арии Целесты".
     Этот пожилой, солидной комплекции, с добродушным лицом человек явился в
контору королевского юрисконсульства  в  Гибралтаре  и заявил, что  он готов
выплатить  Морхаузу через местный банк  положенную законом сумму за спасение
его судна.
     К его  удивлению, председатель  комиссии  Флуд  категорически отказался
принять для  передачи Морхаузу  вознаграждение за спасение "Марии Целесты" и
вернуть судно  и груз законному владельцу. Генеральный  прокурор мотивировал
свое решение тем, что следствие еще  не  закончено. Винчестер, уже  нанявший
другого капитана  и  новую  команду в Гибралтаре, хотел уложиться в  срок и,
согласно  контакту,  вовремя  доставить  спирт  на коньячные  заводы  Генуи.
Разозленный  педантичностью  англичан, проклиная  их за волокиту  в  ведении
следствия, глава фирмы заявил председателю комиссии:
     -- Я являюсь гражданином Северных Американских Соединенных Штатов, хотя
по происхождению тоже, как  и вы,  чистокровный англичанин. Если бы я только
знал, по каким  венам у меня течет эта английская кровь, я бы перерезал  их,
чтобы выпустить ее вон.
     Через день  Винчестер отплыл в  Америку  на  первом попавшемся попутном
пароходе.
     Адмиралтейская комиссия, кроме подозрений, не имела никаких улик в том,
что команда брига "Дея Грация" причастна к исчезновению людей обнаруженной в
океане  бригантины.  Никаких оснований  задерживать  "Дею Грацию"  в порту у
Солли Флуда не было. Капитан Морхауз, чувствуя, что получить деньги не такое
уж простое дело, счел благоразумным отплыть в Италию.
     С уходом "Деи Грации"  из  Гибралтара следствие по делу "Марии Целесты"
временно было прекращено.
        "Чего не заметил Оливер Дево"
     -- Капитан Дэвид Морхауз! -- начал  генеральный прокурор Гибралтара. --
За  время  плавания  "Деи  Грации"  в   Италию   я  внимательнейшим  образом
ознакомился с вашим  отчетом, и, признаюсь,  он меня  озадачил.  Ваш  отчет,
капитан,  не  совсем  соответствует  показаниям  экспертов  нашей  комиссии,
осмотревших бригантину после происшествия здесь, в Гибралтаре. Дело об
     стоит гораздо сложнее, чем вы думаете, и я сейчас докажу вам это.
     --  Господин  Оливер Дево!  Я  прошу вас  подойти сюда  и  ответить  на
некоторые вопросы комиссии.
     -- Извольте,  сэр,  --  поднялся со  стула удивленный  и  обеспокоенный
штурман.
     -- Что,  по вашему  мнению,  заставило  капитана Бриггса  оставить свое
судно?
     -- Я  полагаю, сэр, что это -- непреодолимые силы морской стихии. Я  не
вижу  других объективных  причин,  по  которым  "Мария  Целеста"  могла быть
покинута командой.
     -- Допускаете ли  вы,  что шторм мог вынудить капитана "Марии  Целесты"
искать спасение в шлюпке?
     -- Да, сэр, это вполне вероятно.  Во время нашего плавания из Нью-Йорка
два  раза  сила  норд-веста  доходила  до  девяти  баллов по шкале  Бофорта.
Бригантина Бриггса могла  попасть  и в  более жестокий шторм. Я уже  сообщал
комиссии, что почти все паруса фок-мачты  были изодраны в клочья, а в трюмах
-- полно воды.
     -- Хорошо, господин штурман, -- продолжал прокурор, -- теперь ответьте,
не кажется ли вам, что  на "Марии Целесте" вспыхнул мятеж? Не думаете ли вы,
что матросы добрались до груза, вскрыли одну из бочек, перепились и в пьяном
угаре убили офицеров бригантины, Бриггса, его жену и ребенка?
     -- Я не допускаю этого  даже в  мыслях,  сэр! Матросы  любили  капитана
Бриггса,  как  родного  отца.  К  тому  же,  сэр, после  тщательного осмотра
бригантины,  четвертого   декабря,   я   не   нашел   ничего   такого,   что
свидетельствовало бы о насилии и борьбе на "Марии Целесте".
     --  Теперь ответьте  нам, внимательно  ли вы  ознакомились с записями в
вахтенном  журнале  и  на грифельной доске?  Считаете ли вы их подлинными  и
соответствующими действительности?
     -- Да, сэр. Полагаю, что они были  сделаны одним из помощников капитана
"Целесты", -- ответил недоумевающий Дево.
     -- Теперь, капитан, я оглашу  то, чего не  знал, а  может  быть и решил
скрыть, ваш компетентный штурман -- господин Дево.
     Солли  Флуд  надел  очки и  взял  папку, угодливо  раскрытую  на нужной
странице одним из чиновников.
     -- Штурман "Деи Грации" допускает, что шторм явился причиной  тому, что
капитан  Бриггс  с командой  и семьей  оставил  "Марию  Целесту". Между  тем
комиссии  известно, что в последнюю неделю ноября в районе Азорских островов
не отмечалось штормов. Мы это знаем на основании более пятнадцати выписок из
вахтенных  журналов судов, находившихся  в  вышеуказанном районе в указанное
время. Комиссия отвергает шторм как причину оставления командой  судна ввиду
следующего факта. В кают-компании "Марии Целесты" обнаружена швейная машина.
На полированной полке машины  найдена катушка, шпонка и масленка. При шторме
никем не  управляемая бригантина испытывала бы  сильную  бортовую и  килевую
качку,  в  результате  чего  эти предметы соскользнули  бы с  гладкой  полки
швейной машины  и  оказались бы  на  ковре.  Это бы случилось и с тарелками,
стоявшими  на столе  кают-компании.  Однако ни  один из предметов обеденного
сервиза "Марии  Целесты" не  был разбит. Вода в  трюмы  могла  попасть из-за
рассохшихся  досок  н плохо прикрепленных  медных листов обшивки. Течь могла
прекратиться после того, как доски разбухли. Наличие мокрых вещей в салоне и
в каюте капитана может быть объяснено открытыми световыми люками.
     Как вы только что  слышали, запись на  грифельной  доске  не вызывает у
господина Дево каких-либо сомнений,  и он полагает, что она сделана одним из
помощников капитана "Марии Целесты".
     Здесь Флуд  умышленно  сделал паузу и обвел глазами зал.  В наступившей
тишине он, повысив голос, продолжал:
     --  Мы  установили,  что  эта  запись  сделана  не  рукой  Бриггса,  не
Джиллинга,  не  Ричардсона!  Об  этом  свидетельствуют   анализ  почерков  и
письменное  показание  господина  Винчестера,  которому  эта   запись   была
предъявлена. Более того! На этой же самой доске, в самом низу обнаружена еще
одна запись.  Она гласит: "Франциска!  Моя дорогая  и любимая  жена!"  Слова
нацарапаны каким-то острым предметом. Я поясню, господа:
     Франциска -- имя госпожи Ричардсон -- жены помощника капитана "Целесты"
и дочери ее  владельца. Сличение  почерков  показало, что это рука  Альберта
Ричардсона!
     В зале, где сидела комиссия,  раздались восклицания недоумения, начался
шум. Немного подождав, генеральный прокурор продолжал:
     --  Господин  Дево отрицает  вероятность мятежа  и  убийства  на "Марии
Целесте". Он  ссылается на то,  что, якобы, не  обнаружил следов  насилия  и
борьбы. -- При этом  Флуд сделал значительное ударение на  слове "якобы". --
Вот,  господа, эти  следы!  --  Генеральный прокурор  не  торопясь подошел к
массивному  шкафу,  где  хранились текущие судебные  дела, посмотрел в зал с
видом человека,  которому уже давно все известно, и достал  из нижнего ящика
тщательно  упакованный  в парусину продолговатый предмет. Развернув брезент,
прокурор поднял на вытянутой  вверх  руке саблю.  Ее потускневший от времени
эфес,  украшенный эмалевым  гербом Мальтийского ордена,  и сильно  изогнутый
клинок говорили о том, что  эта сабля итальянская. Выждав, пока в зале снова
наступит тишина, Флуд пояснил:
     -- Это страшное  оружие было найдено под кроватью капитана Бриггса.  На
клинке  сабли,  господа, бурые  пятна.  Я уверен,  что это запекшаяся  кровь
несчастных жертв мятежа. Такого же цвета пятна  комиссия обнаружила в разных
местах  на палубе "Целесты"  и на ее поручнях правого борта.  Кроме того, на
этих же поручнях замечено несколько  глубоких  зарубок, сделанных,  по  всей
вероятности, топором...
     Повернувшись в сторону капитана  "Деи Грации", королевский юрисконсульт
добавил:
     --  Итак,  господин  Морхауз,  дело  обстоит  намного сложнее,  чем  вы
думаете...
        "Помощь сыщиков Скотланд-Ярда."
     Время шло. Сведений о судьбе  экипажа  "Марии Целесты" не  поступало --
океан  продолжал упорно хранить свою  тайну. Слухи о загадочном происшествии
распространялись по  всему  миру.  В  тавернах и  портовых кабачках Америки,
Европы и  Азии пылкая фантазия  моряков, подогретая крепким  грогом, виски и
саки, превратила случай с "Марией Целестой"  в легенду. О "Целесте" говорили
все.
     Тайну бригантины  пытались разгадать и в Америке. Министерство финансов
США  разослало  по  всем восточным  портам страны  специальный циркуляр. Вот
перевод подлинного текста:
     "Министерство  финансов США, 24  марта 1873  года. Сборщикам таможенных
пошлин и  другим  лицам:  Вас просят сообщить Министерству любое дошедшее до
вас  сведение,  которое  поможет  выяснить  обстоятельства,  при которых был
покинут корабль, найденный  брошенным на море  4  числа  прошедшего  декабря
месяца под 38°20' северной широты  и 17°37'  западной долготы и отведенный в
гавань  Гибралтара  британским судном  "Дея  Грация", заявившим  там о своей
находке.  Согласно  вахтенному  журналу   покинутого  судна,  оно  оказалось
американской бригантиной  "Мария  Целеста", шедшей  из Нью-Йорка в Геную под
командой капитана Бриггса.
     Обстоятельства дела  возбуждают  сильное  подозрение, что  капитан, его
жена и ребенок,  а может  быть  и старший  штурман, были  убиты  в состоянии
опьянения  командой,  очевидно,  получившей доступ к  алкоголю,  которым был
нагружен корабль. Полагают,  что судно было брошено командой между 26 ноября
и  4 числом прошедшего  декабря  месяца и  что команда либо погибла на море,
либо, что вероятнее,  была взята  каким-нибудь судном, направляющимся в один
из портов Северной или Южной Америки или же Вест-Индских островов.
     Найденный  покинутый корабль оказался совершенно неповрежденным. Он был
хорошо снабжен  всем необходимым и провиантом, и какой-либо видимой причины,
почему он  был покинут, не имеется. На судне нашли саблю как будто с пятнами
крови  на  клинке  и  такие же пятна  заметили  на палубе  бака. Корабельных
документов и хронометра не оказалось, но почти все вещи капитана, его жены и
ребенка,  а также  и  команды  были  найдены  в  хорошем  состоянии;  книги,
драгоценные  вещи, золотые медальоны и дорогое женское платье были оставлены
нетронутыми в каюте. Вахтенный журнал велся до полудня 24 ноября.
     Министерству известны и многие другие подробности, относящиеся  к этому
таинственному происшествию, и в случае необходимости они могут быть переданы
любому липу, которое обязуется разгадать это дело.
     А. Ричардсон,
     секретарь казначейства".
     Тем временем в Гибралтаре комиссия Адмиралтейства продолжала следствие.
По поручению Флуда корвет "Кондор" отправился на Азорские острова с заданием
обследовать побережье острова Санта-Мария и выяснить  у  местных жителей, не
появились ли там Бриггс и его команда.
     К этому  времени  в  Гибралтар из столицы  Великобритании  прибыли  два
сыщика  Скотланд-Ярда.  Работа  закипела.  Сыщики, вооружившись  лупами,  за
неделю  буквально  обнюхали на "Целесте" каждую щель. Они  подтвердили почти
все,  о чем в свое время сообщал штурман "Деи  Грации", и то, что обнаружила
комиссия Адмиралтейства. Правда, столичные  детективы  установили  несколько
дополнительных фактов, но  и они не позволили сделать какие-либо  конкретные
выводы.
     Сыщики на  тех же основаниях, что  и комиссия  Адмиралтейства, отрицали
вероятность  того,  что  сильный   шторм  побудил  Бриггса  дать  приказ  об
оставлении корабля.  Они  пришли к  выводу,  что  если  бы  бригантина  была
застигнута штормом, то  в носовой надстройке судна все было бы залито водой.
Фактически же вода в ней была только на палубе  кубрика и камбуза. К тому же
на лезвиях матросских бритв, которые хранились на полке в кубрике,  не  было
никаких следов ржавчины от  морской воды. Кроме того, сыщики определили, что
на носовой надстройке, сделанной из тонких сосновых досок, в случае сильного
шторма от ударов волны разошлись бы закрашенные пазы.
     Но все же наиболее  веским аргументом,  отвергающим вероятность шторма,
по  мнению  экспертов  из  Скотланд-Ярда,  был факт, что  катушка,  шпонка и
масленка не  упали с полированной полки швейной машины. К тому же оказалось,
что часы в кают-компании бригантины остановились не потому, что в них попала
вода, как считал Дево, а у них просто кончился завод.
     Оказывается,  никто не обратил  внимания на отсутствие на борту  "Марии
Целесты"  лага  --  прибора для  измерения скорости  судна.  Этим  открытием
сыщики,   как   говорится   "утерли   нос"   морякам,  входившим  в   состав
адмиралтейской комиссии.
     После долгого обследования разбитого компаса и  свернутого нактоуза, на
котором он должен был быть укреплен, сыщикам удалось установить, что оба эти
предмета сломаны с применением человеческой силы.  Причем повреждение самого
компаса носило  характер неумышленный.  Возможно,  кто-то  пытался в  спешке
вынуть его из гнезда нактоуза и уронил на палубу...
     Сыщики  высказались и по поводу  курительных трубок, найденных Оливером
Дево  в  носовом кубрике.  По оставшемуся в них пеплу они установили: трубки
были  набиты  тем  же  табаком, что остался  в кисетах и  рундуках матросов.
Значит, трубки принадлежали морякам "Марии Целесты".
     По развязанным узлам на веревке, крепящей бочки с водой  к мачте, можно
было  предполагать,  что одна из них была сдвинута не волнами, обрушившимися
на бак бригантины, а человеком, по всей вероятности, при попытке отвязать ее
от остальных.
     Отсутствие   на   "Марии   Целесте"   какой-либо   приготовленной  пищи
красноречиво говорило о том, что ее взяли с собой покинувшие корабль люди.
     Во время следствия  никто не задумался, сколько было на "Марии Целесте"
Специальных шлюпок. Поскольку на  парусниках такого тоннажа полагалось иметь
две шлюпки, то все почему-то считали, что команда бригантины ушла в океан на
двух шлюпках. Сыщики выяснили: из Нью-Йорка "Целеста"  вышла в  рейс с одной
шлюпкой. Вторая была сдана в ремонт: при погрузке на нее упал сорвавшийся из
стропа бочонок.
     Один из членов адмиралтейской комиссии, старый капитан-парусник, сделал
предположение,  что  оставление   "Марии  Целесты"   командой  было   как-то
инсценировано. Вот как он рассуждал. В открытом море шлюпку спускают на воду
с подветренной стороны, чтобы волны не разбили ее о борт.  Но ведь на палубе
"Марии Целесты" лежали поручни левого борта. Следовательно, шлюпку  спустили
именно отсюда. В этом-то и была загвоздка!  Зимой в Северной Атлантике  дует
постоянный норд-вест, и идущая  на восток  бригантина  имела ветер с  левого
борта. Если  люди покидали судно в  спешке,  то им некогда было осуществлять
маневр  постановки судна в дрейф. В лучшем случае они могли убрать  парус на
грот-мачте, но ветер все равно дул бригантине в левый борт...
     Вообще следствие  по "Марии Целесте" вскрыло  слишком много  загадочных
обстоятельств и фактов. Некоторые  из них носили странный, почти мистический
характер.
     Как  ни  ломали  голову  члены адмиралтейской  комиссии и какие  только
гипотезы  ни  выдвигали  сыщики  Скотланд-Ярда,   тайна  покинутого  корабля
оставалась тайной.  Вот  основные вопросы, без  решения которых следствие не
могло сдвинуться с места:
     1. Почему трюмы бригантины оказались открытыми?
     2.  Почему  люковые   крышки   первого   трюма   валялись   на   палубе
перевернутыми?
     3. Почему все окна кормовой надстройки были забиты досками и брезентом?
     4. Почему были открыты оба верхних световых люка кормовой надстройки?
     5. Почему  набор  плотницких  инструментов  оказался  в каюте  старшего
штурмана Ричардсона?
     6. Почему были спущены паруса второй мачты бригантины?
     7. Почему на борту бригантины не  оказалось никаких судовых документов,
кроме основного -- вахтенного журнала?
     8. Почему была вскрыта бочка со спиртом?
     9. Почему последняя черновая запись на грифельной доске была сделана не
капитаном или штурманом, а кем-то другим?
     10. Почему Ричардсон написал: "Франциска! Моя дорогая и любимая жена!"?
     11. Почему старинная сабля оказалась под койкой капитана Бриггса?
     12. Почему на поручнях правого борта появились зарубки?
     Итак, двенадцать "почем"! И никто не мог дать вразумительного ответа ни
на один из этих вопросов.
     Королевский юрисконсульт делал попытки  связать все установленные факты
воедино,  представить цельную картину  разыгравшейся в  океане драмы.  Солли
Флуд отстаивал версию,  связанную  с  мятежом на бригантине.  Но  как он  ни
аргументировал  открытыми  трюмами,  початой  бочкой  спирта,  заколоченными
окнами офицерского  помещения,  найденной  саблей, зарубками  на поручнях  и
бурыми пятнами на палубе,  последовательности и логики в его доказательствах
не было. "Что это за мятеж, -- вопрошали в пику ему сыщики, -- если на судне
нет  никаких следов насилия и борьбы, а  все ценности в  салоне остались  на
своих, местах?"
     Версию о  мятеже горячо  поддерживал американский  консул в  Гибралтаре
Горацио Спраг.  Мнение Солли Флуда он изложил в  своем  докладе министерству
финансов. На основании этого доклада полиция всех портов на северо-восточном
побережье  страны получила  негласный приказ тщательно следить за появлением
подозрительных лиц, которые могут оказаться мятежниками с "Марии Целесты".
     Комиссия   Адмиралтейства   с  нетерпением  ждала  результатов  анализа
вещества, взятого с  пятен на сабле, на палубе и на поручнях  бригантины. Но
тут "дюжина почему" неожиданно превратилась в "чертову дюжину".
        "Тринадцатое "почему""
     Не  видя выхода  из лабиринта противоречивых  фактов,  комиссия  решила
провести осмотр подводной части судна.
     Испанский  водолаз  Рикардо  Портунато  опустился на дно  у  причала  и
обследовал состояние медных  листов,  которыми был  обшит деревянный  корпус
"Марии Целесты". Медь  была почти новая, еще не успевшая потемнеть в морской
воде, но в трех  местах листы неплотно прилегали к  доскам. "Наверное, из-за
этого  корпус  и  пропускает воду", -- решил водолаз.  Других  повреждений в
подводной части Портунато не обнаружил. Форштевень, киль и руль находились в
отличном состоянии.  Это свидетельствовало о том, что бригантина не касалась
днищем мели и не сталкивалась с другим судном.
     Когда водолаз, закончив работу на грунте, поднимался на поверхность, он
бросил взгляд на  доски носовой  обшивки,  которые  как раз находились перед
центральным  иллюминатором его скафандра. В полуметре  выше  уровня  воды по
обшивке шла  двухметровая узкая полоса. Портунато дотронулся  до  нее рукой:
полоса оказалась  надрезом глубиной  в дюйм и шириной немногим более  дюйма.
Ровный  надрез совсем  не походил на случайную  царапину от удара  о причал.
Скорее всего, он был сделан каким-то острым инструментом.
     Водолаз  опять погрузился на  грунт  и  поднялся  у носа  бригантины  с
другого борта:  в полуметре  от  воды  проходил  точно такой  же надрез! Это
показалось водолазу подозрительным, и он доложил о  своем открытии экспертам
адмиралтейской комиссии.
     Почтенные джентльмены  стали  в  тупик.  Откуда появились эти  странные
полосы, для чего и кем они сделаны?
     Лондонские  сыщики  сумели все  же  определить,  что  надрезы  нанесены
примерно три месяца назад, как раз в конце ноября 1872 г.
     Что это? Результат  удара судна  о причальную  стенку? Но любой корабль
швартуется,  естественно, одним  бортом.  Следствие  столкновения  с  другим
кораблем? Но на  форштевне "Марии Целесты" не было даже царапины.  И уж вряд
ли кому из экипажа  вздумалось  бы  разрезать доски обшивки толщиной всего в
полтора дюйма -- это представляло угрозу для прочности корпуса бригантины.
     Круг непонятных фактов и необъяснимых обстоятельств замкнулся. Но  если
в  предыдущих  "двенадцати почему" можно было  что-то предполагать, о чем-то
догадываться, то последняя загадка  вообще  не да