тьсот сорок акров земли, верно?
   - Не земли, а сухой грязи, если точнее.
   - Я  это  учел.  Однако  сам  участок  расположен  на  редкость  выгодно.
Когда-нибудь наш Френч-Байю станет совсем другим городом. Ну а поскольку  мы
с тобой как-никак друзья, я решил сделать  тебе  одно  предложение.  Сколько
тебе в последний раз предлагали за эту землю?  Я  хочу  сказать,  уже  после
того, как выяснилось, что нефтью там и не пахнет?
   - Восемь тысяч.
   Затушив сигарету, адвокат вытащил ручку.
   - Ладно, так и быть. Может, это и рискованный шаг с моей  стороны,  но  я
готов дать тебе двадцать тысяч. Причем наличными. Этого вполне хватит, чтобы
заплатить детективам, а если мы выиграем дело, тебе еще достанется  неплохой
куш. Вполне достаточный для  того,  чтобы  бросить  эту  дурацкую  службу  и
достойно содержать Ольгу, а самому в конце концов получить диплом юриста.  А
когда вернешься, я возьму тебя к себе в контору. Будем  работать  вместе  до
тех пор, пока не заведешь свою практику.
   Предложение было на редкость  щедрым.  Латур  почувствовал,  как  у  него
запершило в горле.
   Все это так. Эверт - настоящий друг. Но с другой стороны, его земля - это
все, что осталось от некогда огромных владений Латуров. Она переходила в  их
семье из поколения в поколение. И когда-то  он  мечтал  передать  эти  земли
своему сыну. Тому, кто будет после него носить имя Латуров. Тому, кто, может
быть, сможет вернуть этому дому былое величие. Как об этом  мечтал  он  сам.
Даже сейчас, запертый в этой клетке, он продолжал упорно цепляться  за  свою
мечту.
   Эверт, видимо, не правильно понял, почему он молчит и колеблется.
   - Боюсь, я просто не могу предложить тебе ничего больше, Энди.
   - Я не о деньгах сейчас думаю, поверь. Спасибо, Джин. Поверь,  я  никогда
этого не забуду. И не сердись, хорошо? Мне надо немного подумать.
   Адвокат собрал бумаги и сунул ручку в портфель.
   - Ладно, Энди. Только побыстрей думай. Увы, я знаю немало случаев,  когда
на электрический стул попадали ни в чем не  повинные  люди.  И  мне  страшно
представить, что твоя жизнь оборвется... - Эверт с трудом  выдавил  из  себя
улыбку, но она получилась кривой. - Погаснет, как окурок, утонувший в грязи.
   На лбу у Латура выступили крупные капли пота.
   - Да-а, и мне тоже будет жаль, - тихо сказал он.
   Эверт стукнул в дверь, напоминая, что пришло время его выпустить.
   - Обещай, что подумаешь об этом, хорошо? И дай мне ответ к утру.
   - Ладно, Джин.
   Латур проводил адвоката взглядом до самой двери, потом поднял с пола одну
из докуренных до середины сигарет и задумчиво посмотрел на нее.
   Ему казалось, он сходит с ума. То, что пришло сейчас в голову, было сущим
безумием. Этого вообще не могло быть!
   Но они жили в человеческих джунглях, а там было возможно  все.  И  звери,
которые их населяли, повиновались только своим,  звериным  законам:  сильные
пожирали слабых, а слабые - тех, кто был еще слабее.
   Да, подумал Латур, за лакомый кусок звери, пусть они даже на двух  ногах,
перегрызут друг другу горло.  А  Ольга,  надо  честно  признаться,  была  на
редкость лакомым кусочком!
   Он уже принялся было трясти решетку, собираясь потребовать, чтобы позвали
шерифа Белуша. Но потом ему в голову пришла" еще одна  интересная  мысль,  и
Латур даже хмыкнул. А старик-то наверняка подумает, что он сошел с ума.  Или
спятил, или просто хватается за соломинку!..
   Может, так оно и есть. Какие у него доказательства?! Да никаких!  Ничего,
кроме на редкость точного описания своеобразной формы женской груди. Да пары
окурков, не считая, конечно, весьма щедрого предложения от старого,  верного
друга.
   Но даже если выяснится, что  его  дикое  предположение  и  есть  истинная
правда, все равно, к чему вдруг такая спешка? Кто бы ни  пытался  прикончить
его, кто бы ни был этот негодяй, который повесил  на  него  изнасилование  и
убийство, он спешил. Очень спешил!
   И его не устраивало, чтобы Латур умер завтра или на следующей неделе.  Он
хотел, чтобы тот исчез немедленно, и чем быстрее, тем лучше. Сегодня.  Может
быть,  даже  вечером.  Через  два  года  после  того,  как  он  вернулся  во
Френч-Байю.
   Но почему?!
   Эту загадку еще предстояло разгадать.

Глава 16

   Камеры одна за другой заполнялись пьянчужками  и  скандалистами,  которых
люди шерифа подбирали на улицах. Задержанных набивали как сельдей в бочки. И
по мере того, как их становилось все больше,  удушливый  смрад  все  сильнее
заполнял тесное помещение старой тюрьмы.
   Такого на памяти Латура еще не случалось. Подумав, он решил,  что  на  то
могут быть только две причины. Либо шериф Белуш решил устроить для наехавших
репортеров нечто вроде грандиозного шоу, либо просто решил перестраховаться,
забрав с улицы самых отъявленных буянов.
   Около девяти он сам зашел к  Латуру.  Старый  шериф  выглядел  угрюмым  и
взволнованным.
   - Не нравится мне все это, - проворчал он.
   - Что именно?
   - Да то, что творится в городе. Мои  люди  хватают  каждого,  кто  только
пошире раскроет рот, чтобы высказаться по поводу того, как следует поступить
с тобой. Но не можем же мы засадить за решетку  всех  и  каждого,  верно?  А
атмосфера все накаляется. Похоже, за всем этим кто-то стоит. Мне известны по
крайней мере двое из тех, кто постоянно ставит парням выпивку.
   - И кто они?
   - Один - Джордж Вилльер. А второй - твой шурин.
   - Да вы шутите! К тому же у Джорджи сроду не водилось своих денег.
   - Тогда, значит, он от кого-то их получает. Он охотно ставит выпивку всем
и каждому, кто согласен его слушать. А сам рассказывает желающим о том,  как
вы то и дело ссорились с его сестрой, и утверждает, что вы, дескать, вот  уж
с год не жили как муж и жена.
   - Но это не правда!
   Белуш устало вытер вспотевшее лицо.
   - Я помню, ты так вчера и сказал. Дескать, когда ты отправился к Лакосте,
то был просто не в состоянии переспать с этой рыжеволосой красоткой.
   - Так оно и было.
   - Но Джорджи считает по-другому.
   - Он хочет, чтобы меня вздернули!
   - Почему? Зачем это ему?
   - Скажем так - он был очень  раздосадован,  когда  "Дельта  ойл  компани"
объявила, что на моем участке нет ни капли нефти.
   Белуш понимающе кивнул:
   - Похоже, я догадываюсь, что ты имеешь в виду. Но мои ребята уже по горло
сыты всем этим. Проклятье! Я даже начинаю жалеть, что послал Муллена и Джека
в Пончатулу.
   - Боитесь, что здесь начнется заварушка?
   - Уверен, что так и будет. Я уже и раньше видел, как  такое  бывает.  Еще
пару часов дебоширы будут слоняться по городу, переходить  из  бара  в  бар,
пить и кричать. А потом  кое-кто,  а  может,  двое  или  трое  из  тех,  кто
позадиристее, завопит, что, дескать, хватит болтать, пора переходить к делу.
И уж тогда, будь уверен, хлопот окажется полон рот, иначе они заварят  такую
кашу, что и не расхлебаешь.
   - А что репортеры?
   - Эти шакалы только и надеются, что  начнется  заварушка.  Тогда  им,  по
крайней мере, будет о чем писать. - Шериф даже побагровел от  возмущения.  -
Представляешь, притащили свою телестудию и  поставили  на  лужайке  как  раз
напротив тюрьмы! Боятся, как бы чего не упустить!
   - Очень утешительно! Особенно если эти мерзавцы доберутся до меня!
   - Мы с этим справимся. - Шериф вышел в  коридор,  даже  не  позаботившись
запереть за собой дверь в камеру. - Мне просто хотелось, чтобы  ты  об  этом
знал.
   - Спасибо, - искренне поблагодарил Латур. - Да, вот еще о чем  хотел  вас
спросить, шериф.
   - Да?
   - Скажите, Джин Эверт расспрашивал о чем-нибудь миссис Лакосту?
   Белуш задумчиво покачал головой:
   - Нет. Сдается мне, ее вообще никто не видел с  тех  пор,  как  она  дала
показания. То есть, конечно, кроме окружного прокурора, да и то лишь потому,
что у него было официальное разрешение. Приказ доктора Уокера! А  почему  ты
спрашиваешь?
   - Есть одна мыслишка. Да, вот еще что: вы не знаете, кто берет пробы  для
"Дельта ойл"?
   - Точно не помню, то ли Фельдман, то ли Фельтон, кажется, так.
   - У него контора в городе?
   - Да. На втором этаже "Бретон-Блок". Но большую часть времени он проводит
не в конторе, а на берегу, там, где буровые вышки.  Но  почему  ты  об  этом
спрашиваешь? Что у тебя на уме?
   - На данный момент ничего, кроме  одного:  как  выбраться  из  всей  этой
передряги, сохранив собственную шкуру.
   Белуш, пожав плечами, направился к себе, оставив, по  существу,  открытой
тяжелую металлическую дверь, которая вела к нему в контору.
   Интересная мысль,  подумал  Латур.  В  его  голове  мало-помалу  начинала
складываться картина  того,  что  произошло...  Словно  в  мозаике,  кусочки
ложились каждый на свое место, но все это  казалось  настолько  невероятным,
что он не верил даже сам себе.  Впрочем...,  впрочем,  когда  дело  касалось
женщин, всякое возможно,  вспомнил  он  небезызвестную  истину.  Короли  без
сожаления расставались с тронами, банкиры грабили  собственные  банки,  брат
убивал брата... И все ради женщин.
   Где-то вдалеке послышались голоса. Шум и  гам  в  камерах  стих,  как  по
волшебству, будто задержанные, боясь привлечь  к  себе  внимание,  в  страхе
затаились.
   Разъяренная толпа всегда непредсказуема. И никто не мог знать заранее, на
кого обратится ее ярость.
   Воздух в камерах,  казалось,  сгустился  от  ужаса.  Цветной  парнишка  в
дальнем углу молился, дрожа всем телом.
   Тодд Келли, сжимая в  руке  винтовку,  вышел  из  офиса  и  промчался  по
коридору к задней двери. Пробегая между открытой камерой Латура,  он  окинул
его злобным взглядом:
   - И все из-за тебя, гад! Из-за того, что не можешь держать свое хозяйство
в штанах!
   - Не делал я этого! - взмолился Латур. - Поверь!
   - Начинаю верить. Такие вещи, как сейчас, не происходят  сами  собой,  уж
я-то знаю! Кто-то явно хочет убрать тебя с дороги!
   Теперь и Латур слышал приближающиеся крики и шум во дворе тюрьмы.  И  тут
же судорога страха сжала горло. Губы мгновенно пересохли.  По  спине  пополз
холодок,  а  сердце  бешено  заколотилось.  Ему  казалось,  что  он  вот-вот
задохнется.
   Еще минута - и крики слышались уже со всех сторон. Тухлый помидор  влетел
в открытое окно камеры и  со  звучным  шлепком  врезался  в  стену.  Тяжелые
ботинки заколотили в заднюю дверь.
   - А ну, откройте, - крикнул кто-то, - не то мы тут все разнесем!
   Келли смачно сплюнул на пол табачную жижу.
   - На твоем месте я бы хорошенько подумал, - громко ответил он. - У меня в
руках автоматическая винтовка, парень! Держу пари, ты и ахнуть не успеешь, а
будешь уже похож на. дуршлаг своей маменьки!
   Наступила тишина. - Шум понемногу стих. Судя по всему, буяны, испугавшись
угроз, решили ретироваться.
   Вскарабкавшись на топчан, Латур подтянулся и выглянул наружу. Тюрьма была
окружена толпой, большую часть которой составляли  пьяные.  У  задней  двери
тюрьмы они сложили громадный костер, накидав  туда  кучу  старых  деревянных
ящиков и картонных коробок, в которых заключенным привозили продукты. Обычно
те, кто помогал при разгрузке, просто сваливали их у дверей. Мусор  забирали
раз в неделю, и нередко его скапливалась целая гора.
   Большинство из этих  людей,  знал  Латур,  буровики,  нефтяники,  местные
рыбаки со всех концов залива. Но кое-кого  он  видел  впервые.  И  эти  люди
выглядели тут на редкость неуместно. Ему  вдруг  почему-то  подумалось,  что
подобным  типам  место  не  во  Френч-Байю,  скорее  их  можно  увидеть   на
Бурбон-стрит, где они чувствуют себя как дома, попивая абсент,  или  праздно
шатаются по аллеям старого Французского квартала.
   Все это выглядело на редкость подозрительно. Похоже, кто-то тщательно все
продумал, ничего не желая оставлять на  волю  случая.  И  если  бы,  скажем,
местные  буяны  вдруг  дрогнули,  то  профессионалы,   расставленные   рукой
заботливого режиссера в нужных местах, тут же позаботились бы о  том,  чтобы
довести дело до конца.
   Теперь уже ничто не удерживало Латура в  камере.  Грохот  множества  ног,
колотивших в дверь тюрьмы, притягивал его словно  магнитом.  Оглядевшись  по
сторонам, Латур торопливо зашагал по коридору к офису шерифа. - Грохот стоял
такой, будто атакующие использовали в качестве тарана бревно или по  меньшей
мере кусок обсадной трубы, добытый  из  скважины.  Судя  по  всему,  подумал
Латур, не пройдет и нескольких минут, как дверь будет сорвана с петель.
   Шериф Белуш едва заметно кивнул  ему,  не  удивившись  его  появлению,  и
продолжал торопливо крутить диск телефона.
   - Началось немного раньше, чем я ожидал,  -  мрачно  проворчал  он.  -  И
вдобавок какой-то сукин сын  успел  перерезать  телефонный  провод  в  самом
здании.
   Он окинул угрюмым взглядом своих людей. Билл Дюкро с револьвером  в  руке
скорчился под одним из двух окон в офисе, за другим следил второй помощник -
Де ла Ронда. Дюкро казался спокойным, но был настороже. Что же  касается  Де
ла Ронды, то насчет его Латур  не  был  так  уверен.  На  лице  его  застыло
какое-то странное выражение: казалось, он вот-вот  расплачется.  Впрочем,  и
остальные выглядели не лучше. Похоже,  всем  им  вдруг  страстно  захотелось
любой ценой вырваться из этой мышеловки.
   Белуш сунул в рот одну из тех долларовых сигар, которые он так любил, и с
наслаждением затянулся.
   - Эх, все бы отдал, лишь бы Том с  Джеком  оказались  сейчас  с  нами!  -
тоскливо протянул он и, оглядев  свое  воинство,  с  подчеркнутым  сарказмом
добавил:
   - Уж они-то не описались бы со страху, чуть  только  кому-то  из  местных
идиотов пришла охота побарабанить в дверь! Да, ребята, если не считать Билла
да Энди, все вы, оказывается, самые настоящие слабонервные плаксы!
   Латура вдруг охватило пьянящее чувство гордости и любви к этому  пожилому
человеку. Как бы низко ни пал Белуш, в душе он оставался настоящим мужчиной.
Шериф явно принадлежал еще к старой школе  -  тех  стариков,  которые  свято
верили, что тот, кто танцует, тот и платит за музыку.
   Свирепо запыхтев сигарой, Белуш развел руками. Похоже,  он  что-то  решил
для себя.
   - Ну что ж, ничего не поделаешь, - тихо сказал он, - придется мне самому.
Дверь ведь долго не выдержит, сами понимаете. А когда  они  окажутся  здесь,
начнется такое, что и ад по сравнению с этим покажется курортом.
   С побелевшим от ужаса лицом, усеянным  крупными  каплями  пота,  на  него
смотрел Де ла Ронда.
   - А почему бы не подождать ребят из полиции штата, шериф?
   Белуш с озабоченным видом проверил, легко ли  вынимается  из  кобуры  его
пистолет с инкрустированной перламутром рукояткой.
   - Они могут подоспеть  только  к  утру,  сынок!  Уж  слишком  быстро  все
началось, я думал, у нас в запасе не  меньше  часа.  А  когда  схватился  за
телефон, было уже поздно. Так откуда,  скажи  на  милость,  в  округе  могут
догадаться, что нам нужна помощь?!
   Камень, пущенный кем-то из толпы, попал в одно из окон. Истерический  рев
и  крики  атакующих,  присоединившись  к  грохоту  тарана,  слились  в  один
угрожающий звук, подобный вою урагана:
   - Ла-ту-ра!.. Ла-ту-ра!.. Ла-ту-ра!.. Шериф Белуш бросился к двери.
   - А ну, убирайтесь отсюда! - рявкнул он. - Это говорю я, шериф Белуш,  на
случай, если кто-то меня не узнал!  Отойдите  от  двери,  ребята!  Я  сейчас
выйду, и мы потолкуем.
   Раздался еще один удар, и тут все смолкло.
   Белуш с грохотом отпер дверь и вышел наружу. Остановившись на пороге,  он
обвел  суровым  взглядом  толпу,  и  мужчины  невольно   попятились,   будто
расшалившиеся дети. Он шагнул вперед, и толпа с тихим шорохом  отступила  на
шаг.
   С последним ударом тарана, как по мановению волшебной палочки,  стихли  и
крики. Воцарилось угрюмое молчание.
   Белуш явно не торопился начать разговор.
   - Вы меня, ребята, знаете, - начал он наконец. - Я здесь шерифом уже  без
малого тридцать лет. И за эти годы  только  некоторые  из  вас  загремели  в
кутузку, верно? Я всегда старался каждому из вас дать хоть один шанс.  Разве
не справедливо, если сейчас вы ответите мне тем же?
   Вслед за его словами наступила такая тишина, что было слышно только,  как
стреляют сосновые доски, когда ветерок ярче раздувал пламя, да  потрескивают
кинокамеры репортеров. Изредка где-то вдалеке раздавалось привычное "карамп"
работающей помпы. Похожие на  огромных  пауков  призрачные  силуэты  буровых
вышек угрюмо темнели на фоне ночного неба.
   Закончив  свою  речь,  Белуш  запыхтел  сигарой.  Однако  через   минуту,
окутавшись клубами дыма, он продолжал:
   -  Совершены  два  тяжких   преступления.   Убийство   и   изнасилование.
Подозреваемый в этом преступлении задержан, его доверили моему  попечению...
Вы  понимаете,  что  это  значит?  Он  должен  находиться  здесь,  в  тюрьме
Френч-Байю, пока не будет назначен день суда. Что вас не  устраивает,  хотел
бы я знать? Или в нашем городе уже перестали уважать закон?
   Из толпы ничего не ответили.
   Белуш окинул взглядом плотно стоящих людей:
   -  И  как  только  будет  назначен  день  суда,  я  лично  доставлю  туда
подсудимого. Если суд решит, что именно он совершил то, в чем его  обвиняют,
если это он убил беспомощного  старика  и  зверски  надругался  над  молодой
женщиной, то обещаю  вам  -  негодяй  понесет  наказание  в  соответствии  с
законами нашего штата! А теперь скажу вам  вот  что:  за  все  тридцать  лет
службы ни одной шайке крикунов не удавалось  еще  вырвать  арестованного  из
моих рук, вы меня слышите? Не думаю, что это будет под силу и вам!  -  Белуш
снова запыхтел сигарой  с  видимым  удовлетворением.  -  Среди  вас,  парни,
полным-полно тех, кого я всегда считал своими друзьями. И  сейчас  мне  тоже
хотелось бы уладить все по-хорошему. Так почему бы вам,  ребята,  тихо-мирно
не разойтись по домам, а? Или завернуть в бар и  пропустить  по  стаканчику?
Ей-богу, пусть закон сам позаботится о Латуре!
   Какое-то мгновение казалось, что  толпа  готова  разойтись.  Затем  вдруг
раздался чей-то голос. Латур не узнал кричавшего, голос был ему незнаком.
   - Все это здорово, шериф, но  тем,  кто  недавно  приехал  в  Френч-Байю,
отлично известно, как вы, старожилы, держитесь друг за друга.  Разрази  меня
гром, если мы что-то имеем лично против вас. Вы славный парень, шериф. И  вы
нам по душе. Только вот сдается мне, этот ваш  обвиняемый  отделается  самое
большее парой месяцев в Анголе... Или его вообще оправдают. А как же  иначе?
Ведь он носит фамилию Латур! Что же нам делать?.. Ждать, когда маньяк ночами
снова станет рыскать по улицам в поисках  молоденьких  девушек?!  Интересно,
как бы вы заговорили,  будь  миссис  Лакоста  вашей  собственной  женой  или
дочерью?! Были бы вы тогда на его стороне, хотелось бы мне знать. Или стояли
бы с нами, плечом к плечу... Вам лучше знать, шериф.  Подумайте!  Почему  бы
вам просто не отойти в сторону, а мы уж сами разберемся с ним.., по-своему!
   Казалось, толпа словно очнулась. Люди разом качнулись вперед. Джин  Эверт
с трудом проложил дорогу через этот людской  муравейник  и,  взобравшись  по
ступенькам крыльца, встал рядом с Белушем. Шум  стоял  такой,  что  адвокату
пришлось перекричать всех, иначе его бы просто не услышали.
   - Люди, вы что, сошли с ума?! Я вообще не  верю,  что  Энди  Латур  имеет
отношение хотя бы к одному из этих преступлений. Но даже пусть я ошибаюсь  и
это не так. В конце концов, кто он такой, этот Лакоста?  Старый  пьяница!  А
его так называемая жена, за  которую  вы  все  так  переживаете,  -  обычная
маленькая шлюха!  И  неужели  вы  ради  такой,  как  она,  готовы  рисковать
собственной жизнью?!
   Эти слова оказались роковой ошибкой. Глухой ропот гнева в толпе нарастал.
Люди шагнули ближе, подступив к самому крыльцу.
   Эверт тщетно старался утихомирить толпу.
   - Послушайте! - надрывался он. - Если Латур и правда виновен...
   Тухлое яйцо, брошенное чей-то меткой рукой,  угодило  ему  прямо  в  лоб.
Зловонная масса потекла по лицу и измазала накрахмаленную рубашку.
   Рука шерифа