риков определил, что у  того  резко  изменилось  отношение  к
делу.
   - На составление ориентировок в войсковые части даю  вам  двое  суток!  -
Твердым  командным  голосом  полковник  вывел  Гобовду  из  задумчивости.  -
Вплотную  займитесь  поиском  Корня.  О  Хижняке  заботу   проявят   другие.
Действуйте, лейтенант Гобовда.
   ВТОРАЯ РАДИОГРАММА
   Темнело. В двухстах километрах от Курска, на  аэродроме,  взвыл  и  затих
последний опробованный мотор. В землянке дивизионного отдела СМЕРШа  мерцали
радиолампы,  слышался  треск  и  вой  перегруженного  эфира.   У   приемника
сутулилась радистка Татьяна Языкова и, мягко трогая верньеры,  "прощупывала"
заданный диапазон радиоволн.
   Капитан Неводов ел из котелка остывшую кашу. Казалось, что рука с  ложкой
помимо воли хозяина проделывает путь ко рту.  Мысленно  капитан  был  еще  в
кабинете начальства и обдумывал, как лучше выполнить поставленную задачу.  В
Саратове запеленгован неизвестный радиопередатчик,  поймана  диверсантка,  и
весь ход начавшегося расследования изложен  в  пространной  ориентировке.  В
связи  с  этим  делом.  Неводову  поручили  глубокую  проверку   выпускников
Саратовской авиашколы, недавно прибывших в часть.
   Капитан отодвинул котелок с недоеденной кашей, зажег лампу, взял  с  края
стола одну из папок и  раскрыл.  Его  крупная  голова,  обрамленная  мягкими
седеющими, волосами с правильным кругом плеши на  темени,  низко  склонилась
над бумагами.
   - Ну, как у тебя, Татьяна? - оторвался Неводов от бумаг.
   - Один свист, товарищ капитан.
   - Терпение, Таня, терпение!.. Вчера к нам в часть прибыли  новые  женихи.
Видела?
   - Не интересуюсь!
   - А зря!  Взять  хотя  бы  Василия  Тугова.  Красавец!  Соболиные  брови.
Смоляной казацкий чуб. До авиации был неплохим оперативником МУРа. И я знаю,
он тебе уже пытался подарить цветы.
   Татьяна повернулась к Неводову.
   - А Евгений Шейкин - совсем  герой!  Бывший  полковой  разведчик,  трижды
награжден за дерзкие действия в тылу врага. На вид и не подумаешь, правда?
   - Разве дело во внешнем виде? - сказала  Татьяна  и  снова  принялась  за
работу.
   Генерал  Смирнов  вошел  в  кабинет  и  медленно  обвел  взглядом   своих
помощников.
   - Прошу садиться! Начштаба, выкладывай свои заготовки.
   - Через реку Сейм немцы навели мост на притопленных понтонах и к нему  из
Курска двигают большие силы. Мост почти незаметен  с  воздуха.  Две  попытки
уничтожить его не удались. Первый раз летчики бомбили песчаную косу,  Приняв
ее подводный язык за цепь понтонов, при втором  налете  самолеты  не  смогли
прорвать огневой заслон. Теперь переправа используется только ночью...  Штаб
предлагает бомбить ночью, с малой высоты, снарядами  замедленного  действия.
Кроме того, нам  дают  морские  торпеды.  Авиации  помогут  разведчики,  они
обозначат линию моста ракетами.
   С  пояснениями  к  плану  выступили  начальники  оперативного  отдела   и
разведки. Генерал  Смирнов  слушал,  изредка  посматривая  на  подполковника
Лаврова. Неводов знал, как любит Лавров возражать штабникам.  Вот  и  сейчас
его спокойный голос не предвещал ничего хорошего составителям плана.
   - С планом, товарищ генерал, я познакомился два часа назад. Он прост,  но
создается впечатление, что его составители упустили специфику летной работы.
Бомбежка ночью! По точечной цели! Кратковременный подсвет и  обозначение!  -
На  загорелом  лице  подполковника  беловато  выделился   осколочный   шрам,
проползший от челюсти к  левому  глазу.  -  -Я  много  летал  ночью,  но  не
гарантирую, что, во-первых, найду цель, во-вторых, попаду в нее. А в  полках
лучшие летчики имеют мизерный ночной налет!.. Выигрышные пункты меня радуют:
скрытность полета - раз! - Лавров отогнул палец сжатого кулака. - Отсутствие
истребительного прикрытия переправы - два! - Он разжал ладонь и загнул сразу
два пальца. - И наконец, мысль застать колонны  противника  на  форсировании
реки - три!
   Лицо начальника штаба посветлело.
   - Но почему же ночью? - спросил Лавров. -  Ведь  этих  преимуществ  можно
добиться и просто в плохую погоду!
   - По данным разведки, переправа производится  только  ночью,  -  возразил
начальник оперативного отдела.
   - Потому что погода стоит ясная  и  противник  рисковать  не  хочет!  Но,
разрабатывая авиационные операции, неплохо бы держать связь с метеорологами.
Подходит циклон. Прикрываясь нелетной погодой, немцы будут переправляться  и
днем.
   - Предлагай, подполковник, - сказал Смирнов.
   - Ручаться могу за такой вариант. Вылетаем в первый день  так  называемой
"нелетной погоды". Синоптики обещают ее послезавтра. Практики таких  налетов
у нас мало, и противник наверняка станет переправляться. Так же как и ночью,
будет отсутствовать истребительный заслон. Маршрут  полета  можно  изменить.
Пусть самолеты выйдут  на  реку  Сейм  и  пойдут  к  мосту  по  реке.  Кроме
облегчения ориентировки, еще одна выгода: следуя  по  реке,  можно  поразить
цель сразу, без дополнительных перестроений и  заходов.  Бомбы  замедленного
действия позволят атаковать с бреющего полета. У меня тюка все!
   - А мои джигиты нужны в вашем плане? - спросил начальник разведки.
   - Обязательно.
   - Что скажет начштаба в защиту своего варианта? - Генерал поднялся  из-за
стола.
   - Ничего... Только ведь подполковник мог поправить нас раньше.
   - Извините, но окончательно все утряслось  в  голове  только  в  процессе
вашего доклада, - объяснил Лавров. - А ночной вариант следовало бы  оставить
запасным.
   - Так и решим! Смотри, чтобы -твои джигиты  не  обмишурились!  -  Генерал
погрозил пальцем начальнику разведки.  -  По  вашей  части  есть  замечания,
капитан Неводов?
   - Когда будет поставлена задача экипажам?
   - За час-полтора до вылета. Устраивает?.. Ну вот и хорошо! Все!
   Неводов с Лавровым вышли из штаба вместе.
   - Вы на аэродром?.. Хотите подъехать? Прошу! - Лавров гостеприимно открыл
дверцу трофейного "опеля". -  Между  прочим,  у  меня  для  вас  подарок.  -
Покопавшись  в  большой  штурманской  сумке,  с  которой   он   никогда   не
расставался, Лавров вынул горсть монет и ссыпал их в ладонь Неводову. - Есть
две довольно редкие.
   - Спасибо! Но откуда?..
   - Я слышал, что вы безнадежно больны нумизматиэмом. Эти  реквизированы  у
сбитого  "макаронника".  Наслаждайтесь,  Маленький  "опель"  резво  бежал  к
аэродрому.
   - Итальянец подал интересную мысль, -  говорил  Лавров,  заполняя  кабину
ароматным дымом  "Северной  Пальмиры".  -  Его  пугал  сильный  огонь  наших
штурмовиков. И я подумал: что, если попробовать  маневренные  качества  ИЛа?
Представьте,  он  довольно  сносно  выполняет  фигуры  высшего  пилотажа.  В
сочетании с мощным огнем это опасно для любого истребителя. Сейчас  попробую
тренировать молодых пилотов... Еще минуту, капитан. Лавров достал  из  сумки
плитку шоколада.
   - Передайте Татьяне... И не судите строго старого холостяка.
   - Она, кажется, крепко подружилась с лейтенантом Туговым.
   - Да?.. Все равно передайте, - Лавров захлопнул дверку машины и поехал на
дальний конец стоянок.
   Около самолетов, замаскированных соломенными матами, работали  техники  и
летчики. Один из ИЛов был тесно  окружен  людьми.  Два  парня  в  измазанных
маслом комбинезонах приклепывали к фюзеляжу Т-образные металлические  рейки.
Невысокий летчик мешал капитану смотреть, и Неводов легонько отстранил его.
   - Здравия желаю, товарищ капитан! - сказал тот.
   - Здравствуйте, Шейнин. Что здесь происходит?
   - Клепают направляющие для реактивных снарядов. Видите, зашел  "худой"  в
хвост, а ему в пасть гостинец из четырех эрэсов?
   - Кто это придумал?
   - Вася!.. То бишь лейтенант Тугов, собственными  мозгами!  Неводов  нашел
глазами Тугова, подошел к нему.
   - Василий  Иванович,  вы  не  забыли  о  моем  предложении?  Помните  наш
разговор?
   Тугов помнил. Все помнил. В тот вечер он провожал Татьяну  на  дежурство.
Около землянки СМЕРШа, прощаясь, обнял  девушку.  От  ее  волос,  щекотавших
глаза, пахло ромашкой.
   Грезы разрушил голос:
   - Отставить! Обоим войти в землянку! Таня сразу, как мышка, скользнула  в
светлый проем двери, а Тугова кто-то взял под руку.
   - Думаете умыкнуть мои кадры, лейтенант? -  говорил  капитан,  когда  они
уселись друг против друга за столом. - Не возражаю,  но  потребую  кое-какой
компенсации... А ведь я вас приметил, еще когда около столовой  вы  пытались
всучить Татьяне букет ромашек. Припоминаете?..
   Неводов долго расспрашивал Тугова о его  работе  в  Московском  уголовном
розыске и наконец сказал:
   - Вот никелевая монета, чеканенная в Берлине. На аверсе
   что? Читайте.
   - Тысяча восемьсот девяносто восьмой год. Одна копейка.
   - А теперь смотрите  реверс,  -  Неводов  повернул  монету.  На  обратной
стороне раскинул крылья прусский орел. -  Ее  как  эталон  никелевой  монеты
предлагали России... Для нас, нумизматов, двуличная монета ценна, и подобные
ей люди, между прочим "отлитые" не так уж далеко от того же монетного двора,
представляют еще больший интерес. Так как, Василий Иванович? А то давайте  к
нам в контрразведку. С кадровыми органами я согласую.
   Тугов молчал.
   - Что в распоряжении шпиона на земле? - продолжал Неводов. - Их  средства
передвижения: ноги, автомобиль, поезд, редко пассажирский самолет. И  всегда
вокруг  него  наши  советские  люди.  Ошибся  чекист,  другие  могут  помочь
исправить ошибку. А в авиации шпион  имеет  крылья,  в  полете  часто  один.
Понимаешь? Тут ошибки должны быть  исключены.  Надо  обнаруживать  врага  на
земле, обезвредить.
   -  В  УРе  я  был  оперативным  работником,  -  сказал  тогда  Тугов.   -
Оперативным! Выявляли другие.
   - Подумайте, Василий Иванович. Хорошо подумайте. Вы имеете опыт работы...
   С тем и расстались в тот вечер.
   Подплыло облако пыли от взлетевшего штурмовика.  Ревущая  машина,  подняв
нос, карабкалась в небо. Подполковник Лавров  повез  очередного  летчика  на
пилотаж.
   - Ну как, Тугов, решил? - Неводов снял фуражку, вытер платком  вспотевшую
лысину.
   - Я ведь боевой пилот, товарищ капитан. Разве нельзя обойтись без меня? -
скучно сказал Тугов.
   - Ну, ну...  Летай!  -  капитан  помахал  рукой  шоферу  бензозаправщика,
едущему в сторону городка...
   В землянке он увидел прильнувшую к  рации  Татьяну.  Она  предостерегающе
подняла палец. На радиостанции  светился  подконтрольный  диапазон,  в  такт
принимаемым знакам дергалась стрелка прибора настройки.
   Неводов схватился за телефон.
   - Двадцать шестой... Я восьмой! Что у вас?
   - Есть пеленг!
   - Сотый... Я восьмой! Доложите!
   -  Восьмой,  вас  срочно  вызывает  первый-зет.  Включаю!  -  сказали   с
коммутатора. Неводов откликнулся на голос начальника контрразведки воздушной
армии полковника Кронова.
   - Неводов, немедленно блокируй лес северо-восточное  хозяйства  Смирнова!
Точка схождения пеленгов там, в десяти километрах от вашего аэродрома.  Роте
охраны и командиру БАО2 отданы распоряжения. Действуй, капитан, действуй!
   БАГРОВОЕ СИТО
   Полк подняли по тревоге.
   Уже рассвело, а Евгений Шейнин, выключив мотор, не покидал теплой кабины,
посматривал через запотевшее стекло на  молоденьких  оружейниц,  проверяющих
подвеску бомб и реактивных снарядов. К самолету шел  Тугов.  Шейкин  откинул
колпак кабины, перекинул ноги через бортик и молодцевато  спрыгнул  в  лужу.
Вода из-под сапог брызнула на одежду Тугова. Тот поморщился.
   - Мог бы и поаккуратнее!
   - Окропил тебя живой водичкой перед боем!
   - Знаешь, Женя, мне торпеду под брюхо подвесили. Что С чей делать?
   - Расскажут. Пошли рысцой, а  то  и  так  последние...  Вот  тут  рай!  -
выкрикнул Шейкин, вбегая под натянутый на колья брезент.

   Задачу на штурмовку понтонной переправы ставил подполковник Лавров.  Водя
указкой по большой схеме, разъяснял:
   - Пойдет девятка. Командир  третьей  эскадрильи  не  раз  лазил  в  такую
погоду, ему и карты в руки. Ориентировка сложная, поэтому сначала  с  курсом
240 градусов выйдете на железную дорогу Белгород - Курск  в  районе  станции
Солнцево. Рядом Сейм. Разворачиваетесь и летите по реке к городу. Как только
подойдете  к  острову  Зеленый  -  видите,   какая   у   него   своеобразная
конфигурация? - засекайте время. Через восемь минут готовность. Через десять
под вами будет переправа, обозначенная ракетами. Уничтожить!  Немцы  двигают
по ней крупные силы в район Беседино -  Становое.  -  Подполковник  выглядел
нездоровым, шрамик на загорелой щеке посинел, но  движения  были  энергичны,
голос, как всегда, ровен и сух.  -  Два  штурмовика  несут  торпеды.  Ничего
сложного.  Сбрасывайте,  не  долетая   двести-триста   метров   до   мостов.
Заглубление торпед соответствует  усадке  притопленных  понтонов...  Вопросы
есть?
   ...Дождь утих, но небо висело серыми лоскутами над самой землей. Самолеты
шли низко, задевая "горбами" облака. Самым последним летел Шейнин. Он  видел
под штурмовиком Тугова  веретенообразное  тело  торпеды,  она  висела,  чуть
наклонив овальный нос. Шейнин немного поотстал, посмотрел вниз - земля,  как
стремнина, смешавшая в своем потоке овраги, дороги, поля, перелески, неслась
под крылья. В левом боковом стекле козырька кабины темным изгибом  плеснулся
Сейм, чуть дальше - лесополоса  железной  дороги.  По  конфигурации  берегов
стало понятно, что эскадрилья выскочила на реку где-то севернее  Солнцева  и
довольно далеко от него. Передние машины легли в  разворот,  взяли  курс  на
остров Зеленый.
   И тут в пустоту эфира вдруг ворвался голос:
   - Ахтунг! Нойн!
   Под самолетами матовой лентой изгибался Сейм, обмахренный  с  юга  черным
мокрым лесом.  Промелькнуло  два  рыжих  островка.  Самолеты  перестроились.
Девять штурмовиков, вытянувшись по реке, подходили к 'острову Зеленый,
   Для Шейнина он появился неожиданно: из дымки выскочили желтый конус плеса
и круглая, как пятак, лесная заросль. Палец ткнулся  в  кнопку  аэрочасов  -
через десять минут по-. явится цель.
   Время чувствовалось телом, будто кто-то взял тебя за голову и  тянет  как
резину. Даже лоб коснулся прицела. Шейкин с усилием откинулся в  кресле,  но
до рези в глазах продолжал  смотреть  вперед.  Он  видел  пять  самолетов  и
угадывал положение трех самых первых. И там, где они  были,  небо  прочертил
огонь. Ракеты! Разведчики обозначили переправу! Слава пехоте!  Ракеты!..  Но
их очень много! Что за чертовщина? И, будто  отвечая  на  его  вопрос.  Сейм
выкинул откуда-то из глубины огромный белый  султан,  и  в  пенной  верхушке
мелькнул оторванный хвост штурмовика. На высоком правом берегу и в  лесу  на
левом раскаленными горошинами рассыпались огоньки. От них тянулись  короткие
рыжие стрелки. Они мелькали вокруг Шейнина, выходили из рваных отверстий  на
крыльях. Воздух порозовел. Низкое небо стало багровым и, слившись с берегом,
образовало  туннель  с   зыбкими   желто-красными   стенами.   Тут-же   цель
перегораживало сито из сотен разноцветных, перекрещенных  трасс.  Винтами  и
крыльями его рвали штурмовики.

   Теперь впереди Шейнина летело  только  четыре  самолета.  Один  горел  на
глинистой отмели. Командир второго звена с торпедой под фюзеляжем крутился в
последнем штопорном витке.
   От самолета Тугова оторвалась торпеда.  Она  подняла  воду  и  обозначила
бурунный след. Белая нитка потянулась к  дымящемуся  танку  и  автомашине  с
покореженным  оружием,  стоящим  прямо  на  воде.  Вот   она,   притопленная
переправа! Шейнин обогнал торпеду, чуть наклонил нос штурмовика, нажал рычаг
и будто втиснул бомбовый груз в  невидимую  линию  понтонного  моста.  Потом
подвернул самолет и залпом реактивных снарядов накрыл  берег.  Уходя  вверх,
оглянулся.   Сработали   все   бомбы   замедленного   действия,   сброшенные
эскадрильей. На месте переправы оползала рыхлая гора.
   Шейнин пролетел немного в облаках и начал снижаться. Зацепившись взглядом
за землю, встал на обратный курс и  глубоко  вздохнул.  Казалось,  пролетела
вечность, а бортовые часы показывали:  с  момента  пролета  острова  Зеленый
прошло всего семь минут...
   После вылета штурмовой эскадрильи на СКП3  приехал  генерал  Смирнов.  Он
выслушал доклад подполковника Лаврова и обратился к штурману-планшетисту;
   - Где они?
   - По времени подходят к станции Солнцево.
   - Молчат?
   - Пока тихо, товарищ генерал.
   - Ахтунг! Нойн! - прокаркал динамик.
   Это было так неожиданно, что все на  миг  оцепенели.  Немец  сработал  на
тщательно выбранной, строго засекреченной волне. Первым  опомнился  генерал.
Он в сердцах крутил ручку полевого телефона.
   - Восьмого!.. Вы слышали, капитан?
   Неводов слышал, но, по его мнению, это не  предвещало  опасности.  Разное
бывает  стечение  обстоятельств.  Случайно  на  этой  волне  могла  работать
наземная радиостанция немцев. Капитан  просил  прервать  разговор,  так  как
вновь заработал передатчик на подконтрольном диапазоне.
   Положив  трубку,  Неводов  наклонился  к  Татьяне.  Она  держала  б  руке
карандаш, но не писала.
   - Передал позывные. Слышно слабо.
   Неизвестный передатчик посыпал в эфир точки и  тире  только  через  шесть
минут.  Радиограмма  была  короткой,  а  в  конце  опять  стояла  цифра  13,
Пеленгаторы успели засечь направление. Их пеленги скрестились на Территории,
занятой противником.
   - Вот так штука! . - Неводов сел за стол, обхватив ладонями голову.
   - Товарищ капитан, работал тот же передатчик,
   - Бред!
   - Каждый радист имеет свой почерк. И потом..,
   - Ну что, что?
   - Я заметила... Через ровные промежутки он дает ясную помеху, похожую  на
скрип дверной петли.
   - Шифр! Понимаешь? Мне нужен шифр! - Неводов быстро ходил, так и не убрав
с висков ладони. - Что толку от наших перехватов? Скрип какой-то... Это, как
несмазанная телега, скрипит наше дело, Таня! И с  той  и  с  другой  стороны
работает Тринадцатый. Эфемерное создание! Мне нужен его язык. Понимаешь?  Он
висит на нашей шее второй месяц! А ты про какой-то скрип!
   - В каждой передаче одинаковый скрип через одинаковые промежутки времени.
Похоже на автомат, - настаивала радистка.
   Неводов хлопнул  дверью  землянки  и  побежал  на  аэродром.  Генерала  и
подполковника Лаврова он нашел около СКП. Оба с тревогой поглядывали в небо.
   - Товарищ генерал!
   Смирнов отмахнулся и  сделал  несколько  шагов  в  сторону.  На  аэродром
приземлялись штурмовики. Их  оказалось  только  пять.  Пять  закопченных,  с
многочисленными пробоинами самолетов. Последним плюхнулся на край  аэродрома
Тугов. Его вытащили из кабины еле дышащим,  с  простреленной  грудью.  Видно
было, что только огромным напряжением воли он удерживал сознание,  в  глазах
отражались боль и  удивление.  Шейнин  стоял  рядом  с  непокрытой  головой.
Подполковник Лавров  помог  уложить  раненого  на  носилки  и  снял  с  него
штурманскую сумку.
   К генералу подбежал один из пилотов:
   - Задание выполнено! Мост взорван... Ведущий погиб.
   - Отдыхайте.
   - Кто шел на мост замыкающим? - спросил Неводов пилота.
   - Лейтенант Шейнин.
   Шейнин нехотя  повернулся  к  подошедшему  капитану  и  вяло  ответил  на
приветствие. Долго не мог понять вопроса, потом тихо сказал:
   - Что я видел?.. Я видел, как  с  обоих  берегов  нас  молотили  даже  из
стрелкового оружия... Ракеты?.. Может, и видел, не знаю. Зато я  видел,  как
эскадрилью просеивали через багровое сито и как нырнул комэска!..
   ИСПОВЕДЬ В ТОФДЛАРИИ
   Лейтенант Гобовда мучился в Нижнеудинске,  старинном  сибирском  городке,
расположенном  на  железнодорожной  маги,  страли   между   Красноярском   и
Иркутском. Отсюда до Алыгд-жера,  центра  Тофаларии,  можно  было  добраться
только самолетом. Местные чекисты любезно предложили лейтенанту У-2, но  шли
уже вторые сутки, как самолет стоял на маленьком аэродроме, скучал вместе  с
Гобовдой пилот, опытный молчаливый авиатор, а Саянский хребет, через который
надо было проскочить, оделся в густы