Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Русскоязычная фантастика
      Сергей Абрамов. Тихий ангел пролетел -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  -
Но точно - амнезия. Полная потеря памяти. - Налил себе "Абсолюта" и Ильину тоже в рюмку "Абсолюта" плеснул. - Ваше здоровье, Иван Петрович! Кстати, вы по мужской части как? - Нормально, - не стал распространяться на скользкую тему Ильин. Надо будет, приспеет случай - он себя в деле покажет. Хоть бы этой сильфиде. Чокнулись. Выпили. Хорошо пошла. Заели по-разному. Борода - сморчком, Ильин - соленым огурчиком. Ильин себе на тарелку еще мясного салату наложил - никто не упрекнул. - А что ж он такое забыл? - продолжала красавка, да так и ела Ильина глазами, так и расчленяла его по-вурдалачьи. - Атас! - успел вставить Ангел. - Пошел в штопор. - Все забыл. Откуда пришел - забыл. Зачем пришел - забыл. К кому пришел - тоже забыл... Сказав это. Борода усмехнулся в бороду, подмигнул Ильину, а викингу-боксеру шутейно ткнул пальцем в бок. Викинг даже не колыхнулся. Образа над Бородой смотрели на Ильина осуждающе. Особенно - дружбан с индонезийским островом на башке. Чего они осуждали? Что Ильин все забыл? Так его ли в том вина? - Его ли в том вина? - Красавка словно подслушала Ильина. - Может, он и не приходил ниоткуда, ни за чем, ни к кому... - Да? - спросил Борода. - Ох уж эти мне бабы! Не скажу, чем думают, дети кругом, да только уж не мозгами... А самолет свой он в озере зря притопил, зря? - Был самолет? Какой? "Боинг"? "Сесна"? "Мессершмитт"? - Если бы! Неизвестной конструкции, но известного конструктора, если верить сведениям, полученным от нашего человека в гебе. Все смешалось в доме Облонских, не соврал Толстой. "Наши" люди просочились всюду - от революции до ее гонителей, а может, и нойереволюцию в России опять ковали спецы с Лубянки, 2? Их при Ильине временно прижали послепутчевые лидеры четвертой революции, но, как уже было сказано и здесь (и много раньше - подслеповатым поэтом соцреализма): эту песню не задушишь, не убьешь... А и верно, кому в здравом уме могла помститься очередная соцреволюция в нормально капиталистической стране? Только психам, только провокаторам, только наймитам кое-кого... А кому в таком случае она помстилась в семнадцатом?.. Или в девяносто первом, когда самые демократические лозунги легко покрыли своим хотя и выцветшим, но еще крепким сатином абсолютно р-революционно-большевистские методы?.. Вопросы риторические, ответа не имеют. Но молчать было глупо и подозрительно. - Интересно, кто этот ваш человек в гебе? Я его знаю? - вроде бы в никуда, вроде бы в пространство-время спросил Ильин. - Хороший вопрос, - одобрил Ангел, - провокационно, я бы сказал, отточенный. Можешь ведь... - Что значит знаете? - настороженно спросил Борода. - Встречал... - туманно об®яснил Ильин. - В гастштадте обедали. Оперу в четыре руки писали. За зарплатой вместе стояли. Мало ли... - Какую оперу? За какой зарплатой? - Не какую оперу, а какому оперу. Оперуполномоченному гебе. Я ж к нему, как в Москву приехал, прикрепленный. Отмечаюсь раз в положенный срок. А зарплата - это к слову, может, он, ваш человек, тоже зарплату получает. - Перебор, - с сожалением сказал Ангел. - Все-таки не можешь. И красивая-умная Ангелу подыграла, о том не ведая: - Чего ты его слушаешь, товарищ Карлов? Он же нас дурит, под ненормального косит, а ты всерьез! Пусть товарищ Иван с ним чуть-чуть поработает, яйца ему на уши натянет, тогда он нам про свой "МИГ" все вмиг доложит. Насчет переспать можно было забыть: товарищ женщина хотела только оперативных данных, но не оперативных удовольствий. Причем оперативные данные в этом подполье выявлялись истинно р-революционными методами. Как в семнадцатом и как в девяносто первом. Товарищ Иван, человек-гора, даже очередную рюманьку отставил, понимая, что должен будет сейчас иметь чистые руки, горячее сердце и холодную голову, чему шведский "Абсолют" не способствует. - Товарищи! - совершенно искренне напуганный, вскричал Ильин. - Камрады! О чем вы таком говорите? Я не хочу яйца на уши. Я сам сочувствующий и даже сразу признал товарищей вон там Ленина и вон там Троцкого, хотя третьего товарища признать не могу, не встречал. Я готов рассказать все, что знаю, но вот вам парадокс, камрады: я вообще не понимаю, о чем рассказывать. Сначала гебисты с самого с ранья морочили мне башку каким-то самолетом, но морочили, замечу, ничего толком не об®ясняя: что за самолет, откуда самолет, куда самолет, почему именно я о нем должен вспомнить. Одни намеки. А теперь вот вы... Да растолкуйте мне все с начала и до конца, и я постараюсь вспомнить, если сумею, но поподробнее растолкуйте, поподробнее, я намеков не понимаю, у меня на сей счет справка имеется... - Иван, - тихо и кратко произнес Борода, не отвлекаясь, однако, от осетринки с лимоном, наворачивая ее на вилку и отправляя эту скатку в пасть. Иван встал, и Ангел не удержался: - Ни фига себе!.. Ильин готов был простить Ангелу невольное восхищение перед человеком-горой, Ильин и сам тащился от киноактера Арни Шварценеггера, как там, в минувшем, тащился, так и здесь, где Арни совершил столь же крутую карьеру, но тащиться - одно, а видеть, как человек-гора идет к тебе, чтобы делать очень больно, - это, знаете, другое, тут, знаете, не до праздных восхищений. Посему Ильин панически заверещал, адресуясь единственно к Ангелу: - Придумай что-нибудь! Скорей! - Сдавайся, - философски посоветовал Ангел. И Ильин быстро сказал: - Сдаюсь. Иван остановился рядом. Ильин глянул-таки на него снизу вверх и почувствовал, что кружится голова. Не сочтите сие метафорой: метр с кепкой Ильина рядом с двумя с лихом метрами Ивана - как все семь холмов Москвы рядом с Джомолунгмой. Иван чуть покачивался над Ильиным, как Останкинская телебашня, и в этой жизни возведенная над усадьбой графа Шереметева: видно, под потолком гуляли незаметные снизу турбулентные потоки. - Чего говорить? - спросил Ильин, опять наливая в рюмку "Абсолюта" и скоренько опрокидывая вкусное в рот. - Закуси, - брезгливо поморщился Борода. Ильин послушно закусил салатом. - Давай все про самолет, - сказал Борода. - С нашим удовольствием, - услужливо согласился Ильин и зачастил: - Значит, самолет. "МИГ", значит. Я на нем, видимо, летел-летел, потом произошла авария, и я с него, видимо, упал-упал. А он утонул, как мне сказали. А я выжил и вот - перед вами. Хотя сам ничего не помню. Амнезия. Тяжелая болезнь. - Не прохонже, - заметил Ангел. Прав был, гад. - Иван, - повторил Борода. Чтобы описать происшедшее, придется потратить времени больше, нежели оно (происшедшее) заняло в реальности. А его, время, жаль. Посему отметим лишь начальный и конечный этапы. Начальный - это когда Иван резко и грубо схватил Ильина за плечи. Конечный - это когда Ильин выплыл из больного небытия и обнаружил себя на стуле в другой - видимо, соседней - комнате. Ильин был привязан к стулу капроновой веревкой, чтоб не упасть, поскольку ни руки, ни ноги не работали, позвоночник, не исключено, совсем развинтился и дико болел, а еще болели желудок, почки, печень, селезенка, поджелудочная железа, диафрагма и голова. Бит, похоже, был сильно и умело. К слову, в комнате никого не наличествовало. - Ангел, - позвал Ильин, но Ангел не откликнулся. То ли ему досталось больше, чем Ильину, и он торчал в бессознанке, то ли временно вообще слинял, не перенеся издевательств над Ильиным; с ним, с хранителем фиговым, такое и раньше случалось. Вернется, поэтому не расстроился Ильин. Комната изобилием мебели не отличалась, стул вот в ней имелся, к коему Ильина приторочили, еще койка с металлическими шарами на спинках, еще крошечный письменный столик с перекидным календарем - и все, пустой совсем стол! - а над ним висела карта Южной Африки плюс Мадагаскара. Дверь в комнату была закрыта, может даже на ключ, и никаких звуков из-за нее сюда не долетало. То ли звукоизоляция в квартире соответствовала аудиостудийным параметрам, то ли гулянка в зале приумолкла. Сколько Ильин без сознания находился - один Ангел знает, а он, повторим, исчез. Ильин подергал руками: не прав был, двигались они, не отмерли. Но что с того, что двигались?! Капроновая веревка прочно стягивала запястья позади спинки стула. Ильин повертел головой. Она хоть и раскалывалась, но тоже шевелилась. Над столом под картой далекой чужой родины, не замеченный поначалу Ильиным, а теперь к моменту увиденный, висел африканский кривой меч или кинжал в плетенных из какого-то дерьма ножнах. Ильин напряг развинченный-товарищем Иваном позвоночник и запрыгал на стуле к стене. Тех читателей, кто хотел бы подробнее ознакомиться с процессом передвижения в пространстве человека, привязанного к стулу, отсылаем к бессмертному роману Джерома К.Джерома "Трое в одной лодке", там все это смачно описано, повторяться смысла нет. Итак, Ильин допрыгал до стола. Стул, к коему его привязали, был венским по типу и легким по весу. Ильин оперся на связанные в лодыжках ноги, встал (если это действие можно обозвать таким точным словом), согнутый буквой "Г", уперся пузом о край стола - для прочности - и попытался зубами дотянуться до веревочки, на которой держался меч или кинжал. Нежный позвоночник не выдержал, Ильин клюнул носом вниз и ткнулся в календарь. Попал точно на металлические скобы, держащие страницы, - больно. Но не заорал, сдержался. Собрался с духом и силами, рывком дернул скрюченное тело вверх и тут же, пока не потерял инерции, резко прижал лицо к стене - вроде как дополнительный упор. Хорошо еще, что глазом не вляпался в гвоздь, на коем висел кинжал. Впрочем, до гвоздя надо было еще добраться. Упираясь животом в стол, а лбом - в стену, Ильин начал рывками двигать голову к веревке, к заветному гвоздю, тихонько постанывая, поскольку рывки эти болезненно отдавались во всех вышеперечисленных поврежденных органах. Ко терпения ему было не занимать стать. И ведь добился своего. Ухватился зубами за мохнатую веревку, потянул ее на себя и стащил-таки меч-кинжал с гвоздя. Картиночка со стороны выглядела, вероятно, мило: скрюченный в три погибели, притороченный к стулу клиент с кинжалом в зубах. Кинжал к тому ж - на вервии простом. Джигит. Воин. Еще бы кремневое ружье между ног... Однако план следовало довести до ума. Ильин сел, то есть поставил стул вместе с собой на пол, чуть раздвинул колени - насколько позволили путы, и сунул рукоять кинжала (меча) между ног. Зажал крепко - тут уж путы позволяли, отпустил веревочку и ухватил зубами кончик ножен. Ножны были сплетены в знойной Африке из каких-то лиан или змеиных хвостов - черт его разберет. На вкус - гнусно. Стащил ножны с лезвия, выплюнул их на пол и, не разжимая ног, с кинжалом торчком поскакал к койке. Там он повалился на бок - на ворсистое синтетическое покрывало, ухитрился уложить кинжал посередке и Заполз на него спиной - связанными кистями. Ловил веревкой острое лезвие, пилил, елозя стулом по покрывалу, калеча не только веревку, но и руки. Резал их почем зря. Но боли не чувствовал. Не верите - попробуйте привязать себя к стулу и покувыркайтесь на пружинном матрасе: болеть будет все. Как писал поэт: от гребенок до ног... Боль в руках он ощутил, когда, наконец, веревка пала. Выхватил, вырвал руки из-под спинки стула - кровь капала на рубаху, на свитер, на светлое покрывало. Лег на бок, нашарил кинжал и разрезал путы на ногах. Не выпуская из окровавленных рук кинжала (ну, прямо чистый фильм ужасов!), подкрался к двери и прислушался. По-прежнему тишина обитала в доме. Приоткрыл дверь, увидел полутемный коридорчик, нырнул в него, прошел на цыпочках (ноги все ж ныли) и остановился у другой двери. Куда она вела?.. - Куда она ведет? - машинально поинтересовался. И невесть откуда - не из рая ли? - вернувшийся Ангел тотчас отреагировал: - В столовую ведет, куда ж еще. - Ты где это был? - строго спросил Ильин. - Дела... - сильно затемнил Ангел. - То да се, понимаешь... Гиммельсгевольб, как говорится, гешефт, небесные, значит, делишки, тебе не понять... - Где уж нам! - вроде как согласился Ильин. - Мы ж люди темные... - И рявкнул: - Струсил, гад? Слинял, дампф поганый?.. Какие у тебя дела, кроме меня? Нету! Взялся охранять - охраняй. Неотлучно. А то откажусь от тебя к едрене фене, и ты сдохнешь без тела... - Ангел помалкивал, вину за собой ведал: Ильин подуспокоился, перешел к делу: не век же орать? Все равно Ангела не переделать... - Кто за дверью, чуешь? - Один персонаж. Спит. - Кто именно? - Не знаю. Я их там особо не разглядывал, не успел, верзейх мир. Уж очень быстро тебя повязали. - Ладно, смотри... - непонятно сказал Ильин и медленно, остерегаясь, повернул ручку двери. Пахло дурным детективом. За дверью и впрямь была давешняя столовая комната, и стол, как и раньше, был накрыт: революционный народец выпил, закусил и на потом оставил. Однако сам народец куда-то исчез, может, пошел на баррикады или "Искру" печатать, а на диване мирно похрапывал бородатый вождь и, вполне вероятно, видел во сне сильно светлое будущее. Честно говоря, Ильину все было непонятно. Какой-то пошлый сюрреализм сопровождал его с самого утра, когда свихнувшийся "мере" чуть не сшиб убогого на Большом Каменном мосту. Потом, вместо того чтобы забрать подозреваемого в лубянские подвалы, учинить там интеллигентную и надежную (фирма "Блаупункт" гарантирует!..) электронную пытку и вынуть из больных мозгов все про самолет, гебисты возили Ильина на экскурсию в психушку, кормили дорогими улитками в "Максиме", нежно уговаривали расколоться, а потом легко сдали в какое-то тухлое подполье, которое, не исключено, гебистами и слажено. И ведь в подполье на Пресне тот же сюрреализм имел свое место. Ну, врезали по мозгам, вырубили на время из действительности, ну, приторочили к стулу - так и ждите, когда клиент очухается, берите его тепленьким и расслабленным от страха. Нет, они частью ушли, частью спать легли. Необ®яснимо!.. Спавшая часть подполья хрюкнула во сне и почмокала губами. Спавшая часть спала крепко. Ленин, Троцкий и псевдоиндонезийский дружбан смотрели со стены одобрительно. Наклюнулась дилемма: то ли рвать когти, то ли пробудить спящего и малость попытать его насчет отмеченного выше сюрреализма. - Как поступим? - спросил Ильин. - Пока опасности не вижу, - отозвался заметно приободрившийся Ангел. - Время вроде имеется. На полу возле дивана валялась газетка: видно, Борода почитал масс-медиа чуток и сморило его. Ильин поднял газетку, развернул: впервые в этой жизни видал такую, да и в прежней жизни ее не было. Название - "Свободная правда", текст - на русском языке. Под названием - пояснение: "Орган Центрального Комитета Африканской партии труда и свободы. Издается с апреля 1942 года". Фотография на три колонки: мужик с индонезийским островом на башке жмет лапу какому-то черному типу, мучительно напоминающему бывшего узника совести Нельсона Манделу. Только моложе. А рядом улыбается еще один белый. Над фотографией - шапка: "Мирная конференция в Иоганнесбурге: лидеры сторон накануне подписания межреспубликанского экономического соглашения". Передовая: "Приватизация набирает темпы". Колонка информации: "Вести со всего света". В вестях: американский империализм опять наращивает свое присутствие в районе Персидского залива; президент Ирака Задам Хувсем посетил завод по производству бактериологического оружия, построенный с помощью специалистов из Южно-Африканской республики; вождь Ливийской джамафигии Захренар Муддафи отрицает причастность своих спецслужб к нападению на аэропорт Шарля де Голля в Париже; российский нефтяной концерн "Шелл-Сайбириа" нагло диктует странам - членам ОПЕК цены на нефть; в Восточной Пруссии ожидают визита папы Иоанна-Павла VI; восстание узников совести в страшном пермском лагере N_354-бис в России; Германия отказала Анголе в просьбе о продаже партии оружия; еще из России: в Москве с помпой готовится очередной, XII по счету, шабаш русских национал-социалистов... Начало большой - похоже, установочно-теоретической - статьи "Кому выгодна изоляция ЮАР?"... И как топором по темечку: "Новый сверхзвуковой истребитель поступил в военно-воздушные силы ЮАР". И на маленькой фотке - его, Ильина, "МИГ". Утонувший в болоте. Сочиненный в Той жизни в конструкторском бюро имени Артема Ивановича Микояна. Испытанный Ильиным. Уже взятый кое-где на вооружение - в Приволжском, например, военном округе, опять-таки в Той жизни. А в Этой - построенный в ЮАР. В том же, как явствует из подписи под фоткой, КБ имени Микояна. - Вот оно, оказывается, в чем дело, - сказал Ангел. - С опозданием, однако, работают в Африке авиаконструкторы из одноименного кабэ, - сказал Ангел. - Лажа-то, блин, какая, - сказал Ангел. - Если они открыли в болоте твою тачку, то ты - шпион ЮАР. Без всяких сомнений. И судить тебя будут как в прежней твоей жизни - американского летчика-шпиона Пауэрса. Пятнадцать лет в страшном пермском лагере N_354-бис. Узником совести. - Рви когти, - сказал Ангел, - пока Борода не прочухался. - Куда рвать-то? - откликнулся наконец Ильин. С великой тоской в голосе. - Пока прямо. А там поглядим. Я с тобой, кореш, где наша не пропадала!.. Ильин уронил на диван "Свободную правду", посмотрел на Бороду. Тот спал. Ильин встал и порулил к выходу, машинально цапнул со стола пирожок - тот с мясом оказался. Так ведь нигде толком и не поел, просто заклятье какое-то, тоже машинально подумал Ильин, жуя на ходу холодный пирожок. Прошел через прихожую, отпер входную дверь и очутился в знакомом тихом переулочке, еще, оказывается, день был, хотя и смеркалось. Ильин пошустрил по переулку, который неожиданно быстро вывел его на Большую Грузинскую, а тут к тротуару, к остановке, очень вовремя подкатил автобус под номером 76, открыл дверцы с гидравлическим ффуком, Ильин на порог и запрыгнул. Сказал громко: - Абонемент. Он у него был - месячный, на службе выдавали. Прошел вперед, посмотрел на схемку на стекле водительской кабины. Конечная у семьдесят шестого номера была на кругу в Сокольниках. Сокольники так Сокольники, подумал Ильин и сел на ближайшее сиденье: пустым был автобус. Сокольники - это даже символично, подумал Ильин, поскольку там они с Ангелом сегодня уже были. Оттуда началась фантасмагория, которая пока заканчиваться не желала. Все по-прежнему оставалось непонятным, хотя кое-что и прояснилось. Если гебисты выловили "МИГ" из болота (а они, похоже, его выловили), то для них он - типичный пришелец из вражеской страны. А Ильин, без памяти найденный у кромки болота, неизбежно должен быть связан с вражеским аппаратом тяжелее воздуха. Иначе какого хрена он там оказался и при сем ничего не помнил? Тут даже в гебе служить не надо, чтоб до такого дотумкать. Другое дело, как это радарщики и слухачи из ПэВэО проморгали самолет? Летел-то он, по размышлениям гебистов, издалека, посадки неизбежно делал - ну пусть в Ливии, ну пусть в Ираке, но потом-то он границу пересек, полдержавы с юга отмахал. И упал. И никто о нем - ничего. Это точно. Когда Ильина допросами мурыжили - ни слова о воздушном транспорте сказано не было. Не знали тогда про "МИГ" гебисты. Т

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору