форма  при  таком  огромном   недостатке
финансирования?
   Мажорный голос Грачева о победной поступи реформы в армии тонул в громком
генеральском хоре, уныло отпевающем эту реформу.
   Во время пребывания в  Екатеринбурге  Ельцин  решился  уже  на  публичную
пощечину своему фавориту:
   - Реформы в армии не идут, хотя Грачев докладывает, что все нормально.
   За месяц до освобождения от должности в интервью журналу "Огонек"  Грачев
все же признал:
   - Реформа - в тупике...
   МОБСИЛЫ
   ...Когда президент назначил Грачева министром  обороны,  Павел  Сергеевич
каждый день, ровно в  10.00  звонил  Верховному  в  Кремль  и  докладывал  о
положении дел в армии. Так продолжалось месяца четыре.  Потом  этот  порядок
изменили: министр стал выходить на связь по мере необходимости. В экстренных
случаях  -  немедленно,  когда  в  войсках  случались  крупные  чрезвычайные
происшествия.
   Ельцин чаще всего позванивал на Арбат тогда, когда  ему  необходимо  было
получить разъяснения по очередному "военному" указу, который ему  предстояло
подписать. Один из них касался создания так называемых Мобильных  сил  (МС).
Поскольку документ был очень специфичным, Верховный его долго "брал на зуб",
не спеша ставить подпись (на проекте указа в левом верхнем углу он несколько
раз делал лишь пометку, - это означало, что документ прочитан).
   Грачев забеспокоился: идея создания МС была его  любимым  детищем.  Когда
подвернулся  случай,  развеял  некоторые  президентские  сомнения  и  убедил
Ельцина,  что  указ  он  может  смело   подписывать.   Верховный,   наконец,
согласился.
   МС должны были создаваться на базе Воздушно-десантных  войск,  в  которых
начинал свой боевой путь министр. Грачев очень ревностно относился  к  тому,
чтобы информация о замысле создания МС не разглашалась раньше времени. Когда
один из специалистов в этой сфере, служивший в  академии  Генштаба,  изложил
свои взгляды на МС в "Красной звезде", его чуть не уволили из армии.  Та  же
участь едва не  постигла  и  главного  редактора  газеты  капитана  I  ранга
Владимира Чупахина (ему и корреспонденту газеты полковнику  Олегу  Владыкину
начальник Генштаба генерал Михаил Колесников объявил строгий выговор).
   Идея  создания  МС  и  до,  и  после  подписания   президентского   указа
сопровождалась в Минобороны и Генштабе острыми дискуссиями. Но многие важные
аспекты этого вопроса были непонятны даже профессионалам.
   То вдруг руководство МО заявляло, что ядро МС уже создано, то раздавались
предложения  сформировать  МС  целиком  на  базе  Воздушно-десантных  войск,
состоящих из 5 дивизий и 7 бригад ВДВ. То  задумывалось  передать  некоторые
части ВДВ Сухопутным войскам. То потом решили  делать  наоборот:  некоторыми
сухопутными частями укрепить ВДВ.
   В состав МС планировалось включить кроме  частей  ВДВ  весьма  громоздкие
войсковые подразделения, которые не были  предназначены  для  переброски  по
воздуху  (да  и  к  тому  же  количество  боеготовых   самолетов   в   нашей
военно-траспортной  авиации   значительно   сократилось,   из-за   чего   ее
возможности серьезно уменьшились). И тем не менее в состав МС  планировалось
включить  3  армейских  корпуса,  мотострелковую  и  танковую   дивизии,   6
мотострелковых бригад, 3 зенитных  ракетных  бригады,  10  бригад  связи,  5
реактивно-артиллерийских бригад и целый ряд других частей.
   Потом министр и начальник Генштаба вознамерились передать часть сил ВДВ в
военные округа, обосновывая это тем,  что,  дескать,  там  ими  будет  лучше
управлять, их будут лучше финансировать.
   Эту свою идею Грачев мотивировал, в частности, тем, что "в 90-м году была
допущена большая глупость", когда расформировали десантно-штурмовые  бригады
(ДШБР). Некоторые командующие войсками военных округов считали, что  создать
хотя бы по 1 ДШБР на местах без привлечения частей ВДВ не проблема. Были  бы
деньги.
   Предполагалось в зависимости от уровня  боевой  готовности  соединений  и
частей, а также  решаемых  ими  задач  разделить  МС  на  Силы  немедленного
реагирования (готовность к переброске в район предназначения до 24 часов)  и
Силы быстрого развертывания (готовность к переброске - не более 3 суток). Но
и эта попытка не увенчалась успехом: недостаток денег,  людей,  материальных
средств.
   Однако кое-кому у нас в МО и ГШ не терпелось  осчастливить  власти  новой
реляцией о "победной поступи военной реформы":
   "Москва. 22 мая 1995. Интерфакс
   ...Министерство обороны РФ  предприняло  конкретные  шаги  по  реализации
указа президента Бориса Ельцина о создании в Российской армии Мобильных сил,
сообщил в понедельник "Интерфаксу" высокопоставленный источник в  российском
военном ведомстве.
   Согласно решению руководства Минобороны РФ, уже  подготовлены  конкретные
меры  по  структурным  изменениям  в  Воздушно-десантных  войсках,   которые
составят основу Мобильных сил. По данным высокопоставленного  военного,  ВДВ
укрепят частями и соединениями Сухопутных войск. Десантникам,  в  частности,
будут переданы танки, реактивные  системы  залпового  огня  "Ураган",  части
противовоздушной обороны и артиллерии. О масштабах реформы говорит тот факт,
что ВДВ предусматривается передать два  танковых  полка  общей  численностью
около 200 машин..."
   Когда я читал такие сообщения прессы, у меня создавалось впечатление, что
у нас на Арбате существуют генералы, которые  "играются"  армией,  как  дети
кубиками: они  не  удосужились  даже  основательно  проработать  все  детали
создания МС на базе ВДВ с  командующими  видами  Вооруженных  сил  и  родами
войск.
   Многое в этом документе оказалось полной неожиданностью  и  для  Главного
штаба Сухопутных войск, и лично для  Главкома.  Да  и  из  штаба  ВДВ  стали
раздаваться упреки в адрес генштабовских разработчиков новой директивы  -  в
уставах ВДВ пока не было положений о применении танков,  реактивных  орудий,
частей ПВО и артиллерии.
   Многое делалось авантюрно, поспешно. С  легкостью  необычайной  вносились
коррективы в планы подготовки не только Воздушно-десантных, но и  Сухопутных
войск. А ведь опыт проведения многих учений давно  показал,  что  Сухопутные
войска и ВДВ вполне успешно  могут  взаимодействовать  на  поле  боя  и  без
надуманных новаций.
   Встревоженный таким положением  дел  Главком  Сухопутных  войск  Владимир
Семенов летом 1995 года был вынужден почти силком затащить министра  обороны
на военный совет СВ и там камня на камне не оставил от скороспелых и вредных
прожектов министерских горе-реформаторов.
   Бывший в ту пору  начальником  пресс-центра  Сухопутных  войск  полковник
Николай Малышев рассказывал мне, что, выслушав  доводы  Главкома,  Грачев  с
негодованием воскликнул:
   - Неужели наши генштабисты не могли сами до этого додуматься?
   Военная реформа продолжалась.
   Через некоторое  время  получила  новое  развитие  и  судьба  грачевского
приказа № 070 о реформировании ВДВ. Освобождение Грачева от должности  летом
1996 года на  некоторое  время  заглушило  скандал,  связанный  с  протестом
десантников против "разбрасывания" дивизий и бригад ВДВ по военным округам.
   Но  после  назначения  Игоря  Родионова  министром  обороны  между  новым
руководством военного ведомства и командованием ВДВ вновь  произошел  острый
конфликт. В МО и ГШ было принято  решение  о  сокращении  Воздушно-десантных
войск. И снова - скандал.
   Генералы и офицеры ВДВ обращаются к бывшему десантнику и секретарю Совета
безопасности РФ Александру Лебедю. Лебедь приезжает в штаб ВДВ и к восторгам
однополчан призывает их "не сдаваться". Воодушевленный таким поворотом дела,
заместитель командующего  ВДВ  генерал-майор  Владимир  Казанцев  подвергает
публичной критике приказ  нового  министра.  Уже  на  другой  день  Коллегия
Минобороны пригрозила генералу Казанцеву увольнением из Вооруженных сил.
   А на имя министра обороны из  различных  соединений  и  частей  ВДВ  идут
шифровки с призывами не допускать "уничтожения десантных  войск",  некоторые
офицеры  грозили  Родионову  даже  самосожжением,  если   их   части   будут
расформированы.
   К борьбе за спасение ВДВ был подключен даже Патриарх всея  Руси  Алексий,
тоже обратившийся к Родионову с просьбой сберечь  элитный  род  войск.  Дело
доходило уже до того, что в адрес  МО  стали  поступать  телеграммы  крупных
преступных  авторитетов,  которые  гарантировали  "полное   спокойствие"   в
гарнизонах, где дислоцировались десантники, если их не будут трогать.
   Разыгравшийся скандал  вокруг  десантников  бил  по  авторитету  министра
обороны. Родионов  переживал.  Но  я  не  мог  понять,  как  этот  мудрый  и
осмотрительный   человек   не   сумел   просчитать   ходы,   которые   легко
прогнозировались. Однажды я спросил его об этом. Мне  хотелось  понять,  что
именно руководило Родионовым, когда он принимал решение  о  сокращении  ВДВ.
Игорь Николаевич считал, что в современных условиях роль  Воздушно-десантных
войск значительно изменяется, во главу угла надо выносить  прежде  всего  их
качественные параметры, жертвуя, по известным причинам, количественными.
   Но мне было известно и  другое:  министр  не  воспринимал  парадные  шоу,
которые при Грачеве устраивали десантники для высшей государственной знати и
иностранцев, демонстрируя им умение прыгать с парашютом с  предельно  низких
высот, крошить кулаками кирпичи и разбивать о  свои  головы  пустые  бутылки
из-под шампанского.
   Родионов резонно замечал, что "не этим десантникам придется заниматься  в
реальном бою".
   После назначения генерала Георгия Шпака  командующим  ВДВ  начался  новый
этап борьбы за спасение ВДВ. Секретарь Совета обороны РФ  Юрий  Батурин,  не
выказавший до этого никакой критики по поводу грачевской  директивы  №  070,
вдруг занял  резко  отрицательную  позицию  в  отношении  почти  аналогичной
директивы Родионова.
   В середине мая 1997 года неожиданно последовал указ  Ельцина,  отменяющий
родионовскую  директиву.  Под  бурные  аплодисменты  десантников   президент
предстал в облике спасителя ВДВ.
   Война  НАТО  против  Югославии  в  1999  году  заставила   наше   военное
руководство внести серьезные коррективы  в  реформирование  Военно-десантных
войск. О каком-либо их сокращении  уже  не  было  и  намеков.  Наоборот:  по
предложению Минобороны и Генштаба  Ельцин  безоговорочно  подписал  указ  об
увеличении численности ВДВ на пять тысяч человек.

   ПРИПЕВ ВЕРХОВНОГО
   Чем  дольше  длится  ложь,  тем   тяжелее   приходится   потом   за   нее
расплачиваться.  Пожалуй,   самое   трагичное   прозрение   для   Верховного
Главнокомандующего  наступает  тогда,  когда  он  убеждается,  что   любимые
генералы его обманывали, а армия немощна.
   Я уже говорил, что военная кампания в Чечне  блистательно  показала,  что
Российская армия за "реформаторские" годы  сильно  утратила  свой  боевой  и
морально-психологический потенциал и находится в стадии упорно развивающейся
деградации.
   Ельцин в своем Послании Федеральному собранию от  16  февраля  1995  года
буквально сквозь зубы сказал о неважном состоянии Вооруженных  сил,  но  при
этом почти напрочь отказался от детального разбора стратегических  просчетов
военной операции в Чечне (и легко можно было понять  почему  -  он  стоял  у
истоков кампании). Но тем не менее, он все же дал жесткую  оценку  состоянию
боеготовности Вооруженных сил. Президент заявил, что раньше у  властей  было
лучшее представление о силе и боеспособности армии.  И  в  который  уже  раз
повторил: "Действительная реформа Вооруженным силам нужна дозарезу". Это уже
было похоже в его устах на припев надоевшей всем песенки.
   Ельцин давал понять, что уж теперь, в 1995 году, всерьез  вознамеривается
реформировать армию. И уже через неделю после выступления в  парламенте,  23
февраля, после возложения венков к могиле Неизвестного солдата, он еще более
категорично, чем в своем Послании, заявил, что намерен кардинально  заняться
реформой. И пообещал  "месяца  через  три  лично  выступить  в  Министерстве
обороны" и изложить широкую и подробную программу реформирования Вооруженных
сил.
   Но Ельцин не был бы Ельциным, если бы делал именно то, что обещал.  Армия
программного выступления президента так тогда и не дождалась.
   Я никак не мог понять легковесности, с которой Ельцин давал свои обещания
армии реформировать ее. Ничто так не подрывало  авторитет  президента  среди
военных, как его необязательность.
   Чем больше Ельцин прозревал в том, что "настоящая военная  реформа  нужна
до зарезу", тем больше армия прозревала  в  том,  что  обещаниям  президента
верить нельзя.
   Наверное, не было у нас на Арбате такого человека, который бы не понимал,
что при столь плачевном состоянии экономики  государство  пока  не  в  силах
"потянуть" всеобъемлющую военную  реформу.  Логика  проста:  если  у  вас  в
кармане рубль, вы не сможете купить вещь за десять.
   Теперь творцы новой концепции военной реформы пытались подстроить ее  под
возможности ползущей вниз национальной экономики.
   Но опасность заключалась не только в этом.  Наша  армия  становилась  все
более зависимой  от  иностранных  инвестиций.  Международный  валютный  фонд
потребовал от Кремля тратить не более 3% валового  внутреннего  продукта  на
военные расходы. Получалось, что теперь не президент, не правительство и  не
Минобороны будут решать дальнейшую судьбу реформы.

   ШАГИ НА МЕСТЕ
   Когда власть только и занята тем, что денежными подачками  гасит  вспышки
народного гнева и  борется  с  оппозицией,  ей  не  до  проблем  армии.  Что
необходимо армии, выходящей на поле сражения? Прежде всего - ясный план боя,
который обязаны знать все - от маршала до солдата.
   Однажды Наполеон приказал своей армии покинуть поле боя  потому,  что  не
мог разгадать слишком  хитроумный  замысел  противника:  бездарный  генерал,
противостоящий   великому   французу,   приказал   подчиненным   безалаберно
передвигаться по местности. И Наполеон побоялся принимать бой и ретировался.
   Но  случайные  победы,  возможно,  бывают  только  раз  в  столетие.  Все
настоящие победы приходят только закономерно.
   Что  необходимо  государству,  собирающемуся  реформировать  свою  армию?
Прежде всего - ясный план реформы. Скоро  нашей  реформе  исполнится  восемь
лет, а такого плана нет. Концепция реформы армии, сочиненная у нас  в  МО  в
1992 году, - не в счет. О ней теперь помнят только те, кто ее  разрабатывал.
Мы бредем, словно впотьмах.
   То блеснет и  тут  же  погаснет  короткая  вспышка  какого-нибудь  нового
президентского указа, призванного "залепить" мелкую или большую, старую  или
новую пробоину в борту военного корабля.
   То вдруг пойдут гулять по Минобороны и Генштабу ксерокопии каких-то новых
реформаторских бумаг,  изготовленных  то  в  Совете  обороны,  то  в  Совете
безопасности.
   То нежданно-негаданно  объявят  в  МО,  что  уже  принята  новая  военная
доктрина, а когда она дойдет до Арбата, то станет  ясно,  что  доктрины  как
таковой вовсе и нет - есть всего лишь Основные положения  военной  доктрины,
многие дефиниции  которой  в  пух  и  прах  разобьет  любой  старший  офицер
Генштаба.
   Такая бестолковщина возмущает. И  невозможно  понять,  почему  документы,
играющие  стратегическую  роль  в  военной  политике  России,  не   проходят
экспертизу здесь, в Генштабе.
   - Когда отцы таких бумаг не уверены в своей правоте, они стараются рожать
их без дискуссий, - говорил мне генерал-майор  Валерий  Чирвин,  заместитель
начальника Центра военно-стратегических исследований Генштаба.
   Начиная с лета 1994 года из президентских  и  правительственных  структур
все чаще стали  просачиваться  на  Арбат  сведения,  что  там  в  обстановке
конфиденциальности стала разрабатываться новая  концепция  военной  реформы,
предполагающая глубокие структурные перемены в Вооруженных силах.
   Позже стало  известно,  что  такую  концепцию  разрабатывает  назначенная
Ельциным  комиссия,  в  которую  входили  его   помощник   по   национальной
безопасности Юрий Батурин, премьер правительства, его  советник  по  военным
вопросам генерал Валерий Миронов, секретарь СБ Олег Лобов, министры обороны,
иностранных дел, глава Погранслужбы Андрей Николаев и другие, всего  человек
20.
   Долгое время эта комиссия никаких признаков  конкретной  деятельности  не
выказывала.  Вот  что  говорил  об   этом   бывший   председатель   Комитета
Государственной думы по обороне Сергей Юшенков:
   - Нам о ней ничего не известно. Я даже  не  могу  сказать,  из  кого  она
состоит, каковы ее права и  вообще  есть  ли  она  в  природе.  Мы  посылали
президенту свои предложения и даже приняли постановление Госдумы о том,  что
эта  комиссия  должна  быть  Государственной  и  включать  в   свой   состав
представителей Федерального собрания. Эти рекомендации остались без  ответа.
Еще в июле прошлого года (1994. - В.Б.), когда я приходил к президенту, мы с
ним эту идею обсуждали довольно подробно. Борис Николаевич  согласился,  что
нужно создать такую комиссию, и поручил это дело Батурину. Но вот почти  год
прошел, а о комиссии ничего не слышно.
   Уже два года прошло, а "о комиссии ничего не слышно".
   Наиболее эффективно в России во все времена работала лишь одна комиссия -
похоронная.
   Когда  Ельцин  обнародовал  блок  военных  вопросов  в   своем   Послании
Федеральному собранию в 1995 году, он, по сути, ничего нового не сказал.  Но
президентская пресса вдохновенно  трубила:  "Ельцин  наметил  новые  контуры
реформы. Он выделил три приоритетных задачи: реорганизация  Вооруженных  сил
на основе новой системы укомплектования армии и ее финансирования,  введение
новой системы централизованного управления ВС и уточнение военной доктрины".
   Тогда я подумал: "Есть такой вид политического трепа, который очень похож
на воровскую "куклу". Сверху купюры настоящие, а возьмешься пересчитывать  -
пустая бумага".
   Когда офицер вместе с семьей  живет  на  консервах,  когда  он  отвык  от
стрельб  и  вместо  солдата   сам   становится   открывать   ржавые   ворота
контрольно-пропускного  пункта  части,  ему  глубоко  наплевать   на   любые
приоритеты военной реформы. Ему нужны нормальная жизнь и  служба.  Когда  же
ему  четыре  года  подряд  компостируют  мозги   первой,   второй,   третьей
...надцатой концепцией и  очередной  пайкой  ничего  не  значащих  для  него
президентских приоритетов, этот офицер звереет.
   Офицерам  на  Камчатке  и  на   Арбате   одинаково   тошно   от   мышиной
реформаторской возни в Кремле.
   "Интерфакс": "Помощник президента по национальной безопасности Ю. Батурин
в своем интервью добавил и четвертый приоритет - военно-промышленный..."
   Если армии не хватает денег на элементарное существование, то откуда  они
возьмутся   на   дорогостоящие   структурные   перемены,   на   оружие,   на
солдат-контрактников? Еще не были до конца  проработаны  Основные  положения
военной докрины, введенные в действие в 1993 году, а Батурин уже призывал их
пересматривать, создавать новую доктрину и вновь определяться, "кто союзник,
а кто враг". А ведь и зеленый лейтенант знает, что  военная  докрина  -  это
военная конституция. Конституцию через день не меняют.
   Весной 1996 года все понимали, что накануне президентских выборов Ельцину
не до военной реформы -  она  требовала  колоссальных  финансовых  затрат  и
непопулярных мер. Идти на это было  невыигрышно.  И  потому  президент,  как
когда-то Сен-Симон и Фурье, лишь рисовал военным будущий "город Солнца".  Он
рассказывал армии, например, какой она будет после его  ухода.  Более  того,
накануне президентских выборов издал указ о переходе армии с  2000  года  на
полностью профессиональную основу. Нереальность этого указа  была  очевидна:
его  реализация  опять-таки  требовала  колоссальных  средств,   которых   у
государства не было и нет.

   ФАНТАЗЕРЫ И РЕАЛИСТЫ
   В своих многочисленных попытках  реф