еред.
   Он  невольно посмотрел себе под  ноги и  увидел,  что стоит на  дорожке,
сделанной из узких деревянных полосок. И дорожка эта едет.
   Он попал на дорожку эскалатора -- движущейся лестницы.
   Конечно,  Травка не  впервые ехал на  эскалаторе.  Но  каждый раз  он  с
интересом наблюдал за его работой.
   Дорожка  под  ним  начала  переламываться,   опускаться  вниз  и   вдруг
превратилась в  лестницу.  Травка и шагу не сделал,  как оказалось,  что он
стоит на лестничной ступеньке.
   Дальше он  даже не  шевелился,  но все равно опускался все ниже и  ниже.
Лестница двигалась вниз сама и на одной из своих ступенек опускала Травку.
   Рядом  другая лестница поднимала вверх,  ему  навстречу,  целую вереницу
людей.
   Какая-то девочка поравнялась с  Травкой и  помахала ему рукой в  смешной
зеленой рукавичке.  Она улыбалась. Улыбались и другие дети. Иные взрослые и
то улыбались: всем было приятно проехаться на эскалаторе.
   Когда спустились на  неподвижный пол,  Травка стал  просить,  чтобы папа
позволил  ему  разочек  подняться  на  эскалаторе  наверх,  а  потом  опять
опуститься сюда же.
   -- Некогда, некогда! -- сказал папа и взял Травку за руку.
   Травка оглянулся на эскалатор.
   На лестнице стояла длинная очередь людей и плавно спускалась вниз, будто
с высокой, но не очень крутой ледяной горы.
   Некоторые, особенно нетерпеливые, бежали вдоль всей очереди вниз, быстро
пересчитывая ногами  ступеньки.  А  вверх  поднималась теперь совсем пустая
лестница. Люди, которые поднимались на ней раньше, уже ушли, а новые еще не
приходили. Рядом была еще лестница. Она не двигалась ни вверх, ни вниз. Это
была запасная.
   "И  по  такой  лестнице  хорошо  бы  побегать,  --  подумал  Травка.  --
Интересно, сколько в ней ступенек?"
   Но папа потянул его прочь от эскалатора.

                             ПОДЗЕМНЫЕ ЧУДЕСА

   Здесь,  под землей,  был громадный белый зал.  Он был такой длинный, что
Травке захотелось пробежать его до самого конца.  Он пожалел, что здесь нет
Вовки-морячка из  детского сада.  Тогда бы  уж  они перестали спорить,  кто
бегает быстрее.  А  то на дворе только разбежишься,  а двор уже и кончился.
Неизвестно, кто кого обогнал.
   Громадные бронзовые изваяния --  статуи --  подпирали своды зала. Статуй
было очень много.
   Колхозница  кормила  петуха.   Студент  читал  книгу  и  что-то  чертил.
Физкультурница  собиралась  плавать.   Ребята-пионеры  стояли  с   моделями
самолетов.  Папы  и  мамы  поднимали высоко вверх  своих маленьких детишек.
Футболист в полной форме держал в руках туго надутый футбольный мяч.
   Травка  вспомнил,  как  мама  рассказывала ему  сказку о  подземелье,  в
котором  стояли  пленники  подземного  чудовища,  превращенные  в  каменные
статуи.  Тут,  в  этом подземном зале метро,  тоже стояли статуи:  это были
изображения людей,  которых Травка очень много раз видел,  а  с  некоторыми
даже и разговаривал.
   Но  Травка  нарочно  стал  представлять  себе,   будто  он  в  сказочном
подземелье и  вот-вот  прилетит  чудовище.  А  вокруг  стоят  заколдованные
пленники.
   Поднялся ветер,  и  Травка  покрепче сжал  папину руку.  Раздался гул  и
грохот вроде того, какой бывает, когда надвигается гроза.
   Травка  начал  смотреть в  ту  сторону,  откуда  должно  было  появиться
чудовище.
   Из  подземной  пещеры  вырвался,   поднимая  ветер  и  гром,  чудовищный
сказочный змей.  Он  сверкал глазищами,  шипел,  фыркал,  кричал  неистовым
голосом и поднимал подземный вихрь.
   -- Вот и поезд идет, -- сказал папа совершенно спокойно.
   И  действительно,  подходил поезд  метрополитена.  Он  гнал  перед собой
воздух из узкого туннеля -- вот и получался вихрь.
   Змей зашипел и  остановился.  Вблизи он  совершенно не  был похож ни  на
подземного сказочного змея,  ни на тот поезд с паровозом впереди и с ватным
дымом из трубы, который ребята сделали в детском саду.
   Впереди не  было никаких паровозов.  Первый вагон с  виду был совершенно
такой же,  как и все остальные:  сверху -- желтый, снизу -- светло-голубой.
Во всех вагонах горели яркие электрические лампы.
   Снова раздалось шипенье, растворились двери вагонов.
   Из дверей стали выходить пассажиры,  и рядом с поездом вмиг образовалась
толпа.
   Просто удивительно, как много пассажиров помещалось в одном поезде!

               ЧТО МОЖЕТ НАДЕЛАТЬ САМЫЙ ОБЫКНОВЕННЫЙ ВОЗДУХ

   Травка уже  давно  выпустил папину руку.  Он  независимо осматривался по
сторонам,  будто  ему  каждый день  по  нескольку раз  приходилось ездить в
метро.  Ему  хотелось показать папе и  всем пассажирам,  что  он  ничему не
удивляется.  Он даже отошел немного в  сторону,  чтобы не мешать пассажирам
выходить из вагона. Они все очень спешили.
   Прямо над Травкой склонилась громадная бронзовая фигура матроса.  Матрос
притаился в засаде и подкарауливал врага. В руке у него был револьвер.
   -- Поскорее,  граждане, посадочку, поскорее! -- раздался громкий женский
голос.
   Травка обернулся к поезду. Папа уже стоял в вагоне и испуганно звал его.
Травка бросился к папе,  протянул ему руку,  но в это время кто-то крикнул:
"Готов!",  дверцы  вагона  сами  собой  сдвинулись и  зажали Травкину руку.
Травке не было больно, но он по-настоящему испугался и дернул руку изо всей
силы.
   Дверцы были обложены мягкой резиной и кое-как выпустили Травкину руку.
   Раздался гудок. Поезд тронулся.
   Травка видел, что папа пытается открыть дверь с той стороны, но дверь не
подавалась.  Тогда папа стал что-то  кричать Травке,  тыкать себя пальцем в
грудь и указывать в окно.
   А поезд шел все быстрее и быстрее.  Вот он скрылся в туннеле, и на стене
туннеля зажегся красный огонек.
   -- Оставайся здесь,  он сейчас вернется,  --  сказала девушка в  красной
фуражке и с пышными кудрями лимонного цвета.
   Она  держала желтый  сигнальный диск  с  железной ручкой.  На  оборотной
стороне диск был красный.  Девушка была одета в  шинель с погончиками.  Это
она  наблюдала за  посадкой пассажиров и  всем распоряжалась.  И,  конечно,
она-то уж знала все порядки на метро.
   -- А скоро он вернется? -- спросил Травка. -- Это мой папа.
   -- Минут  через  десять будет  здесь обязательно,  --  уверенно ответила
девушка.
   Травка сам знал, что папа непременно вернется, и скоро. Наверно, как раз
это папа и старался объяснить при помощи пальцев,  когда стоял в вагоне. По
крайней мере, Травка так понял его.
   Но  все-таки Травка растерялся.  Уж  очень неожиданно все случилось.  Он
спросил у девушки:
   -- А почему же поезд меня не подождал? Две секундочки хотя бы...
   -- Расписание,  дружок,  -- ответила девушка. -- Ты подумай сам: если на
каждой станции поезд будет задерживаться на  пять секунд,  что  же  будет с
расписанием? А? Вот и приходится торопить пассажиров.
   Травка невольно проникся уважением к  девушке с  лимонными кудрями:  она
здесь решительно все знает. И он смело спросил:
   -- А как это двери в вагоне закрываются сами собой?
   -- Это  воздух работает,  --  ответила девушка.  --  Самый  обыкновенный
воздух,  только очень туго накачанный машиной.  Мотор-компрессор называется
машина. Трудная. Я ее сдавала.
   -- Куда сдавала? -- удивился Травка.
   -- Обыкновенно,  на экзамене,  --  ответила девушка.  -Пятерку получила.
Ведь я готовлюсь на машиниста.
   Травка еще больше удивился:
   -- А разве на метро бывают машинисты?
   -- А как же! В переднем вагоне кабина. В ней и сидит машинист. А рядом с
ним еще и помощник.  Это помощник кричит: "Готов!" И машинист тотчас первым
делом поворачивает кран и затворяет двери.  Машинист --  самый главный.  Он
ведет поезд... Ну, жди папу!
   Девушка кивнула Травке и пошла встречать следующий поезд.

                        ТРАВКА НИЧУТЬ НЕ ИСПУГАЛСЯ

   Папа  должен был  вернуться через десять минут.  Это  значит -нужно было
десять раз медленно сосчитать до шестидесяти. Как до шестидесяти сосчитаешь
-- загибать палец. Когда все пальцы на руках будут загнуты, тогда и пройдет
десять минут.
   Травка начал было считать, но его потеснила толпа пассажиров, сошедших с
нового поезда.  Он  сбился и  решил пока поискать,  нет ли  среди подземных
статуй машиниста метро.
   Но машиниста не попадалось, и он стал осматривать другие статуи.
   Больше всего ему понравился пограничник с собакой: внимательный, строгий
и,  наверно,  очень храбрый. У собаки уши подняты -- прислушивается. Собаку
зовут Вихрь.
   Вот  в  лесу  хрустнула ветка.  Вихрь насторожился.  Пограничник (Травка
будто  бы  сам  сделался  пограничником)  покрепче  сжал  тяжелую  холодную
винтовку. Какие-то шаги слышны все ближе и ближе... Вот-вот Вихрь выскочит,
как из-под земли... Пограничник пригнулся и шагнул вперед...
   -- Что, испугался? -- неожиданно спросил его кто-то.
   Травка вздрогнул и поднял голову.
   Перед ним стоял папа.
   Травка даже рассердился. Он ответил коротко и довольно сурово:
   -- Ничуть!
   Так он никогда не разговаривал с папой.
   Но папа заговорил весело:
   -- Ну конечно,  не испугался! Главное -- не теряй присутствия духа. Будь
всегда  самостоятельным.   Действуй  решительно  и  быстро.  И  никогда  не
пропадешь. Пойдем скорее. Вон подходит еще поезд.

                          ПУТЕШЕСТВИЕ ПОД ЗЕМЛЕЙ

   Руки у  папы были заняты Травкиными лыжами.  Он  приспособил их под одну
руку,  а другой крепко схватил Травку. На этот раз он сначала поставил сына
в вагон метро, а потом уже вошел туда сам.
   -- Готов! -- послышался чей-то отрывистый возглас.
   Травка теперь знал, что это командует помощник машиниста.
   Дверцы сдвинулись,  и поезд помчался. В туннеле было неинтересно. Быстро
мелькали белые стены,  кое-где горели не очень светлые электрические лампы.
По стенам ползли толстые серые провода.
   Травка стал осматривать вагон. В вагоне было светло и радостно. Блестели
стекла,  металлические стойки и поручни. Под самым потолком были приоткрыты
длинные форточки,  и  оттуда веяло  свежим ветерком.  Рядом  с  дверью была
укреплена  блестящая  металлическая  трубка.   Она  кончалась  таинственной
красной  ручкой.   Ручка  была  завязана  бечевкой,  а  бечевка  запечатана
маленькой  свинцовой  печатью.   Над  ручкой  под  стеклом  висело  грозное
объявление.
   -- Стоп-кран,  --  объяснил папа.  -- Повернешь его -- воздух ринется по
трубам,  с силой придавит к колесам тормозные колодки,  и -- стоп! -- поезд
остановился.  А  вот если повернешь без надобности,  будет неприятность.  Я
хотел остановить поезд,  когда ты  отстал,  да  подумал:  есть  ли  в  этом
надобность?  Я ведь могу за тобой вернуться. Вот если бы с тобой что-нибудь
случилось, тогда другое дело.
   Травка весело рассмеялся:
   -- Да что ты, папа! Что со мной может случиться?
   Пассажиры, стоявшие поближе, слушали и улыбались.
   Поезд мчался.
   Травка не успел еще всего осмотреть, а папа уже сказал:
   -- Сейчас нам сходить. Готовься.
   Они вышли из  вагона и  очутились на другой подземной станции.  Здесь по
стенам были  укреплены хрустальные вазы  с  сияющими в  них  электрическими
лампами,  с виду похожими на обыкновенные свечи. Но казалось, что здесь еще
светлее, чем в поезде. Под вазами стояли красивые мраморные скамьи.
   -- Папочка,  --  попросил Травка,  --  давай посидим здесь на  скамейке.
Здесь всем можно?
   -- Конечно,  всем,  --  ответил папа.  --  Всем,  кому нужно чего-нибудь
ждать.  А  нам  с  тобой нужно торопиться.  Посмотрим лучше,  как  выглядит
дом-великан.  Кстати сказать,  он почти твой ровесник,  хотя и моложе тебя.
Когда ты родился,  московских домов-великанов еще не было на свете. Ты рос,
а они строились. Вот интересно: маленький мальчик, а старше великана!..
   -- Папочка,  пойдем!  --  нетерпеливо произнес Травка и  схватил папу за
руку.
   Лестница эскалатора вынесла их наверх.

                                ДОМ-ВЕЛИКАН

   Дом-великан,  "высотное здание",  как их  называют в  Москве,  находился
поблизости от станции метро.  Вот это была громадина!  Правда, он напоминал
замок какой-то  сказочной феи,  но что сказочный замок по сравнению с  этим
домом! Пустяки, детские игрушки.
   Осмотреть его сразу,  стоя на одном месте,  Травка никак не мог,  как ни
старался.  Он  был  выше  всех самых высоких домов,  которые Травка видел в
своей  жизни.  Яркое  солнце освещало его  сильнее и  ярче,  чем  смогли бы
осветить все фонари подземных станций метро. Он весь сиял стеклами, розовым
полированным мрамором и гранитом.
   Обежать дом  вокруг нельзя было и  думать.  Вереницы автомобилей мчались
наперегонки вокруг него,  да,  наверно,  так и  не могли объехать.  Ни один
проехавший автомобиль не возвращался обратно.
   У  его стены неподвижно в  ряд стояли "Москвичи",  "ЗИСы",  "ЗИМы" и еще
разные машины, одна красивее другой. Наверно, они ждали здесь своих хозяев,
которые работали в доме-великане.
   Травка стоял как зачарованный. Он даже забыл сосчитать, сколько этажей в
великане.
   -- Смотри,   --   сказал  папа,   --   и  гордись  тем,  что  ты  старше
дома-великана.  Он должен тебя уважать,  как старшего.  Ты, наверно, сейчас
кажешься  ему  меньше  самой  маленькой козявки,  а  он  смотрит  на  тебя,
улыбается и помалкивает.
   Травка задумался. Он припомнил все подходящие к случаю мамины рассказы и
уверенно сказал:
   -- Ты шутишь,  папа.  Дома и замки никогда не улыбаются, даже в сказках.
Папа не стал спорить:
   -- Ну, люди улыбаются, которые сейчас, наверно, смотрят сверху на тебя.
   -- А как они туда попали? На лифте -- правда?
   -- Конечно,  на  лифтах.  И  эти  лифты ходят гораздо быстрее,  чем наш.
Пешком туда разве дойдешь!
   -- Я  пойду,  --  поспешно  сказал  Травка.  --  Шестнадцать ступенек --
поворот, двенадцать ступенек -- площадка... -- И он потащил папу за собой.
   -- Нет,  дорогой,  погоди.  Сейчас нас  с  тобой туда  вряд  ли  пустят.
Пойдем-ка лучше посмотрим здание, тоже высотное, куда тебя пустят наверно.
   -- Сейчас?
   -- Нет, тоже не сейчас.
   -- Ну-у! -- протянул Травка.
   -- А ты разве забыл, товарищ, про дачу Левы Измайлова?
   -- Нет, не забыл, ни капельки.

                            ЕЩЕ ВЫСОТНОЕ ЗДАНИЕ

   Они пошли по широкому мосту, украшенному серыми колоннами.
   -- Это мост через Москву-реку,  -- сказал папа. -- Под нами река Москва,
видишь? Сейчас она покрыта льдом и снегом.
   -- Вон лыжники! -- крикнул Травка.
   И верно,  по снеговому покрову реки одна за другой, цепочкой, быстро шли
черные фигурки, разом взмахивая палками.
   -- А под ними,  под рекой,  проложен туннель метро, -- сказал папа. -- В
нем,  наверно, сейчас идет поезд, который привез нас сюда... Вернее, он уже
до шел до вокзала и сейчас возвращается обратно.
   Травка посмотрел вниз. Никакого поезда не было видно. Впрочем, верно: он
ведь шел под землей, а над ним текла река.
   Река,  чистая и  белая от снега,  как простыня,  уходила вдаль.  А  там,
далеко,  белело ярче снега здание,  тоже сказочное.  На своем золотом шпиле
оно поднимало в самое небо венок с золотой звездой.
   Травка вопросительно посмотрел на папу.
   -- Да,   да,   --  сказал  папа,  --  это  высотное  здание  -Московский
университет.  Ты будешь в нем учиться,  когда окончишь школу. Конечно, если
окончишь с  пятерками или по крайней мере с четверками.  Ты будешь там жить
высоко,  где-нибудь в  комнате на  тридцать втором этаже.  Комнатка у  тебя
будет отдельная и очень удобная, только учись.
   -- А чему я буду учиться?
   -- Всему, чему захочешь. Мы с мамой будем ходить к тебе в гости.
   -- Конечно, приходите почаще, а то я соскучусь... А лифты там быстрые? А
то ведь когда вы доберетесь до тридцать второго этажа!
   -- Лифты там  еще  быстрее,  чем в  доме-великане,  который мы  с  тобой
видели.
   -- Папа, так ты приходи ко мне в гости, когда будешь свободен от работы,
и  один,  без мамы.  Вот мы с  тобой покатаемся!  Управлять-то лифтом я уже
сейчас умею.
   -- Конечно,  конечно,  --  сказал папа.  -- Только ведь это еще не скоро
будет.
   -- А сейчас нам нужно на вокзал, -- подхватил Травка. -Пойдем побыстрее.
   Папа и Травка быстрым шагом отправились на вокзал.

                                НА ВОКЗАЛЕ

   На  вокзале была  суета.  Люди  вбегали в  здание вокзала,  обгоняя друг
друга.  Входили носильщики и  несли по пяти чемоданов,  а  некоторые и  еще
больше.
   Но только они недолго несли. Подъехала тележка, и носильщики сгрузили на
нее все чемоданы.  Тележку никто не вез -- она сама везла работницу в белом
фартуке.  Работница стояла на краю тележки.  Сзади нее были две ручки вроде
маленьких оглобель.  Держась за эти ручки, она управляла тележкой и пускала
ее в ход.  А ногой она настойчиво нажимала большую кнопку звонка,  чтобы ей
уступали дорогу.
   На тележку нагрузили целую гору ящиков,  чемоданов и  мешков.  Работница
позвонила и отправилась в путь.
   -- Что это за машина такая? -- спросил Травка.
   У  него разгорелись глаза.  Он  раньше никогда не видел таких самоходных
тележек на низеньких пузатых колесах,  обтянутых толстой резиной.  Главное,
что  можно стоять на  самом краю  тележки,  видеть весь  путь перед собой и
нестись куда хочешь. Вот бы ему такую!
   -- Это электрокар, -- сказал папа.
   -- Почему "электро"? -- удивился Травка. -- А где провода?
   Он твердо знал,  что электричество идет по проводам. Как же оно попало в
этот необъяснимый "кар"?  По воздуху,  что ли? Но тогда обязательно было бы
видно, как в него прыгают искры.
   Папа  хотел  ему объяснить, но кругом так шумели, волновались и спешили,
что папа посмотрел на вокзальные часы и тоже заспешил. Маленькая стрелка на
часах показывала почти десять, а большая -- девять.
   Папа поставил Травкины лыжи к стене и строго сказал:
   -- Стой здесь и жди меня. Никуда не уходи. Я пойду брать билеты.
   И он быстрыми шагами, чуть не бегом, направился к кассе.

                                   * * *

   Травка стоял около лыж и тоже начал смотреть на вокзальные часы. Большая
стрелка скакнула,  как  на  пружинке,  с  одной черточки на  другую.  Потом
постояла минутку на месте и опять -скок!
   Травка никогда не видел таких часов,  у которых стрелки скачут. Он решил
обязательно спросить у папы про это.
   Тут заработало радио, и отчетливо послышалось:

                           Продолжается посадка
                       на поезд номер пятьдесят семь
                         до станции Пролетарская!
                                Отправление
                   в десять часов пятьдесят три минуты.

   Народу стало  еще  больше.  Травка увидел папину меховую лыжную куртку и
бросился за ней.  Папа шел под руку с  незнакомой тетей и  о  чем-то с  ней
разговаривал. Они спешили. Травка сказал:
   -- Папа, а как же лыжи?
   Папина спина что-то буркнула в ответ,  и папа еще быстрей зашагал вместе
с  тетей на  перрон,  где все садились на поезд.  Травка уцепился за папину
куртку и побежал за ними.
   Когда дошли до свободного вагона, папа сказал не своим голосом:
   -- Ну, Петька, лезь!
   Он  взял Травку за  руку и  хотел подсадить на ступеньку.  Но тут Травка
увидел,  что это вовсе не папа, а какой-то чужой дядя с рыжей бородой и без
очков. Дядя сказал довольно сердито:
   -- Откуда ты, мальчик? И где же Петька?
   Сзади стояла полная женщина --  наверно,  няня.  У  нее  на  руках сидел
мальчик ростом чуть-чуть поменьше Травки. Няня заговорила нараспев:
   -- Петечка -- вот он! А я смотрю -- вы мальчика ведете. Думаю: знакомый,
что ли, какой?
   Мальчик, сидевший на руках, почему-то заплакал.
   Травка не успел ничего сказать и,  конечно,  не стал плакать.  Он только
подумал, что очень стыдно такому большому мальчику сидеть на руках у няни.
   В это время раздался свисток и в ответ загудел паровоз. Поезд двинулся и
ушел.  На  поезде уехали рыжий дядя,  его  знакомая,  Петя  с  няней и  все
остальные пассажиры.
   На  перроне  остались только  начальник станции  в  серебряных погонах и
Тр