ворот  и  после  зимы  наступила
вдруг осень:
   Скучная картина!
   Тучи без конца.
   Дождик так и льется,
   Лужи у крыльца.
   Тут Дружок жалобно завыл в чемодане, и Мишка закричал что было силы:
   Что ты рано в гости,
   Осень, к нам пришла?
   Еще просит сердце
   Света и тепла!
   Старушка,  которая  дремала  напротив,  проснулась,  закивала  головой  и
говорит:
   - Верно, деточка, верно! Рано осень к нам пришла. Еще ребятишкам погулять
хочется, погреться на солнышке, а тут осень! Ты,  миленький,  хорошо  стишки
говоришь, хорошо!
   И она принялась гладить Мишку по голове. Мишка незаметно толкнул меня под
лавкой ногой, чтоб я продолжал чтение, а у  меня,  как  нарочно,  все  стихи
выскочили из головы, только  одна  песня  вертелась.  Недолго  раздумывая  я
гаркнул что было силы на манер стихов:
   Ах вы сени, мои сени!
   Сени новые мои!
   Сени новые, кленовые, решетчатые!
   Дядя Федя поморщился:
   - Вот наказание! Еще один исполнитель нашелся!
   А Леночка надула губки и говорит:
   - Фи! Нашел что читать! Какие-то сени!
   А я отбарабанил эту песню два раза подряди принялся за другую:
   Сижу за решеткой, в темнице сырой,
   Вскормленный в неволе орел молодой...
   - Вот бы тебя засадить куда-нибудь, чтоб ты  не  портил  людям  нервы!  -
проворчал дядя Федя.
   - Ты не волнуйся, - говорила ему тетя Надя. -  Ребята  стишки  повторяют,
что тут такого!
   Но дядя Федя все-таки волновался и тер рукой лоб,  будто  у  него  голова
болела. Я  замолчал,  но  тут  Мишка  пришел  на  помощь  и  стал  читать  с
выражением:
   Тиха украинская ночь.
   Прозрачно небо, звезды блещут...
   - О! - засмеялись в вагоне. - На Украину попал! Куда-то еще залетит?
   На остановке вошли новые пассажиры.
   - Ого, да тут стихи читают! Весело будет ехать.
   А Мишка уже путешествовал по Кавказу:
   Кавказ подо мною, один в вышине
   Стою над снегами у края стремнины...
   Так он объехал чуть ли не весь свет и попал даже на Север. Там он охрип и
снова стал толкать меня под лавкой ногой. Я никак не мог  припомнить,  какие
еще бывают стихи, и опять принялся за песню:
   Всю-то я вселенную проехал.
   Нигде я милой не нашел...
   Леночка засмеялась:
   - А этот все какие-то песни читает!
   - А я виноват, что Мишка все стихи перечитал? - сказал я  и  принялся  за
новую песню:
   Голова ль ты моя удалая,
   Долго ль буду тебя я носить?
   - Нет, братец, - проворчал дядя Федя, - если  будешь  так  донимать  всех
своими стихами, то не сносить тебе головы!
   Он опять принялся тереть рукой лоб, потом взял  из-под  лавки  чемодан  и
вышел на площадку.
   Поезд подходил к городу. Пассажиры зашумели,  стали  брать  свои  вещи  и
толпиться у выхода. Мы тоже схватили чемодан и рюкзак и стали  пролезать  на
площадку. Поезд остановился. Мы вылезли из вагона и пошли домой. В  чемодане
было тихо.
   - Смотри, - сказал Мишка, - когда не надо, так он молчит,  а  когда  надо
было молчать, он всю дорогу скулил.
   - Надо посмотреть - может, он там задохнулся? - говорю я.
 
   Мишка поставил чемодан на землю, открыл его... и мы остолбенели: Дружка в
чемодане не было! Вместо него лежали какие-то  книжки,  тетради,  полотенце,
мыло, очки в роговой оправе, вязальные спицы.
   - Что это? - говорит Мишка. - Куда же Дружок делся?
   Тут я понял, в чем дело.
   - Стой! - говорю. - Да  это  ведь  не  наш  чемодан!  Мишка  посмотрел  и
говорит:
   - Верно! В нашем чемодане  были  дырки  просверлены,  и  потом,  наш  был
коричневый, а этот рыжий какой-то. Ах я разиня! Схватил чужой чемодан!
   - Бежим скорей обратно, может быть, наш чемодан так и стоит под лавкой, -
сказал я.
   Прибежали мы на вокзал. Поезд еще не ушел. А мы забыли,  в  каком  вагоне
ехали. Стали бегать по всем вагонам и заглядывать под лавки.  Обыскали  весь
поезд. Я говорю:
   - Наверно, его забрал кто-нибудь.
   - Давай еще раз пройдем по вагонам, - говорит Мишка.
   Мы еще раз обыскали все вагоны. Ничего не нашли. Стоим с чужим  чемоданом
и не знаем, что делать. Тут пришел проводник и прогнал нас.
   - Нечего, - говорит, - по вагонам шнырять!
   Пошли мы домой. Я зашел к Мишке, чтобы выгрузить  из  рюкзака  его  вещи.
Мишкина мама увидела, что он чуть не плачет, и спрашивает:
   - Что с тобой?
   - Дружок пропал!
   - Какой дружок?
   - Ну, щенок. Не получала письма разве?
   - Нет, не получала.
   - Ну вот! А я писал.
   Мишка стал рассказывать, какой хороший был Дружок, как мы его везли и как
он потерялся. Под конец Мишка расплакался, а я ушел домой  и  не  знаю,  что
было дальше.
   ***
   На другой день Мишка приходит ко мне и говорит:
   - Знаешь, теперь выходит - я вор!
   - Почему?
   - Ну, я ведь чужой чемодан взял.
   - Ты ведь по ошибке.
   - Вор тоже может сказать, что он по ошибке.
   - Тебе ведь никто не говорит, что ты вор.
   - Не говорит, а все-таки совестно. Может быть, тому человеку этот чемодан
нужен. Я должен вернуть.
   - Да как же ты найдешь этого человека?
   - А я напишу записки, что нашел  чемодан,  и  расклею  по  всему  городу.
Хозяин увидит записку и придет за своим чемоданом.
   - Правильно! - говорю я.
   - Давай записки писать.
   Нарезали мы бумаги и стали писать:
   "Мы нашли чемодан в вагоне. Получить у Миши Козлова. Песчаная  улица,  No
8, кв. 3".
   Написали штук двадцать таких записок. Я говорю:
   - Давай напишем еще записки, чтоб нам вернули  Дружка.  Может  быть,  наш
чемодан тоже кто-нибудь по ошибке взял.
   - Наверно, его тот гражданин взял, который с нами в поезде ехал, - сказал
Мишка.
   Нарезали мы еще бумаги и стали писать:
   "Кто нашел в чемодане  щенка,  очень  просим  вернуть  Мише  Козлову  или
написать по адресу: Песчаная улица, No 8, кв. 3".
   Написали и этих записок штук двадцать и пошли их по  городу  расклеивать.
Клеили на всех углах, на фонарных столбах... Только записок оказалось  мало.
Мы вернулись домой и стали  еще  записки  писать.  Писали,  писали  -  вдруг
звонок. Мишка побежал открывать. Вошла незнакомая тетенька.
   - Вам кого? - спрашивает Мишка.
   - Мишу Козлова.
   Мишка удивился: откуда она его знает?
   - А зачем?
   - Я, - говорит, - чемодан потеряла.
   - А! - обрадовался Мишка. - Идите сюда. Вот он, ваш чемодан.
   Тетенька посмотрела и говорит:
   - Это не мой.
   - Как - не ваш? - удивился Мишка.
   - Мой был побольше, черный, а этот рыжий.
   - Ну, тогда вашего у нас нет, - говорит Мишка. - Мы другого не  находили.
Вот когда найдем, тогда пожалуйста.
   Тетенька засмеялась и говорит:
   - Вы неправильно делаете, ребята.  Чемодан  надо  спрятать  и  никому  не
показывать, а если придут за ним, то вы сначала спросите, какой был  чемодан
и что в нем лежало. Если вам ответят правильно, тогда отдавайте  чемодан.  А
так ведь вам кто-нибудь скажет: "Мой чемодан" - и заберет, а это  и  не  его
вовсе. Всякие люди бывают!
   - Верно! - говорит Мишка. - А мы и не сообразили!
   Тетенька ушла.
   - Вот видишь, - говорит  Мишка,  -  сразу  подействовало!  Не  успели  мы
записки наклеить,  а  люди  уже  приходят.  Ничего,  может  быть,  и  Дружок
найдется!
   Мы спрятали чемодан под кровать, но в этот день к  нам  больше  никто  не
пришел. Зато на другой день у нас перебывало много народу. Мы с Мишкой  даже
удивлялись, как много людей теряют свои чемоданы и разные другие вещи.  Один
гражданин забыл чемодан в трамвае и  тоже  пришел  к  нам,  другой  забыл  в
автобусе ящик с гвоздями, у третьего в прошлом году пропал сундук - все  шли
к нам, как будто у нас было бюро находок. С каждым днем приходило все больше
и больше народу.
   - Удивляюсь! - говорил Мишка. - Приходят  только  те,  у  которых  пропал
чемодан или хотя бы сундук, а те, которые нашли чемодан,  преспокойно  сидят
дома.
   - А чего им беспокоиться? Кто потерял, тот ищет, а кто  нашел,  чего  ему
еще ходить?
   - Могли бы хоть письмо написать, - говорит Мишка. - Мы бы сами пришли.
   ***
   Один раз мы с Мишкой сидели дома. Вдруг кто-то постучал  в  дверь.  Мишка
побежал отворять. Оказалось, почтальон. Мишка радостный вбежал в  комнату  с
письмом в руках.
   - Может быть, это про нашего Дружка! - сказал  он  и  стал  разбирать  на
конверте адрес, который был написан неразборчивыми каракулями.
   Весь конверт был усеян штемпелями и наклейками с надписями.
   - Это не нам письмо, - сказал наконец Мишка. - Это маме.  Какой-то  шибко
грамотный человек писал. В одном слове две ошибки сделал: вместо  "Песчаная"
улица написал "Печная". Видно, письмо долго по городу ходило, пока куда надо
дошло... Мама! - закричал Мишка. - Тебе письмо от какого-то грамотея!
   - Что это за грамотей?
   - А вот почитай письмо.
   Мама разорвала конверт и стала читать вполголоса:
   - "Милая мамочка!  Разреши  мне  держать  щеночка  маленького.  Он  очень
красивый, весь рыжий, а ухо черное, и я  его  очень  люблю..."  Что  это?  -
говорит мама. - Это ведь ты писал!
   Я засмеялся и посмотрел на Мишку.  А  он  покраснел  как  вареный  рак  и
убежал.
   ***
   Мы с Мишкой потеряли надежду отыскать Дружка, но Мишка часто вспоминал  о
нем:
   - Где он теперь? Какой у него хозяин?  Может  быть,  он  злой  человек  и
обижает Дружка? А может быть, Дружок так и остался в чемодане и погиб там от
голода? Пусть бы мне не вернули его, а только хоть бы сказали, что он  живой
и что ему хорошо!
   Скоро каникулы кончились, и пришла пора  идти  в  школу.  Мы  были  рады,
потому что очень любили учиться и уже соскучились по школе. В этот  день  мы
встали рано-рано, оделись во все новое и  чистое.  Я  пошел  к  Мишке,  чтоб
разбудить его, и встретился с ним на лестнице. Он как раз шел ко мне,  чтобы
разбудить меня.
   Мы думали, что в этом году с нами будет  заниматься  Вера  Александровна,
которая учила нас в прошлом году, но  оказалось,  что  у  нас  теперь  будет
совсем новая учительница, Надежда Викторовна,  так  как  Вера  Александровна
перешла в другую школу.  Надежда  Викторовна  дала  нам  расписание  уроков,
сказала, какие учебники будут нужны, и стала вызывать нас всех  по  журналу,
чтоб познакомиться с нами. А потом спросила:
   - Ребята, вы учили в прошлом году стихотворение Пушкина "Зима"?
   - Учили! - загудели все хором.
   - Кто помнит это стихотворение?
   Все ребята молчали. Я шепчу Мишке:
   - Ты ведь помнишь?
   - Помню.
   - Так поднимай руку!
   Мишка поднял руку.
 
   - Ну, выходи на середину и читай, - сказала учительница.
   Мишка подошел к столу и начал читать с выражением:
   Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
   На дровнях обновляет путь;
   Его лошадка, снег почуя,
   Плетется рысью как-нибудь...
   Он читал все дальше и дальше, а  учительница  сначала  смотрела  на  него
пристально, потом  наморщила  лоб,  будто  вспоминала  что-то,  потом  вдруг
протянула к Мишке руку и говорит:
   - Постой, постой! Я вспомнила: ты ведь тот мальчик, который ехал в поезде
и всю дорогу читал стихи? Верно?
   Мишка сконфузился и говорит:
   - Верно.
   - Ну, садись, а после уроков зайдешь ко мне в учительскую.
   - А стихи не надо кончать? - спросил Мишка.
   - Не надо. Я и так вижу, что ты знаешь.
   Мишка сел и принялся толкать меня под партой ногой:
   - Это она! Та тетенька, которая с нами в поезде ехала.  Еще  с  нею  была
девчонка Леночка и дяденька, который сердился. Дядя Федя, помнишь?
   - Помню, - говорю. - Я ее тоже узнал, как только ты стихи стал читать.
   - Ну, что  теперь  будет?  -  беспокоился  Мишка.  -  Зачем  она  меня  в
учительскую вызвала? Наверно, достанется нам за то, что мы  тогда  шумели  в
поезде!
   Мы с Мишкой так волновались, что не заметили даже, как занятия кончились.
Последними вышли из класса, и Мишка пошел в учительскую. Я остался ждать его
в коридоре. Наконец он оттуда вышел.
   - Ну, что тебе учительница сказала? - спрашиваю я.
   - Оказывается, мы ее чемодан взяли, то есть не ее, а  того  дяденьки.  Но
это все равно. Она спросила, не взяли ли  мы  по  ошибке  чужой  чемодан.  Я
сказал, что взяли. Она стала расспрашивать, что  в  этом  чемодане  было,  и
узнала, что это их чемодан. Она велела сегодня же принести ей чемодан и дала
адрес.
   Мишка показал мне бумажку, на которой  был  записан  адрес.  Мы  поскорей
пошли домой, взяли чемодан и отправились по адресу.
   Нам открыла дверь Леночка, которую мы видели в поезде.
   - Вам кого? - спросила она.
   А мы забыли, как звать учительницу.
   - Постойте, - говорит Мишка. - Вот тут  на  бумажке  записано...  Надежду
Викторовну.
   Леночка говорит:
   - Вы, наверно, чемодан принесли?
   - Принесли.
   - Ну, заходите.
   Она привела нас в комнату и закричала:
   - Тетя Надя! Дядя Федя! Мальчики чемодан принесли!
   Надежда Викторовна и дядя Федя вошли в комнату. Дядя Федя открыл чемодан,
увидел свои очки и сразу надел их на нос.
   - Вот они, мои любимые старые очки! - обрадовался он. - Как  хорошо,  что
они нашлись! А то я к новым очкам никак не могу привыкнуть.
   Мишка говорит:
   - Мы ничего не трогали. Все ждали, когда хозяин отыщется. Мы  даже  везде
объявления наклеили, что нашли чемодан.
   - Ну вот! - сказал дядя Федя. -  А  я  никогда  не  читаю  объявлений  на
стенах. Ну ничего, в следующий раз буду умнее - всегда буду читать.
   Леночка куда-то ушла, а потом вернулась в комнату, а за ней бежал  щенок.
Он был весь рыжий, только одно ухо у него было черное.
   - Смотри! - прошептал Мишка. Щенок насторожился,  приподнял  свое  ухо  и
поглядел на нас.
   - Дружок! - закричали мы.
   Дружок завизжал от радости, кинулся к  нам,  принялся  прыгать  и  лаять.
Мишка схватил его на руки:
   - Дружок! Верный мой пес! Значит, ты не забыл нас?
   Дружок лизал ему щеки,  а  Мишка  целовал  его  прямо  в  морду.  Леночка
смеялась, хлопала в ладоши и кричала:
   - Мы его в чемодане с поезда принесли! Мы по ошибке  ваш  чемодан  взяли.
Это все дядечка Федечка виноват!
   - Да, - сказал дядя Федя, - это моя вина. Я первый взял  ваш  чемодан,  а
потом уж вы мой взяли.
   Они отдали нам чемодан, в котором Дружок ехал в поезде.  Леночка,  видно,
очень не хотела расставаться с Дружком. На глазах у  нее  даже  слезы  были.
Мишка сказал, что на следующий год у Дианки  снова  будут  щенки,  тогда  мы
выберем самого красивого и привезем ей.
   - Обязательно привезите, - сказала Леночка. Мы  попрощались  и  вышли  на
улицу. Дружок сидел на руках у Мишки, вертел во все стороны головой, и глаза
у него были такие, будто он всему  удивлялся.  Наверно,  Леночка  все  время
держала его дома и ничего ему не показывала.
   Когда мы подошли к дому, у нас на крыльце сидели две тетки и дядька. Они,
оказывается, нас ждали.
   - Вы, наверно, за чемоданом пришли? - спросили мы их.
   - Да, - сказали они. - Это вы те ребята, которые чемодан нашли?
   - Да, это мы, - говорим мы. - Только никакого чемодана у нас теперь  нет.
Уже нашелся хозяин, и мы отдали.
   - Так  вы  бы  поснимали  свои  записки,  а  то  только  людей  смущаете.
Приходится из-за вас даром время терять!
   Они поворчали и разошлись. А мы с Мишкой в тот же день обошли все  места,
где наклеили записки, и ободрали их.
 
 
   ТЕЛЕФОН
 
   Один раз мы с Мишкой были в игрушечном магазине и  увидели  замечательную
игрушку - телефон.  В  большой  деревянной  коробке  лежали  два  телефонных
аппарата, две  трубки,  в  которые  говорить  и  слушать,  и  целая  катушка
проволоки. Продавщица объяснила нам, что если один телефон поставить в одной
квартире, а другой - у соседей и соединить оба аппарата проволокой, то можно
переговариваться.
   - Вот нам бы купить! Мы как раз соседи, - сказал Мишка. - Хорошая  штука!
Это не какая-нибудь простая игрушка,  которую  поломаешь  и  выбросишь.  Это
полезная вещь!
   - Да, - говорю я, - очень полезная штука! Захотел поговорить, взял трубку
- поговорил, и ходить никуда не надо.
   -  Удобство!  -  восторгался  Мишка.  -  Сидишь  дома  и  разговариваешь.
Замечательно!
   Мы с Мишкой решили собирать деньги,  чтобы  купить  телефон.  Две  недели
подряд мы не ели мороженого, не ходили в кино - все деньги  копили.  Наконец
насобирали, сколько было нужно, и купили телефон.
   Примчались из магазина домой с коробкой. Один телефон у  меня  поставили,
другой - у Мишки и от моего  телефона  протянули  проволоку  через  форточку
вниз, прямо к Мишкиному телефону.
   - Ну, - говорит Мишка, - попробуем разговаривать. Беги наверх и слушай.
   Я помчался к себе, взял трубку и слушаю, а  трубка  уже  кричит  Мишкиным
голосом:
   - Алло! Алло!
   Я тоже как закричу:
   - Алло!
   - Слышно что-нибудь? - кричит Мишка.
   - Слышно. А тебе слышно?
   - Слышно. Вот здорово! Тебе хорошо слышно?
   - Хорошо. А тебе?
   - И мне хорошо! Ха-ха-ха! Слышно, как я смеюсь?
   - Слышно. Ха-ха-ха! А тебе слышно?
   - Слышно. Послушай, сейчас я к тебе приду.
   Мишка прибежал ко мне, и мы принялись обниматься от радости.
   - Хорошо, что купили телефон! Правда? - говорит Мишка.
   - Конечно, - говорю, - хорошо.
   - Слушай, сейчас я пойду обратно и позвоню тебе.
   Он убежал и позвонил снова. Я взял трубку:
   - Алло!
   - Алло!
   - Слышно?
   - Слышно.
   - Хорошо?
   - Хорошо.
   - И у меня хорошо. Давай разговаривать.
   - Давай, - говорю. - А о чем разговаривать?
   - Ну, о чем... О чем-нибудь... Хорошо, что мы купили телефон, правда?
   - Правда.
   - Вот если бы не купили, было бы плохо. Правда?
   - Правда.
   - Ну?
   - Что "ну"?
   - Чего же ты не разговариваешь?
   - А ты почему не разговариваешь?
   - Да я не знаю, о чем разговаривать, - говорит Мишка. -  Это  всегда  так
бывает: когда надо разговаривать, так не  знаешь,  о  чем  разговаривать,  а
когда не надо разговаривать, так разговариваешь и разговариваешь...
   Я говорю:
   - Давай вот что: подумаем, а когда придумаем, тогда позвоним.
   - Ладно.
   Я повесил трубку и стал думать. Вдруг звонок. Я взял трубку.
   - Ну, придумал? - спрашивает Мишка.
   - Нет еще, не придумал.
   - Я тоже еще не придумал.
   - Зачем же ты звонишь, раз не придумал?
   - А я думал, что ты придумал.
   - Я сам тогда позвонил бы.
   - А я думал, что ты не догадаешься.
   - Что ж я, по-твоему, осел?
   - Нет, какой же ты осел! Ты совсем не осел! Разве я говорю, что ты осел!
   - А что ты говоришь?
   - Ничего. Говорю, что ты не осел.
   - Ну ладно, довольно тебе про осла твердить! Давай лучше уроки учить.
   - Давай.
   Я повесил трубку и сел за уроки. Вдруг Мишка снова звонит:
   - Слушай, сейчас я буду петь и на рояле играть по телефону.
   - Ну, пой, - говорю.
   Послышалось какое-то шипение, потом  забренчала  музыка,  и  вдруг  Мишка
запел не своим голосом:
   Куда, куда вы удалились,
   Весны моей златые дни-и-и?
   "Что это? - думаю. - Где он так петь выучился?" Вдруг Мишка сам является.
Рот до ушей.
   - Ты думал, это я пою? Это патефон по телефону поет! Дай-ка, я послушаю.
   Я дал ему трубку. Он слушал, слушал, потом как бросит трубку  -  и  бегом
вниз. Я взял трубку, а  там:  "Пш-ш-ш!  Пш-ш-ш!  Др-р-р!  Др-р-р!"  Наверно,
пластинка кончилась. Я снова сел за уроки. Опять звонок. Я взял трубку:
   - Алло!
 
   А из трубки:
   "Ав! Ав! Ав!"
   - Ты чего, - говорю, - по-собачьи лаешь?
   - Это не я. Это с тобой Дружок  разговаривает.  Слышишь,  как  он  кусает
трубку зубами?
   - Слышу.
   - Это я ему в морду тыкаю трубкой, а он ее зубами грызет.
   - Ты бы лучше не портил трубку.
   - Ничего, она железная... Ай! Пошел вон! Я тебе покажу, как кусаться! Вот
тебе! ("Ав! Ав! Ав!") Кусается, понимаешь?
   - Понимаю, - говорю.
   Снова сел за уроки. Через минуту звонок. Я  взял  трубку,  а  там  что-то
жужжит:
   "Жжу-у-у-у!"
   - Алло! - кричу я.
   "Жуу-у! Жжу-у!"
   - Чем ты там жужжишь?
   - Мухой.
   - Какой мухой?
   - Ну, простой мухой. Я ее держу перед трубкой, а она крылышками  машет  и
жужжит.
   Целый вечер мы с Мишкой звонили друг другу и  выдумывали  разные  фокусы:
пели, кричали, рычали, мычали, даже шепотом разговари