нди?
   - Примерно в ста ярдах от трейлера - сидел привалившись спиной  к  колесу
своей машины, делая вид, что смертельно пьян.
   - Выглядит довольно глупо. По крайней мере, так мне кажется, - поморщился
Эверт. - Однако, думаю, никто не станет спорить, что  Энди  может  быть  кем
угодно, но только не глупцом. И если он и впрямь совершил  все,  в  чем  его
обвиняют, уверяю вас, уж он бы позаботился смыться оттуда как можно скорее.
   - Он бы не смог, - перебил его Муллен. - Должно быть,  перетрусил  и  дал
задний ход, да еще на полной скорости. Вот и въехал в болото да  и  застрял!
Машина, кстати, все еще там, засела в грязи накрепко. Поэтому он  сделал  то
единственное, что  было  в  его  силах:  притворился,  что  мертвецки  пьян.
Дескать, и знать не знает о том, что произошло.
   - Ясно, - кивнул Эверт. - Так, ну а теперь давайте выслушаем самого Энди.
   - Понятия не имею, о чем вы тут говорите.  Я  вообще  не  слышал  никаких
выстрелов. И уж конечно, сам ни в кого не стрелял. И не слышал, как  кричала
Рита! - Но тут же поправился:
   - Нет, не совсем так. Сейчас припоминаю, правда смутно, женский крик.  Но
я уже ничего не мог поделать.
   - Это почему же?
   - Потому что валялся на  земле,  уткнувшись  носом  в  грязь,  почти  без
сознания или что-то вроде этого.
   - А что ты вообще там делал?
   - Приехал убедиться, что с миссис Лакостой все в  порядке...  После  того
скандала, что учинил Лакоста прямо посреди улицы, мне было тревожно за  нее.
Вот поэтому я и  вернулся.  К  тому  же  мне  хотелось  поговорить  с  самим
Лакостой, если, конечно, он уже был в состоянии говорить.
   - О чем ты хотел с ним говорить?
   - Хотел спросить, не видел ли он, кто в меня стрелял.
   - А он знал?
   - Мне так и не удалось с ним поговорить.  Я  приехал,  постучал  в  дверь
трейлера и, когда миссис Лакоста подошла к окну, посветил фонариком  себе  в
лицо, чтобы она меня узнала. Тут проснулся Жак и спросил, что мне нужно.  Но
прежде чем я открыл рот, кто-то врезал мне дубинкой по голове, и  я  потерял
сознание. А теперь моя очередь  задавать  вопросы.  Скажет  мне  кто-нибудь,
наконец, что, черт возьми, стряслось?
   - Так ты ничего не знаешь?
   - Понятия не имею.
   - Жак Лакоста мертв. Убит двумя  выстрелами.  Пули  попали  в  сердце.  А
молодая миссис Лакоста изнасилована и зверски избита,  по  всей  вероятности
тем же человеком, который застрелил ее мужа.
   - Кто? Кто это сделал?!
   - Миссис Лакоста утверждает, что ты, Энди.

Глава 10

   Латур вдруг почувствовал, как к горлу подступает тошнота.
   - Что, здорово не по себе, а, Энди? - спросил Муллен.
   - Да, - сглотнув, признался Латур, - это точно. Вдруг  зазвонил  телефон,
стоявший на письменном столе шерифа. Он повернулся и взял трубку, проворчал:
   - Понятно.., да, все ясно. - Бросив трубку, он рывком  поднял  Латура  на
ноги. - Ну, пошли!
   - Куда?
   - В больницу. Это как раз звонил доктор Уокер.  Сказал,  что  дал  миссис
Лакосте успокоительное и она немного пришла в  себя.  Он  надеется,  что  мы
успеем провести опознание еще до того, как она уснет.
   - Но я этого не делал. Поверьте мне, шериф, - запротестовал Латур. - Я не
убивал Жака и, уж конечно, не насиловал его жену!
   - Она уверена в обратном.
   Прингл и Келли, подхватив Латура под локти, поволокли его к выходу.
   Небольшая группа мужчин преградила им дорогу.
   - Вот он! - крикнул один из них.  Другой,  бросившись  вперед,  попытался
ударить Латура, но Муллен сшиб его с ног.
   - А ну, ребята, прочь! - заорал он. - Выбросьте это  из  головы,  поняли?
Пошли, пошли отсюда! Дайте пройти, кому говорят?!
   Поколебавшись,  толпа  раздалась,  уступая  им  дорогу.  Прингл  и  Келли
поспешно потащили Латура за собой и затолкали его в машину шерифа.
   Белуш грузно уселся на переднее сиденье рядом с Мулленом.
   - Н-да, хорошеньких дел ты натворил! Может быть,  я  немного  старомоден,
но, признаюсь, никогда не считал, что лишняя десятка мне помешает! Да, я  не
прочь лечь в постель с какой-нибудь крошкой - чем  моложе,  тем  лучше,  тем
более если и ей это нравится. Случалось  мне  и  стрелять,  двоих  убил.  Но
изнасиловать женщину - нет, это не по мне!
   - Но говорю же вам, я этого не делал! - крикнул Латур. -  Вы  должны  мне
верить!
   - С чего бы это?
   Муллен, подождав, пока мимо проедет вереница автоцистерн,  принадлежавших
нефтяной компании, включил мигалку и на полной скорости  помчался  по  улице
Лаффит под оглушительный вой полицейской сирены.
   Латур  откинулся  назад,  время  от  времени   украдкой   поглядывая   на
слонявшихся  по  улице  мужчин.  Большинство  из   них,   заслышав   сирену,
оглядывались, с интересом провожая взглядами полицейскую машину, но ни  один
не осмелился издать ни звука. Впрочем, встречавшиеся в  этой  толпе  женщины
тоже молчали. Латур вдруг почувствовал, что и сам ритм жизни на  этой  улице
будто изменился, автомобильные гудки  осипли.  Неоновая  реклама,  казалось,
полиняла и уже не  так  резко  била  в  глаза.  Все  выглядело  так,  словно
Френч-Байю испуганно притих в ожидании новостей.
   - Как по-твоему, от этих  ребят  можно  ждать  неприятностей?  -  спросил
Келли.
   - Не знаю, - проворчал Белуш. - Еще слава Богу, что они не видели  бедную
малютку, когда она, голая и вся залитая кровью, валялась на полу трейлера!
   - Как она там? - спросил Муллен.
   - Надеюсь, ей удастся выкарабкаться. По крайней  мере,  док  надеется  на
это. - И он скосил глаза в сторону Латура. - Но как иной подонок  может  так
обойтись с женщиной, уму непостижимо!
   Латур попытался было крикнуть, что он этого не делал, но во  рту  у  него
так пересохло, что из груди лишь вырвался какой-то неясный, сиплый звук.
   - Сколько у нас времени, чтобы расспросить ее? - спросил шериф у доктора.
   Доктор Уокер задумчиво посмотрел на часы:
   - Две-три минуты. Не больше. Она все еще очень слаба. Он приоткрыл  дверь
и пропустил их в палату. Ее рыжие волосы, аккуратно расчесанные и  промытые,
рассыпались  по  подушке.  Молоденькая  вдова  убитого  лежала  на   высокой
больничной кровати и, казалось, не дышала. Простыня укрывала  ее  до  самого
подбородка.
   Ее ослепительные волосы на фоне мертвенно-бледного лица были единственным
ярким  пятном  в  этой  комнате.  Алюминиевые  скобки  сжимали  сломанный  в
нескольких местах нос. Глубоко запавшие глаза, под которыми темнели  синяки,
казались двумя чернильно-черными пятнами. Но только сестре и доктору было  в
точности известно, сколько еще повреждений, и внешних  и  внутренних,  нанес
этой хрупкой девочке надругавшийся над ней негодяй.
   Шериф стащил с головы шляпу.
   - Я шериф Белуш, миссис Лакоста, - представился он. - Мне  известно,  как
нелегко вам пришлось, поэтому постараюсь быть как можно более краток. Доктор
предупредил, что вам нужен покой. Но прежде я был бы очень вам  признателен,
если бы вы ответили на некоторые вопросы. Если, конечно, захотите.
   - Я постараюсь.
   Латур даже испугался, настолько безжизненным показался ему ее голос.
   - Вы знакомы с одним из помощников шерифа, неким Энди Латуром?
   - Да, знакома. Прошлой ночью именно он привез меня и моего мужа домой.
   Шериф кивком указал в сторону Латура:
   - Это он? Вы его узнаете?
   - Да.
   - Вы сказали, что прошлой ночью он привез вас  домой  А  когда  вы  снова
увидели его?
   - Утром. Вернее, той же ночью. Часа в два.
   - И вы утверждаете, что он и есть тот самый  человек,  который  застрелил
вашего мужа и изнасиловал вас?
   - Да.
   Надо отдать ему должное, Белуш изо всех сил старался быть объективным.
   - Еще минуту, миссис Лакоста. Если в трейлере было так же темно, как в ту
минуту, когда мы приехали на место происшествия, то как же  вы  можете  быть
уверены, что напал на вас именно Латур?
   Девушка на постели казалась просто сломанной механической  куклой.  Ничто
не дрогнуло ни в ее лице, ни в голосе, когда она ответила:
   - Просто как раз перед тем,  как  все  это  случилось,  когда  он  только
постучал в дверь трейлера, я спросила, кто это,  и  тогда  он  направил  луч
фонарика себе на лицо. И попросил его впустить.
   - Понятно. И вы открыли дверь?
   - Нет.
   - Что же случилось потом?
   - Стук в дверь разбудил моего мужа. Жак проснулся и вышел из  спальни.  -
Видно было, что Рита изо всех сил старается держать себя в руках. - И тут он
вдруг как будто обезумел. Я хочу сказать,  Латур.  Выбил  дверь  трейлера  и
выстрелил в Жака. Потом обернулся,  схватил  меня,  сорвал  с  меня  одежду,
швырнул на пол, и.., и сделал, ну, вы сами  понимаете  что.  А  мертвый  Жак
лежал совсем рядом, в двух шагах! Каждый раз, когда я пыталась вырваться, он
бил меня кулаками, бил и бил, а потом у меня уже не осталось сил и он сделал
свое черное дело!
   - Вы готовы подтвердить это на суде?
   - Да.
   Шериф Белуш надел шляпу.
   - Еще один, последний вопрос, миссис Лакоста. Латур клянется, что  вскоре
после того, как он постучал в дверь, назвался и посветил  фонариком  себе  в
лицо, кто-то неизвестный ударил его по голове и он якобы  потерял  сознание.
Вы не слышали за дверью трейлера какого-нибудь шума?
   - Ничего не слышала.
   - Тогда у меня все. Спасибо, мэм.
   Прингл и Келли, подталкивая, вывели Латура из палаты. Джин Эверт  ждал  в
коридоре.
   Латуру трудно было говорить. Все услышанное только что казалось  каким-то
безумным кошмаром.
   - Я не делал этого, Джин, - прохрипел он. - Ты должен мне  поверить!  Она
думает, что это был я, но это не так! Ей-богу, я валялся без сознания, когда
этот подонок напал на нее! А потом, в трейлере было слишком темно, чтобы она
могла разглядеть как следует лицо того человека, который над ней надругался.
Что она могла видеть, в конце концов, - может быть, только  рост,  да  и  то
примерно!
   - Угу, - сухо процедил  Муллен,  -  а  еще  то,  что  этот  гад  оказался
мужчиной!
   Доктор Уокер молча закрыл за ними дверь.
   - Так вы утверждаете,  что  вообще  не  были  в  трейлере,  Энди?  Я  вас
правильно понял?
   - Так оно и было!
   Из кармана белого халата доктор извлек какой-то  крохотный  металлический
предмет и поднес его к самым глазам Латура.
   - Тогда откуда это у нее? Эта самая штука была зажата у нее в левой руке!
Причем так крепко, что сестре с трудом удалось разжать ей пальцы!
   Латур машинально опустил глаза вниз,  и..,  где  же  его  значок,  звезда
помощника шерифа, где она? На нагрудном кармане рубашки, там, где он  привык
его видеть, осталась лишь рваная прореха.
   Прежде чем Латур успел сообразить, что ответить, вмешался Эверт:
   - Не отвечайте на этот вопрос, Энди. Ваш  ответ  может  быть  использован
против вас. И вообще, с этой минуты я запрещаю вам  отвечать  на  какие-либо
вопросы. Говорить буду я.

Глава 11

   Сидя на голых пружинах матраса, прислонившись  спиной  к  каменной  стене
камеры,  в  которую  его  сунули,  Латур  докуривал  последнюю  сигарету  из
оставленной Эвертом пачки.
   Вдруг он подумал об Ольге и  тут  же  об  этом  пожалел.  Теперь-то  жена
наверняка знает, почему он не вернулся домой.  Нет  никакого  сомнения,  что
кто-нибудь  из  так  называемых  доброжелателей   успел   ей   позвонить   и
соболезнующим тоном сообщил новости:  "Я  подумал,  может  быть,  вам  будет
интересно узнать, что вашего мужа недавно  арестовали.  За  изнасилование  и
убийство..."
   Он чертыхнулся про себя. Как раз то,  что  любая  жена  мечтает  услышать
перед завтраком!
   Он сполз  с  кровати  и  принялся  разглядывать  пол  в  поисках  окурка,
достаточно длинного, чтобы хоть разок можно было затянуться.  Но  так  и  не
нашел. Усевшись на матрас, Латур прислонился спиной к стене и обхватил  себя
руками под коленями.
   Теперь уже Ольга, должно  быть,  не  сомневается,  что,  покинув  ее,  он
прямехонько  отправился  к  Рите.  Можно  только  догадываться,  что   успел
наговорить ей милейший Джорджи.
   Вдруг в коридоре послышался звук шагов, и Билл Дюкро, волоком протащив по
коридору растрепанную брюнетку и пинком втолкнув ее  в  соседнюю  с  Латуром
камеру, с лязганьем запер дверь.
   Девица была настолько пьяна, что едва ворочала языком.
   - Будь ты проклят, ублюдок! - завизжала  она.  -  Только  потому,  что  я
оступилась и расколотила это проклятое зеркало,  ты  притащил  меня  сюда  и
сунул в этот вонючий, клоповник!
   Латур встал и подошел к решетке, прижавшись лицом к холодным прутьям.
   - Что она натворила, Билл?
   Дюкро неторопливо прикурил сигарету.
   - Швырнула бутылку виски и вдребезги разнесла всю  зеркальную  стенку  за
баром в "Хей-Хо клубе"! Попытался было  отвести  ее  в  гостиницу,  где  она
живет, так нет же, уперлась, и ни в какую! Поэтому я  и  притащил  ее  сюда.
Пусть немного проспится!
   - Двадцать долларов и судебные издержки. А суд утром. - Похоже, что так.
   Воцарившееся  между  ними  молчание  стало  неловким.  Наконец  Латур  не
выдержал:
   - А что на улице?
   - Да ничего особенного, -  пожал  плечами  Дюкро.  -  Впрочем,  как  тебе
сказать. Даже слишком тихо, и вот  это  мне  не  нравится.  Так,  собираются
маленькими группами, о чем-то переговариваются.
   Латур понимал, что имеет в виду Дюкро. В городе, где постоянно  нарушался
закон, всякое может случиться. Он тихо прошептал:
   - Билл, я не виноват, ей-богу! Ты же меня знаешь, Билл! Знаешь, что я  не
мог.., не мог этого сделать!
   Дюкро помолчал, прежде чем ответить.
   - Знаешь, я склонен тебе верить,  Энди,  -  сказал  он  наконец,  -  даже
несмотря на то, что говорит девушка. Ведь я  тебя  знаю  не  первый  год.  А
человек не может измениться за каких-нибудь пять минут. Само собой,  ты  мог
бы затащить в постель эту крошку. И я бы ничуть тебя не винил,  если  б  так
оно и было. Но чтобы изнасиловать ее - нет, на тебя это не похоже!
   - Спасибо, Билл.
   - Но тогда.., и влип же ты!
   - Я знаю.
   Дюкро кашлянул и  отправился  по  коридору  в  контору.  Латур  запоздало
пожалел, что не попросил у Билла сигарету. Билл наверняка оставил бы ему всю
пачку.
   Ночь, казалось,  тянулась  бесконечно.  Но  вдруг  за  стеной,  где  была
парковка, послышался неясный шум.  Латур  прислушался.  Загремели  канистры.
Потом он различил звяканье оловянных тарелок и  мисок  и  догадался,  что  в
маленькой кухоньке за стеной кто-то из тюремной прислуги  принялся  готовить
завтрак.
   При одной мысли о еде его чуть не вывернуло, но  он  бы  отдал  все,  что
имел, за чашку горячего кофе. С горящими глазами  он  ждал,  когда  появится
заключенный, которому разрешали прислуживать на кухне.  В  тюрьме  это  тоже
являлось привилегией. Но  он  все  еще  не  приходил.  И  тут  он  вспомнил:
большинство из добровольных поваров были цветными, а  поскольку  в  основном
это негры, то ни одному из них не позволялось пересекать невидимую  границу,
отделявшую камеры, где содержались белые женщины, от остальной тюрьмы. Стало
быть, вздохнул Латур, ему придется дожидаться кофе  еще  долго.  По  крайней
мере до тех пор, пока не заступит дневной дежурный.
   Было уже почти восемь, когда в коридоре послышались шаги и  появился  Том
Муллен в сопровождении Джека Рафиньяка. В руках у того был  поднос  с  двумя
кружками кофе и двумя оловянными тарелками  с  овсянкой,  сдобренной  мясной
подливкой. Муллен отпер дверь камеры, где сидел Латур.
   - Пошли, Энди.
   - Куда еще? - проворчал тот. - Неужто  нельзя  подождать,  пока  я  выпью
кофе?
   - Тебя  ждут,  -  недовольно  буркнул  Муллен.  -  В  караулке.  Под  его
испытующим взглядом Латур невольно поежился.
   - Проклятье, Энди! Хотел бы я знать, как оно было на самом деле!
   - Я этого не делал. Том.
   - Это я уже слышал.
   - Это правда.
   Муллен задумчиво позвенел ключами.
   - Не знаю.., просто не знаю, что и подумать.  Ведь  мы  со  стариком  оба
считали тебя  порядочным  парнем,  вот  что  обидно!  Но  уж  коли  человеку
приспичит, скажем, какая-нибудь горячая бабенка  задурит  голову,  черт  его
знает, на что он способен! Я такое уже повидал! - И тут он добавил:
   - Но будь я проклят, если тут один маленький факт  не  свидетельствует  в
твою пользу!
   - И что же это за факт?
   - Да если парень женат на очаровательной светловолосой  куколке,  да  еще
такого класса, как твоя жена, то, хоть убей, не могу понять, с чего  бы  ему
вздумалось приставать к той малышке, что  сейчас  загибается  на  больничной
койке?!
   - Слушай, давай не будем о моей жене, ладно?
   - Боюсь, что ничего не выйдет, Энди. Так получилось, что она  и  этот  ее
братец сейчас как раз здесь. Принесли тебе позавтракать.
   Латур никогда не замечал, как длинен тюремный коридор.  Ольга  ждала  его
снаружи, лицо  ее  было  бледным,  но  спокойным,  из  аккуратной  прически,
отливавшей на солнце золотом, не выбивался ни один волосок.  Она  сидела  за
столом в караулке. На столе стояла плетеная корзинка для пикников.
   Муллен бросил взгляд на часы.
   - У вас двадцать минут, не больше, -  проворчал  он  и  закрыл  за  собой
дверь.
   В ледяном голосе Джорджи звучало нескрываемое презрение.
   - Кажется, я не так уж сильно ошибался насчет тебя! Вот, стало быть,  что
представляет собой человек, за которого вышла  замуж  моя  сестра!  Подумать
только - ведь ты мог сотворить такое и с ней! Остается только надеяться, что
тебе не удастся заморочить голову судье и он воздаст тебе по заслугам!
   Ольга молча вглядывалась в лицо мужа. Наконец, не поворачивая головы, она
бросила брату:
   - Заткнись! И убирайся отсюда!
   - Но, Ольга!.. - запротестовал было светловолосый юнец.
   - Вон, я сказала!
   Пожав плечами, Джорджи  вышел  из  комнаты.  Дверь  караулки  с  грохотом
захлопнулась за его спиной. Латур никогда и представить себе не  мог,  чтобы
тишина могла так давить. Ему было  мучительно  стыдно,  что  она  видит  его
грязную рубашку и заросшее колкой щетиной лицо.
   Ольга придвинула ему корзинку:
   - Вот. Я принесла тебе поесть.
   - Зачем? - в упор спросил Латур.
   - Даже в тюрьме нужно есть. Мы с матерью часто приносили в тюрьму  еду..,
моему отцу. Это было давно, еще в Китае. Так продолжалось до тех  пор,  пока
нам не повезло и мы не вырвались в Сингапур.
   Она аккуратно расстелила на столе белоснежную салфетку и вытащила  термос
с горячим кофе. Вслед за ним появились чашка с блюдцем, завернутая в  чистое
полотенце тарелка со сдобными горячими булочками и баночка  домашнего  джема
из гуавы.
   - Извини, что так мало, надо было бы захватить чего-нибудь более сытного.
Но как-то непривычно придумывать завтрак, который надо унести в корзине.
   - Все чудесно, - успокоил ее Латур. - Спасибо, что подумала об этом.
   - Ешь, - тихонько шепнула она. - У тебя не  так  уж  много  времени.  Тот
офицер сказал, всего двадцать минут.
   Латуру нисколько не хотелось  есть,  но,  чтобы  не  огорчать  Ольгу,  он
принялся запихивать в себя булочки. Так много нужно было бы сказать  ей,  но
он не знал, как начать.
   Ольга украдкой поглядывала на него, уже готовая  задать  вопрос,  который
готов был сорваться с ее языка, но каждый раз удерживалась. Похоже, она, как
и Латур, разучилась разговаривать ни о чем. Такого с ними еще не бывало.
   Вопрос так и остался незаданным,  потому  что  дверь  распахнулась  и  на
пороге вырос Муллен:
   - О'кей, Энди. Пошли!
   За его спиной с перебинтованным лицом стоял Джордж Вилльер. Сняв с  пояса
наручники, первый помощник ловко защелкнул их на запястьях Латура.
   От изумления Вилльер выпучил глаза:
   - Ото, так, значит, и до тебя добрались, Латур?! Ну и слава  Богу!  А  то
нос задирал: смотри, мол, я какой! Так вам, сукиным детям, и надо!
   - Хватит молоть чепуху, Вилльер! - резко оборвал  его  Мул-лен.  -  Здесь
леди, неужто не видишь?
   - Прошу прощения, - извинился тот. - Мне очень  жаль,  мэм,  только  этот
парень вечно ко мне придирался!
   И тут Ольга, наконец, решилась сделать то, о чем думала все это время.
   - Вы позволите мне задать мужу только один вопр