Роберт БЛОК
   ТЕНЬ МАНЬЯКА


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Глава 1

   Солнце умирало на западе, окропив своей кровью небеса.
   "Я мог бы быть поэтом, - подумал он. -  Писателем.  Однако  это  было  бы
пустой тратой таланта. Жизнь писателя коротка - ограничена жизнью бумаги, на
которой  начертаны  его  слова,  да  еще  сроком  памяти  читателей.  Бумага
недолговечна, она превращается в пыль, и черви пожирают воспоминания."
   Время -  враг.  Время  пожирает  бумагу,  время  пожирает  солнце,  время
пожирало и его, день за днем откусывая по кусочку.
   Оно подтачивало его по ночам в этой комнате  с  забранными  металлической
сеткой окнами,  которая  называлась  палатой,  но  в  действительности  была
камерой.
   Ему говорили, что он находится здесь для  своего  же  блага,  а  запертая
дверь защищает его от других пациентов. Но она  не  могла  защитить  его  от
времени. И она не могла защитить его от защитников, потому  что  у  них  был
ключ.
   В любое время они могли прийти и расправиться с ним - забрать то, что  не
успело поглотить время. Они высасывали из него кровь. Якобы на  анализы.  Но
он узнавал их за личиной, которую они носили. Эти существа,  питающиеся  его
кровью, носили белые халаты вместо черных плащей  и  добывали  себе  пищу  с
помощью медицинских игл, а не острых зубов,  но  они  были  вампирами.  Даже
хуже, чем вампирами, потому что они питались еще его мозгом.
   ЭКТ... Электроконвульсивная терапия. Научное название шокового лечения  -
когда тебя привязывают к креслу и пропускают  ток  через  твой  мозг,  чтобы
лишить тебя разума.
   Но у них ничего не вышло. Он все  еще  мог  помнить  прошлое.  И  он  мог
строить планы на будущее.
   Он был совершенен,  его  план,  настоящая  поэма,  надежно  упрятанная  в
черепной коробке. На черепную коробку надета маска, которую называют  лицом,
а лицо делает  то,  что  ему  приказывают.  И  на  лице  есть  рот,  который
произносит то, что хотел бы услышать доктор.
   - Да, доктор, я думаю, мне значительно лучше. Я начинаю чувствовать,  что
это - прежний я.
   Потому что никто не хочет слышать, как ты действительно себя  чувствуешь.
Они хотят от тебя услышать, как ты должен себя  чувствовать  по  их  мнению.
Образцовый пациент: спокойный,  сотрудничающий  с  врачом,  явно  идущий  на
поправку. Рот знает, как выразить это словами.
   Доктор часто говорил во  время  осмотра:  "Вы  пользуетесь  словами,  как
щитом. Вы говорите для того, чтобы не сказать ничего".
   Интересно, чего он ждал?
   Допустим, он сказал бы доктору, что думает о Джимми Саво. Артист-комик из
далекого прошлого, маленького роста, играл пантомимы в стиле Чаплина. Джимми
Саво со  своим  знаменитым  номером  под  музыку  старой  песни  "Миссисипи,
остановись у моего порога".
   А потом пришлось  бы  долго  объяснять,  почему  Джимми  Саво  напоминает
знаменитых убийц-маньяков из прошлого.
   Да, вот они и сейчас  знамениты.  Люди  вряд  ли  ответят  вам,  кто  был
президентом Франции пятьдесят лет назад, но все еще помнят  фамилию  Ландрю.
Никто не помнит о том, что Жиль де Рец был сподвижником Жанны д'Арк, но  кто
забудет, что он был Синей Бородой? Люди все еще теряются в  догадках  насчет
того, кто был Кливлендским Мясником. А  не  так  давно  газеты  взбудоражили
публику  версией  о  том,  что  Джек-Потрошитель  принадлежал  к  английской
знати...
   Разумеется, принадлежал. В мире преступлений убийцы  являются  настоящими
аристократами. Настоящий герой тот, кто сеет смерть. Царь зверей - лев, а не
агнец. И для тебя Джимми Саво пел эту песню иначе:
   "Потрошитель, вон еще одна недотрога".
   - Так вот послушайте, доктор. Послушайте, вы все  -  короли,  президенты,
генералы, главнокомандующие. Услышьте слова, не произнесенные вслух.
   - Я не стану убивать только потому, что вы прикажете мне  убить,  потому,
что вы выдадите мне военную форму, оружие и отдадите приказ. Это бред.
   - Я не стану убивать из-за того, что произошло между мной и моей матерью,
отцом, сестрой, братом, женой. Это Фрейд, и это тоже бред.
   - Я стану убивать потому, что я храбрец. А храбрец следует своей природе.
   - В природе человека главное - быть свободным, противостоять лицемерию  и
несправедливости. Я стану убивать во имя  всего  человечества,  лицемерно  и
несправедливо  упрятанного  в  психиатрические  клиники,  тюрьмы,  больницы,
приюты. Я стану убивать во имя тех, кто бросил открытый протест  обществу  и
поплатился за свое мужество.
   - Я верю в принципы демократии. Один человек - один голос. И мой голос  -
это голос протеста,  голос,  который  зарегистрируют  и  запомнят.  Массовые
убийцы знамениты.
   - Напыщенная речь? Но я не сказал ни слова, никому. Даже те, кто  поможет
мне в осуществлении моего плана, отдаленно не представляют  себе  моей  цели
или своей роли в ее исполнении.
   Исполнении... Удачное слово, как в "исполнении приговора".  А  сейчас,  с
приходом ночи, оно станет делом.
   Он поглядел на умирающее солнце и подумал еще о  том,  что  скоро  умрет.
Очень скоро.

Глава 2

   После ленча Карен вернулась на службу.
   Контора, где  она  работала,  размещалась  в  небоскребе,  принадлежавшем
кредитно-финансовой фирме. Вывеска на двери офиса на десятом этаже  гласила:
"Рекламное агентство Сатерленда, инкорпорейтед".
   Карен открыла дверь и прошла через приемную, кивнув сидящей за стеклянной
перегородкой Пегги. Та ответила ей официальной улыбкой и  нажала  на  кнопку
запорного устройства со звонком, охраняющего дверь  без  надписи  в  дальнем
конце комнаты. Карен повернула дверную ручку  и  вошла  в  расположенный  за
комнатой коридор.
   Теперь она оказалась в другом мире. "Сатерландия" - так называлось это  в
ее мысленном географическом справочнике. Длинный коридор,  по  которому  шла
Карен, был словно дорога в незнакомое и полное тайн королевство.
   За большой дубовой дверью располагался  тронный  зал  правителя,  Картера
Сатерленда 3-го. Непривычным было  отсутствие  в  помещении  стола:  в  мире
бизнеса престижным считалось иметь офис, лишенный  этого  символа  низменной
рутины. Все, что нужно современному правителю, - это  броско,  но  элегантно
оформленный бар, телефонный селектор и  диктофон.  Правители  редко  подолгу
бывают в  тронных  залах,  и  самый  большой  офис  в  "Рекламном  агентстве
Сатерленда, инк." обычно пустовал. За четыре года работы здесь Карен  видела
босса всего два раза, еще до того, как шесть месяцев назад его хватил  удар.
С тех пор объем бизнеса агентства вырос на двадцать процентов.

***

   Впрочем, это могло быть простым совпадением.
   По пути Карен миновала дубовые одинарные двери офисов помельче.  Их  было
пять, как  и  главных  исполнителей,  ведущих  счета  клиентуры.  У  главных
исполнителей были письменные столы, на  которых,  однако,  не  было  ничего,
кроме телефонов. Вся бумажная работа скапливалась на менее  солидных  столах
их личных секретарш. Как и самого высокого босса, главных исполнителей редко
можно было застать в офисе.
   Дальше по коридору находились владения директора художественного  отдела,
директора  отдела  средств  массовой  информации,   шефа   отдела   печатных
материалов. Помещения были поменьше, но использовались более определенно.
   Двери  постоянно  хлопали,  впуская  и  выпуская  печатников,   граверов,
торговых агентов, посыльных и мелких служащих. Между кабинетами располагался
общий холл для деловых встреч.
   Карен свернула в боковой коридор, по обе стороны  которого  располагались
кабинки-ячейки без дверей, вмещающие только шкаф с картотекой, пару стульев,
маленький письменный стол или кульман. Обстановка не  слишком  впечатляющая,
однако от художников и авторов рекламных текстов не требовалось  производить
на  кого-либо  впечатление.  Они  всего-навсего  делали  творческую  работу,
которая и удерживала агентство в мире бизнеса.
   В конце второго коридора Карен вошла в свою ячейку,  положила  сумочку  в
ящик стола, отодвинула телефон и села вычитывать эскиз  черно-белой  рекламы
для  журналов  мод.  Пробежав  глазами  пометки  и  предложения,  она  стала
рассматривать черновой набросок, стараясь представить себе,  как  это  будет
выглядеть в окончательном высокохудожественном варианте.
   На  переднем  плане  был  запечатлен  улыбающийся   молодой   человек   с
ниспадающими на лоб кудрями и руками,  вызывающе  сложенными  на  обнаженной
груди. Прищуренный взгляд из-под тяжелых век выдавал  в  нем  пристрастие  к
ЛСД.
   Брюки в полоску, очень обтягивающие в промежности, - с намеком.
   Позади него девица - угловатая,  сплошные  локти,  стоит,  подбоченясь  и
неестественно вывернув ноги. Длинные прямые волосы обрамляют слишком высокие
скулы и угрюмую прорезь рта. Молодая ведьма, страдающая  от  недоедания  или
звездной болезни в одном из фильмов Энди Уорзхола.
   Между ними - то ли мопед, то ли велосипед.
   Рекламироваться будут брюки в полоску.
   Карен начала пробегать  глазами  фразы,  то  и  дело  что-то  вычеркивая.
"Классный, хипповый, модерновый" -  словарь  минувшего  года,  ныне  мертвый
язык. Новое поколение сейчас именовало себя Красивые Люди. Их  одежда  будет
массивной и вычурной. Облачение? Карен потянулась за блокнотом и  карандашом
и записала пробный заголовок - "Облаченные для Действия".
   Нет смысла возиться с описанием брюк; никто не покупает штаны в  полоску,
покупают ОБРАЗ. А образ был - какой? "Тик в так. Тащиться. Последний писк" -
сегодняшний лексикон популярных выражений звучал,  как  описание  сюжетов  в
борделе. С другой стороны, кто она, чтобы осуждать?
   - Это и есть бордель, - напомнила себе Карен, -  бордель,  работающий  на
потребу молодежи."
   И то, чем она занималась, было торговлей собой. На следующий год сменятся
выражения, но она останется шлюхой. Если только  не  уволится  отсюда  и  не
изберет честную профессию, например, проституцию. Пока же ей  нужны  деньги,
Брюсу нужны деньги, и ей лучше заняться делом и писать рекламный текст.
   Зазвонил телефон. Карен сняла трубку.
   - Дорогая?
   Она узнала голос шефа отдела печатных материалов.
   - Да, мистер Хаскейн.
   - Только что звонил Гирнбах. Они хотят  ознакомиться  с  текстом  сегодня
после обеда.
   - Я над ним работаю. Дайте мне еще двадцать минут.
   - Прекрасно! Встречаемся у меня или у тебя?
   - Я принесу, как только закончу.
   - Можешь не стучать. Холодное шампанское и теплый матрац будут наготове.
   Карен позволила шефу отдела повесить трубку, не дожидаясь ответа.  Бедный
Хаскейн  -  она  прекрасно  понимала  его  пунктик.   Одутловатый   лысеющий
коротышка, зависший над пропастью между поколениями. Этакий пивной  бочонок,
которому противопоказано пиво.
   Интересно, подумала Карен, что бы произошло,  если  бы  она  когда-нибудь
поймала его на слове. Вдруг бы несчастный помер  по  пути  в  мотель?  Хотя,
может быть, он и удивил бы ее.
   Хуже того, она сама могла бы себя удивить. В конце концов, уж очень давно
у нее не случалось холодного шампанского и теплого  матраца.  Разве  она  не
подвержена тем же стрессам, что и мужчина,  которого  она  вроде  бы  должна
жалеть? Продавать секс и никогда  не  покупать;  всегда  быть  подружкой  на
свадьбе и никогда - невестой. Однажды  она  была  невестой  -  миссис  Карен
Раймонд. Теперь она была женой...
   Карен тряхнула головой, чтобы переключить мысли.  Повернувшись  к  столу,
заправила бумагу и копирку в пишущую машинку и сосредоточила свои  мысли  на
фотографии ухмыляющегося полуголого мужчины и его Вскоре страница  покрылась
вдохновенной  прозой,  воспевающей  неописуемое  счастье   обладания   парой
полосатых штанов.
   Карен выдернула закладку, положила один экземпляр в  ящик  стола,  другую
копию и оригинал скрепила с эскизом, поднялась и направилась к двери. В этот
момент снова зазвонил телефон.
   Карен вернулась к столу, подняла трубку.
   - Миссис Карен Раймонд?
   - Да, слушаю.
   - Минутку, пожалуйста.
   Затем зазвучал другой голос. Карен слушала и ответила "да", снова "да"  и
"большое спасибо". Голос ее не дрожал.
   Но потом она чуть не пронесла трубку мимо телефона,  так  у  нее  дрожала
рука.
   Она шла по коридору в офис Хаскейна, словно  в  скафандре  под  водой,  и
когда потянулась к ручке двери, рука ее все еще дрожала.
   Все же Карен открыла дверь, вошла в офис Хаскейна  и  сумела  высидеть  в
течение всего бессмысленного  разговора  о  рекламе.  Она  чувствовала,  что
тонет, в третий раз погрузилась  в  глубину,  затем  вынырнула  в  последний
момент, хватая ртом воздух.
   Нахмурившись, Хаскейн спросил: "В чем дело?"
   - Если не возражаете, я не буду присутствовать на встрече.  Хочу  сегодня
уйти раньше.
   - Голова болит?
   - Да. - Карен глотнула воздух.
   - О'кей. Думаю, проблем не будет. Можешь идти.
   - Спасибо. - Карен благодарно взглянула на него, затем отвернулась.
   Жаль, что она не могла сказать правду.
   Просто она  не  хотела  видеть  выражение  его  лица,  если  бы  сказала:
"Извините, но я должна ехать в Топанга-Каньон. Мне только что сообщили,  что
моего мужа выписывают из психиатрической клиники."

Глава 3

   Карен вела машину на запад, против солнца. У светофора повернула  налево,
дальше дорога шла мимо территории аэропорта, где самолет завершал посадку. У
третьих ворот она завернула за  ограждение  и  припарковалась  около  группы
малых одномоторных самолетов, застывших вокруг ангара.
   Рядом с ангаром была прямоугольная дощатая пристройка, со  стены  которой
облупившаяся надпись гласила: "Чартерная Авиакомпания Раймонд". Над открытой
дверью была вывеска поменьше: "Офис". Щурясь на солнце, на пороге  стояла  и
смотрела на приближающуюся Карен Рита Раймонд.
   Увидев ее, Карен в сотый раз сказала себе: "Как она похожа на Брюса". И в
сотый раз она поймала себя на том, что на мгновение  смешалась.  Потому  что
знала, что, несмотря на поразительное сходство в чертах, Рита вовсе не  была
такой, как Брюс.
   Высокая темноволосая  женщина  с  загорелым  лицом  и  серьезными  карими
глазами была одета в джинсы и выцветшую рубашку  с  короткими  рукавами,  но
этот ансамбль не мог скрыть полноту ее бедер и зрелую упругость груди. Карен
никогда не видела старшую сестру Брюса  с  ухажером.  Если  у  Риты  и  была
сексуальная жизнь, она была скрыта так же хорошо, как  демонстрировались  ее
сексуальные  атрибуты.  В  то  же  время  она  была  способна  на   глубокую
привязанность - она любила самолеты, любила летать и любила своего брата...
   - Но не меня, - сказала себе Карен. И снова смешалась, чувствуя  на  себе
неприветливый взгляд Риты.
   Ей пришлось пересилить себя, чтобы  продолжать  идти,  выдавить  из  себя
улыбку и приветствие.
   - Так ты слышала новость? - сказала Рита.
   - Да, - сглотнув, выговорила Карен. - Тебе тоже сообщили?
   - Доктор Гризволд позвонил вчера вечером. Правда, слишком поздно.
   - Вчера вечером?
   Карен не смогла скрыть удивление в своем голосе. Но выражение  лица  Риты
не изменилось. Она отступила в сторону и сделала приглашающий жест:
   - Заходи.
   Карен вошла в офис, и Рита указала ей на кресло рядом с большим напольным
вентилятором.
   - Я так понимаю, ты собираешься ехать, - сказала Рита.
   - Разумеется, я еду.
   - Что, сегодня вечером?
   - Я ушла с работы,  как  только  мне  сообщили.  -  Карен  поежилась  под
холодным взглядом. - Неужели ты думала, что  я  хоть  на  секунду  буду  это
откладывать?
   - Нет, - Рита покачала головой. - Я говорила Гризволду, что ты  ждать  не
станешь.
   - Но я ждала - больше шести месяцев. По-твоему, я не  имею  права  видеть
собственного мужа?
   - Это не вопрос права, - сказала Рита. - Это медицинская проблема.
   - Доктор Гризволд сказал мне, что я могу приехать. Он хочет,  чтобы  Брюс
встретился со мной.  Разве  он  не  объяснил  тебе?  Реакция  Брюса  поможет
определить, действительно ли он готов к выписке.
   - Я знаю. - Рита закурила, сигарету и  глубоко  затянулась.  -  Просто  я
думала о том дне, когда вы виделись в последний раз.
   - Но Брюс тогда был болен, мы обе это знаем. А сейчас он снова здоров. Ты
сама мне сказала...
   - Я сказала только,  что  он  казался  вполне  нормальным,  когда  я  его
навещала. И с каждой неделей состояние его улучшалось. Ты только одно должна
помнить. Я его сестра. У него никогда не  было  причин  быть  враждебным  по
отношению ко мне.
   - Как это понимать? - Карен почувствовала, как у нее напряглись челюсти и
застучало в висках.  -  Ты  хочешь  сказать,  что  я  виновата  в  том,  что
случилось?
   Ответом ей было только низкое гудение вентилятора. Карен  подумала:  "Она
скрывает за намеками свою ненависть. Старается обвинить  во  всем  меня".  В
висках у нее стучало, а челюсти свело так, что слова с трудом, вырвались изо
рта. Но все же они нашлись.
   - Хорошо. Я виновата в том, что Брюса поместили в психушку.  Ты  навещала
его каждую неделю, а мне сказали не приезжать и  я  подчинилась.  В  течение
шести месяцев я не видела его.  Сейчас  мне  разрешили,  и  я  не  собираюсь
откладывать.  Потому  что,  если  он  готов  покинуть  клинику,  то  я  несу
ответственность за то, чтобы он не оставался там и лишней минуты. Рита смяла
сигарету.
   - Еще одно, - она подняла на Карен сузившиеся глаза. - Предположим, он не
готов? Предположим, встреча с тобой снова  послужит  для  него  толчком?  Ты
готова принять на себя ответственность и за это?
   Теперь была очередь Карен не отвечать, но эхо вопроса повисло в воздухе.
   - Почему Гризволд позвонил первой тебе, а  не  мне?  -  спросила  наконец
Карен.
   - Потому что я навещала Брюса с самого начала, и он  хотел  услышать  мое
мнение перед тем, как принять решение.
   - И ты высказала ему все, не так ли? - Карен говорила почти шепотом. - Ты
сказала ему, что, по-твоему, Брюс не готов к встрече со мной.
   - Я сказала ему правду, - ответила Рита. - Я сказала ему, что,  по-моему,
он сильно рискует, допуская, чтобы ты встретилась с Брюсом лицом к лицу  вот
так, без всякой подготовки. Он ответил, что подумает над этим.
   - Раз он позвонил  мне  сегодня,  значит,  он  принял  решение.  -  Карен
поднялась. - Если он считает нужным рискнуть, я тоже согласна.
   - Рискуешь не ты и не Гризволд, - сказала Рита,  -  а  Брюс.  Неужели  ты
этого не понимаешь?
   Карен направилась к двери, но Рита резко вскочила, и  ее  сильные  пальцы
впились в руку Карен.
   - Я тебя предупреждаю - оставь в покое моего брата...
   Карен вырвала руку.
   - Он мой муж, - сказала она. - И я хочу его вернуть.
   - Стой, не уходи...
   Резкий голос Риты потонул в гудении вентилятора, когда Карен протиснулась
мимо него к выходу.
   Она развернула машину  в  направлении  заходящего  солнца  и  на  большой
скорости выехала за ворота, повернув на улицу. Она  направлялась  на  юг,  в
темноту.
   Быстро наступала ночь.

Глава 4

   Луна поднималась над холмами, когда  Карен  свернула  с  шоссе  на  узкую
боковую дорогу, ведущую в лес.
   Вдали она  в  последний  раз  увидела  отблеск  огней  бензоколонки,  где
останавливалась, чтобы заправить машину  и  съесть  сандвич.  Потом  дальний
отсвет исчез. Над извилистой дорогой впереди повис туман, и  Карен  включила
ближний свет и сбавила скорость, осторожно огибая крутые повороты.
   На дороге не было никакого  движения,  не  было  признаков  человеческого
жилья и в лесах под холмами. Луна поднималась выше, и где-то вдали  одинокий
койот приветствовал ее скорбным воем.
   К тому времени, когда  Карен  достигла  развилки,  туман  был  уже  очень
густым, но она различила  маленький  неприметный  дорожный  щит  с  надписью
"Частная дорога" и  свернула  на  засыпанную  гравием  поверхность,  змейкой
вьющуюся среди высоких деревьев.
   В конце  дороги  виднелся  высокий  проволочный  забор.  Это  был  весьма
внушительный забор, тянувшийся насколько хватал глаз по обе  стороны  от  не
менее впечатляющих ворот. Ка