ак теперь от  него  избавиться?..  Убить?  Трахнуть  по  голове
чайником и - с концами? Кто его хватится, раз он с другой планеты?
   - Вам подходит, мне - нет. Вы что, думаете - я туда развлекаться иду? Я
туда работать иду. И остальные там - работают, а не ля-ля разводят.
   - Постояльцы тоже? - скромно спросил Свен.
   Интересное кино: слово "фонды" ему, видите ли,  неведомо,  а  позабытое
"постояльцы" - нате вам...
   - Все, - подбила бабки  Зойка,  -  дружба  врозь.  Переночевали,  чайку
похлебали - всего вам доброго. Пора и честь знать. Тринадцать часов - срок
и верно небольшой, сами разберетесь, - открыла дверь, ручкой  пополоскала.
- Прошу вас, сэр.
   Сэр, конечно, вышел, но на площадке застрял, ждал, пока Зойка с  замком
возилась, топтался в своих сандаликах, кудахтал жалобно:
   - Как же так... я один не смогу... нет, я понимаю, я надоел... но срок,
правда, мал... я  должен  успеть...  это  важно  для  Вселенной...  и  для
Земли...
   Пой, ласточка, злорадно думала Зойка, сбегая по лестнице, выскакивая на
вольный простор  Девятого  проезда,  "здрасьте,  здрасьте!"  -  теткам  на
лавочке, летящей походкой по асфальту  -  к  Шереметьевской,  к  гнездовью
таксомоторов, к свободе, к свету. И что с того, что Свен не отставал,  что
вякал про Вселенную, про сжатые сроки? У  всех  сжатые.  У  нее,  что  ли,
растянутые? Сейчас директор про двенадцатый этаж узнает и в  сжатые  сроки
вмажет ей по служебной минус полпремии за квартал.
   И тут Свен  произнес  довольно  странную  фразу,  которую  Зойка  и  не
старалась, а услыхала:
   - А хотите, ваш директор сегодня не придет? Заболеет.
   Зойка даже остановилась на миг,  хотя  у  продуктового  маячил  зеленый
огонек, который в любую секунду мог погаснуть.
   - Что значит - заболеет?
   - Тиф. Или чума.
   - Нет, это слишком, - глупо, потому что всерьез  отреагировала  она  на
явно провокационную реплику.
   - Согласен. Слишком. Ваш вариант? Грипп?
   - Грипп - это ничего... - И спохватилась: ее же на раз покупают, а она,
соответственно, на раз покупается. Рявкнула: - Кончайте нести  чушь!  -  и
пошустрила к огоньку.


   А Свен не отставал, понял, что  зацепил-таки  нужную  струночку,  и  не
отпускал ее, бренчал не переставая:
   -  Честное  слово.  Вы  приезжаете.  У  директора  -   сильный   грипп.
Температура  -  сорок  и  пять  десятых  по  шкале  Цельсия.  И   проблема
двенадцатого этажа больше не стоит. Все в ваших прекрасных руках.
   Ишь как заговорил - "в прекрасных руках"! Телепат проклятый. Неужели он
все слышит?.. Может, не думать? Нет, совсем не думать не выйдет... А  если
он и вправду инопланетянин?..
   -  Я  и  впрямь  инопланетянин,  -  точь-в-точь  мысль  повторил.   Как
доказательство оной.
   - Директор еще не все. - Зойка невольно включилась в  игру,  навязанную
Свеном. - Есть еще зам.
   - И у зама грипп.
   - У двоих сразу? Подозрительно.
   - Кого подозревать? Бога? Природу? - смотри-ка, не без  иронии  спросил
Свен, малость  уже  задыхаясь:  скорости,  предложенные  земной  женщиной,
оказались высоковатыми для залетного пришельца. - Не хотите грипп -  пусть
у зама будет острое кишечное отравление. Грибов  поел.  Несвежих...  -  За
ночь русский его язык стал совсем русским, осталась  только  склонность  к
рубленым фразам.
   - Какие грибы? Он, насколько я знаю, за грибами не ходит.
   -  Ходит  тайно.  Ходит  жена.  Купил  на  рынке.  Съел   маринованные.
Выбирайте...
   Тут они ненароком до такси и добежали, никто его не  перехватил.  Зойка
открыла дверь.
   - Прощайте, Свен. Конечно, славно, если б все ваши инопланетные  штучки
сбылись временно, но...
   - Почему "но"? - Лицо у Свена было ну просто несчастным: еще  чуть-чуть
и расплачется. - Не "но", а правда. Зоя, хотите пари? Мы едем в отель.  Вы
узнаете, что у директора грипп. А у зама отравление. И  на  работу  они  в
ближайшие... - тут он глянул на часы, на дешевенькие, "Ракета" называются,
совсем даже не инопланетные, хотя, конечно, мимикрия, -  тринадцать  часов
не придут. Если я соврал, то исчезну сразу. Навсегда.
   - А если не соврали?
   - Тогда вы проведете меня в отель. И не станете мешать.
   Фарцовщик он, что ли?..
   - Зоя. - Свен сузил глаза, и  они  ощутимо  кольнули  Зойку.  Может,  в
сердце кольнули, а может, в печень. Где-то внутри.  -  Зоя,  если  я  могу
заставить людей заболеть, зачем мне быть фарцовщик? Пусть им будет  другой
Свен...
   - Фарцовщиком, - машинально поправила Зойка. Спохватилась: -  А  откуда
вы... - И опять-таки спохватившись: расспрашивать сейчас - себе в  убыток:
- Договорились. Поехали. - И дверцей хлопнула.


   Все-таки слаба баба! Купили ее на недорогую, но сильно блестящую  цацку
- в переносном смысле, конечно. В каждой из наших милых и шибко  передовых
женщин живет Эллочка-людоедка,  для  кого  волшебный  блеск  бендеровского
ситечка порой куда дороже приземленного гласа разума.
   Но то, что Свен - телепат, сомнений нет!
   Еще в такси спросила:


   - Паспорт у вас есть?
   - Нет, - растерялся Свен.
   - А какой-нибудь документ? Удостоверение? Права? Пропуск на работу?
   - Ничего.
   - Как же вы в отель пройдете?
   - Я не вор.
   - Это на лице не написано. Для наших церберов каждый клиент  -  ворюга.
Особенно если без документов. Ладно, что-нибудь придумаем.
   И придумали.
   Подъехали не к главному входу, а к заднему,  где  с  ночи  разгружались
фургоны с продуктами для ресторана. Там торчал завпроизводством,  принимал
ко накладной помидоры, заметил Зойку, и не преминул поинтересоваться:
   - Что это вы с тыла, Зоя Александровна? Контрабанду тащите?
   - Ее, - лаконично, не вдаваясь в объяснения, отрезала Зойка. Но тоже не
преминула  подколоть  вопрошающего:  -  А  помидорки-то  с  гнильцой.  Лев
Наумович. Отравить гостей вздумали?
   - Где с гнильцой, где? -  засуетился  завпроизводством,  но  Зойка  уже
проскочила мимо грузовика, и Свен за ней мышью скользнул. Черной лестницей
поднялись на второй этаж, по пустому в этот  час  коридору  -  к  приемной
шефа. Зойка на Свена кивнула:
   - Стоять здесь. Ждать.
   Он солдатом застыл у стены - в карауле за сильно  запыленной  с  Нового
года стенгазетой "За отличное обслуживание", а  Зойка  мощно  ворвалась  в
приемную.
   - Говоров у себя?
   Секретарша Мария Демьяновна, крыса  крашеная,  дама  приятная  во  всех
отношениях, не терпящая Зойку за наглость и отсутствие мужа,  вскинула  на
нее скорбные глаза:
   - Увы, нет, не спешите, Зоя, Сергей Степанович заболел.
   Постным тоном подчеркнула, что, не исключено, Зойка и виновата в  хвори
директора, довела начальника, стерва...
   - Тиф? Чума?  -  деловито  осведомилась  Зойка,  внутренне  замирая  от
предчувствия _ожидаемого_ ответа.
   И тот не замедлил быть:
   - Не вижу повода для глупых шуток. У Сергея Степановича сильный грипп с
высокой температурой.
   - Сорок и пять десятых?
   - Откуда вы знаете? - с подозрением, с ревностью.
   - Сердце подсказало, - как с ней, с мымрой, еще разговаривать? - А  где
Кочерженко?
   - Товарищ Кочерженко тоже захворал. У него отравление.
   - Говорила я ему: не ешьте грибов, беда  будет.  Не  послушался...  Как
будем  жить  дальше,  Мария  Демьяновна?  -  последний  вопрос   из   ряда
риторических.
   Мария Демьяновна так его и расценила:
   - Вам решать. Вы у нас теперь за начальство. Временно...
   Столько яда в голосе, могла бы - ужалила. Но это  кого  другого,  а  не
Зойку.
   - Тогда вы сидите на телефонах, отвечайте на звонки, а  я  пошла  делом
заниматься, - вроде бы намек на то, что сидение "на телефонах"  -  никакое
не дело, а так, пустое колыхание воздуха.
   Мария Демьяновна хотела достойно отбрить наглую, но не успела: Зойка из
приемной  исчезла.  Нуль-транспортировка.  И  возникла  рядом  со  Свеном,
который  уже  прочел  передовую  и  штудировал   статью   о   междуэтажном
соцсоревновании. На стенгазете, кстати, пыли больше не  имелось,  исчезла,
казенная  гуашь  сияла  радугой.  Свен  поймал  мимолетный  взгляд  Зойки,
объяснил виновато:
   - Почитать хотелось, а сквозь пыль плохо видно. Ну  что?  Как  здоровье
начальников?
   - Здоровье - обвал,  -  невпопад,  но  торжественно  сказала  Зойка.  -
Знаешь, Свен, я тебя боюсь.
   "Боюсь" прозвучало как "уважаю". Да и то верно: если женщина в интимной
обстановке - под стенгазетой, например, - говорит,  что  _боится_  вас,  и
говорит сие нежно-высокопарно (такое сочетание вполне  возможно),  но  при
сем свой страх никак не проявляет, не бежит  опрометью,  не  запирается  в
дамском туалете - значит, вы ее  круто  заинтересовали,  чтоб  не  сказать
больше. Что же до Зойки, то она и  впрямь  была  восхищена  прозорливостью
Свена. Она уже легко забыла, что он - псих. Она помнила  только  -  желала
помнить! - что он телепат,  а  он  теперь  проявил  и  редчайшие  качества
прорицателя,  предсказателя  ближайшего  будущего,  этакий  _кассандризм_.
Зойка даже готова была молвить Свену нечто приятное, такое вот, например:
   - Еще чуть-чуть, Свен, и я поверю, что вы - инопланетянин.
   Ничего себе комплиментик, а?.. Но для Свена, который с прошлого  вечера
из роли пришельца не вылезал, жил в ней по  единственной  в  мире  системе
К.С.Станиславского, а единственный же в мире зритель  ему:  "Не  верю!  Не
верю!"  -  для  Свена  такой  комплимент  должен  был  бальзамом  на  душу
пролиться.
   Но он не пролился. Свен с достоинством кивнул и подтвердил:
   - Еще немного, и вы поверите. Так. Но это  не  значит,  что  я  выиграл
пари.
   - Выиграли, - без всякой обиды согласилась Зойка. - Чем могу, сэр?


   Весьма любопытны Зойкины перескоки с "вы"  на  "ты"  и  обратно.  Ничем
внешне не мотивированные, они тем не менее отражали на текущий  (откуда  и
куда? из  прошлого  в  будущее,  как  положено,  или  куда-то  вбок,  если
предположить  причуды  нуль-транспортировки?)   момент   Зойкины   высокие
чувства. "Ты" - это гамма от презрительного неуважения,  взгляда  свысока,
похлопывания по плечу до  восхищенного  дружелюбия,  лихого  панибратства,
замешенного на откровенной приязни. "Вы" - это отчужденность,  холодность,
безразличие и - одновременно - настороженность, кошачья опасливость  и,  к
слову, тоже неуважение и пренебрежительность.
   Сейчас в ее "вы" наличествовали:
   во-первых,  легкая  обида,  поскольку  Свен  принял  как   должное   ее
восхищенное удивление на "ты";
   во-вторых, столь же легкое раздражение, рожденное от ослиного упрямства
Свена,  не  разбавленного  ни   крохой   земного   юмора:   инопланетянин,
инопланетянин, сто раз инопланетянин;
   в-третьих, напряженное ожидание: что он потребует взамен?  не  душу  ли
Зойкину шибко бессмертную?
   Да, конечно, еще и страх - в-четвертых.
   Все-таки был он, имел незаконное место -  подспудно-необъяснимый  страх
перед Чудом, которое произошло на глазах и которое трудно оприходовать  по
научному ведомству. Если про телепатию Зойке, повторим, случалось  не  раз
читать даже в солидных изданиях,  то  прорицательство  теми  же  солидными
изданиями начисто отметалось. А тут - налицо. А может - не налицо?  Может,
тайно позвонил он домой директору и заму, пока по  утрянке  "Липтон"  дул?
Позвонил, выяснил все про их здоровье, вернее,  про  нездоровье,  а  Зойке
выдал как откровение?
   Как бы было славно, коль было бы так, та-ра-рара главной па-ра-ра-атак!
Еще стихи.


   - Чем могу? - повторила она. - Помнится, я не должна  мешать.  Хотелось
бы знать - _чему_?
   - Узнаете, узнаете, - рассеянно заметил Свен.
   Он, казалось, был уже совсем в  другом  месте,  он,  казалось,  куда-то
нуль-транспортировался, но взял Зойку за руку, но сжал легонько, и  -  вот
оно, чудо! - Зойке было приятно его прикосновение. Да и не виделся  он  ей
сейчас психом ненормальным, а, наоборот, виделся он ей сейчас  мужиком  _в
деле_: собранный, готовый, целе - куда?  -  устремленный,  даже  красивый,
черт вас всех подери!
   - Вот что, Зоя, мне нужны сведения.
   - Какие? - _опала_ Зойка. - У меня нет  сведений,  я  не  знаю  никаких
сведений.
   - Есть. Знаете. Где ваш кабинет?
   - Внизу.
   - Пошли.
   И повел он ее так точно, будто сто раз  ходил  этой  дорогой.  Телепат,
чему удивляться... И Зойка собачонкой семенила за  ним,  шла  завороженно,
как  детишки  за  крысоловом,  и  лишь  одна  дурная  мысль  вилась  в  ее
замороченной  голове:  какие   сведения?   если   секретные,   если   план
коммуникаций, если  численность  сотрудников  кагэбэ  -  фиг  ему!  грудью
заслоню, но не сдамся! И фоном: откуда в ее задрипанном отеле секреты? что
он имеет в виду?..


   Что он имеет в виду, объяснилось быстро и к облегчению Зойки. Прошли по
холлу под снайперским обстрелом со всех сторон: кто это, кто это с  гордой
Зоей Александровной, кто? уж не хахаль ли залетный, тайный?  -  нырнули  в
крохотный кабинетик, где  еле  умещался  стол,  два  стула  и  непременный
несгораемый шкаф. Сели друг против друга.
   - Время  дорого,  -  начал  Свен.  -  Ответьте  мне:  сколько  в  отеле
постояльцев?
   - На сегодня... - она придвинула к себе утреннюю сводку, положенную  на
стол старшей дежурной, - шестьсот сорок шесть.
   - Многовато.
   Как будто Зойка виновата, что много, что перенаселен отель! Она в ответ
и укусила:
   - Никого выселить не могу. Даже для вас.
   Опять юмора не понял. Зачастил:
   - Что вы, что вы, я не о том. Просто, чем больше индивидуумов входит  в
рабочее пространство, тем сложнее контролировать их стабильность. Это  мои
заботы, пусть вас они не волнуют.
   - Они и не волнуют.
   - А персонала сколько? - продолжал допрос Свен.
   - Точно не скажу. Кто-то на бюллетене, кто-то в  отпуске...  Узнать?  -
потянулась к телефону.
   - Приблизительно.
   - Человек сто, наверное... А вообще-то больше. У нас посменная работа.
   - Я понял... Этажей?
   - Двенадцать.
   - Комнат?
   - Номеров? Четыреста. Есть  еще  кабинеты  персонала,  два  ресторанных
зала, бар, парикмахерская, три магазина... Что-то забыла, наверно...
   Допрос одновременно нравился ей  и  раздражал,  раздражал,  потому  что
время - дорого, потому что девицы в  регистратуре  заждались,  потому  что
Демьяновна с минуты на минуту начнет сваливать на  нее  всех  посетителей,
все звонки директору и заму, а тут  сиди  и  отвечай  -  сколько  в  отеле
сортиров, блин! Но и  нравился,  нравился,  потому  что  оттягивал  момент
_старта_, после  которого  уже  не  остановиться,  не  продохнуть,  так  и
вертеться до ночи. И еще - любопытно, что задумал Свен. После телепатии  и
ясновидения ожидать можно разное, можно всякое, можно _эдакое_.


   Все-таки, за кого она держала Свена?
   Ну началось все из чистого альтруизма,  ну  подобрала  страдальца,  как
подобрала  бы  подбитую  кошку,  как  подбирала  их  многажды,  как  нудно
пристраивала их в  хорошие  руки.  А  окажись  Свен  нормальным  советским
мужиком без шестых, десятых, двадцать третьих чувств, может,  и  случилось
бы промеж ними Нечто с большой буквы на малый срок,  на  всю  командировку
Свена, на все тринадцать часов с  копейками.  Да-а,  для  лирики  -  мизер
неловленый, как утверждают мастера отечественного префа... Бог  с  ней,  с
лирикой, перебьемся, но, не будь Свен таким однообразным,  таким  скучным,
таким занудным, мог бы возникнуть простой человеческий контакт,  а  он  не
возник, не проклюнулся сквозь скорлупку  отчужденности,  потому  что  Свен
начал раздражать Зойку с первых минут знакомства и раздражал до сей поры.
   С другой стороны, какой контакт с психом, пусть и безвредным? Зойка  же
не психиатр, не психоневролог, не психоаналитик.
   Можно одним ладным словом определить Зойкино нынешнее к нему отношение?
Можно. Вот оно, ладное это слово:  _интерес_.  Зойка  испытывала  к  Свену
научный интерес, ожидая от его  могучих  способностей  могучих  свершений.
Вот, к слову, телекинеза пока не видно, а как толково  было  бы  подвинуть
отель поближе к Девятому проезду!..
   Да, об отеле. Зойка с научным интересом ждала, что Свен с ним сотворит.
Разбери он его по винтику,  по  кирпичику  -  Зойка  не  стала  бы  сильно
убиваться: разобрал  -  восстановит,  а  у  Зойки  образуется  внеплановый
отгул...
   Но все это - фуфель ненаучный, мечты, мечты, где ваша сладость...  А  в
реальной жизни Зойка была прагматиком  и  матери-научно-верно-ленинским  -
алистом.
   И все же спросила:
   - Что вы делать-то собираетесь, а, Свен, скажите мне?
   - Я хочу увидеть ваших  людей  такими,  какие  они  есть,  -  непонятно
ответил непонятный Свен.
   - Что такое "какие есть"? - Зойка непонятное и не поняла.
   - Я хочу снять барьер.
   Понятнее не стало.
   - Какой такой барьер, Свенчик?
   Свен тяжко вздохнул:
   - Видимо, я должен вам довериться.
   - Доверьтесь мне, Свенчик, давно пора, Свенчик, - ехидно сказала Зойка,
но Свен на ехидство внимания не  обратил,  Свен  изготовился  _доверяться_
незнакомой женщине,  а  процесс  этот,  судя  по  всему,  был  труден  для
инопланетянина так же, как и для иностранного шпиона: а  вдруг  Незнакомая
выдаст Доверчивого строгой власти?..
   - Я разведчик... - начал Свен.
   Бог ты мой, да кто ж он на самом деле,  ужаснулась  в  отчаянии  Зойка,
пришелец или шпион, кто же? Пора бы ему и определиться, пора бы  перестать
метаться, а то скучно девушке.
   - Я послан к вам высокоразвитой цивилизацией, чтобы  проверить:  готова
ли ваша голубая планета вступить в межгалактическое  содружество  звездных
миров, где давно осуществлен - это по-вашему, по-нашему иначе - главнейший
принцип коммунистического общества: от каждого - по способностям,  каждому
- по потребностям.  Именно  по  этому,  декларированному  вашими  лидерами
принципу  мы  и  выбрали  Землю   для   глубинной   разведки,   постановки
эксперимента сначала в локальном, а потом и общепланетном пространстве. Ну
а потом референдум, консенсус, учитывающий необъятный плюрализм мнений...
   Конец, с ужасом думала Зойка, с ним все ясно, страшно  думала  Зойка  и
вся сжималась, и вся  отодвигалась,  и  вся  растворялась  в  локальном  и
общепланетном пространстве, потому что надо было не  слушать,  а  кричать,
звать на помощь, звать на помощь, поскольку буйное  помешательство  опасно
для жизни.
   - Не надо меня бояться. Раз я решил вам довериться, то  ничего  плохого
не сделаю. Наоборот, вы - единственная на Земле, кто узнает  результат.  Я
верю:  он  будет  положительным!  У  вас  достаточно  высокий  технический
потенциал общества, чтобы ему соответствовало столь же  высокое  сознание,
вернее,  подсознание,  поскольку  -  это   я   вижу!   -   ваше   сознание
консервативно, с него не сняты  барьеры.  Я  хочу  их  снять  на  короткий
отрезок времени, чтобы увидеть, какие вы в подсознании...
   Не было даже короткого отрезка времени, чтобы снять трубку и  позвонить
на вахту, в милицию, в регистратуру, невозможно прорваться к  двери,  пора
ждать конца, не исключено - кровавого, потому что кто его знает  -  как  и
чем он станет снимать барьеры с Зойкиного сознания!
   - Да-да, вы живете среди барьеров, вы  отгораживаетесь  друг  от  друга
стенами, одеждой, словами, вы превратили свою жизнь  в  дурной  театр,  от
колосников до авансцены набитый декорациями, в которых не то чтоб  жить  -
роль играть трудно. Да что я вам твержу? Вы и сами уже  все  поняли!  Ведь
поняли, так? - И снова врезал по Зойке своими лазерами.
   Но  прежде  чем  понять  _все_,  Зойка  успела   машинально   отметить:
"авансцена"  и  "колосники"  -  чересчур  богатые   слова   для   рядового
инопланетянина, будь он даже трижды псих. А отметив,  отключилась.  То  ли
Свен в нее проник, то ли она в Свена, но сейчас  в  ней  жили  два  разных
человека, два разных человека думали, два разных вели диалог, но  главное,
эти двое были _одним_. Как? А так! Как библейская Троица. Трое -  и  один.
Непонятно, но - факт.
   Мы живем среди барьеров - вот что она поняла.
   Чисто физически - ясно: квартиры, комнаты, кабинеты,  мо