вали - все было слышно.
Уроки я кончил поздно и думаю:
   "Позвоню еще раз Мишке, перед тем как лечь спать".
   Позвонил, а он не отвечает.
   "Что же это? - думаю. - Неужели телефон испортился?"
   Позвонил еще раз - опять нет ответа! Думаю:
   "Надо пойти узнать, в чем дело".
   Прибегаю к нему... Батюшки! Он телефон положил на стол и ломает.  Батарею
из аппарата вытащил, звонок разобрал и уже трубку развинчивает.
   - Стой! - говорю. - Ты зачем телефон ломаешь?
   - Да я не ломаю. Я только хочу посмотреть, как  он  устроен.  Разберу,  а
потом соберу обратно.
   - Так разве ты соберешь? Это понимать надо.
   - Ну я и понимаю. Чего тут еще не понимать!
   Он развинтил трубку, вынул из нее какие-то железки  и  стал  отковыривать
круглую пластинку, которая внутри была. Пластинка вывалилась,  и  из  трубки
посыпался черный порошок. Мишка испугался и стал собирать порошок обратно  в
трубку.
   - Ну, вот видишь, - говорю, - что ты наделал!
   - Ничего, - говорит, - я сейчас соберу все, как было.
 
   И стал  собирать.  Возился,  возился...  Винтики  маленькие,  завинчивать
трудно. Наконец собрал трубку, только железка у него  одна  осталась  и  два
винтика лишних.
   - А это откуда - железка? - спрашиваю.
   - Ах я разиня! -  говорит  Мишка.  -  Забыл!  Ее  надо  было  там  внутри
привинтить. Придется снова разбирать трубку.
   - Ну, - говорю, - я пойду домой, а ты, как только будет  готово,  позвони
мне.
   Пошел я домой и стал ждать. Ждал, ждал, так ничего не  дождался  и  спать
лег.
   Наутро телефон как зазвонит! Я вскочил неодетый, схватил трубку и кричу:
   - Слушаю!
   А из трубки в ответ:
   - Ты чего хрюкаешь?
   - Как это хрюкаю? Я не хрюкаю, - говорю я.
   - Брось хрюкать! Говори по-человечески! - кричит Мишка.
   - Я же по-человечески. Зачем мне хрюкать?
   - Ну, довольно тебе баловаться! Все равно я не поверю,  что  поросенка  в
комнату притащил.
   - Да говорят же тебе, что никакого поросенка нет! - рассердился я.
   Мишка замолчал. Через минуту приходит ко мне:
   - Ты чего хрюкал по телефону?
   - Я не хрюкал.
   - Я ведь слышал.
   - Да зачем же мне хрюкать?
   - Не знаю, -  говорит.  -  Только  у  меня  в  трубке  все  "хрю-хрю"  да
"хрю-хрю". Вот пойди, если не веришь, послушай.
 
   Я пошел к нему и позвонил по телефону:
   - Алло!
   Сначала ничего не было слышно, а потом потихоньку так:
   "Хрюк! Хрюк! Хрюк!"
   Я говорю:
   - Хрюкает.
   А в ответ снова:
   "Хрюк! Хрюк! Хрюк!"
   - Хрюкает! - кричу я.
   А из трубки опять:
   "Хрюк! Хрюк! Хрюк! Хрюк!"
   Тут я понял, в чем дело, и побежал к Мишке.
   - Это ты, - говорю, - телефон испортил!
   - Почему?
   - Ты разбирал его, вот и испортил у себя в трубке что-то.
   - Наверно, я что-нибудь неправильно  собрал,  -  говорит  Мишка.  -  Надо
исправить.
   - Как же теперь исправишь?
   - А я посмотрю, как твой телефон устроен, и свой сделаю так же.
   - Не дам я свой телефон разбирать!
   - Да ты не бойся! Я осторожно. Надо же починить!
   И стал чинить. Возился, возился - и починил так,  что  совсем  ничего  не
стало слышно. Даже хрюкать перестало.
   - Ну, что теперь делать? - спрашиваю я.
   - Знаешь, - говорит Мишка, - пойдем в магазин, может быть, там починят.
   Пошли мы в игрушечный магазин, но там  телефонов  не  чинили  и  даже  не
знали, где чинят. Целый день мы ходили скучные. Вдруг Мишка придумал:
   - Чудаки мы! Ведь мы можем по телеграфу переговариваться!
   - Как - по телеграфу?
   - Очень просто: точка, тире. Звонок-то ведь действует! Короткий звонок  -
точка, а длинный - тире. Выучим азбуку Морзе и будем переговариваться!
   Достали мы азбуку Морзе и стали учить: "А" - точка, тире; "Б" - тире, три
точки; "В" - точка, два тире... Выучили всю азбуку и стали переговариваться.
Сначала у нас получалось медленно,  а  потом  мы  научились,  как  настоящие
телеграфисты: "трень-трень-трень!" - и  все  понятно.  Это  даже  интереснее
было, чем простой телефон. Только это продолжалось недолго. Один  раз  звоню
Мишке утром, а он не отвечает. "Ну, - думаю, - спит еще". Позвонил  позже  -
опять не отвечает. Пошел к нему и стучу в дверь. Мишка открыл и говорит:
   - Ты чего в дверь барабанишь? Не видишь, что ли? - и показывает на  двери
кнопку.
   - Что это? - спрашиваю.
   - Кнопка.
   - Какая?
   - Электрическая. У нас теперь электрический звонок есть, так  что  можешь
звонить.
   - Где ты взял?
   - Сам сделал.
   - Из чего?
   - Из телефона.
   - Как - из телефона?
   - Очень просто. Звонок из телефона выдрал, кнопку - тоже.  И  батарею  из
телефона вынул. Была игрушка - стала вещь!
   - Какое же ты имел право телефон разбирать? - говорю я.
 
   - Какое право! Я свой телефон разобрал. Твоего ведь не трогал.
   - Так телефон-то наш общий! Если бы я знал, что ты станешь ломать,  то  и
не стал бы с тобой покупать! Зачем мне телефон, если разговаривать не с кем!
   - А зачем нам разговаривать? Небось недалеко живем, можно  и  так  прийти
поговорить.
   - Я с тобой и разговаривать после этого не хочу!
   Рассердился я на него и три дня с ним не разговаривал. От скуки и я  свой
телефон разобрал и сделал из него электрический звонок. Только не так, как у
Мишки. Я все аккуратно устроил. Батарею поставил возле двери на полочке,  от
нее по стене провода протянул к электрическому звонку и кнопке. А  кнопку  к
двери хорошенько винтиками  привинтил,  чтобы  она  не  болталась  на  одном
гвозде, как у Мишки. Даже папа и мама похвалили меня за то,  что  я  устроил
такую полезную вещь в доме.
   Я  пошел  к  Мишке,  чтобы  рассказать  ему,  что  у  меня  теперь   тоже
электрический звонок есть.
   Подхожу к двери, звоню... Нажимал кнопку, нажимал -  никто  не  отворяет.
"Может быть, звонок испортился?"  -  думаю.  Стал  в  дверь  стучать.  Мишка
открыл. Я спрашиваю:
   - Что же звонок, не действует?
   - Не действует.
   - Почему?
   - Да я батарею разобрал.
   - Зачем?
   - Ну, я хотел посмотреть, из чего батарея сделана.
   - Как же, - говорю, - ты теперь будешь - без телефона и без звонка?
   - Ничего, - вздохнул он, - как-нибудь буду!
   Пошел я домой, а сам. думаю: "Почему Мишка такой нескладный? Зачем он все
ломает?!" Мне даже жалко стало его.
   Вечером я лег спать и долго не мог заснуть, все вспоминал: как у нас  был
телефон и как из него получился электрический звонок. Потом я стал думать об
электричестве, как оно получается в батарее и из чего. Все давно уже  спали,
а я все думал про это и никак не мог заснуть. Тогда я  встал,  зажег  лампу,
снял с полки батарею и разломал ее. В батарее оказалась какая-то жидкость, в
которой  мокла  черная  палка,  завернутая  в   тряпочку.   Я   понял,   что
электричество получалось из этой жидкости. Потом  лег  в  постель  и  быстро
заснул.
 
 
   БЕНГАЛЬСКИЕ ОГНИ
 
   Сколько хлопот у нас с Мишкой  было  перед  Новым  годом!  Мы  уже  давно
готовились к празднику: клеили  бумажные  цепи  на  елку,  вырезали  флажки,
делали разные елочные украшения. Все было бы хорошо,  но  тут  Мишка  достал
где-то книгу "Занимательная химия" и  вычитал  в  ней,  как  самому  сделать
бенгальские огни.
   С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар,
делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шел дым  и
воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских  огней  не
получалось.
   Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на елку даже многих ребят из  нашего
класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.
   - Они знаете какие!  -  говорил  он.  -  Они  сверкают,  как  серебро,  и
рассыпаются во все стороны огненными брызгами.
   Я говорю Мишке:
   - Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.
   - Почему не будет? Будет! Еще времени много. Все успею сделать.
   Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:
   - Слушай, пора нам за елками ехать, а то останемся на праздник без елок.
   - Сегодня уже поздно, - ответил я. - Завтра поедем.
   - Так ведь завтра уже украшать елку надо.
   - Ничего, - говорю я. - Украшать надо вечером, а мы поедем  днем,  сейчас
же после школы.
   Мы с Мишкой уже давно решили поехать за елками в Горелкино, где мы жили у
тети Наташи на даче. Тети Наташин муж работал лесничим и еще  летом  сказал,
чтобы мы приезжали к нему в лес за елками. Я даже заранее упросил маму, чтоб
она разрешила мне в лес поехать.
   На другой день я прихожу к  Мишке  после  обеда,  а  он  сидит  и  толчет
бенгальские огни в ступе.
   - Что ж ты, - говорю, - не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!
   - Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят,
а гореть не горят.
   - Ну и брось, все равно ничего не выйдет. - Нет, теперь, наверно, выйдет.
Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую  кастрюлю,  вон  на
подоконнике.
   - Где же кастрюля? Тут только сковородка, -говорю я,
   - Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай ее сюда.
   Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить ее по краям напильником.
   - Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? - спрашиваю я.
   - Ну да, - говорит Мишка. - Я ее пилил  напильником,  пилил,  вот  она  и
сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.
   - Что же тебе мама сказала?
   - Ничего не сказала. Она еще не видела.
   - А когда увидит?
   - Ну что ж... Увидит так увидит. Я,  когда  вырасту,  новую  кастрюлю  ей
куплю.
   - Это долго ждать, пока ты вырастешь!
   - Ничего.
   Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил  клею,  размешал
все это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой  замазки  он
наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и  разложил  на
фанерке сушиться.
   - Ну вот, - говорит, - высохнут - и будут готовы, только надо  от  Дружка
спрятать.
   - Зачем от него прятать?
   - Слопает.
   - Как - слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?
   - Не знаю. Другие, может быть, и не  едят,  а  Дружок  ест.  Один  раз  я
оставил их сохнуть, вхожу - а он их грызет. Наверно, думал, что это конфеты.
   - Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.
   - В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в  печь,  а  мама  пришла  и
затопила - они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу.
   Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.
   - Ты ведь знаешь, какой Дружок, - говорит Мишка. -  Он  всегда  мои  вещи
хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его  нигде  найти
не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие  ботинки
не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный!  А
потом уже, когда купили  другие  ботинки,  мы  этот  ботинок,  который  один
остался, выбросили. потому что кому он нужен - один  ботинок!  А  когда  его
выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось - его  Дружок
затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что  если
б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый  выбросили,
то и второй выбросили. Так оба и выбросили.
   Я говорю:
   - Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо.
   Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд  как  раз
ушел, так  что  пришлось  нам  дожидаться  другого.  Ну  ничего,  дождались,
поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо  к
лесничему.  Он  дал  нам  квитанцию  на  две  елки,  показал  делянку,   где
разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Елок кругом много,  только  Мишке  они
все не нравились.
   - Я такой человек, - хвалился он, - уж если поехал в лес, то срублю самую
лучшую елку, а то и ездить не стоит.
   Забрались мы в самую чащу.
   - Надо рубить поскорей, - говорю я. - Скоро и темнеть начнет.
   - Что ж рубить, когда нечего рубить!
   - Да вот, - говорю, - хорошая елка.
 
   Мишка осмотрел елку как следует со всех сторон и говорит:
   - Она, конечно, хорошая, только не  совсем.  По  правде  сказать,  совсем
нехорошая: куцая.
   - Как это - куцая?
   - Верхушка у нее короткая. Мне такой елки и даром не надо!
   Нашли мы другую елку.
   - А эта хромая, - говорит Мишка.
   - Как - хромая?
   - Так, хромая. Видишь, у нее нога внизу закривляется.
   - Какая нога?
   - Ну, ствол.
   - Ствол! Так бы и говорил!
   Нашли мы еще одну елку.
   - Лысая, - говорит Мишка.
   - Сам ты лысый! Как это елка может быть лысая?
   - Конечно, лысая! Видишь, какая она  реденькая,  вся  просвечивает.  Один
ствол виден. Просто не елка, а палка!
   И гак все время: то лысая, то хромая, то еще какая-нибудь!
   - Ну, - говорю, - тебя слушать - до ночи елки не срубишь!
   Нашел себе подходящую елочку, срубил и отдал топор Мишке:
   - Руби поскорей, нам домой ехать пора.
   А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил - ничего
не помогало. Наконец он нашел елку по  своему  вкусу,  срубил,  и  мы  пошли
обратно на станцию. Шли, шли, а лес все не кончается.
   - Может, мы не в ту сторону идем? - говорит Мишка.
   Пошли мы в другую сторону. Шли, шли - все  лес  да  лес!  Тут  и  темнеть
начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону,  то  в  другую.  Заплутались
совсем.
   - Вот видишь, - говорю, - что ты наделал!
   - Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.
   - А сколько ты елку выбирал? А дома сколько возился? Вот  придется  из-за
тебя в лесу ночевать!
   - Что ты! - испугался Мишка. - Ведь ребята сегодня  придут.  Надо  искать
дорогу.
   Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна.  Черные  стволы  деревьев
стояли, как великаны, вокруг. За  каждым  деревом  нам  чудились  волки.  Мы
остановились и боялись идти вперед.
   - Давай кричать! - говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:
   - Ау!
   "Ау!" - ответило эхо.
   - Ау! Ау-у! - закричали мы снова что было силы.
   "Ау! Ау-у!" - повторило эхо.
   - Может быть, нам лучше не кричать? - говорит Мишка.
   - Почему?
   - Еще волки услышат и прибегут.
   - Тут, наверно, никаких волков нет,
   - А вдруг есть! Лучше пойдем скорее.
   Я говорю:
   - Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.
   Пошли мы снова. Мишка все оглядывался и спрашивал:
   - А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?
   - Бросать в них горящие головешки, - говорю я.
   - А где их брать, эти головешки?
   - Развести костер - вот тебе и головешки.
   - А у тебя есть спички?
   - Нету.
   - А они на дерево могут влезть?
   - Кто?
   - Да волки.
   - Волки? Нет, не могут.
   - Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и  будем  сидеть
до утра.
   - Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!
   - Почему не просидишь?
   - Замерзнешь и свалишься.
   - Почему замерзнешь? Нам ведь не холодно.
   - Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй  посиди  на  дереве
без движения - сразу замерзнешь.
   - А зачем сидеть без движения? - говорит Мишка. - Можно сидеть  и  ногами
дрыгать.
   - Это устанешь - целую ночь на дереве ногами дрыгать!
   Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались  о  пни,  тонули  по
колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней.
   Мы очень устали.
   - Давай бросим елки! - говорю я.
   - Жалко, - говорит Мишка. - Ко мне ребята сегодня придут. Как  же  я  без
елки буду?
   - Тут нам бы самим, - говорю, - выбраться! Чего еще о елках думать!
   - Постой, - говорит Мишка. -  Надо  одному  вперед  идти  и  протаптывать
дорогу, тогда другому будет легче. Будем меняться по очереди.
   Мы остановились, передохнули. Потом Мишка  впереди  пошел,  а  я  за  ним
следом. Шли, шли... Я остановился, чтоб переложить  елку  на  другое  плечо.
Хотел идти дальше, смотрю - нет Мишки! Исчез, словно  провалился  под  землю
вместе со своей елкой.
   Я кричу:
   - Мишка!
   А он не отвечает.
   - Мишка! Эй! Куда же ты делся?
   Нет ответа.
   Я пошел осторожно вперед, смотрю - а там обрыв!  Я  чуть  не  свалился  с
обрыва. Вижу - внизу шевелится что-то темное.
   - Эй! Это ты, Мишка?
   - Я! Я, кажется, с горы скатился!
   - Почему же ты не отвечаешь? Я тут кричу, кричу...
   - Ответишь тут, когда я ногу ушиб!
   Я спустился к нему, а там дорога. Мишка сидит посреди  дороги  и  коленку
руками трет.
   - Что с тобой?
   - Коленку ушиб. Нога, понимаешь, подвернулась.
   - Больно?
   - Больно! Я посижу.
   - Ну, давай посидим, - говорю я.
   Уселись мы с ним на снегу. Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод.
   Я говорю:
   - Тут  и  замерзнуть  можно!  Может  быть,  пойдем  по  дороге?  Она  нас
куда-нибудь выведет:  или  на  станцию,  или  к  лесничему,  или  в  деревню
какую-нибудь. Не замерзать же в лесу!
   Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.
   - Не могу, - говорит.
   - Что же теперь делать? Давай я понесу тебя па закорках, - говорю я.
   - Да разве ты донесешь?
   - Давай попробую.
   Мишка поднялся и начал взбираться ко  мне  на  спину.  Кряхтел,  кряхтел,
насилу залез. Тяжелый! Я согнулся в три погибели.
   - Ну, неси! - говорит Мишка.
   Только прошел я несколько шагов, поскользнулся - и бух в снег.
   - Ай! - заорал Мишка. - У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь!
   - Я же не нарочно!
   - - Не брался бы, если не можешь!
   - Горе мне с тобой! - говорю я. - То ты с бенгальскими огнями возился, то
елку до самой темноты выбирал, а  теперь  вот  зашибся...  Пропадешь  тут  с
тобой!
   - Можешь не пропадать!..
   - Как же не пропадать?
   - Иди один. Это все я виноват. Я уговорил тебя за елками ехать.
   - Что же, я тебя бросить должен?
   - Ну и что ж? Я и один дойду. Посижу, нога пройдет - я и пойду.
   - Да ну тебя! Никуда я без тебя  не  пойду.  Вместе  приехали,  вместе  и
вернуться должны. Надо придумать что-нибудь.
   - Что же ты придумаешь?
   - Может быть, санки сделать? У нас топор есть.
   - Как же ты из топора санки сделаешь?
   - Да не из топора, голова! Срубить дерево, а из дерева - санки.
   - Все равно гвоздей нет.
   - Надо подумать, - говорю я.
   И стал думать. А Мишка все на снегу сидит.  Я  подтащил  к  нему  елку  и
говорю:
   - Ты лучше на елку сядь, а то простудишься.
   Он уселся на елку. Тут мне пришла в голову мысль.
   - Мишка, - говорю я, - а что, если тебя повезти на елке?
   - Как - на елке?
   - А вот так: ты сиди, а я буду за ствол тащить. Ну-ка, держись!
 
   Я схватил елку за ствол и потащил. Вот как ловко придумал! Снег на дороге
твердый, укатанный, елка по нему легко идет, а Мишка на ней - как на санках!
   - Замечательно! - говорю я. - На-ка, держи топор.
   Отдал ему топор. Мишка уселся поудобнее, и я повез его по  дороге.  Скоро
мы выбрались на опушку леса и сразу увидели огоньки.
   - Мишка! - говорю. - Станция!
   Издали уже слышался шум поезда.
   - Скорей! - говорит Мишка. - Опоздаем на поезд!
   Я припустился изо всех сил. Мишка кричит:
   - Еще поднажми! Опоздаем!
   Поезд уже подъезжал к станции. Тут и мы подоспели. Подбегаем к вагону.  Я
подсадил Мишку. Поезд тронулся, я  вскочил  на  подножку  и  елку  за  собой
втащил. Пассажиры в вагоне стали бранить нас за то, что елка колючая. Кто-то
спросил:
   - Где вы взяли такую ободранную елку?
   Мы стали рассказывать, что с нами  в  лесу  случилось.  Тогда  все  стали
жалеть нас. Одна тетенька усадила Мишку на скамейку, сняла с него валенок  и
осмотрела ногу.
   - Ничего страшного нет, - сказала она. - Просто ушиб.
   - А я думал, что ногу сломал, так она у меня  болела,  -  говорит  Мишка.
Кто-то сказал:
   - Ничего, до свадьбы заживет!
   Все засмеялись. Одна тетенька дала нам по пирогу, а другая -  конфет.  Мы
обрадовались, потому что очень проголодались.
   - Что же мы теперь будем делать? - говорю я. - У нас на двоих одна елка.
   - Отдай ее на сегодня мне, - говорит Мишка, - и дело с концом.
   - Как это - с концом? Я ее тащил через весь лес да еще тебя на ней вез, а
теперь сам без елки останусь?
   - Так ты мн