мне  самой
захотелось поплавать на БМРТ и половить рыбку... - откликнулась Лариса.
     - Это только в рассказах  так  романтично.  На  самом  деле  тяжелый,
изнурительный труд, по шесть - девять месяцев вода и рыба, рыба и вода!  А
вокруг одни и те же физиономии, которые настолько  надоедают,  что  иногда
выть хочется от тоски...
     - Убедил,  не  хочу  ловить  такую  рыбку!  -  Она  капризно,  словно
маленькая девочка, надула губки, и Савелий пристально посмотрел на нее.
     - Лариса, у меня такое впечатление, что мне знакомо ва... твое лицо!
     - Ну да? - Она заразительно, но не очень естественно  рассмеялась.  -
Многие меня путают... со своими любимыми...
     В этот момент к столику подошел симпатичный молодой парень и  вежливо
обратился к Савелию:
     - Вы разрешите пригласить вашу даму?
     - Несколько растерявшись от "вашу даму", Савелий  кивнул  головой,  и
Лариса,  секунду  помедлив,  посмотрела  на  незнакомца  и  нехотя   пошла
танцевать. Розовое платье плотно облегало ее тело, открывая в  разрезе  до
бедра стройные ноги. Танцевала она  самозабвенно,  длинные  волосы  иногда
покачивались в тает движений. Танцующих было немного, взоры были  обращены
на Ларису,  которая  нисколько  не  смущалась,  явно  привычная  к  такому
вниманию. Савелий во все глаза смотрел на девушку.
     - Что, понравилась? - не без сожаления спросил Варламов.
     - Да, с такой бы я повалялся на травке в степи, под  сенью  берез!  -
вздохнул Савелий.
     - С ней вряд ли получится...
     - Не такая или занята? - язвительно заметил он.
     - Не такая! - не принимая тона, отозвался Варламов и тут же  спросил:
- Ты как здесь оказался? Насколько я помню, ты на  родину  собирался  -  в
Сибирь, кажется?
     - Да, в Омск... Ездил, навестил могилу родителей, пытался устроиться,
но... - Савелий  огорченно  махнул  рукой,  -  после  долгих  мытарств  по
кабинетам,  когда  хотел  на  все  наплевать  и  податься   в   управдомы,
повстречался с Брегвадзе...
     - С отцом Васе? - встрепенулся Варламов.
     - Ну... Он в министерстве, главк возглавляет... Он я устроил меня  на
тралфлот: третий год  плаваю...  А  тут  неожиданное  наследство  на  меня
свалилось в виде домика с садом: родная тетка умерла...
     - Какая тетка? У тебя же вроде никого не было?
     - Я и сам узнал  о  ней,  только  когда  телеграмму  из  нотариальной
конторы получил, - вздохнул Савелий. - Что-то они с мамой  не  поделили...
Какая-то семейная тайна, которая ушла с ними в могилу...
     - Подфартило тебе! Надо же. Говорков - домовладелец! С ума  сойти!  И
что теперь думаешь делать?
     - Не решил пока... С одной стороны, надоела эта морская романтика,  а
с другой - вроде как и жалко море бросать, свыкся...
     - Ты, Говорок, не представляешь, как я тебе рад!
     - с грустью проговорил Варламов. - Трое нас осталось... точнее, два с
половиной. Шалим-то все по больницам да по санаториям мается, в курсе?
     - Да, год назад навещал его: смотреть жалко, что от него осталось. Не
протянет он долго...
     - А ты знаешь, что он уже пытался однажды покончить с собой?  -  тихо
сказал Варламов.
     - Да ты что? - Савелий даже привстал от удивления.
     - Вот такие дела: не может  терпеть  больше...  Бедняга,  он  столько
операций перенес, жуть берет! Лично я давно бы сломался...
     - Ты-то как, все нормально?
     -  Потом  поговорим!  -  тихо,  но  быстро  сказал  он,  взглянув  на
приближающуюся Ларису.
     Поблагодарив за танец, ее партнер вернулся за свой столик.
     - Ну что, в воспоминания ударились? - кокетливо спросила Лариса.
     - Да вот, уговариваю Савелия бросить море и  пойти  работать  в  нашу
фирму, - усмехнулся Варламов.
     - А что, интересная мысль! Соглашайтесь,  Савелий,  не  пожалеете!  -
совершенно серьезно поддержала она.
     - И что у вас за  фирма?  -  В  голосе  Савелия  промелькнула  ирония
которую он и не пытался скрыть.
     - Напрасно иронизируете! - спокойно, не обижаясь, заметила Лариса.  -
Наше предприятие достаточно мощное, хотя и занимается посредничеством!  Мы
связаны не только с внутренним рынком, но и с зарубежными фирмами!
     - Но  я-то  в  каком  качестве  могу  принести  пользу  вашей  фирме?
Образование мое - десять классов и одиннадцатый коридор.
     - Вы что, серьезно спрашиваете или так, из  спортивного  интереса?  -
Лариса сидела рядом с Савелием, а  Варламов  -  напротив.  Ее  взгляд  был
устремлен на Савелия, и она  не  видела,  как  Варламов  энергично  кивнул
Савелию головой.
     - Конечно, серьезно! Я вообще стараюсь  делать  все  серьезно!  -  Он
недвусмысленно посмотрел ей в глаза.
     - В таком случае... я поговорю с Аликом... может, потанцуем?
     - Я столько лет не танцевал, - как бы смутился Савелий, но поднялся и
взял Ларису за руку.
     Савелий  лукавил,  он  прекрасно   владел   своим   телом   и   легко
импровизировал  в  танце.  Они  были  прекрасной  парой,  ими   откровенно
любовались.  Три  пары,  которые  танцевали   с   ними,   остановились   и
присоединились   к   зрителям.   Когда   музыка   закончилась,   раздались
аплодисменты, и Лариса, в отличие  от  Савелия  нисколько  не  смутившись,
сделала небольшой поклон  и  величавой  походкой  направилась  к  столику,
сопровождаемая Савелием.
     - А вы ничего смотритесь! - с улыбкой заметил Варламов.
     - Фирма веников не вяжет! - сказала Лариса и неожиданно  рассмеялась.
- Наливай, Савелий, выпьем за дебют!..
     Они станцевали еще несколько танцев и, разгоряченные, вспотевшие,  но
довольные, решили отдохнуть. В этот момент прозвучали аккорды  рок-группы,
и в зале стало намного тише.
     - Сейчас и Алик появится! - усмехнулся ехидно Варламов. - Стриптиз он
не пропустит.
     - Что, в самом деле стриптиз будет? - удивился Савелий.
     - Конечно! Веяние новых перемен: в роке тоже перестройка...
     - Зря иронизируешь, Бардам! Это же искусство танца! Эротика в музыке!
Понимать надо! - Лариса даже раскраснелась от возмущения, а  может,  и  от
выпитого.
     - Да я не против, даже наоборот! Снова прозвучали  позывные,  обрывая
перепалку, и полилась нежная мелодия электрооргана. На  эстраду  впорхнула
длинноногая "фея", тело которой было настолько обнажено,  что  создавалось
впечатление, что она начала раздеваться задолго до первых  позывных.  Надо
отдать должное: ее движения  великолепно  сочетались  с  музыкой  и  умело
обыгрывали женское  начало  в  ней,  заставляя  сильный  пол  по-животному
вздрагивать ноздрями и разгонять кровь по венам гораздо быстрее. Не минули
эти чувства и возражавшего Варламова. Однако Савелий, немного последив  за
актрисой, не стал дожидаться полного обнажения и повернулся к Ларисе.
     - Не нравится? - тихо  спросила  она,  словно  не  желая,  чтобы  еще
кто-нибудь услышал ее.
     - Ничего, но ты - лучше! - тоже шепотом серьезно ответил Савелий.
     - Откуда ты знаешь? - несколько взволнованно спросила Лариса.
     - Догадываюсь...
     - А хочешь, сбежим отсюда? - неожиданно предложила она.
     - Конечно, но...
     - Спокойно, сейчас все устрою... - Она встала  и  направилась  к  тем
дверям, где дважды скрывался Алик.
     - Куда она, за ним? - встревожился Варламов.
     - Слушай, Виток, мы сейчас с ней  смоемся:  прошвырнемся  по  ночному
городу...
     - А стоит?
     - Ты ж меня знаешь! Раз решил, то не отступлюсь!
     - Будь осторожнее...
     - О чем ты?
     - Да это я так...  На  всякий  случай:  вдруг  на  тех  нарвешься!  -
нахмурился Виктор.
     - Пусть они осторожничают! - улыбнулся Савелий. - Где встретимся?
     - Хочешь, завтра в сауну сходим? Есть одно место, разговеешься  после
долгого плавания! Как ты?.
     - Не против... Во сколько и где?
     - Почтамт знаешь? У него, часов в семь...
     - Хоккей, как говорит наш боцман...
     - Наливай, идет наша принцесса...



        ВДВОЕМ С ЛАРИСОЙ

     Когда они, опьяневшие, вышли на улицу, Савелий сразу обнял Ларису  за
плечи.
     - Торопишься, Савелий! - укоризненно проговорила она,  не  откладывая
его руку.
     - А чего медлить, может, я тебя, годы ждал?
     - Всем так говоришь при первой встрече?
     - Честно?
     - Разумеется! - с интересом сказала Лариса.
     - Всем! - Он как бы виновато опустил вниз хитрые глаза.
     - Признание облегчает вашу участь, но не освобождает от наказания!  -
тоном судьи произнесла Лариса, и Савелий, подыгрывая, неожиданно опустился
перед ней на одно колено и торжественно произнес:
     - Клянусь, моя королева, что я с радостью приму из  твоих  рук  любое
наказание, только не разлуку с тобой!
     - Я вас... - начала она, но не выдержала и расхохоталась едва  ли  не
на всю улицу,  редкие  прохожие  оборачивались  на  них.  А  Лариса  вдруг
наклонилась к нему и поцеловала в губы. - Я прощаю  тебя!  -  с  волнением
зашептала она. Савелий встал с  колена,  крепко  обнял  ее  и  прижался  к
влажным, прохладным и столь желанным губам, тянувшимся ему навстречу.
     -  Целуетесь?  -  раздался  дребезжащий  старческий  голос,  и   они,
вздрогнув от неожиданности, повернулись. Рядом с  ними  стояла  костлявая,
иссохшая старуха, согбенная чуть  не  вдвое  под  гнетом  прожитых  лет  и
указывавшая на них кривым пальцем. - Целуетесь? - повторила она. - Я  тоже
целовалась... когда-то  и  любила...  -  Повернувшись,  она  зашаркала  по
асфальту, опираясь на кривую палку, а ветерок раздувал ее  черное  платье.
Вскоре она скрылась в темноте.
     Эта старуха, похожая на смерть, изображаемую художниками на полотнах,
была  настолько  страшной,  что  они  почувствовали  какой-то   неприятный
холодок, пробежавший по спине между лопатками.
     - Ужас какой! - тихо прошептала Лариса. - Ужас!
     - Испугалась?
     - Да нет, просто подумала, что и я когда-нибудь  превращусь  в  такую
старуху... Все-таки время беспощадно! - Она явно загрустила.
     - Ты никогда не будешь старухой! -  Савелий  обнял  и  крепко  прижал
девушку к себе.
     - Савушка, - произнесла она, многозначительно глядя ему - в глаза,  -
неужели ты не узнаешь меня?
     И тут Савелия озарило: он понял, почему эти большие карие  глаза  ему
знакомы... Да, он, конечно, узнал ее, узнал, хотя и прошло около шести лет
с тех пор, как он увидел ее в первый раз... Тогда она была совсем сопливой
девчушкой, ей было только пятнадцать...



        ДО АРМИИ

     Это было еще до армии. Савелий жил в общежитии и работал на небольшом
заводике в механическом цехе. Он до сих пор помнил обшарпанные стены цеха,
на которых толстыми гвоздями, словно боясь, что кто-то может  их  сорвать,
были прибиты линялые  кумачовые  лозунги:  "Чистота  -  залог  здоровья!",
"Сэкономим стране металл!", "Экономика должна быть  экономной!"  и  многие
другие в том же  духе.  По  всему  цеху  был  разбросан  железный  хлам  -
"экономия   металла   стране".   Одиноко   выглядели   станки:   токарные,
строгальные,  сверлильные...  Одиноко  потому,   что   работали   два-три,
остальные пустовали. Видимо, те, кто работал на них, хотели еще сэкономить
и электричество.
     В глубине, находился станок, старый, обшарпанный, на котором  работал
Савелий. Ему еще не исполнилось  и  восемнадцати.  Одетый  в  застиранную,
вечно  в  масляных  пятнах  балахонистую  спецовку,  прикрыв  копну  волос
замызганной кепкой, парнишка-то всей серьезностью следил за подачей резца.
     - А ты чего, Савка, зарплату не идешь получать?
     - подошел к нему рыжий парень лет двадцати, его сосед по общежитию. -
Идем, пока толпа не очухалась!? и не набежала!
     Савелий остановил станок, тщательно вытер ветошью руки.
     - Ученические или по разряду уже? - поинтересовался рыжий.
     - В этот месяц - по разряду...
     - С тебя причитается! - усмехнулся тот.
     - А как же...
     Они вошли в комнату мастера, где выдавалась  зарплата.  За  массивным
столом восседал толстый мужчина с красным лицом и толстым мясистым носом с
явными  признаками  увлечения  "зеленым  змием".  Над  его  головой  висел
огромный портрет  Брежнева  со  всеми  звездами  и  регалиями.  Рядом,  на
тумбочке, - небольшой радиоприемник,  из  которого  доносилась  песня  "Мы
рождены,  чтоб  сказку  сделать  былью...".  За  вторым  столиком   сидела
старенькая кассирша с ведомостью и железным ящиком с деньгами.
     - Теть Зина, сколько там мне натикало? - спросил рыжий у кассирши.
     - Минуточку, Дурново... - Старушка интеллигентно, с ее точки  зрения,
оттопырила наманикюренный мизинец в сторону и медленно повела указательным
пальцем по ведомости. Савелий едва сдерживался от  смеха,  глядя  на  руку
старухи, как бы сделавшую "козу". Наконец она нашла фамилию рыжего.
     - Восемьдесят девять рублей сорок восемь копеек! Распишитесь, молодой
человек!
     Расписавшись, рыжий подхватил деньги, отошел в сторонку,  внимательно
пересчитал.
     - Говорков! - подсказал Савелий кассирше, позабывшей его фамилию.
     - Тридцать четыре рубля девяносто три копейки... Распишитесь, молодой
че...
     - Что? - воскликнул. Савелий, перебивая старушку. - Тридцать в  аванс
и тридцать пять сейчас? Да я в учениках больше получал!
     - Молодой человек, не я вам зарплату  начисляю!  обиженно  произнесла
она, поджав губы.
     - В чем  дело,  мастер?  -  хмуро  спросил  Савелий,  повернувшись  к
мужчине.
     - Как в чем? - ехидно ухмыльнулся тот. - В нарядах! - Он сунул руку в
стол, словно заранее приготовился к  нападению,  и  вытащил  сшитые  листы
нарядов. - Вот они! - Он  важно  положил  на  них  мясистую  лапу,  словно
припечатывая. - А вот  -  нормы!  -  погладил  он  сборник  нормативов.  -
Тютелька в тютельку...
     - Тютелька в тютельку? - взорвался Савелий. - Ну,  крохобор,  смотри!
Тютелька в тютельку! - Расписавшись, Савелий скомкал свою зарплату и сунул
в карман.
     - Напугал! Мамку свою напугай! - закричал мастер.
     - Что? - Савелий кинулся на него, побыл остановлен рыжим приятелем.
     - Брось, Савелий! Не связывайся! Пойдем...
     - Мразь! Я тебе еще устрою "тютелька в тютельку"!.. - Савелий  вышел,
громко хлопнув дверью. За ним поспешил и рыжий.
     - Зря ты с ним  цапаешься!  Поставил  бы  пузырь  в  аванс  и  сейчас
расписался бы за нормальные башли...
     - Чтоб я этой сволочи свои кровные рубли?.. Да хрен ему в зубы! Да  я
ему...
     - Да успокойся, Говорок, все так живут! Всем кушать хочется! -  Рыжий
обнял Савелия за плечи. - Ты в обшагу сейчас?
     - Да... - хмуро вздохнул Савелий, все еще не успокаиваясь.
     - Тогда заскочи в стекляшку...  Ну  там...  три  пузыря  "Столичной",
красок каких, тоже три... Потом рассчитаемся: кошелки  придут...  Посидим,
вмажем, ну и... - Он сделал выразительный фривольный жест.
     - Сам понимаешь... Да, комсомолец наш на  неделю  уехал  на  какую-то
конференцию, так что, может, три на прибудем...
     Ровно в семь часов,  как  и  обещал,  рыжий  пришел  в  сопровождении
Вадима, смазливого стройного парня лет тридцати, одетого  по  "фирме",  на
которого, по его словам, "девки липнут, как на мед", и трех особ  женского
пола: две сестры, мало похожие друг на друга, одна тоненькая  блондинка  с
короткой стрижкой, вторая - пышная брюнетка с  длинными  волосами.  Третья
гостья  была  совсем  молоденькая,  лет  пятнадцати-шестнадцати,  даже  не
поворачивался язык назвать ее девушкой, скорее девчушка. Казалось, что она
только что  распустила  волосы  из  кос  и  они  привычно  скручиваются  в
определенный порядок.  Несмотря  на  некоторое  волнение,  она  вела  себя
довольно раскованно, иногда даже по-мальчишески дерзко.
     После нескольких рюмок коньяка вперемежку с вином, немного потанцевав
под  магнитофон,  стали  играть  в  бутылочку  "под   раздевание"   вместо
традиционного поцелуя. Человек, на которого указала бутылка, должен  снять
с себя одну деталь одежды. Поначалу Савелий сильно стеснялся и волновался,
но выпитое пересилило нравственные категории, притупило стыд. Едва  ли  не
после первой рюмки Лариса, так звали "школьницу", как окрестил ее про себя
Савелий, пересела ближе к нему и открыто заявила свои "права" на него.
     Видимо, это не входило в планы Вадима, и  он  всеми  силами  старался
привлечь к себе ее внимание, однако его старания ни к чему не приводили.
     Когда снимать уже было нечего - все оказались обнаженными, - то Вадим
решил внести новое предложение: "Чтобы никому не было обидно, пусть судьба
определит   партнера".   Сильный   пол   катает   бутылку    среди    трех
представительниц слабого пола, и судьба укажет...
     Последнее, что запомнил Савелий,  -  уловка  Вадима,  который  первым
разыгрывал  партнершу  постановил  горлышко   бутылки   на   Ларисе.   Она
запротестовала, а что было дальше, Савелий не помнил, отключился...
     Комната была небольшой  -  обычная  комната  рабочего  общежития.  За
встроенными шкафами - две кровати. Спинка  левой  упиралась  в  старенький
облезлый шифоньер, оклеенный, как и стенка над  кроватью,  вырезанными  из
журналов  картинками.  Над  кроватью  рыжего  Дурново  фигуры  атлетов   и
культуристов - перемешивались с красивыми полуобнаженными  телами,  а  над
кроватью "комсомольца" висели картинки с различными марками автомобилей.
     Сразу за кроватью Дурново - небольшой  квадратный  столы,  заваленный
остатками нехитрой  закуски:  квашеная  капуста,  куски  вареной  колбасы,
кабачковая (заморская) икра, несколько соленых  огурцов  да  черный  хлеб.
Ополовиненная бутылка водки - все, что осталось от  алкогольных  напитков,
пустые бутылки валялись на полу.
     Третья кровать, Савелия, находилась за шифоньером, у окна. В  комнате
стоял полумрак: тусклый свет от настольной  лампы,  направленный  на  пол,
странным светом  освещал  комнату,  придавая  ей  какую-то  фантастическую
нереальность.
     Савелий лежал в нелепой позе у стенки, под подоконником. Он проснулся
внезапно, словно разбуженный кем-то. Приподняв  мало  управляемую  голову,
Савелий заметил стакан с водой на подоконнике, с трудом дотянулся до  него
и вылил себе на голову. Встряхнул ею, как кошки и собаки  отряхиваются  от
воды, разбрасывая брызги во  все  стороны,  и  услышал  какие-то  странные
звуки. Решил проверить, что там, за шифоньером, происходит, не  без  труда
поднялся с кровати и едва не завалился: все поплыло  перед  глазами,  ноги
явно не хотели слушаться. Ухватившись руками за шифоньер, Савелий выправил
тело, усилием воли заставил глаза слушаться, и горизонт  постепенно  занял
правильное положение. Боясь, что его  поднимут  на  смех,  увидя  в  таком
состоянии, Савелий осторожно выглянул из-за своего  укрытия...  Его  рыжий
приятель, пьяный, что называется, в стельку, лежал на  спине  с  закрытыми
глазами и довольно постанывал: одна его рука судорожно ласкала  между  ног
стонущую в экстазе лежащую рядом тоненькую блондинку, а другой он обхватил
пучок волос пышной брюнетки и натаскивал ее голову на свою  плоть...  Мыча
от удовольствия, она  мерно  чмокала  губами  на  его  плоти,  старательно
работая языком, облизывала не только головку  члена  и  мошонку...  Пышные
белоснежные ягодицы напряженно вздрагивали в такт движениям. Для  удобства
она раздвинула колени, на которых стояла на полу, и от этой позы у Савелия
захватило дыхание. Надо сказать, что он еще ни разу не  имел  полноценного
полового контакта с женщиной: все  оканчивалось  гораздо  раньше,  чем  он
успевал войти внутрь. Да и то сказать - это были его  сверстницы,  которые
хотели получить  удовольствие,  но  боялись  мамы  и,  доведя  Савелия  до
критической точки, уходили в сторону, помогая ему снять напряжение руками,
или не снимали трусиков...
     Чтобы прервать  свое  волнение,  Савелий  перевел  взгляд  на  другую
кровать:  Вадим,  совершенно  пьяный,   упрямо   пытался   задрать   подол
"школьнице", но она настойчиво сопротивлялась, скидывая его руки с  колен.
Она ласково уговаривала:
     - Давай еще  выпьем,  Вадимчик...  Давай!  Уловка  удалась,  и  Вад