рать завесу, отделяющую его от
будущего, проникнуть хотя  бы  в  воображении  в  непостижимые  времена  и
невероятные пространства. У иных эта потребность развита сильнее, у других
- слабее, одни ощущают ее с почти болезненной остротой, иные почти  совсем
не ощущают, но она наличествует у всех.
     Практическое  освоение  неведомых  горизонтов  -  дело  долгое,   оно
растягивается иногда на сотни поколений,  а  ориентировочная  потребность,
как жажда, как голод, как страсть,  требует  немедленного  удовлетворения,
мучает  человека  и  не  дает  ему  покоя.  И  тогда,  чтобы   утешить   и
удовлетворить ее (поистине, сколько болезней создал Аллах, столько  создал
он и лекарств от этих болезней)  в  дело  вступает  величайшее  порождение
разума - человеческая фантазия.  Это  она  и  только  она  дает  художнику
возможность воплотить в зримые образы  те  самые  непостижимые  времена  и
невероятные пространства, к которым тянется человек, изнуренный  свирепыми
позывами ориентировочного демона. И если художник - мастер, тогда миллионы
слушателей,  зрителей,  читателей  легче   и   отраднее   возвращаются   к
повседневному и вечному своему труду.  А  если  демон  остается  голодным,
тогда в обществе возникают скверные перекосы - в алкоголизм и  наркоманию,
в антисоциальное поведение, в рискованные бытовые эксперименты...
     Так утверждает наука. Во всяком случае,  так  мы  поняли  утверждения
науки  относительно  ориентировочной  потребности.  И   если   мы   поняли
правильно, то нашим  издателям  давно  уже  есть  над  чем  задуматься.  И
писателям тоже.
     За четверть  века  нашей  работы  в  литературе  нам  посчастливилось
встретиться с порядочным числом редакторов и членов редакционных коллегий,
о  которых  мы  всегда   будем   вспоминать   с   глубоким   уважением   и
благодарностью. Как правило, их  отличало  чувство  высочайшей  социальной
ответственности. Именно социальной,  а  не  административной.  Что  далеко
ходить, внезапное возникновение и  мощный  расцвет  современной  советской
фантастики   были   обусловлены   не   только   первым   запуском   нашего
искусственного   спутника   и   появлением   фундаментальной   "Туманности
Андромеды" И.Ефремова, но и беззаветной, порой жертвенной деятельностью С.
Жемайтиса,  Б.Клюевой,  К.Андреева,  О.Писаржевского,  Р.Кима,  И.Касселя.
Давно это было...
     Удивительное дело! Стоит молодому автору предложить, скажем, в журнал
свой новый фантастический рассказ, и ему, как  правило,  говорят  примерно
так: "Это неплохо. Но ты знаешь, старик, ведь это можно печатать, а  можно
и не печатать. Ты нас понимаешь, старик?" Как правило, старик  понимает  и
уходит, солнцем палимый. Творить шедевр, который нельзя не напечатать.  Но
стоит ему принести в ту же редакцию целую подборку  своих  рассказов,  так
сказать, на выбор, и тогда в том редчайшем случае, если редактор  все-таки
возьмется опубликовать один из них, выбор почему-то падет на самый  вялый,
самый традиционный, самый серый рассказ из подборки.
     Мы полагали, что так происходит только с молодыми фантастами.  Но  из
осторожных расспросов выяснилось, что с молодыми авторами из  традиционных
видов литературы происходит то же самое. О тайны редакторских вкусов!
     Книги современных советских авторов, которые по очень разным причинам
мы любим и достаточно регулярно перечитываем. Называем в очередности,  как
приходило на память в течение трех минут. Ограничение: авторы только  ныне
здравствующие (и пусть здравствуют еще многие годы).
     "Дорога на Океан", "Вор" Л.Леонова.
     "В августе сорок четвертого" В.Богомолова. (Какая книга!)
     "И дольше века длится день" Ч.Айтматова.
     "Пряслины" Ф.Абрамова.
     "Дата Туташхиа" Ч.Амирэджиби.
     "Привычное дело" В.Белова.
     Почти все В.Быкова.
     Почти все Б.Окуджавы.
     Почти все Ф.Искандера.
     Почти все И.Грековой.
     Почти все В.Конецкого.
     Маленькая повесть "Место  для  памятника"  Д.Гранина.  (Это  один  из
немногих пока шедевров советской фантастики).
     Исаевская серия Ю.Семенова.
     Почти все братьев Вайнеров.
     "Тревожный месяц вересень" В.Смирнова.
     Стоп. Три минуты истекли.
     "Тихий Дон" М.Шолохова, зачитанный нами до дыр, минован, видимо,  как
само собой разумеющееся.
     Художественная   литература   есть   один   из   способов   отражения
действительности в художественных образах. Это так, и это общеизвестно.
     Но не будем забывать, что:
     - в художественном творчестве плоские  зеркала  процессу  отображения
противопоказаны;
     - действительностью является не только мир вещный, но и мир сознания,
индивидуального и общественного, мир идей и эмоций;
     - художественный образ есть по преимуществу функция отношения  автора
к объекту отображения.
     Не будем забывать об этом, товарищи писатели, издатели и читатели,  и
мы будем всегда понимать друг друга.
                                                          28 июля 81 г.



                             СТО СТРОК О ФАНТАСТИКЕ

     Фантастическим мы называем всякое  произведение,  в  котором  элемент
необычайного, невероятного, пока еще невозможного или вообще  невозможного
играет существенную роль.
     Жанровый диапазон фантастики очень широк - от сказок, мифов и  легенд
до  научно-популярных  работ,   подобных   "Грезам   о   земле   и   небе"
К.Э.Циолковского.
     Разумеется, слишком общий подход имеет свои недостатки. "Действующие"
определения могут противоречить интуитивным представлениям.
     Мы  думаем,  однако,  что  задача  каждого  писателя  -   действенное
отражение реальности. Причем реальности, понимаемой достаточно широко: это
не только наши будни со своими коллизиями и проблемами.  Но  особенно  мир
социальных, научных, нравственных  понятий  и  представлений  современного
человечества. И эта  в  широком  смысле  воспринятая  реальность  является
подлинной и действенно отраженной. Это значит, что жизненно важные вопросы
ставятся писателем так, что они делаются собственными вопросами  читателя,
заставляя его активно сочувствовать, сопереживать, достигая его  сердца  и
мозга, становясь частью его жизни.
     Эта чрезвычайно важная для  всех  писателей-фантастов  задача  должна
решаться наиболее эффективно,  с  применением  специфических  литературных
приемов, а именно - путем введения элемента необычайного  в  произведение;
этот прием и сделал фантастику тем, что она есть.
     Во-первых, такой прием  позволяет  ставить  проблемы,  которые  чисто
реалистической  литературе  поднимать  затруднительно.  Это,  к   примеру,
разнообразные  модели  будущего,   космическая   экспансия   человечества,
экологический кризис и т.д.
     Во-вторых, обладая таким чудесным  свойством,  этот  прием  позволяет
каждому писателю заострить  ситуацию,  катализировать  загадочную  реакцию
взаимодействия читателя и книги. Может быть, именно поэтому Герберт Уэллс,
который много своих чисто реалистических книг посвятил анализу  английской
мелкой буржуазии, наибольшей разоблачительной силы  и  точности  достиг  в
своих   фантастических   произведениях   (взять   хотя   бы   его    роман
"Человек-невидимка" или короткие рассказы "Яблоко" и "Человек, который мог
творить чудеса").  И,  возможно,  потому  во  многих  острых  политических
сочинениях мы находим устойчивый элемент фантастики.
     Современная фантастика включает два основных  течения.  Прежде  всего
это то, что обычно обозначается как научная  фантастика.  Она  излагает  и
обсуждает проблемы, которые связаны с темами "Человек и природа", "Человек
и Вселенная". Второе течение связано с еще одной широкой темой -  "Человек
и  общество".  Оно  иногда  называется  социальной  фантастикой,   но   мы
предпочитаем все-таки название "реалистическая  фантастика",  несмотря  на
его, казалось бы, парадоксальное звучание.
     Научная фантастика молода. Ее отцом  считают  Жюля  Верна;  она  дитя
научно-фантастического прогресса, развивается и расцветает вместе  с  ним.
Это специфическая литература периода  научно-технической  революции  19-20
веков; сущность научной фантастики - в ее идеях и результатах. Однако если
только одну основу - научно-технический прогресс -  выдвинуть  в  качестве
глобальной точки  зрения  человечества  (что  теоретически  возможно),  то
научная фантастика  как  литературный  феномен  начнет  сходит  со  сцены:
человечество - читающее человечество - станет терять к ней интерес.
     Реалистическая фантастика возвращается к мифу. Мифы  возникли  тогда,
когда человечество было юным, а философия,  религия,  литература,  мораль,
искусство  и  наука  были  неотделимы  друг  от  друга,  когда   все   эти
многообразные категории были слиты в единую структуру. Миф был  отражением
действительности в сознании людей того времени, не делавших различия между
чудом и реальностью. Для них все в мире было реальным: молния  -  огонь  с
неба, уничтоживший лес, и люди с собачьими головами, которых охотник якобы
увидел за завесой дождя...
     Из  мифов  кристаллизовалась  литература  и  особенно  реалистическая
фантастика. Долгое время они шли рука об руку, немногим отличаясь друг  от
друга. Первоначально вся литература  содержала  в  себе  элемент,  который
сегодня мы обозначаем как фантастический, и только  в  последние  столетия
разница  становится  явной.   Однако,   хотя   реалистическая   фантастика
отличается от реалистической литературы  своими  приемами,  главные  темы,
среди которых важнейшая - человек в обществе - остаются для обеих общими и
неизменными. Реалистическая фантастика родилась  вместе  с  литературой  и
только вместе с ней умрет - в том гипотетическом  и,  очевидно,  полностью
невозможном случае, когда человечество потеряет интерес к себе.



                    О ПОЛОЖЕНИИ В ЛИТЕРАТУРНОЙ ФАНТАСТИКЕ

                Доклад, зачитанный А.Н.Стругацким на пленуме
             Совета по приключенческой и научно-фантастической
            литературе при Союзе Писателей СССР в мае 1986 года

     С начала 70-х годов довольно часто приходится  слышать  о  наличии  в
современной фантастике некоего кризиса. В чем суть этого кризиса, остается
непонятным, причем не только нам: во время встреч с читателями  нас  то  и
дело спрашивают: правда ли, что в советской фантастике существует  кризис,
и в чем он состоит.
     На наш взгляд кризисом следовало бы назвать  такое  положение,  когда
писатели больше не желают писать фантастику, а читатели не  желают  больше
ее читать. К счастью, ничего подобного не наблюдается.  По-прежнему  часты
прискорбные  и  достойные  всяческого  осуждения  случаи  тайного  хищения
произведений  фантастики  из  библиотек.  По-прежнему  писателей-фантастов
засыпают письмами с просьбами  выслать  или  помочь  раздобыть  их  книги.
Писатели-фантасты по-прежнему исправно  предлагают  издателям  свои  новые
произведения. Наконец, на наших глазах  выросла  талантливая  литературная
молодежь, твердо решившая посвятить себя фантастике.
     Однако, если понимать термин "кризис" не в  строго  рациональном  его
смысле,  а  как  некое  эмоциональное   звукосочетание   вроде   "эхе-хе",
долженствующее фонетически выразить ощущение определенного неблагополучия,
в этом случае приходится признать, что для  разговоров  о  "кризисе"  есть
кое-какие основания.
     Немного истории.
     Годом рождения современной фантастики  мы  считаем  1957  год  -  год
запуска первого искусственного спутника Земли и выхода в свет новаторского
романа Ефремова "Туманность Андромеды". До круглой даты - тридцатилетия, -
остается всего год.
     Сразу же после этого целый ряд издательств и  журналов  нашей  страны
взялся за освоение научно-фантастической литературы. Особые заслуги  перед
отечественной  фантастикой  принадлежит  издательству  ЦК  ВЛКСМ  "Молодая
гвардия". Ее редакцию фантастической и  приключенческой  литературы  можно
без преувеличения назвать колыбелью современной фантастики.
     Коллектив,  возглавляемый  Сергеем  Жемайтисом  и  Беллой  Клюевой  -
специалистами высочайшего  класса,  энтузиастами  и  знатоками,  мастерами
редакционного дела, глубоко понимавшими суть и назначение  избранного  ими
вида литературы,  с  самого  начала  стал  ориентироваться  на  активного,
энергичного,  восприимчивого  строителя  нашего  общества,   как   раз   и
составляющего основной контингент  многомиллионного  читателя  фантастики.
Именно  в  стенах  этой  маленькой  редакции  развились   и   определились
практически все течения и направления  современной  советской  фантастики,
получила боевое крещение и  возмужала  вся  когорта  авторов,  вошедших  в
литературу  вслед  за  "Туманностью  Андромеды"  и   двинувших   советскую
фантастику  на  мировую  арену.  Именно  эта  редакция  создала  советскую
фантастику и так называемый "бум" в 60-е годы, когда издавалось по десятку
книг в  год,  когда  начал  выходить  ежегодник  "Фантастика",  во  многом
возместивший  потери  от  отсутствия  специального  журнала,  когда   была
задумана и основана "Библиотека советской фантастики", когда том за  томом
выходила подписная "Библиотека  современной  фантастики",  ставшая,  между
прочим, образцом для подобных изданий, предпринятых впоследствии в Японии,
США и некоторых других странах.
     Вдруг на рубеже 60-70-х годов все в одночасье переменилось.  Редакция
была разгромлена. Прежних работников  уволили  кого  куда,  отказались  от
авторского актива, бережно выращенного на протяжении десятилетия, а вместо
книг стали выдавать велеречивые программы и декларации.  Непосредственными
инициаторами  и  исполнителями  этого  некрасивого  дела  были   тогдашний
директор "Молодой гвардии" Ганичев  -  ныне  руководитель  "Роман-газеты",
Осипов  -  до  недавнего  времени   почему-то   директор   "Художественной
литературы" и Юрий Медведев - ныне, кажется, заведующий одним  из  отделов
журнала "Москва".
     Какие цели преследовались этим бессмысленным разрушением  сложившейся
и процветавшей  системы  издания  советской  фантастики,  сказать  трудно.
Откровенные высказывания авторов этого разрушения настолько одиозны, что в
публичном  выступлении  им  не  место.  Словесные  громы  насчет  "примата
сибирской фантастики" над всеми иными "фантастиками" нашей страны  принять
всерьез нельзя, над ними смеются прежде всего сами сибиряки.  И  уж  очень
невнятны  обвинения  в  адрес  "старой"  фантастики,  время   от   времени
появляющиеся на страницах  прессы.  Мы  прочли  о  "супермодернизированных
хулиганах и уголовниках", об "идейках превосходства элиты интеллектуалов",
о "засилии  иностранных  имен  вроде  Джека  и  Сола";  прочли  и  грустно
переглянулись: ведь это пишется о Днепрове, о  Савченко,  о  Жемайтисе,  о
Гансовском, о Громовой... Эхе-хе!
     Так или иначе, разрушение прошло  успешно.  На  месте  изгнанного  на
пенсию Жемайтиса воссел во главе редакции Юрий Медведев. Новые  сотрудники
редакции, не  знающие  ни  сомнений,  ни  срама,  повели  себя  неописуемо
простодушно, как шкодливые подростки в какой-нибудь подворотне.
     Со скандалом был вынужден порвать с редакцией один  из  сильнейших  и
опытнейших писателей-фантастов Владимир Савченко.
     С 75 года несколько лет лежал без движения сборник рассказов  Дмитрия
Биленкина.
     С 73-го года несколько лет лежал сборник А.  и  Б.  Стругацких.  Этот
сборник повестей пролежал с "движениями", и "движения" эти поистине являли
собой  шедевры  редакционно-издательской  некомпетентности,  граничащие  с
нарушением УК РСФСР. Его спасло только прямое вмешательство ЦК КПСС.
     Для  характеристики  модуса  операнди  редакции   Медведева   следует
упомянуть, что сборник рассказов Брэдбери, несмотря на протесты опытнейших
переводчиков Н.Галь и Л.Жданова, вышел изрядно изувеченным редактурой,  но
редактором в выходных данных значится  не  виновник  этого  безобразия,  а
другой, давно уволенный из издательства.
     Разумеется, такой модус операнди не мог не сказаться на  положении  с
выпуском книг. За  всю  вторую  половину  70-х  годов  редакция  Медведева
выпустила едва десяток названий фантастики. То ли  устрашившись  дела  рук
своих, то ли, что  менее  вероятно,  ощутив  угрызения  совести,  Ганичев,
Осипов и Медведев кинулись врассыпную из издательства,  оставив  за  собой
дымящиеся развалины некогда стройного и мощного  редакционно-издательского
аппарата.
     Во главе "Молодой гвардии" встал Десятерик, - сейчас  он  возглавляет
"Мосфильм".
     Во главе редакции фантастики встал  Владимир  Щербаков.  Остается  он
заведующим и сейчас.
     К чести Щербакова надлежит прежде всего отметить, что он очень быстро
справился с разрухой, оставленной Юрием Медведевым.  Можно  посетовать  на
недоразвитый литературный вкус Щербакова и  начисто  отвергнуть  принципы,
которыми он руководствуется в  своей  работе,  но  одного  у  него  отнять
нельзя: ему удалось наладить достаточно ровный выпуск названий фантастики,
сравнимый, кажется, с выпуском в лучшие времена "бума" 60-х годов. И самое
главное, он не только активно втягивает в публикации  новые  имена,  имена
молодых, но и вернулся к изданию фантастов нового старшего поколения.
     Все бы хорошо, вот только уровень, литературный уровень произведений,
выходящих из его редакции!
     Именно  примитивизм,  вторичность,  дилетантизм,  даже  школьничество
основной  массы  этой  продукции  отмечают  почти  каждую   новую   книгу,
выпущенную Щербаковым. Главным образом это относится к молодым авторам.
     Молодые. Новое поколение советских фантастов. Третье после  нас.  Без
особого труда можно назвать некоторые имена.
     Москва:  Виталий  Бабенко,  Эдуард  Геворкян,  Владимир   Покровский,
Александр Силецкий, Валерий Генкин и Александр Кацура.
     Ленинград: Вячеслав Рыбаков, Андрей Измайлов, покойный Виктор  Жилин,
Святослав Логинов, Андрей Столяров, Дмитрий Каралис, Ирина Тибилова.
     Киев: Борис Штерн, Людмила Козинец, Юрий Пригорницкий.
     Крым: Юрий Иваниченко, Даниил Клугер, Наталья Астахова.
     Далее и везде: Юрий Брайдер, Николай Чадович,  Евгений  Дрозд,  Борис
Зеленский (Минск), супруги Лукины (Волгоград), Евгений  Филенко,  Владимир
Пирожников (Пермь),  Андрей  Лазарчук,  Олег  Корабельников,  Евгений  Сыч
(Красноярск),  Алан  Кубатиев,  Александр   Бачило,   Геннадий   Прашкевич
(Новосибирск), Владислав Петров (Тбилиси), Павел  Амнуэль  (Баку),  Роберт
Качарян, Карен Симонян  (Армения),  Абдухаким  Фазилов,  Людмила  Синицына
(Средняя Азия)...
     Мы тут просим извинения за то, что не  упомянули  всех,  кто  достоин
упоминания.  Например,  великолепного  писателя  и   педагога   Владислава
Крапивина (Свердловск)  и  его  земляка  Сергея  Другаля...  Или  москвича
Александра Мирера, которого трудно  УЖЕ  ПРИЧИСЛИТЬ  к  "молодым",  автора
одной  из  лучших  фантастических  повестей  для  подростков   и   тонкого
литературоведа.
     Так вот. Эти люди  пишут.  Уже  добрый  десяток  лет.  Пишут  романы,
повести, рассказы, сказки, даже пьесы, пишут рецензии и  статьи,  пишут  с
любовью, от души, со  страстью.  Пишут,  разумеется,  по-всякому,  в  меру
таланта и жизненного опыта,  но  вполне  на  уровне  "публикабельности"  и
нередко гораздо выше этого уровня.
     Мы убеждены,  что  творческая  эволюция  писателя  теснейшим  образом
связана с публикаций его произведений.  Разумеется,  известны  исключения.
Были и всегда будут писатели, обладающие столь мощным творческим  зарядом,
что они способны самосовершенствоваться,  всю  жизнь  работая  в  стол,  и
только после их смерти перед изумленным миром появляются их  произведения,
и мир понимает, что это был талант, вырастивший сам себя в одиночку.
     Не будем говорить о таких. Это - единицы из тысяч  и  десятков  тысяч
пишущих. Правилом же является писатель,  для  развития  которого  жизненно
необходим партнер-читатель, причем обязательно массовый. Мы  не  знаем,  в
чем заключается