ствия во исполнение приказа звучать так: "Ты 
сказал "Принеси мне желтый цветок" и в связи с этим именно этот цветок вызвал у 
меня чувство удовлетворения, вот почему я принес его тебе"? А не мог бы на это 
последовать ответ: "Я же тебе не поручал принести мне такой цветок, который 
вызвал бы у тебя после моих слов такое чувство удовлетворения!"?
461. В каком же смысле приказ предвосхищает свое исполнение? Не в том ли, что он 
теперь предписывает как раз то, что выполняется позднее? На самом деле это 
означало бы: "Что впоследствии выполняется или же не выполняется". А это ни о 
чем не говорит.
"Пусть мое желание и не определяет того, что реально произойдет, но оно все же 
определяет, так сказать, тему факта, независимо от того, исполнит ли он желаемое 
или нет". Нас как бы удивляет не то, что кто-то знает будущее, а то, что он 
вообще способен предсказывать (истинно или ложно).
Словно бы само по себе предсказание, истинное или ложное неважно, уже несло в 
себе некий отсвет будущего, тогда как об этом будущем оно ничего не знает, а 
меньше, чем ничего, знать невозможно.
462. Я могу искать его, если его тут нет, но не могу его повесить в его 
отсутствие.
Возможно, кто-то готов отреагировать: "Но он же должен быть где-то тут, если я 
его ищу". Тогда он должен быть где-то и в том случае, если я его не нахожу и 
даже если его вообще нет.
463. "Ты искал его? Да ты ведь даже не мог знать, тут ли он!" Но такая проблема 
действительно возникает при математическом поиске. Можно, например, поставить 
вопрос: как такое было возможно даже просто искать трисекцию угла?
464. Чему я хочу научить так это переходить от неявной бессмыслицы к бессмыслице 
явной.
465. "Уж так устроено ожидание: что ни случись, оно должно либо согласовываться 
с ним, либо нет".
Ну, а если спросить: определяется ли факт ожиданием с точностью "да" или "нет" 
или же не определяется, иначе говоря, определено ли, в каком смысле благодаря 
некоему событию которое постоянно может произойти сбывается определенное 
ожидание? На этот вопрос следует ответить: "Да, коль скоро выражение ожидания не 
является неопределенным, не содержит дизъюнкции различных возможностей".
466. Зачем человек мыслит? Какой от этого толк? Для чего он рассчитывает паровой 
котел, а не оставляет толщину его стенок на произвол случая? Ведь то, что котлы, 
рассчитанные таким-то образом, взрываются не так часто всего лишь факт нашего 
опыта! Но так же, как человек, однажды обжегшись, сделал бы все, чтобы снова не 
сунуть руку в огонь, так он будет делать все, чтобы не пренебречь расчетом 
котла. Но так как нас интересуют не причины, мы скажем: люди мыслят и это факт; 
они, например, ведут себя именно так, когда делают паровой котел. А может ли 
котел, созданный таким образом, взорваться? Увы, да!
467. Выходит, человек мыслит потому, что мышление себя оправдывает? Потому, что 
он думает, что мыслить выгодно?
(Разве он воспитывает своих детей, потому что это оправдывает себя?)
468. Как же выяснить, почему человек мыслит?
469. И все же можно утверждать, что мышление себя оправдывает. Котлы стали 
взрываться реже, с тех пор как перестали определять толщину их стенок на глазок 
и начали ее рассчитывать определенным образом. А также с тех пор, как любой 
расчет инженера стали перепроверять повторно.
470. Итак, иногда мыслят потому, что мышление оправдывается на деле.
471. Часто бывает, что, только подавив в себе вопрос "почему", мы обнаруживаем 
важные факты; которые затем, в ходе нашего исследования, ведут к ответу.
472. Природа веры в единообразие событий, по-видимому, яснее всего проявляется в 
том случае, когда мы испытываем страх перед ожидаемым. Ничто не могло бы 
заставить меня сунуть руку в огонь хотя ведь я обжигался лишь в прошлом.
473. Вера в то, что огонь обожжет меня, такой же природы, что и страх, что он 
обожжет меня.
474. То, что огонь обожжет меня, сунь я в него руку, достоверность.
Таким образом, здесь мы видим, что значит достоверность. (Не просто что означает 
слово "достоверность", но и что заключено в ней самой.)
475. Если кого-нибудьспрашивают об основаниях его предположения, он задумывается 
о них. Происходит ли здесь то же самое, что и в том случае, когда человек 
размышляет о возможных причинах какого-нибудьсобытия?
476. Следует различать предмет страха и причину страха.
Так, лицо, внушающее нам страх или восхищение (предмет страха, восхищения), 
является не его причиной, а, можно сказать, его адресатом.
477. "Почему ты полагаешь, что эта горячая плита обожжет тебя?" Есть ли у тебя 
основания для этого предположения и нужны ли тебе эти основания?
478. Какие у меня основания предполагать, что мой палец, коснувшись стола, 
встретит сопротивление? Какие у меня основания считать, что этот карандаш 
вызовет у меня боль, если им уколоть мою руку? Когда я задаю эти вопросы, мне в 
голову приходят сотни оснований, почти мгновенно сменяя друг друга. "Да я сам 
множество раз испытывал это; и столь же часто слышал о подобном опыте от других; 
если бы это было не так, то ... и т.д.".
479. Вопрос "На каком основании ты это полагаешь?" мог бы значить: "На основании 
чего ты делаешь (сделал сейчас) такое умозаключение?" Но он мог бы означать 
также: "Какие основания для этого предположения ты можешь привести мне 
впоследствии [задним числом]?"
480. Итак, под "основанием" некоторого мнения на самом деле можно понимать лишь 
то, что человек высказал самому себе, прежде чем он пришел к определенному 
мнению. Исчисление, фактически выполненное им. В случае же вопроса: как прежний 
опыт может явиться основанием для предположения, что впоследствии произойдет 
то-то? отповедь такова: а каким же общим понятием основания мы располагаем для 
такого рода предположения? Основанием предположения, что в будущем нечто 
произойдет, мы называем именно этот [упомянутый выше] род утверждения о прошлом. 
А если человек удивится, что мы играем в такую игру, то я сошлюсь на влияние 
прошлого опыта (на то, что обжегшийся ребенок боится огня).
481. Если бы кто-то сказал, что опыт прошлого не убеждает его в том, что нечто 
произойдет в будущем, то я не понял бы его. Можно было бы его спросить: а что 
тогда ты хочешь услышать? Какие данные ты называешь основанием для того, чтобы 
верить? А что ты называешь "быть убежденным"? Как ты надеешься убедиться? Если 
это не основания, то что же тогда основания? Если, по твоим словам, это не 
основания, то нужно, чтобы ты все-таки мог установить, в каком случае можно по 
праву заявить, что для нашего предположения есть основания.
Ибо заметь: в данном случае основания не предложения, из которых логически 
следует предполагаемое.
Но и не то, о чем можно сказать: для полагания требуется меньше, чем для знания. 
Ибо речь тут идет не о чем-то приближающемся к логическому выводу.
482. Нас сбивает с толку такой способ выражения: "Это достаточное основание, ибо 
оно делает вероятным наступление данного события". Создается впечатление, будто 
тут что-то дополнительно утверждается об этом основании, что оправдывает его как 
основание; между тем предложение: "Это основание делает событие вероятным" 
говорит лишь о том, что данное основание соответствует определенной норме 
достаточного основания, сама же норма не обосновывается!
483. Достаточным является такое основание, которое на деле является таковым.
484. Кто-то готов изречь: "Это достаточное основание только потому, что оно 
делает событие действительно вероятным". Потому что оно, так сказать, 
действительно оказывает некое влияние на данное событие; словно бы оно имело 
опытный характер.
485. Обоснование путем опыта имеет конец. В противном случае оно не было бы 
обоснованием.
486. Следует ли из получаемых мною чувственных впечатлений, что там стоит стул? 
Как же может предложение следовать из чувственных впечатлений? Ну, а следует ли 
оно из предложений, описывающих чувственные впечатления? Нет. А разве не из 
таких впечатлений, не из чувственных данных я делаю вывод, что там стоит стул? Я 
не делаю никакого вывода! Но иногда все же делаю. Например, рассматривая 
фотографию, я говорю: "Выходит, что там должен стоять стул" или же: "Из того, 
что здесь видно, я заключаю, что там стоит стул". Это вывод, но не относящийся к 
логике. Вывод это переход к некоторому утверждению, а значит, и к поведению, 
соответствующему этому утверждению. "Я вывожу следствия" не только на словах, но 
и в поступках.
Был ли обоснованным мой вывод этих следствий? Что здесь называется основанием? 
Как употребляется слово "основание"? Опиши языковые игры! По ним и можно будет 
судить о важности обоснованности.
487. "Я выхожу из комнаты, потому что ты так велишь".
"Я выхожу из комнаты, но не потому, что ты так велишь".
Описывает ли это предложение связь моего поступка с его поведением или же оно 
формирует эту связь?
Можно ли спросить: "Откуда ты знаешь, что делаешь это поэтому или не поэтому?" И 
возможен ли ответ: "Я это чувствую"?
488. А как мне судить, так ли это? По косвенным приметам?
489. Спроси себя, по какому поводу, с какой целью мы это говорим?
Какого рода действия сопровождают эти слова? (Подумай о приветствиях!) В каких 
сценах они употребляются; и для чего?
490. Как я узнаю, что этот ход мыслей привел меня к этому поступку? Ну, вот 
характерная картина: скажем, в экспериментальном исследовании приходят к 
дальнейшему эксперименту путем расчета. То [о чем спрашивается] похоже на это и 
тут я бы мог описать пример.
491. Дело, пожалуй, не столько в том, что "без языка мы не могли бы понимать 
друг друга", сколько в том, что без языка мы не могли бы влиять на поведение 
других людей тем или иным образом; не могли бы строить улицы и машины и т.д. А к 
тому же: без использования устной и письменной речи люди не понимали бы друг 
друга.
492. Изобретение какого-то языка могло бы означать изобретение на основе 
естественных законов (или же в соответствии с ними) некоего приспособления для 
определенной цели; но об изобретении языка можно говорить и в другом смысле, 
аналогичном тому, в каком велась речь об изобретении игры.
Здесь я изрекаю нечто о грамматике слова "язык", связывая ее с грамматикой слова 
"изобретать".
493. Говорят: "Петух созывает кур своим криком" а не лежит ли в основе этих слов 
сравнение с нашим языком? Разве не изменяется полностью аспект [наше видение 
этой картины], если представить себе, что крик петуха приводит кур в движение 
путем какого-то физического воздействия?
А если, допустим, показано, каким образом слова "Иди ко мне!" воздействуют на 
человека, к которому они обращены, так что при определенных условиях в конечном 
счете возбуждаются мускулы его ног и т.д., разве в силу этого данное предложение 
утратило бы для нас характер предложения?
494. Я хочу сказать: мы называем "языком" прежде всего аппарат нашего обычного 
словесного языка, а уж по аналогии или сравнимости с ним и нечто другое.
495. Очевидно, я могу установить с помощью опыта, что человек (или животное) 
реагирует на один знак так, как мне этого хочется, а на другой нет. Что, 
например, по знаку " о " человек идет направо, а по знаку " м " идет налево; на 
знак " " " он реагирует не так, как на знак " м ", и т.д.
Мне даже незачем придумывать какой-то особый случай, достаточно понаблюдать на 
реальных фактах, как удается направлять человека, владеющего только немецким 
языком, используя лишь немецкий язык. (Ибо я тут рассматриваю изучение немецкого 
языка как настройку механизма на определенный тип влияния; при этом может быть 
безразлично, выучил ли этот язык другой человек или, допустим, уже от рождения 
устроен так, что реагирует на предложения немецкого языка, как и обыкновенный 
человек, выучивший немецкий.)
496. Грамматика не говорит нам, как должен быть построен язык, чтобы выполнять 
свою задачу, воздействовать на людей тем или иным образом. Она только описывает, 
но никоим образом не объясняет употребление знаков.
497. Правила грамматики можно назвать "условными", если под этим подразумевать, 
что цель грамматики есть не что иное, как цель языка.
Если кто-то утверждает "Не имей наш язык этой грамматики, он не мог бы выражать 
эти факты", задаешься вопросом, что здесь означают слова "мог бы".
498. Если я утверждаю, что указание "Принеси мне сахар!" и "Принеси мне молоко!" 
имеет смысл, а комбинация слов "Молоко мне сахар!" лишена смысла, то это не 
значит, что ее произнесение не вызывает никакого эффекта. И если в ответ на эти 
слова человек уставится на меня и разинет рот от изумления, то я на этом 
основании все-таки не назову их повелением уставиться на меня и т.д., пусть даже 
я и хотел вызвать именно такой эффект.
499. Сказать "Эта комбинация слов не имеет смысла" значит исключить ее из сферы 
языка и ограничить тем самым область языка. Но границы можно проводить по разным 
основаниям. Можно обнести какое-то место изгородью, обвести линией либо 
ограничить еще каким-то способом с целью не впускать кого-то сюда или же не 
выпускать его отсюда. Но это может быть и элементом игры, в которой играющие 
должны, скажем, перепрыгивать через такой барьер. Или же это может отмечать, где 
кончаются владения одного человека и начинаются владения другого и т.д. Таким 
образом, проведение границы само по себе еще не говорит, для чего это делается.



500. Если сказано, что предложение бессмысленно, это не означает, будто речь 
идет о бессмысленности его смысла. Дело в другом: при этом исключается из языка, 
изымается из обращения некое сочетание слов.
501. "Цель языка выражать мысли". Итак, по-видимому, цель каждого предложения 
выражать какую-то мысль. Какую же мысль выражает тогда, например, предложение 
"Моросит"?
502. Вопрос о смысле. Сравни:
           "Это предложение имеет смысл". "Какой?"
           "Этот ряд слов является предложением". "Каким?" 
503. Если я даю команду кому-то, мне вполне достаточно подать ему знак. Я бы 
никогда при этом не сказал: да это всего лишь слова, а мне нужно проникнуть за 
них. Вот так, и задавая кому-то о чем-то вопрос, я вполне довольствуюсь его 
ответом (то есть каким-то знаком) это как раз то, чего я ждал, и я не протестую: 
да это всего лишь ответ.
504. Допустим, кто-то заявляет: "Как я могу узнать, что он подразумевает, ведь я 
вижу только подаваемые им знаки". Моя реплика на это: "Откуда ему известно, что 
он имеет в виду, если в его распоряжении тоже только его знаки".
505. Должен ли я понимать приказ, прежде чем смогу привести его в исполнение? 
Конечно! Иначе бы ты не знал, что нужно делать. Но ведь переход от знания к 
действию это опять скачок!
506. Рассеянный человек по приказу "Направо!" поворачивается налево, а затем, 
хлопнув себя по лбу, восклицает: "Ах да, направо!" и поворачивается направо. Что 
его осенило [вдруг пришло в голову]? Истолкование?
507. "Я не просто это говорю, я под этим и что-то подразумеваю". Если, 
осмысливая (а не просто произнося) слова, мы задумываемся над тем, что в нас 
происходит, то нам кажется, будто с этими словами что-то скреплено, а иначе они 
двигались бы вхолостую. Как если бы они были с чем-то соединены в нас.
508. Я высказываю предложение: "Сегодня здесь отличная погода". Да ведь слова 
это условные знаки; подставим же вместо них: "a b c d". Однако теперь, читая эти 
знаки, я уже не в состоянии непосредственно связать их со смыслом моего 
высказывания. Я, можно сказать, не привык, употреблять в речи знак "a" вместо 
"сегодня", знак "d" вместо "погода" и т.д. Но подразумеваю я под этим не 
отсутствие навыка мгновенно ассоциировать знак "а" со словом "сегодня", а 
непривычность употребления "а" вместо "сегодня" то есть в значении "сегодня" (я 
не владею этим языком).
(Я не привык измерять температуру по шкале Фаренгейта. Поэтому такое измерение 
температуры мне ничего не "говорит".)
509. Ну, а предположим, мы спросили кого-то "В каком смысле эти слова являются 
описанием того, что ты видишь?" и он ответил: "Под этими словами я имею в виду 
это". (Глядя, скажем, на какой-то пейзаж.) Почему этот ответ: "Я имею в виду 
это·" вовсе не ответ?
Как с помощью слов подразумевают то, что видят перед собой?
Представь себе, что я сказал "a b c d", подразумевая под этим: сегодня здесь 
отличная погода. Иначе говоря, произнося эти знаки, я испытывал те же самые 
переживания, которые обычно испытывал бы лишь тот, кто из года в год употреблял 
знак "а" вместо "сегодня", знак "d" вместо "погода" и т.д. В таком случае 
говорит ли "a b c d": сегодня здесь отличная погода?
Каков должен быть критерий того, что я испытываю именно данное переживание?
510. Проделай такой эксперимент: Скажи "Здесь холодно", имея в виду при этом 
"Здесь тепло". В состоянии ли ты это сделать? А что именно ты делаешь при этом? 
И разве существует только один способ делать это?
511. Что тогда означает фраза "Обнаружить, что какое-то высказывание не имеет 
смысла"? А что означает такое высказывание: "Если я что-то под этим 
подразумеваю, оно непременно должно иметь смысл"? Если я что-то под этим 
подразумеваю? Если я что подразумеваю под этим?! Хочется изречь: осмысленно то 
предложение, которое можно не просто высказывать, но и мыслить.
512. Создается впечатление, будто можно сказать: "Словесный язык допускает 
бессмысленные комбинации слов, язык же представления не допускает бессмысленных 
представлений". Выходит, и язык рисунков не допускает бессмысленных рисунков? 
Представь себе, что это были бы рисунки, по которым должны моделироваться тела. 
Тогда некоторые рисунки имели бы смысл, а некоторые нет. А что, если вообразить 
бесмысленные комбинации слов?
513. Рассмотри такую форму выражения: "Число страниц в моей книге равно корню 
уравнения x3 " 2x " 3= 0". Или же "Число моих друзей равно n, а n3 " 2n " 2= 0". 
Имеет ли смысл данное предложение? Непосредственно в этом нельзя убедиться. На 
таком примере видно, как может получиться, что нечто имеет вид предложения, 
которое мы понимаем, и все-таки лишено смысла.
(Это проливает свет на понятия "понимать" и "осмысливать".)
514. Философ говорит, что ему понятно предложение "Я здесь", что он вкладывает в 
него какую-то мысль, даже если при этом вовсе не размышляет над тем, как, при 
каких обстоятельствах употребляется это предложение. И если я говорю "Роза и в 
темноте красная", то ты и в темноте прямо-таки видишь это красное перед собою.
515. Два изображения розы в темноте. Одно совершенно черное, ибо роза невидима. 
На другом она написана во всех деталях и окружена черным. Является ли одно из 
них верным, а другое неверным? Разве мы не говорим о белой розе в темноте и о 
красной розе в темноте? И разве, при всем том, мы не говорим, что в темноте их 
нельзя отличить друг от друга?
516. Кажется ясным: нам понятно, что означает вопрос "Возникает ли при 
десятичном разложении числа p последовательность цифр 7777?" Это русское [в 
ориг. немецкое] предложение; можно показать, что оно означает для цифры 415, 
возникающей при разложении числа p; и аналогичные вещи. Да лишь в пределах, 
доступных для таких вот разъяснений, и достигается, можно сказать, понимание 
поставленного вопроса.
517. Спрашивается: не можем ли мы заблуждаться, считая, что понимаем вопрос?
Ведь иное математическое доказательство как раз и заставляет нас признать, что 
мы не в состоянии себе представить то, что, казалось, мы способны представить 
(например, построение семиугольника). Это ведет нас к пересмотру того, что 
считать областью представимого.
518. Сократ Теэтету: "А разве тот, кто представляет, не должен себе представлять 
нечто?" Теэт.: "Обязательно". Сок.: "А разве тот, кто представляет нечто, не 
должен представлять себе нечто действительное?" Теэт.: "По-видимому, так".
А разве тот, кто рисует, не должен рисовать нечто а кто изображает нечто, разве 
не изображает что-то реальное? Ну, а что же тогда собой представляет объект 
изображения портрет человека (например) или же человека, изображенного на 
портрете