предстоящего  зрелища. Перед негодяем лежала привязанная за руки  и
ноги Вероника. Юная ведьма была в длинной ночной  рубашке  из красной ткани,
рот завязан  черной лентой, а  глаза сверкали бешенством! Любитель монологов
упоенно кланялся присутствующим:
     Дорогие  гости!  Вы  все  собрались  здесь  дабы  лично  и  непредвзято
засвидетельствовать  сам  факт  моего  бракосочетания  с этой  замечательной
девушкой.   Согласно  древним  традициям  Темной  Стороны   и  специфических
требований колдовской этики, наши тела должны слиться в любовном экстазе под
пристальным наблюдением  не менее  тридцати свидетелей. После того  как  это
произойдет,  желающие  могут  честно  занять  мое  место  и   самостоятельно
удостовериться в том,  что подо мной был не  фантом, не кукла, не иллюзия, а
настоящая,  живая невеста. Первым буду  я! А став,  таким образом,  законным
мужем,  я  автоматически  получу  право распоряжаться  ее душой и  телом  по
собственному усмотрению и поименно назову тех, кто проверит подлинность моей
жены.
     Присутствующие, удовлетворенно  хрюкнули.  Вот  погань! Я  почувствовал
приступ нечеловеческой ярости и мягко поднял меч...
     Зато потом все мы, включая и молодую супругу, дружно пойдем в трапезную
залу  причаститься   горячим  бульоном  из  тринадцатого  ландграфа.   Итак,
начнем...
     Двое  свидетелей  рванули  в разные стороны рубашку  Вероники, а третий
снял  ленту  с  ее  губ.  Зингельгофер  демонически  захохотал  и  попытался
склониться  над теряющей сознание девчонкой, но...  Меч Без Имени  беззвучно
взрезал  заднюю  стенку  балдахина  и  скользнул  отточенным  лезвием  между
жениховских волосатых ног. Якобс замер в тихом ужасе.
     Кто это?
     Свирепый ландграф,  - хором  выдохнули присутствующие,  не  трогаясь  с
места.  Каждый  прекрасно  понимал,  что  случится,  если  я  хоть чуть-чуть
шевельну мечом. Скороспелый жених боялся дышать.
     Эй,  вы! А ну, быстро развязать ее. -- Те  же  парни, что рвали  одежду
Вероники, безропотно перерезали веревки, стягивающие запястья и  голени юной
ведьмы.  Она  как кошка  вскочила  на четвереньки  и...  заплакала. До этого
момента я ни разу не видел ее слез.
     Пощади-и-и-те... - робко заскулил Зингельгофер.
     Ты боялся, что я поджарю тебе яйца? -- едва сдерживаясь, прошипел я. --
Вижу, что в ваших краях милосердие не в чести. Я же тебе их поотрубаю нафиг!
     О  нет!  Пощадите  меня!  Вы  добрый, вы хороший,  вы благородный, лорд
Скиминок! Я поступил с вами некрасиво, но нас так воспитывали. Войдите в мое
положение...
     Что ты хотел сделать  с Вероникой, подонок?! Пропустить через нее своих
друзей?
     Но... у нас же такие традиции!
     Милорд!  --  хрипло  попросила черноволосая  подружка,  заворачиваясь в
покрывало. -- Ради меня... Убейте его, пожалуйста!
     Нет! Не надо!... я  больше не буду... Я был не прав...  Я исправлюсь! Я
все для вас сделаю...
     Мне было противно. Вот-вот стошнит от общей мерзости происходящего.
     А теперь скажи мне правду -- ты ее любишь?
     Ну... Я не виноват... Мне приказали! Она бы убила меня...  Это ее план.
Мне велели  заманить девчонку, через нее выйти на вас... а потом... Я ничего
не имею против Вероники лично, но... Все же понимают -- она путешествовала с
вами, значит,  ей  нет прощения! Ее все равно убьют... Я... я даже мог бы ее
спасти, женившись! Ну, на какое-то время... Но я бы сделал  ее счастливой...
Она умерла бы без боли!

     Меч  Без  Имени дрогнул в  моей  руке,  Якобс  кротко  взвизгнул --  по
внутренней  стороне его бедра побежала струйка крови. Хватит. По мне, так он
уже достаточно наказан. Как отпетый негодяй, он сумеет пережить свой  позор,
но в глазах своего же окружения навсегда потеряет лицо.
     А ну, вон! Все вон отсюда!
     Присутствующая   братва  не   стала   строить   из  себя   крутых,   а,
многозначительно  переглядываясь,  удалилась. По моему приказу  Зингельгофер
припер дверь кроватью и склонился перед нами в ожидании приговора.
     Где мисс Горгулия Таймс?
     Ей удалось сбежать. Я не посылал за ней погоню, честное слово!
     Кто та милая старушка, что приказала тебе обмануть Веронику и  заманить
меня?
     Ее имя не  рекомендуют  произносить вслух... - опять заныл он, но я был
непреклонен!
     Она... Это мать Ризенкампфа!
     Что?! Значит, у Раюмсдаля есть  бабушка... Боже мой, так сколько же лет
старой перечнице? -- поразился я.
     О  мадам  Гнойленберг  Ризенкампф   нельзя  так  говорить!  Она  всегда
прекрасна, молода и желанна, - горячо вступился  голый жених, но осекся  под
недобрым взглядом Вероники.
     Мне нужно было действовать побыстрее. Обдумаем все потом, не торопясь и
без суеты. Я поманил к себе юную ведьму.
     Пора уходить. Ты сможешь найти дорогу к замку Бесса?
     Да. У меня метла на крыше.
     Тогда вперед.
     Вы   что?..  Вы  его  не   убьете?   --  округлила  глаза   длинноносая
практикантка.  Казалось,  еще  секунда -- и она собственными руками  задушит
меня за предательство. Положение спас  придурок Зингельгофер. Перепугавшись,
он  рухнул  к  нам  в  ноги  и,  страстно  целуя  мои  грязные  кроссовки  и
захлебываясь слезами, запричитал:
     Простите меня, милорд! Я исправлюсь... я больше не буду...
     Вероника  шумно втянула ноздрями воздух и  решительно  взяла  меня  под
руку. Она все поняла. Такой кровью -- грех пачкать Меч Без Имени. За дверями
спальни зазвенело оружие. Вот уж теперь точно пора сматываться.
     Милорд, вы твердо решили его пощадить?
     Да, но, наверно,  его надо хотя бы связать, а то он обязательно  пустит
погоню по нашему следу.
     Я ничего не скажу! -- счастливо подпрыгнул зубастый Якобс. -- Бегите, я
вас прикрою! Я буду сражаться, как лев. Я докажу... оправдаю... искуплю, так
сказать!
     Угу,  -  мрачно  буркнула  Вероника и,  неожиданно  развернувшись,  так
влепила коленом  между ног недавнего  супруга,  что даже я зажмурился. Готов
поклясться,   что  раздался  треск  скорлупы!  Зингельгофер,  обняв   руками
причинное место, выпучил зенки и рухнул на пол.
     Идемте, лорд  Скиминок. Я об®являю ему  развод, а ни  на  ком другом он
никогда не женится.
     Почему?
     Потому что теперь он уже не мужчина!
     М-м-да... Мельком взглянув на скорчившуюся фигуру, я почувствовал чисто
мужское сострадание. Юная ведьма по-прежнему слов на ветер не бросает. Такой
удар! Но заслужил, заслужил, ничего не  скажешь... Оставив бедолагу страдать
в  тихом одиночестве, мы вернулись в  замаскированный коридорчик,  где слуга
приветствовал  нас  восхищенным  взглядом.  Вероника  сама  повела  меня  по
внутренним переходам. Особенной  опасности не было. Все  логично решили, что
мы рванем к выходу, но хитрые мы двинулись по винтовой лестнице наверх и без
драки  вылезли на  небольшую площадку  для  приземления. Там, в углу,  среди
прочих метл действительно отыскалась нужная. Я было  решил тоже выбрать себе
помело  посимпатичнее,  но  ведьмочка  с   чисто  технической  терминологией
об®яснила,  что  подобное  транспортное  средство  подчиняется  лишь  одному
законному  хозяину.  Таким  образом,  меня бы просто  сбросило. Черт  с ним,
полетим вместе. Мой дракон мирно спал где-то за  холмом, его храп был слышен
верст за шесть.  Будить бесполезно, убить она его не сумеют, пусть выспится.
Потом сам прилетит. Я попытался поудобнее усесться на эту деревяшку.
     Все позади,  подружка. В путь!  Мне  еще  надо  о  многом  поговорить с
бабушкой Раюмсдаля.
     На этот  раз метлой правил  я. Она  подчинялась мне лишь потому, что ее
собственная хозяйка сидела у меня за спиной и во голос ревела всю дорогу...

     Погони не было.  Нельзя сказать, что средневековые  люди очень уж тупые
--  учатся  они быстро.  Думаю,  там нескоро забредет  в  чью-то бесшабашную
голову  преступная  мысли -- преследовать тринадцатого ландграфа.  Хотя,  по
совести говоря, при  хорошей атаке с воздуха, шестеро на одного, они бы  нас
задавили.  Я  --  паршивый  летчик.  Бомбардировщик  еще  куда  ни  шло,  но
истребитель -- хуже некуда! Поэтому в  настоящий момент мы  летели на помеле
при самой низкой скорости. Вероника тихо  клевала  длинным носом,  а у  меня
было  время  для  логического  анализа  событий.  Итак,  о главном! Подумать
только,  у Ризенкампфа была мама! Мне  всегда  казалось,  что  при  рождении
негодяев его уровня мать должна тут же умереть со  стыда. А  она жива. Горит
желанием  довести  до конца святое дело  порабощения  мира.  Значит, пока ее
бледноволосый внучек ищет Зубы, бабулька развлекается тем, что катит на меня
бочку за  бочкой.  Надо  признать,  котелок у нее  варит. Организовать засыл
религиозных сект, начать массовый развал веры, одновременно вербуя войска из
новообращенных,  подготовить  к войне Темную  Сторону, организовать смуту на
окраинах и покушение на короля в его же столице... Ну, старушка дает! Теперь
понятно, откуда у  Раюмсдаля  такая  нездоровая деловая  активность. Весь  в
бабушку! Однако где же они прячутся? Живут, конечно,  на Темной Стороне,  но
вот где конкретно? По  сути дела, нам троим деваться некуда. Замок Бесса  не
лучшее укрытие,  а  когда в подземельных хоромах у Зингельгофера разберутся,
что  к чему, они снарядят  нам  в погоню такую армию! Кролик здесь один, два
десятка маневренных ковролетчиков  закидают его  молниями. Кришнаиты тоже не
останутся в стороне. Раюмсдаль с бодрой пенсионеркой добавят жару. Скучно не
будет! Врагов, как всегда,  полным-полно! Посчитаем наших: я, Жан, Лия. Плюс
спасенная  от счастливого  брака Вероника.  Добавим где-то гуляющую Горгулию
Таймс. Потом Луна --  наемная убийца,  относящаяся ко мне с милой симпатией.
Да,  чуть  не забыл, белый дракон с дефектом  речи. Все!! Негусто...  но для
братской могилы  вполне  достаточно.  Луна...  У нее необычные глаза. Карие,
глубокие и необ®яснимо теплые... Мои мысли снова и снова возвращались к этой
девушке.  Я  старательно  убеждал  себя  в  том,  что думаю  о  ней  лишь из
соображений собственной  безопасности. Ведь  это так  обидно -- быть  убитым
человеком, которого любишь. Что? Что  я сказал?! Какая любовь,  что  за чушь
лезет в голову?
     Мы ночевали на том же несчастном холмике, где Кролик поджаривал упырей.
Развели костер, юная ведьма, будучи не в духе, попыталась наколдовать торт с
кремом, но ту подгорелую дрянь, вымазанную шоколадной слизью, что шлепнулась
прямо в угли перед нами, попробовать не решился никто. Появившийся бочонок с
вином  мы откупорили  мечом, так  оттуда шуганула струя пены, и,  когда  она
иссякла, то,  собственно, нормальной  жидкости  для питья  осталось  едва на
донышке. Подумав, мы решили лечь спать натощак. От всяких защищающих куполов
и отвращающих  кругов я отбрыкался.  Первую половину ночи довелось  дежурить
мне.  Упыри  не появлялись. Тишина и  умиротворение опустились на мир.  Ночь
сияла сказочными созвездиями, дышала  далекими лесными ароматами, успокаивая
натруженные  нервы  свежестью и  первозданной  чистотой.  Костер разбрасывал
искры, рукоять Меча Без Имени привычно грела бок...Стоп! Господи Иисусе! Это
же знак опасности! Я вскочил на ноги, выхватив меч.  Никого. Но вот зашуршал
песок, и  к  огню вышла женщина. Она  была  босой, в длинном  черном плаще с
капюшоном.  Фигурка  даже  по задрапированным формам крайне соблазнительная.
Черт, да мне кажется, что под шелком плаща у нее вообще ничего нет!

     Здравствуй, рыцарь!
     Здравствуйте, миледи.
     Я не  первый год  замужем и поэтому  не выпускал из  рук  меч,  мало ли
что... Лучше побыть вежливым.
     Откуда вы в столь поздний час одна, в степи и без охраны?
     Ты  говоришь  как знатный  лорд, и речь твоя  приятна слуху.  Услышь же
исповедь мою,  воитель гордый.  Кто  ответит: не  ты ли храбрый  мой  герой,
сумевший снять чужие чары с души поруганной?
     Как знать, как знать, миледи... Но говорите, ибо ночь близка к полуночи
и смена моя закончится, лишь Зодиак придет к двенадцатому часу.
     (Во как! Это  я во дворце выучился. Могу говорить по-рыцарски  так, что
дам фору  любому менестрелю.  Почти  белый стих, это  нетрудно, только слова
надо произносить медленно и напевно. Попробуйте, у вас тоже получится).
     Женщина  откинула  назад  капюшон,  и  я  ахнул.  Во-первых,  она  была
необычайно красива. Огненно-рыжая, с  огромными зелеными глазами, длиннющими
ресницами, чувственным, пухлым ртом  и классическим прямым носом. Во-вторых,
от резкого движения ее плащ распахнулся, и я с  восторженным ужасом убедился
в полной справедливости своих подозрений. Она была совершенно голая!
     Я дочь большого короля, но  старый  чародей,  пытавшись заполучить  мою
красу себе в  постель, - каков мерзавец!  --  заколдовал меня  -- и вот... Я
превращаюсь днем в цветок, а ночью выхожу под звезды.
     Кошмар, кошмар!
     Конечно, я ей ни на йоту не поверил, хотя для этих краев история вполне
обычная.
     Но где злодей, столь рьяно вас склонявший к браку?
     К какому браку, милый друг?! Увы, он жаждал вожделенья! Животной похоти
своей и скотской страсти непотребной искал он выход, и мое девичье тело...
     Тут  она  дернула за  шнурочек,  и  плащ соскользнул на  песок. У  меня
перехватило дыхание!
     ... счел лишь пригодным для того...
     о времена, о нравы, о эпоха! -- слабо защищался я.
     Ну,  с  такой  грудью, талией  и  ножками... Да ее только  памятник  не
возжелает!  А уж человек...  Мертвый глянет --  и то  встанет!  Как  мужчина
мужчину  я вполне  понимаю  этого  чародея.  Дедок  имел  все основания  для
заигрывания, уж слишком лакомым был кусочек.
     Так чем же  я могу помочь такому дивному творенью девичьей красоты, что
вы невольно открыли мне, шнуровку распустив?
     Один лишь поцелуй...
     И только?
     Ну, не совсем... На самом деле их быть должно четыре штуки, так чтоб на
теле  неприкрытом образовался знак Креста!  Ты первый раз  целуешь  в  губы,
второй и третий грудь целуешь, четвертым  пламенный  живот,  и я свободна от
заклятья!
     Хм... не слишком сложно. Вероника по-прежнему  спит. Робко надеюсь, что
ничего  другого  от меня не  потребуют, а четыре поцелуя... Это мелочь.  Это
даже не измена. Так,  факт  гуманитарной помощи... Я едва удержался от того,
чтобы  не кинуться  на нее, как  изголодавшийся волк.  Воткнул  меч в песок.
Рукоять просто горела! Ну его -- мешает только... Обнаженная красавица мягко
опустилась  на  упавший плащ,  нежно  потянув меня  за руку.  Ее глаза  были
магически  бездонны,  волосы щекотали мне шею, а  подаренный  поцелуй...  О,
какое  неземное блаженство!  Таких  сладких, долгих, страстных поцелуев я не
получал никогда. В голову ударила кровь, розовый туман заволок сознание... Я
лег  рядом  с  нею и припал  губами  к ее груди. Не сравнить в этом  плане с
богиней, но  тоже --  ого-го-го! Восхитительной формы и  упругости, пахнущая
молоком  и тмином...  Боюсь,  я увлекся расцеловыванием  намного больше, чем
требовалось по условиям расколдовывания. Она лишь томно вздыхала, но когда я
дошел до ее живота...  Красавица  выгнулась и так застонала,  что во мне все
забурлило!
     Мой милый  рыцарь! Мой спаситель! Герой, любовью  снявший чары!  Власть
Зла уходит в бездну Ада, над нами только  полог ночи...  Я не  оставлю  этот
подвиг без той единственной награды, которую сама природа дарует женщине.  А
та  -- единственному человеку, сумевшему  волшебной  силой пылающего поцелуя
зажечь ответную любовь!
     Господи! Не надо  столько  слов,  я и  так  все понимаю! Конечно, хочу!
Зачем спрашивать? Действовать надо...
     Иди ко мне на ложе страсти! Отбрось звенящие доспехи! Войди в меня, как
входят в море,  омыть трепещущую душу в небесной сладости и неге, в восторге
нежности и тайны, в экстазе ласки и любви...
     Пока  она  пылко  декламировала  эту  речь,  ее  умелые  пальцы  быстро
расстегнули мою рубашку, ловко взялись за ремень на  джинсах и тут... Чья-то
тень  на миг закрыла от меня ее прекрасное лицо. Серебряная молния сверкнула
в свете остывающего костра, и  Меч  Без Имени  насквозь пронзил жаркую грудь
расколдованной девушки.  Я вскочил  на ноги. За  рукоять меча обеими  руками
держалась юная ведьма Вероника.
     Успела. Вот  тварь! Милорд, вы неоправданно беспечны. Не хочу учить вас
жизни, согласна, что кастратка кого угодно очарует...
     Как ты?.. Зачем?.. Ты убила ее!
     Надеюсь, да. Я  ударила изо всех сил. Вы спасены. Лия никогда бы мне не
простила, если бы кастратка успела вас...
     Ничего не понимаю... Что за кастратка? При чем тут Лия? За что ты убила
невинную девушку?!
     Да  вы  больны,  лорд   Скиминок!  --  всплеснула   руками  длинноносая
практикантка.  -- Кого  это вы называете невинной  девицей?  Эту  развратную
тварь?! Да она  калечит мужчин, как семечки грызет! У нее между ног -- зубы!
Мужчина,  плененный  ее красотой, ложится с ней,  а как только попадает куда
надо -- клац! Поэтому ее и называют кастраткой. Не верите? Ну, так взгляните
сами. Ой, милорд, что с вами? Вам дурно? Что с вами, милорд?
     Впервые за всю  мою небедную на события жизнь я  плавно ушел в глубокий
обморок...

        Глава 4. Гроб на колесиках.

     Нет, лорд Скиминок, я уже никогда никого не полюблю...
     Черные волосы Вероники щекотали мне нос. Они вообще обладают колдовской
способностью  вечно  лезть мне в лицо. После вчерашних событий  я уже не мог
заснуть, и мы  отправились в путь затемно.  Метлой  управляла  юная  ведьма,
следовательно,  полет проходил  на большой  скорости, предельной  высоте,  с
неожиданными   пике,  вольтами,   штопорами,  мертвыми   петлями  и   прочей
авиационной прелестью. Основные силы прилагались мной просто для того, чтобы
удержаться -- уверяю вас,  шмякнуться с помела  проще простого! Другие мысли
голову  не  занимали, хотя я  искренне старался как-то отвечать на печальные
вздохи Вероники.
     Ну, ну... Не горюй! В твои-то годы! Отрицательный результат -- это тоже
результат!  Поверь моему  опыту, такая жгучая брюнетки с точеной фигуркой  и
обалденным носом без кавалеров не останется...
     Не  утешайте меня, милорд. Как я вообще  смогу смотреть на мужчин после
этого?!  Они  все  теперь  представляются  мне  омерзительными,  волосатыми,
слюнявыми, похотливыми скотами!
     А...  вот...  ты  полегче... Я, знаешь ли, все-таки тоже  мужчина. Ты и
меня готова возненавидеть, если мне взбредет в голову чмокнуть тебя в щеку?
     О нет!  -- впервые рассмеявшись, воспитанница  Тихого Пристанища лукаво
ткнула локотком.  --  Что  вы?  Вы для меня словно старший  брат,  родной  и
любимый. Защищаете, спасаете, заботитесь... Я за вас жизнь отдам, верите?!
     Верю.  Ай!  Вероника,  не прижимайся ко мне, смотри  на дорогу! Второго
столкновения с перелетной вороной я не переживу...
     Злобная  птица  с  негодующим  карканьем  ушла  вниз,  и  мне  пришлось
вытаскивать перья  из-за пазухи и воротника. Черт знает что! Хорошо еще не с
косяком диких гусей столкнулись -- вот была бы потеха!
     Впереди замок!
     Он самый. Спускайся помаленьку. Нам туда.
     В  рассветных  лучах розового  утра  родовое  поместье  Бесса  казалось
волшебной  сказкой.   Вот   именно  такими   рисуют   художники-иллюстраторы
романтическое  средневековье.  При ближайшем рассмотрении видны  и  грязь, и
пыль, и мусор, но с высоты птичьего полета на фоне зеленого ландшафта -- это
так  красиво! Я возвращался сюда как к себе домой. За время моего отсутствия
Лия с  Бульдозером наверняка заскучали  без  приключений. Если только Жан  в
порядке, мы не  будем тратить ни минуты -- на коней и в путь. Нужно вытрясти
из Бесса точное месторасположение Зубов. Он знает. Они все знают, но молчат.
Пора лично поздороваться за ручку с мамой Ризенкампфа. Держись, бабуля, - мы
уже  идем! Чего  я не  ждал,  так это упреждающего  удара  в спину. Простите
наивного ландграфа...
     Лорд Скиминок, там что-то не так: над замком дым!
     С какой стороны?
     По-моему, догорает левое крыло