вала намека на сколь-нибудь
логичное объяснение.
     Солли Флуд  окончательно  потерял голову.  Поняв, что его репутация как
генерального прокурора города подорвана, он ждал результатов анализа  пятен.
Здесь его постигло полное  разочарование, и ему пришлось сожалеть о поспешно
сделанных выводах о роли сабли в драме "Марии Целесты".
     Пятна оказались не кровавыми и к тому же чуть ли не вековой давности. А
пятна на палубе и поручнях правого борта  представляли собой смесь ржавчины,
оливкового масла и какого-то рассола. Эта безобидная смесь вполне могла быть
пролита из какой-нибудь старой железной бочки.
     К  удивлению  комиссии,  логичнее  всего  о "проблеме сабли" высказался
истец -- капитан "Деи  Грации". Как бы  мстя Флуду за проволочку  с выплатой
вознаграждения, Морхауз заявил:
     -- Чтобы правильно ответить  на  этот  вопрос,  надо хорошо знать моего
друга  Бриггса.  У  него была одна  страсть: он  коллекционировал  старинное
оружие. Дом Бриггсов в Брэдфорде напоминает  музей античного  искусства. Там
вы  найдете  уникальную  бронзу,  мрамор,  изумительную коллекцию  старинных
часов, древние монеты, а главное -- оружие. Даже в спальне у него висят латы
средневековых рыцарей...  Я уверен: саблю он взял в рейс специально, чтобы в
Италии точно установить дату  и место ее  изготовления. Вас удивляет, почему
сабля без ножен  лежала  под койкой?  Ее спрятал там Бриггс,  опасаясь,  что
маленькая Софи может случайно порезаться о клинок.
     Комиссия признала это предположение вполне логичным.  Английские сыщики
через  полицейское управление  в Нью-Йорке навели справки о матросах  "Марии
Целесты".  Выяснилось,  что четыре норвежских  моряка  -- Фолькерх Лорензен,
Боас  Лорензен,  Ариан  Харбенз и  Гуттлит Гутшаад  были  матросами  первого
класса, имели хороший  послужной список  и  большой  стаж работы на парусных
судах.
     С тем, что эти моряки не могли устроить на "Марии Целесте" мятеж, Флуду
пришлось согласиться, когда в начале марта 1873 г. на его  имя пришло письмо
от  некоего  Никельсена  из Норвегии. Автор письма обращался  к председателю
следственной  комиссии от  имени  одной матери и двух  жен  матросов экипажа
"Марии Целесты". Родственники норвежских моряков, беспокоясь за судьбу своих
кормильцев, просили главного прокурора объяснить причину их исчезновения.
     Написать  в ответ  что-либо утешительное Флуд не  мог. Хотя в Гибралтар
каждый день приходили десятки судов, никаких сведений об исчезнувшем экипаже
не поступало.  Командир корвета  "Кондор",  посланный  на Азорские  острова,
сообщил,  что жители острова  Санта-Мария  не  видели никаких  пришельцев  и
ничего не знали  о случившемся. Молчала  и  Америка,  где  появления моряков
"Марии Целесты" с нетерпением ждали таможенные власти.
     12 марта 1873 г.  следствие  по делу было  прекращено, а адмиралтейская
комиссия распущена.
     Через два дня  городской суд определил  размер  вознаграждения капитану
"Деи  Грации".  Драма, разыгравшаяся в водах  Северной  Атлантики,  принесла
Дэвиду Морхаузу 1700 фунтов стерлингов.
     15  марта  1873  г.  телеграмма,   переданная   по  трансатлантическому
подводному  кабелю,  известила  в  Нью-Йорке  Джеймса Винчестера о  том, что
"Мария  Целеста" с новым экипажем на борту вышла из  Гибралтара в Геную. Все
личные  вещи семьи Бриггса  и  членов  команды были  переданы  американскому
консулу  в Гибралтаре.  Осенью  того  же года  он отправил их в  Америку для
передачи родственникам пропавших.
        ""Я -- кок с "Марии Целесты""
     Но  история   "Марии  Целесты"  на   этом  не   кончается.   Загадочное
происшествие у Азорских островов сразу же стало  достоянием газетчиков. Чего
только ни сообщали о "Марии Целесте"! Одна версия  сменяла другую, очередная
гипотеза   противоречила   предыдущей.   Любое   наспех   сработанное  чтиво
преподносилось   читателю   как   достоверные   сведения  и   сопровождалось
комментариями  якобы  морских  специалистов, старых,  просоленных  океанских
волков,  но,  как  правило,  "комментаторами"  были  те  же  самые   писаки,
получившие на лету "консультацию" у какого-нибудь моряка в портовом баре или
кабачке.  В большинстве  опубликованных за 1873 г.  "достоверных"  сообщений
даты события не совпадают, имена и фамилии искажены до неузнаваемости, факты
вымышлены, предположения до смешного наивны.
     Многие  журналисты,   взявшись  за  эту  тему,   даже  не   потрудились
ознакомиться с материалами следственной комиссии в Гибралтаре.
     Подавляющая часть гипотез сводилась к "пиратскому варианту".
     Газеты  утверждали:  "Бригантину  захватили  пираты,  но  увидев   "Дею
Грацию",  обратились  в  бегство,  забрав с  собой экипаж "Целесты".  Разные
версии этой  гипотезы сопровождались пространными историческими выкладками о
корсарах, флибустьерах и прочих морских разбойниках...
     Писали о  вспыхнувшей на борту  "Марии Целесты"  эпидемии  чумы. Ведь в
течение целых  столетий  чума, холера, желтая лихорадка,  дизентерия и цинга
считались  бичом  мореплавателей  всех  стран.  Низкий   уровень  санитарии,
отсутствие нормальных условий для хранения воды и  пищи на парусниках -- все
это приводило  к вспышкам эпидемий, нередко становилось причиной гибели всей
команды корабля.
     По мнению "всезнающих" журналистов, чума на  "Марии Целесте" началась в
матросском кубрике. Капитан Бриггс узнал о болезни и, стремясь уберечь  свою
дочь,  жену,  себя  и офицеров,  запер матросов  в  кубрике. Но  им  удалось
вырваться из заключения, и они, в свою очередь, закрыли капитана  в кормовой
надстройке, заколотив даже окна. В отчаянии  больные матросы вскрыли носовой
трюм и  добрались  до груза. Пытаясь  найти  забвение  в спирте,  истощенные
болезнью  моряки перепились и уснули. Бриггсу с  офицерами удалось выбраться
из  кают через  верхние  световые люки. В спешке  они спустили  единственную
шлюпку, которая потом  погибла  во время шторма.  Оставшиеся  на  бригантине
матросы предпочли,  чтобы  не  мучиться,  покончить  жизнь  самоубийством  и
выбросились за борт.
     Другие сторонники  этой  версии писали, что,  напившись, матросы  убили
капитана и офицеров и, выбросив их тела в море, пытались добраться на шлюпке
до одного из  Азорских  островов. Но  шлюпку  опрокинул  налетевший шквал, и
обессилевшие и измученные страшной болезнью моряки погибли.
     Как всегда, были и просто нелепые гипотезы.  К  таким, например,  можно
отнести  предположение, что люди несчастной бригантины  погибли в схватке  с
еще  неведомым  науке   чудовищем  морских  глубин  "гигантским  кальмаром",
"огромным  осьминогом"  и даже "морским змием".  Авторы этих наивных  версий
сообщали публике, что пятна на палубе, клинке сабли и поручнях бригантины --
не что  иное  как кровь  чудовища, а зарубки на поручнях --  явные следы  от
удара топора, которым Бриггс мужественно рубил исполинские щупальца...
     Американские  газеты,  промышлявшие  подобными небылицами, давали  даже
"подробности" кровавой схватки. Так, первой жертвой неизвестного "агрессора"
подводного царства будто  бы  стала  маленькая Софи, игравшая  с  матерью на
палубе. Потом чудовище увлекло в воду всех находившихся на "Целесте"  людей,
и бригантина, как призрачный "Летучий Голландец", плавала  в океане, пока ее
не заметили с "Деи Грации"...
     Нью-йоркская  "Таймс",  считая,  что читателям  уже наскучили  подобные
штучки, решила покончить с  шумихой вокруг бригантины и заявила, что вся эта
история объясняется очень просто. Оказывается, капитан "Марии  Целесты"  был
душевнобольным  человеком. О  тяжелом расстройстве его психики знали  только
близкие родственники. Оно якобы выражалось в периодических приступах буйного
помешательства,  и в эти минуты Бриггс, не помня себя, был способен  на все.
Однажды во время злополучного плавания  у  капитана начался такой приступ, и
он, вооружившись  старинной  саблей, зарубил всех,  кто находился  на судне,
включая дочь и жену. Когда в его сознании наступило  прояснение и он  понял,
что  произошло,  он выбросил трупы в океан, замел  следы,  уничтожил судовые
документы, забыв  при этом о вахтенном  журнале, и пытался уйти на шлюпке. В
конце  концов Бриггс  погиб от  жажды,  а  шлюпка его была залита волнами  и
затонула...
     Английские   журналисты,   как   представители   консервативной  нации,
публиковали   более   серьезные  гипотезы.  Некоторые  из  них  были  весьма
замысловатыми.
     Когда  газета  "Джибралтар  Кроникл" поведала  читателям  о  замеченных
Рикардо Портунато  непонятных  надрезах на носу  "Марии Целесты", английский
морской журнал "Нотикл Мэгазин" так объяснил их появление.
     Дочь капитана Бриггса Софи была капризным, непослушным ребенком. Целыми
днями она носилась по палубе  бригантины, мешая  матросам  работать. Ребенок
угомонился, когда заметил в море  дельфинов. С этих пор Софи целые дни стала
проводить  на  носу  судна,  наблюдая за  красивыми  прыжками  стремительных
животных.  Тогда Бриггс, видя,  как Софи то и дело свешивается через поручни
за  борт,  и опасаясь,  как бы она не свалилась  в  воду,  приказал  команде
соорудить для  дочери  специальную  площадку  на носу бригантины. Вот почему
плотнику пришлось сделать с каждого борта в носовой части судна пазы.
     Однажды между матросами  "Марии Целесты" разгорелся  спор: кто  быстрее
плавает.  Матросы обратились к капитану с просьбой привести судно в дрейф на
время состязания. Бриггс согласился. Паруса второй мачты были спущены,  а на
первой поставлены таким образом, что бригантина не имела хода. Матросы стали
плавать   наперегонки  вокруг  судна,  а  офицеры   "болели",  наблюдая   за
состязаниями  с  площадки,  построенной  для  Софи.  Перегруженная  площадка
рухнула, и люди оказались в воде. Кто не умел плавать, утонули, а на пловцов
напала стая тигровых акул. Жена капитана Бриггса в это время шила на машинке
в кают-компании. Выбежав на отчаянные крики, она увидела  ужасную картину: в
окрашенной  кровью воде акулы терзали барахтающихся  людей. Не вынеся  горя,
жена капитана бросилась с дочерью за борт...
     На первый  взгляд, гипотеза  вполне правдоподобна. Автор  забыл лишь об
одном. "Мария Целеста" совершала  свое  плавание в ноябре, когда температура
воды  в  Северной  Атлантике никогда  не  превышает  десяти  градусов тепла.
Отчаянные, наверное, матросы были на бригантине!
     Ореол  загадочности  вокруг  "Марии  Целесты" усиливали  многочисленные
самозванцы, выдававшие  себя за  членов ее экипажа.  После раздутой газетами
шумихи  они стали неожиданно  появляться в Гибралтаре,  Лондоне,  Нью-Йорке,
Галифаксе, на острове Ямайка. В одном лишь Нью-Йорке за год объявилось сразу
шесть "очевидцев"  небывалого  происшествия.  Первый  из  них нанес визит  в
редакцию газеты "Гералд Трибюн" и заявил, что он не кто иной, как Эдвард Хэд
-- чудом спасшийся кок с "Марии Целесты".
     Взяв у него пространное  интервью, редакция  выплатила ему колоссальный
гонорар. Складно придуманная  история  "кока"  о  вспыхнувшей  на судне чуме
произвела впечатление на читателей и  вызвала зависть  других газет.  Спустя
несколько дней,  когда  лже-Хэда  и  след простыл,  аферу раскрыла  жившая в
Нью-Йорке жена настоящего кока с "Целесты". Хитрому аферисту удалось обвести
редакторов вокруг пальца благодаря отличной  памяти: он досконально знал все
результаты работы следственной комиссии, регулярно  публиковавшиеся в газете
"Джибралтар Кроникл".
     Не успели  затихнуть страсти, как в разные редакции нью-йоркских  газет
явились,  разумеется  поодиночке,  сразу   пять  "коков".  Видно,  они  были
приезжими и ничего  не  знали  об  опередившем  их "коллеге". "Коки" понесли
такую небылицу, что вскоре очутились (уже все вместе) в полицейском участке.
     Тем временем в Лондоне  появились два взрослых "сына капитана Бриггса".
Но одурачить  английских журналистов  им не  удалось. Все уже знали, что сын
Бриггса живет у своей бабушки в американском городе Брэдфорде и что мальчику
всего семь лет.
     Многие  издатели погрели руки на тайне  покинутой людьми бригантины.  А
вот редакция  одной американской газеты поплатилась  штрафом. Произошло  это
так.
     Газета  напечатала  большую  статью,  начинавшуюся  рассказом о нравах,
царивших в американском торговом флоте. Говорилось, что  капитаны испытывают
большие трудности при наборе экипажа, что им приходится обращаться к услугам
портовых маклеров, а точнее -- к "торговцам  людьми". Беззастенчивые  дельцы
выискивают среди безработных и опустившихся людей  свои  жертвы, дают  им  в
кредит  одежд"  и деньги,  а  потом  продают должников  на первое попавшееся
судно. В некоторых "экстренных" случаях их спаивают, и несчастные приходят в
себя уже на борту судна, далеко от родных берегов.
     Газета утверждала, что  экипаж "Марии Целесты" состоял  именно из таких
случайных людей, едва ли не впервые в жизни вышедших в море. Поэтому, приняв
командование  кораблем,  Бриггс  пытался  нанять  хотя  бы   трех  настоящих
матросов.  В Нью-Йорке нашелся человек, вызвавшийся ему  помочь. Он  выделил
четырех моряков из своего экипажа при условии, что они вернутся на его судно
близ  Азорских островов,  после того как за кормой "Марии Целесты" останется
наиболее трудная часть  перехода из Америки  в Европу.  Капитаном, оказавшим
помощь  Бриггсу,  был,  по  заявлению  газеты, англичанин  Дэвид Морхауз  --
командир брига "Дея Грация". В статье сообщалось, что обоих капитанов видели
за два дня до выхода бригантины в море в одном из ресторанов Манхэттена.
     С  первого  же  дня  плавания "Марии Целесты" атмосфера  на  судне была
омрачена поведением матросов, подписавших кабальный контракт. Эти  случайные
моряки  не  поладили с  теми,  которых  Бриггсу  "одолжил" Морхауз.  Один из
скандалов закончился поножовщиной,  и  капитану  бригантины пришлось связать
виновных в кровопролитии и запереть их в канатном ящике.
     24  ноября  наступил роковой день  -- вырвавшись из плена,  озлобленные
матросы устроили мятеж. Капитан с семьей и два штурмана были зверски  убиты,
и  их  тела  брошены  за  борт.  Четырем  матросам  с  "Деи Грации"  удалось
обезоружить мятежников. Они  решили  не связывать их, а отправить в океан на
шлюпке,  не  дав им ни капли пресной  воды.  Под дулом  пистолетов мятежники
отчалили от борта "Марии Целесты".
     Оставшиеся на ее борту люди Морхауза знали координаты и время рандеву с
"Деей Грацией". Придя в договоренное место, матросы  поставили  бригантину в
дрейф. Вскоре подоспела и "Дея Грация".
     Когда капитан Морхауз выслушал печальный рассказ  четырех матросов,  он
сразу понял, что на "Целесте" можно здорово  подзаработать. Сказав матросам,
что в  их положении выгоднее всего держать язык  за  зубами (ибо в противном
случае им все равно никто не поверит, что они не  были  причастны к мятежу и
убийству), Морхауз объяснил, как  нужно отвечать,  если в Гибралтаре  начнут
спрашивать  о встрече с "Марией Целестой". Решено было представить рапорт  о
том, что бригантину обнаружили в океане без экипажа.
     Полученным   вознаграждением   капитан   брига   обещал   поделиться  с
матросами...
     Дэвид Морхауз  возбудил против незадачливого  редактора газеты судебное
дело и с помощью полученной  из Гибралтара копии своего отчета доказал  свою
непричастность к этой выдуманной  истории. Газета  поплатилась за  выкрутасы
своих  журналистов  круглой  суммой.  Суд  вынес  решение:  "За  причиненный
моральный ущерб, выразившийся в подрыве  репутации и оскорблении капитанской
чести, выплатить господину Дэвиду Морхаузу 5000  долларов".  Таким  образом,
несчастливое судно Бриггса обогатило  Морхауза  не только фунтами английских
стерлингов, но и американскими долларами.
     Затейливо  придуманных  небылиц  о  "Марии  Целесте"  было опубликовано
столько, что обстоятельства и факты действительного происшествия у  Азорских
островов оказались забытыми.
     Истину похоронили под  грудой журналистского вымысла. Говорят, сенсации
не  бывают вечными.  И  хотя  тайна бригантины  так и осталась  нераскрытой,
"целестиада" изрядно надоела читателям.
     О бригантине скоро позабыли...
        "Невольная шутка классика."
     В  начале 1884  г.  в  Англии распространились слухи  о том, что  тайна
"Марии  Целесты" раскрыта. Разгадку  этой  интригующей истории дал на  своих
страницах  лондонский альманах  "Корнхилл Мэгэзин"  в  очерке  под названием
"Сообщение  Шебекука  Джефсона".  Повествование  велось  от  лица  одного из
участников драмы, разыгравшейся на "Марии Целесте".
     Поскольку  имени  автора  в  журнале не  было указано, читатели приняли
"Сообщение"  за  редакционный  материал.  Мастерство  и  сила  писательского
вымысла заставили  читателя поверить, что все описанное  произошло на  самом
деле.  Очерк имел в Англии потрясающий успех.  Его перепечатывали газеты,  о
нем говорили всюду. Сначала никто даже и не заметил, что имя капитана "Марии
Целесты", имена его жены, дочери и членов экипажа не совпадают с настоящими.
За  12  лет многие уже  забыли их. А тот, кто и помнил, решил, что анонимный
автор, видимо, щадя чувства родных и близких, умышленно изменил их имена.
     Вот краткий пересказ этого очерка.
     По профессии  доктор  Джефсон был  врачом.  Всю  молодость он  посвятил
борьбе за освобождение  негров в Соединенных Штатах. Он даже написал об этом
брошюру "Вот  твой брат!".  Когда началась гражданская война, он  немедленно
записался добровольцем в  один из  нью-йоркских полков и принимал  участие в
кампании против Южных штатов. В одном из сражений  был тяжело ранен  и, быть
может, погиб  бы,  если  бы не  одна  старая  негритянка, которая  заботливо
ухаживала  за  ним  и  сумела  поставить  его   на  ноги.  Прощаясь  с  ним,
растроганная  старушка   достала  из  какого-то  тайника  странный   амулет,
напоминающий  человеческое ухо, вырезанное  из  черного  как  смоль камня, и
вручила его доктору "на счастье".
     Спустя семь лет доктор Джефсон опасно заболел легкими, и врачи заявили,
что  спасти его может  только морской  воздух.  Поэтому  он  решил совершить
путешествие в Европу и с этой целью снял каюту на " Марии Целесте".
     На корабле были капитан с женой и двухлетней девочкой, десять матросов,
из  них  -- трое негров,  и  еще  два пассажира: молодой  американец,  агент
судовладельческой компании, Гартон и мулат Септимус Горинг.
     Горинг был человеком со всех точек  зрения  необыкновенным.  В лице его
было что-то сатанински отталкивающее, правая рука искалечена:  четыре пальца
были будто отхвачены бритвой. Однако первые же беседы с ним абсолютно меняли
впечатление.  Горинг  был  весьма  любезным  человеком,  образованным  и  не
лишенным  юмора,  был  хорошо  воспитан  и  высказывал  просто  удивительные
познания в штурманском деле. Казалось, он знал все на свете.  Словом, доктор
Джефсон  мог только  поздравить  себя с  таким великолепным  и занимательным
попутчиком.
     Их  каюты разделяла  лишь  тонкая деревянная  переборка.  Однажды утром
доктор  Джефсон едва успел  встать  с  постели, как  его  буквально  оглушил
пистолетный  выстрел. Пуля пронзила  перегородку  как  раз в  том месте, где
минуту назад  находилась его голова. Прежде чем он успел  прийти  в  себя, в
каюту  влетел перепуганный  Горинг и  начал горячо извиняться, объясняя, что
чистил оружие и нечаянно нажал на курок.
     В  тот  же  вечер  в каюту  доктора  примчался  капитан  Д.  Тиббс  и с
неописуемым отчаянием поведал,  что  его жена и  дочурка  внезапно  исчезли.
Команда обыскала все закоулки судна, люди кружили по  всему кораблю, во весь
голос звали исчезнувших, но им отвечали лишь шум моря и хлопанье парусов.
     Капитан  Тиббс закрылся в своей каюте, он  буквально окаменел  от горя.
Командование  пришлось  взять на себя  первому помощнику. А через  несколько
дней капитан покончил с собой, пустив пулю в лоб.
     А судно шло  дальше... Погода была пр