яв со стола очки,  надел их и  посмотрел на
друга,  ожидая его команды. Ваня показал на печь, на дверь и предостерегающе
приложил палец к губам. Гена понимающе кивнул головой.
     Осторожно ступая по  скрипучим половицам,  раз за  разом оглядываясь на
печь,  где крепко спала утомившаяся за день бабушка,  они тихонько выбрались
из дома.
     Ярко  светила луна.  От  заостренных штакетин забора  на  землю  падала
зубчатая  тень.  Неподвижно  стояли  серебристые от  лунного  света  яблони.
Ослепительно сияли окна в  доме соседа.  Из  его  двора послышалось звяканье
цепи -  проснулась трусливая и потому уцелевшая собака. Она сипло опробовала
голос и умолкла.
     Ваня молча подался к сараю.
     - Куда ты? - громким шепотом спросил Гена.
     - Не кудакай, - рассердился Ваня. - Стой и молчи.
     Гена видел,  как он, нащупав за косяком ключ, отомкнул двери и юркнул в
глубину сарая.  Гена смачно зевнул и  недовольно подумал,  что  до  утра еще
далеко.  Зачем же  тогда Ваня  среди ночи поднял его?  Не  иначе как  что-то
придумал. Если так, пусть бы сразу сказал - что к чему. А то молчит, шмыгает
носом да еще злится. А ты стой посреди двора, как дурак, и жди.
     Тихо скрипнула дверь. Из сарая высунулась взлохмаченная голова Вани. Он
поспешно замкнул замок,  спрятал ключ на прежнее место. Гена заметил, что за
пазухой у него что-то лежит. Вон как рубашка оттопыривается!
     Ваня,   как  только  подошел,  полез  за  пазуху.  Увидев  в  его  руке
обыкновенную бутылку, Гена разочарованно хмыкнул.
     - Знаешь, что это? - таинственно прошептал Ваня.
     - Чудо-юдо показал!  - презрительно буркнул Гена. - Если нужны бутылки,
приходи ко мне. Я тебе еще десять дам.
     Ваня оглянулся на окна своего дома.
     - Бутылка,   бутылка...  Балда!  Это  не  бутылка,  а  граната.  Такими
бутылками красноармейцы танки поджигали.  Как только она разобьется -  сразу
пламя как шухнет! Кроме шуток!
     - Да ну-у? - удивился Гена. - Неужели о горючей смесью?
     - А ты как думал! - Ваня спрятал бутылку за пазуху.
     - Откуда она у тебя?
     - Помнишь,  я тебе рассказывал о красноармейцах,  которых немцы убили в
нашем саду?  Гансы оружие забрали,  а  бутылку не  заметили.  Она в  борозде
лежала. Так я ее взял и спрятал.
     - А что мы с ней будем делать? - забеспокоился Гена. - Куда с ней?
     - Слушай сюда.  Ты  видел вчера на  Советской колонну бензозаправщиков,
когда мы шли домой после того... как Володю Виноградова?..
     - Туда пойдем?
     - Ну!
     - На патрулей нарваться?
     - Чихали мы на них. Мы огородами проскочим.
     - Как себе хочешь. Смотри сам.
     - Дрейфишь?
     - Нет. Я с тобой...
     - Тогда пошли...
     Они  перелезли через  ограду  из  жердей  и  по  борозде  направились к
соседней улице. За ними по чахлой картофельной ботве ползли короткие тени.
     Луна лила свой свет ровно и ярко. Изредка едва уловимо повевал ветерок,
и тогда все вокруг словно оживало, таинственно шевелилось.
     - Светло, хоть книжку читай, - прошептал Гена.
     Ваня не ответил. Мысленно он уже подкрадывался к автоколонне. Какая там
охрана?  Как незаметно подобраться к машинам?  Чертова луна! Хоть бы облачке
наползло!
     Напрямик через сады и огороды пересекли один переулок,  второй. Подошли
к забору,  припали к щелям.  Улица пуста.  Ни звука.  Ваня отодвинул широкую
доску,  когда-то  оторванную им  снизу,  пролез  в  дыру.  Прижался спиной к
забору,  подождал,  когда  пролезет Гена.  Задвинул доску на  место и  молча
толкнул друга локтем.  Они  перебежали улицу и,  держась в  тени,  двинулись
дальше, чутко прислушиваясь к каждому ночному звуку.
     Минули несколько переулков,  вышли на  Советскую.  Внезапно Ваня  резко
остановился,  махнул Генке рукой и мгновенно присел у низенького забора, над
которым свисали едва ли не до земли густые ветви боярышника.
     Послышались приглушенные шаги, тихий говор. Сдерживая рвущееся дыхание,
Гена прижался к забору.
     Из-за  угла улицы вышли три  немца.  В  лунном свете тускло блестели их
автоматы, вспыхивали бляхи на груди.
     Солдаты  шли  по  освещенной стороне  улицы  и  вполголоса обменивались
короткими фразами.  Напротив Вани и  Гены они вдруг остановились.  В руках у
одного из них вспыхнул огонек зажигалки. Немцы прикурили и прошли мимо.
     - Фельджандармерия, - едва слышно прошептал Ваня. - Чуть не влипли.
     - Далеко еще? - одними губами спросил его Гена.
     - Уже совсем близко.
     Ваня потуже затянул ремешок на  штанах,  пощупал бутылку за  пазухой и,
кивнув другу, пригнувшись, побежал вдоль заборчика.
     Машины  стояли  на  освещенной стороне  улицы.  Возле  них  взад-вперед
медленно прохаживались часовые.  Прячась за кустами сирени, которая росла на
улице возле забора, Ваня несколько минут наблюдал за ними.
     - Десять машин,  -  жарко дохнул ему в  ухо Гека.  -  А  как мы  к  ним
подберемся? Может, давай подкрадемся тихонько и...
     - А бутылку как? Кидать через всю улицу?
     - Ну. Разве не добросишь? Тогда давай я.
     - Да нет.  -  Ваня почесал нос. - Мы вот что сделаем. Переберемся на ту
сторону улицы и оттуда подкрадемся. Только смотри, чтоб ни звука!
     Обходя вишни и  ломкие кусты малины,  они осторожно подошли к каменному
зданию,  за которым улица делала поворот направо. Отсюда автоколонны не было
видно.  Выждав, стремглав перебежали улицу и через маленькую калитку вошли в
пустой двор полуразрушенного дома.  Минули сад, перелезли один забор, второй
и  очутились в саду.  Пересекли его и уперлись в глухой,  как стена,  забор,
выходивший на улицу.
     Затаив  дыхание,  Ваня  приник к  щели.  Машины стояли рядом.  Часовой,
тихонько  насвистывая,  медленно  брел  в  конец  колонны.  Второй  шел  ему
навстречу.  Они  остановились,  что-то  сказали друг  другу и  покатились со
смеху.
     - Давай! - прошептал Гена.
     Ваня  мгновенно вскарабкался на  забор,  ухватился левой  рукой за  сук
яблони, торчащий над головой.
     Часовые, похлопав друг друга по плечам, разошлись.
     Ваня выхватил из-за пазухи бутылку и со всей силы швырнул в круглый бок
цистерны ближней машины.  Уже  на  земле увидел,  как  полыхнуло над забором
оранжевое  пламя.  В  тот  же  миг  испуганно  закричали часовые,  загремели
выстрелы.
     - Ванька, бегом! - рванул его за рукав Гена.
     Ваня подхватился с земли и ринулся вслед за другом,


        3

     Утро было тихое и  ясное.  Николай Яковлевич и Андрей Рогуля шли молча.
Нагибин  ругал  себя   за   непростительное  легкомыслие.   Он,   коммунист,
оставленный для  подпольной  работы  в  городе,  вдруг  согласился на  такое
авантюристическое предложение этого зеленого юнца.  Прекрасно же знает,  чем
может кончиться рискованная операция,  и все же идет.  За такое донкихотство
явно не похвалят товарищи. Скажут, совсем впал в детство человек.
     Николай Яковлевич сердито хмыкнул и ускорил шаг.
     Повернули к Двине.  Низко над водой стлался туман.  Вдали,  где темнели
Двинские кручи, несмело отрывалось от земли солнце.
     В  это  самое время Ваня  и  Гена  возвращались домой,  после того  как
подожгли машину на Советской. Три часа просидели в развалинах, ожидая, когда
рассветет,  так  как боялись попасть в  облаву.  Сейчас они шли вдоль Двины.
Вдруг Ваня заметил,  что к переправе спускаются два человека.  Одного из них
он узнал.  Цапля! Другой, в черной кепке, надвинутой на глаза, был незнаком.
"Не  зря Цапля с  этим усатым дядькой поднялся в  такую рань.  Что-то  здесь
будет.  Надо проследить.  Иначе к Цапле не подступишься,  -  подумал Ваня. -
Прослежу и - если что - припру его. Не отвертится".
     Андрей  Рогуля со  своим  спутником отдалялись.  Медлить нельзя,  иначе
будет поздно.
     - Ну,  будь,  Генка.  Лети домой,  - с запинкой сказал Ваня. - Там мать
тревожится, елки зеленые. Ты же дома не ночевал.
     - А ты куда? - оторопел Гена.
     - Дело одно есть, - отвел глаза в сторону Ваня. - Потом расскажу.
     Гена уже открыл рот,  хотел обиженно возразить, но не успел. Ваня бегом
кинулся к переправе.
     На  пароме было  людно.  Николай Яковлевич и  Андрей Рогуля смешались с
толпой горожан, которые спешили на базар.
     Сойдя с  парома,  Нагибин и  Андрей по  улице Калинина вышли на  Сенную
площадь. Осмотрелись. Вокруг было безлюдно. Свернули в липовую аллею.
     - Смелый,  у  вас  такой  вид,  будто вы  присутствуете на  собственных
похоронах.  -  Андрей насмешливо глянул на Николая Яковлевича. - Не рановато
ли?
     - Послушай, Цапля, брось паясничать, - хмуро сказал Нагибин. - Не люблю
кривляк.
     - Я не кривляка, а оптимист, - жестко улыбнулся Рогуля. - Чтобы у нас в
будущем не возникало конфликтов, прошу запомнить это!
     - Тише,  тише!  -  примирительно буркнул  Смелый.  -  Ты  лучше  скажи,
действительно здесь часто шатаются немцы?
     - Не  знаю,  как  будет сегодня,  но  обычно они  всегда возвращаются с
аэродрома этой аллей, - с неприязнью покосился на него Цапля. - Кстати, один
вопрос. Вам давно приходилось бегать?
     - Ты о чем? - насторожился Николай Яковлевич.
     - Довожу до вашего сведения, что, после встречи с Гансами, нам, по всей
вероятности, придется сдавать норму на значкиста по бегу, - произнес Андрей.
- После выстрелов может быть погоня. Вы успеете за мной?
     - Да-а,  -  насмешливо протянул Николай Яковлевич. - Я вижу, ты большой
мастер по бегу...
     Андрей Рогуля хотел ответить ему,  но, бросив взгляд вдоль аллеи, вдруг
напрягся и замедлил шаг.
     - Идут! - отрывисто сказал он и сунул руку в карман.
     - Вижу, - ответил Николай Яковлевич.
     - Мой - слева, ваш - справа, - бросил Андрей. - Идем навстречу...
     Гитлеровцы рьяно о чем-то спорили. Неожиданно остановились, один из них
выхватил из  кармана распечатанный конверт и  начал  совать под  нос  своему
спутнику.
     - Псы-рыцари не поделили что-то,  -  зловеще прошептал Андрей. - Сейчас
мы вас помирим, бароны!
     До немцев оставалось не больше пяти метров. Никто из них даже головы не
повернул  в  сторону  Цапли  и  Смелого.  Увлеченные  спором,  они  отчаянно
жестикулировали.  Андрей и  Нагибин выхватили пистолеты.  Почти одновременно
прогремели два выстрела.  Словно налетев на  невидимую преграду,  гитлеровцы
медленно осели на землю.
     - Аминь! Отгулялись, господа авиаторы! - возбужденно сказал Андрей. - А
теперь ноги в руки и - ходу.
     Не  оглядываясь,  он  ринулся в  кусты.  Нагибин наклонился,  торопливо
вытащил из  кобур  убитых пистолеты.  Глянув по  сторонам,  кинулся вслед за
Андреем.
     Прячась за  кустами,  Ваня издали наблюдал за  Цаплей и  его спутником.
Услышав выстрелы и увидев,  как упали на землю фашисты, Ваня сразу все понял
и  во  всю  прыть  рванул  подальше от  опасного места.  Только возле  самой
переправы с трудом отдышался в начал медленно спускаться к парому.
     В это самое время Смелый и Цапля,  миновав бывшие казармы, очутились на
Задунайской улице,  которая вела  в  центр  города.  Андрей  приостановился,
повернул к Николаю Яковлевичу вспотевшее лицо.
     - Со знакомством вас,  товарищ Смелый!  - дружелюбно сказал он. - Чисто
сработано, а?
     - Не убежден, - глухо проворчал Нагибин. - Слушай, ты в аллее никого не
заметил?
     - Нет. А что?
     - За нами там из кустов какой-то пацан подсматривал...
     - Показалось.  Со страху,  -  небрежно махнул рукой Андрей.  -  Мне вот
однажды...
     - Слушай,  пора кончать эту игру в геройство!  -  не дал ему договорить
Николай Яковлевич.  -  Давай  расходиться.  Кстати,  мастер  по  бегу,  надо
забирать у убитых оружие. Оно на улице не валяется...
     Андрей смущенно заморгал глазами.
     - Между прочим,  я об этом и не подумал... - пробормотал он. - Учтем на
будущее...
     Николай  Яковлевич  стал  за   ствол  старого  тополя,   перепрятал  во
внутренние карманы пиджака трофейные пистолеты.  Затем  молча  подал  Андрею
руку и повернул в переулок,


        4

     Ветер,  по-разбойничьи гикнув,  начал в клочья рвать серую вату облаков
и,  согнав их  в  одно стадо,  погнал на север.  В  голубых лоскутах неба на
мгновение появлялось и  тут же исчезало солнце.  Наплывы стекла в  руинах то
ярко вспыхивали, то гасли.
     Щенком,  потерявшим мать,  жалобно  взвизгивал ветер.  Было  холодно  и
неуютно.
     Кашлянув в кулак, первым нарушил затянувшееся молчание Гена Гуринок.
     - Вчера днем  кто-то  убил  через окно начальника полиции.  Наповал,  с
одного выстрела. Вот это стрелок!
     - Класс!  -  зашевелился Гриша Голуб.  -  Кто-то же берет этих немецких
лизоблюдов на мушку, а? Почти через день бобиков находят мертвыми.
     Вася  Матвеенко вскочил  с  тавровой  балки,  нетерпеливо затанцевал на
месте. На впалых щеках его появился румянец, глаза возбужденно заблестели.
     - Ха!  Что полицаи!  - презрительно скривил он тонкие губы. - Позавчера
на  станции ка-ак  тарарахнуло -  так весь склад в  небо!  Огонь до  облаков
доставал! Ужас, что было!
     - Это  подпольщики,  -  убежденно сказал Гена  Гуринок.  -  Вполне даже
возможно, что они есть среди наших знакомых. Только мы не знаем об этом.
     - Вот бы связаться с ними! - загорелся Гриша Голуб. - А, хлопцы?
     - Тяжело, - вздохнул Гена Гуринок. - У них конспирация.
     Ребята замолчали,  опустили головы. "Елки зеленые, снова подпольщики! -
закусил губу Ваня.  -  Видать,  их немало в городе. Неужели так и не удастся
найти к ним дорогу?..  " Ему сразу вспомнилась встреча с Цаплей.  Он пошел к
Рогуле на  второй день после случая возле аэродрома.  Андрей встретил его на
пороге. Щипнул двумя пальцами свой длинный нос, приветливо усмехнулся.
     - Какая  судьба привела тебя  в  мой  бедный замок?  Как  поживают твои
мушкетеры? Еще никому не проломили голову кирпичиной?
     - Ты чего воображаешь?  -  мрачно сказал Ваня.  - Мне потолковать надо.
Кроме шуток.
     - О чем,  герцог? - насмешливо сощурился Андрей. - Леденцов у меня нет,
о шоколаде и говорить грешно. А тебя, видимо, больше всего это интересует.
     - Меня еще интересуют два выстрела.
     - Не понял.
     - Слушай,  Андрей,  я видел,  что произошло возле аэродрома...  -  Ваня
сделал паузу.  - В липовой аллее... Ну и рвал же ты когти! Даже своего усача
одного возле немцев оставил...
     - Что-о?!  -  Цапля побледнел,  с  угрозой шагнул к Ване.  -  Ты что-то
путаешь, маэстро. Это плод твоей необузданной фантазии.
     - А кто кричал: "И на тебя веревка найдется, собака!" на площади, когда
вешали Володьку Виноградова?
     - Сеньор,   вам  надо  в   психиатрическую  больницу.   Там  вы  можете
представлять себе  что  угодно и  кого  угодно.  Даже можете вообразить себя
Наполеоном,  -  с сарказмом сказал Андрей и полез за сигаретами.  -  Слушай,
странствующий рыцарь, я не совсем пойму, что тебе нужно?
     - Возьми нас к себе.  Оружие у нас есть,  -  заволновался Ваня. - Мы не
подведем, слышь? Мы что хочешь сделаем. Кроме шуток, а?
     - Вот что,  вояка... - Андрей подтолкнул Ваню к калитке. - Ты обратился
не по адресу.  Я шантажу не поддаюсь. Лучше топай от греха подальше домой. И
вот  еще  что.  Советую о  домыслах своих молчать,  как  индийская гробница.
Вопросы есть? Тогда - ауфвидерзеен!..
     Невеселые воспоминания прервал сильный толчок в бок. Ваня встрепенулся,
с  недоумением глянул на  кусок сухаря,  который совал ему  под  нос  Митька
Тарас.
     - Отцепись! - буркнул Ваня.
     - Ешь, - добродушно предложил Митька. - Бери, а то я язык прикусил.
     - Ой,  спасайте!  Ой,  не могу!  - схватился за живот Вася Матвеенко. -
Митька, ты бы лучше совсем язык откусил!
     - Да ты что? Такой говорун - и без языка? - засмеялся Гриша Голуб. - Он
и так после этого на месяц замолкнет.
     Круглое,   почти   всегда   полусонное  лицо   Мити   Тараса  приобрело
недоуменно-добродушное выражение.  Поморгав белесыми ресницами,  он  шмыгнул
носом и снова принялся за обгрызенный сухарь.
     Издали долетела длинная автоматная очередь. Едва только она оборвалась,
как в  небе надсадно загудели самолеты.  Три "Фокке-Вульфа" шли над руинами.
Задрав головы,  друзья следили за  ними.  Только Митя Тарас по-прежнему грыз
сухарь.
     Самолеты превратились в три точки,  звук их, слабея, сошел на нет. Митя
Тарас поднял голову, снова больно ткнул Ваню кулаком.
     - Ты чего, обжора? - рассвирепел тот.
     - Мы с Гришкой тайник нашли, - равнодушно сказал Митя. - Вчера.
     - И правда!  Тьфу, черт, совсем из головы выскочило! А я все время сижу
и думаю,  что это такое главное забыл.  Это все ты,  Васька!  Задурил мне по
дороге сюда  голову!  -  Гриша Голуб погрозил Ваське кулаком и  повернулся к
Ване.  -  Мы,  когда  разошлись  вчера,  то  по  дороге  домой  наткнулись в
развалинах завода "Коминтерн" на людей.  Подкрались ближе и по голосу узнали
Андрея Рогулю. Они долго там что-то кирпичами закладывали.
     "Снова Андрей! - подумал Ваня. - Всюду он, елки зеленые!"
     - Митька, это правда? - повернулся он к Тарасу.
     - Факт, - кивнул Митя и с хрустом откусил сухарь.
     - Когда они ушли,  я посветил фонариком,  а там небольшая дырка. Митька
побоялся, а я полез, - продолжал Гриша Голуб.
     - Брешешь,  -  спокойно сказал Митя  Тарас.  -  Ты  сам  меня караулить
оставил.
     - Ладно,  не перебивай!  -  отмахнулся Гриша.  - Полез я, значит, один.
Свечу фонариком и  лезу.  А  дырка все  шире и  шире.  Смотрю,  а  там целое
подземелье.  И тут на меня как налетит что-то, как замашет перед самым носом
крыльями! Кажется, на голову садится. Я и обомлел...
     - Это летучие мыши, - шмыгнул носом Митя.
     - Летучие мы-ыши!  - передразнил его Гриша Голуб. - Если бы ты, обжора,
со мной полез, узнал бы тогда, как...
     - Подождите! - вскочил с места Ваня. - Что там в подвале было?
     Гриша разочарованно махнул рукой.
     - А-а, ничего хорошего! Ящики с какими-то брусочками. Я один разломал и
кусок  прихватил с  собой.  -  Гриша полез в  карман пальто,  вытащил желтый
кусочек. - На, посмотри.
     Ваня взял кусок и склонился над ним.  Повертел в руках,  понюхал. Когда
поднял голову, глаза его возбужденно блестели.
     - Да вы знаете, что это такое? Тол, елки зеленые!
     - Тол? Ну и ну! - Гена Гуринок изумленно уставился на Ваню. - Значит...
Значит... Рогуля... подпольщик! Вот чудо-юдо!
     - Никакого здесь чуда нет, - спокойно сказал Ваня. - Все ясно. Я сейчас
же иду к Цапле. А что? Пусть теперь попробует не взять нас к себе!
     - Вань,  -  тихо сказал Гена.  - Андрей может и по шее дать. Очень даже
возможно.
     - Пусть только попробует!
     Ваня  спрятал кусок  тола  под  кирпич,  отряхнул штаны и  повернулся к
друзьям.
     - А вы, хлопцы, по хатам. Завтра утром будьте здесь. Все. Я пошел.
     - Можно, я тебя немножко провожу? - спросил Гена. - До следующей улицы,
а?
     - Айда, - кивнул головой Ваня.
     Они вылезли из своего укрытия и начали выбираться из развалин.
     - Вань,  ты Цапле,  знаешь,  что скажи...  - Гена поправил очки, поднял
воротник куцего пальто. - Ты ему...
     - Не  учи  ученого.  Я  так с  ним поговорю -  не  отвертится.  А  если
заупрямится, скажу, что мы перепрятали тол в другое место и не отдадим, пока
он не возьмет нас к себе...
     - Он за такое может и...
     - А ну тебя!  Валяй домой! - Ваня остановился и подал Генке руку. - Ну,
давай пять. Пошел я.
     Он завернул за угол,  обошел лужу,  в которой плавали желтые листья,  и
поежился от  порыва встречного ветра.  Перемахнув через  забор  заброшенного
дома,  очутился на  тихой улочке.  Вспугнув двух  котов,  ощетинившихся друг
против друга, зашагал дальше. Мысленно он уже вел разговор с Цаплей, хлестко
отвечал на  его  ядовитые вопросы,  решительно наступал.  И  вот Андрей,  не
выдержав его,  Ваниного,  натиска,  наконец  сдается  и  с  улыбкой говорит:
"Ладно, герцог, веди своих мушкетеров..."
     На улочке было пусто и глухо. Словно мор выкосил все живое.
     Возле  хаты  Андрея  одиноко в