серьезными, "проблемными"
передачами. Между тем, давно известно, что ток-шоу - это классический
продукт "массовой культуры". Смысл ток-шоу заключается в создании иллюзии
- в создании у обывателя иллюзии того, что он, обыватель, во-первых, в
курсе всех дел и причастен к их решению, а во-вторых, такой умный, что все
понимает, во всем может разобраться и, главное, что его голос -
"решающий". Не случайно ток-шоу строится именно как шоу - то есть либо как
поединок, когда в ходе телепередачи приглашенные политики, деятели
искусств и т.п. разыгрывают по сути коверную клоунаду, кривляются,
унижаются перед зрителем-обывателем, выполняют роль петухов в петушином
бою (и самыми успешными и знаменитыми признаются такие ток-шоу, где
участники опускаются уже до откровенно базарного поведения - обливают,
например, друг друга соком), либо как показательное унижение
"интеллигентов", когда приглашенные специалисты вынуждены перед аудиторией
невежественных "людей с улицы"
   что-то адаптированно разъяснять, оправдываться, бормотать и т.д.
   По сути в виде ток-шоу наш криминализованный обыватель, вчерашняя
шпана, воспроизводит в телеэфире хорошо себе знакомую по уголовному
прошлому и греющую его душу церемонию утверждения себя за счет "фраера" -
церемонию опускания: во втором случае в чистом виде - как правилку, в
первом - как известную церемонию, когда "опущенные" развлекают скучающих
блатарей (возникшая ассоциация с петухами тут далеко не случайна* ).
   Арбатова, кстати сказать, как раз ведет ток-шоу - "Я сама".
   Чем еще, кроме как деградацией национальной культуры, можно объяснить
такое позорище, как Букеровская премия - то есть премия, присуждаемая
иностранцами русским литераторам за "лучший роман года" (хотя вообще-то
"Букер"
   вручается за англоязычную прозу). Притом каждое присуждение этой премии
выглядит все скандальнее и скандальнее - и позорнее и позорнее, пос