, последние стояли с опущенными  головами,
как будто собирались вздремнуть после дальнего  перехода.  Теперь  же  обе
подняли головы и насторожили уши. Ноздри их расширялись,  и  они  фыркали,
будто в тревоге, хотя ни одна  из  них  не  пыталась  оборвать  повод,  за
который была привязана.
     - Верно, какое-нибудь  дикое  животное,  -  подумал  Терри,  тихонько
подвигаясь вперед, - оно, вероятно почуяло запах  нашего  обеда  и  пришло
узнать, не достанется ли и ему что-нибудь. Я отдам ему косточки,  а  когда
оно займется ими, выстрелю в него из ружья.
     Но Терри Кларк сделал большую ошибку. Он был уже в  нескольких  шагах
от животных, как вдруг увидел опасность, которой подвергался он и Фред.



                         26. ПРЕДАТЕЛЬСКИЕ СЛЕДЫ

     Два индейца, шедшие по  дороге  ивняком,  заметили,  с  какого  места
всадники повернули в сторону и пошли по следам.
     Принадлежали ли эти виннебаго к отряду Черного Медведя, или пришли  с
противоположной стороны, Терри не знал и не мог знать. Самое  важное  было
то, что воины появились здесь и уже  расходились  в  разные  стороны,  как
будто бы для того, чтобы преградить ему путь к бегству.
     Один индеец начал переходить от дерева к  дереву  с  правой  стороны,
другой - с левой. Нескольких минут было достаточно,  чтобы  они  очутились
один против другого, так что Терри, можно сказать, очутился в их власти: с
какой стороны ствола он бы ни вздумал  прятаться,  краснокожие  везде  его
видели и могли в него стрелять.
     Не надо думать, что  молодой  ирландец  отдался  безропотно  на  волю
судьбы, пока воины занимали свои позиции. Он тотчас увидел, что они  хотят
сделать.
     - Я могу убить этого  молодчика!  -  сказал  он,  устремляя  взор  на
ближайшего, - потом заряжу и выстрелю в другого, раньше, чем он  доберется
до меня.
     Виннебаги  быстро  приближались,  и  Терри  проворно   прицелился   в
ближайшего из них и спустил курок.
     К  его  удивлению,  ружье   оказалось   незаряженным.   Поторопившись
состряпать обед, после того как была  застрелена  белка,  Терри  пренебрег
своей первой обязанностью - после выстрела снова зарядить ружье.
     Терри так ошалел от этой неудачи, что почти  совсем  потерял  голову.
Стоя на виду у обоих виннебаго, которые только что заняли свои позиции, он
начал заряжать ружье.
     Этот поступок, конечно, был неблагоразумен, так как оба воина  видели
беспомощное положение юноши. С торжествующим восклицанием оба бросились на
него и схватили, прежде чем он  успел  насыпать  пороху  на  полку  своего
ружья.
     Когда бедный молодой человек увидел,  что  все  кончено,  ему  тотчас
вспомнился его друг. Он искал его, но того не было видно. Тогда, не будучи
уверен в том, что томагавк не опустится на его голову, он громко закричал:
     - Фред! Фред! Уходи прочь! Злодеи поймали меня, и если  ты  подойдешь
близко, ты тоже, как мой дедушка...
     Но Терри решил  не  продолжать  рассуждения  насчет  предков:  теперь
внимания требовали более серьезные предметы.
     Виннебаго, по-видимому, не желали лишать жизни пленника, который упал
в их руки, как спелое  яблоко.  Очевидно,  они  предпочитали  сделать  его
пленником.
     Тот самый краснокожий, в которого  мальчик  целился  и  которого  он,
несомненно, убил бы, протянул руку за его ружьем. В то же время он  сказал
что-то на своем языке, чего Терри, конечно, не мог понять.
     Однако, в значении этого жеста не  могло  быть  сомнения,  и  молодой
человек, как это его ни огорчало, не мог не отдать своего любимого  оружия
индейцу.
     Виннебаго тотчас же взял его и, прислонив  свое  ружье  к  дереву,  с
большим интересом осмотрел замок и все украшения незнакомого ему оружия.
     - Он знает, откуда оно, - подумал Терри, - и,  пожалуй,  будет  после
этого добрее относиться ко мне!
     Воин  передал  ружье  товарищу,  который  осмотрел  его  с  таким  же
интересом.
     Устремив черные глаза на пленника, он сказал что-то на  своем  языке,
говоря, очевидно, с гневом. Но так как ни он,  ни  его  товарищ  не  могли
сказать ни слова по-английски, то Терри мог только покачать головой, чтобы
показать, что он не понимает.
     Виннебаго верно почувствовали, что дальше  разговаривать  бесполезно,
так как стали обращаться уже исключительно друг к другу.
     Обезоружив мальчика, они велели ему идти к  дороге.  Он  повиновался.
Затем один из индейцев отвязал лошадей, чтобы вести их по той же дороге.
     Это оказалось затруднительным, так  как  пришлось  долго  распутывать
запутавшиеся в ветках и кустах ремни, а другому индейцу нужно  было  взять
другую лошадь.
     Терри жестоко упрекал себя за то, что не зарядил  ружья  после  того,
как убил белку. Мальчик думал, что, не забудь он  этого,  ему  удалось  бы
избежать обидного положения, в котором он теперь находился.
     Конечно, он застрелил бы одного виннебаго, и тогда остался бы  только
один индеец. Потом он позвал бы Фреда, тот поспешил бы к нему на помощь, и
краснокожий, вероятно, не мог бы устоять против них.
     Воинов было только двое, и оба юноши сумели бы  постоять  за  себя  в
равной борьбе.
     Но теперь жалеть было поздно. Терри Кларк был  таким  же  безнадежным
пленником, как траппер Боульби, и  размышления  на  эту  тему  могли  быть
только самого грустного характера.
     - Фред верно слышал  меня,  -  таково  было  утешительное  заключение
Терри, который робко поглядывал в сторону, где исчез его друг, - и я очень
рад, потому что для этих субъектов хватит и одного дурака!
     Виннебаго, вероятно,  знали  или  подозревали,  что  у  пленника  был
товарищ: об этом можно было судить  по  двум  лошадям  и  по  отпечатками,
которые их зоркие глаза различили на земле. Но незнание английского  языка
не позволяло индейцам спросить у Терри, куда делся его товарищ  -  вопрос,
на который тот, конечно, никогда бы не ответил. Они  даже  и  не  выражали
желания искать отсутствующего по неопределенным следам.
     Они захватили одного - хотя, быть может, и незначительного, из партии
белых и были более, чем довольны тем, что могли взять его, как пленника, в
лагерь виннебаго. Пусть другие сделают свое дело так же хорошо,  и  судьба
бледнолицых скоро будет решена.



                        27. ТОВАРИЩИ ПО НЕСЧАСТЬЮ

     Оба виннебаго действовали, как будто и не знали, что у  пленника  был
товарищ, хотя, как уже сказано, они должны были это  знать.  Один  из  них
указал на юг, по направлению к главному лагерю виннебаго, и  показал,  что
пленник должен идти в ту сторону.
     - Я так и думал, - пробормотал Терри, не  зная,  радоваться  ему  или
нет. - Они тащат меня, как сбежавшую свинью, прямо в свой  лагерь,  и  мне
довольно-таки стыдно вспоминать, как они меня сегодня надули.
     В сущности, утешительного  было  мало  в  том  факте,  что  он  будет
находиться недалеко от Оленьей Ноги, Линдена и Гардина, каждый из  которых
всегда имел заряженное ружье и всегда был готов к действию.
     - Если б они только это знали! - подумал Терри, идя по дороге впереди
всадников, которые следовали за ним индейской шеренгой. - Вся беда в  том,
что никто из друзей не подозревает, как я был глуп, и никто не будет  меня
искать!
     В этом-то и было все затруднение. Так как мальчики  получили  строгое
приказание спешить домой верхом и не терять времени по дороге, Оленья Нога
и другие, наверное, были в полной уверенности, что они  ничего  о  них  не
услышат и не узнают до прибытия в Гревилль.
     Так размышлял Терри, пока он направлялся к югу,  к  хижине  в  горах.
Индейцы заставляли его идти бодрым, но не чересчур скорым шагом, благодаря
чему у него было много времени для размышлений.
     Время от времени, оглядываясь назад, он смотрел на всадников, которые
ехали вплотную один за другим, и притом так,  что  передняя  лошадь  почти
наступала на пленника, когда он отставал, и таким образом  заставляла  его
торопиться.
     - Они пришли из Гревилля,  -  заключил  пленник,  -  и  как  Фред  ни
старался скрыть следы лошадей, они нашли их и стали нас разыскивать!
     Молодой человек был прав в своих предположениях. Индейцы, конечно, не
могли  бы  пешком  преследовать  всадников,  и,  если   бы   не   грустная
случайность, открывшая местопребывание юношей, они бы верно не знали,  что
двое индейцев прошли мимо того места, где они угощались беличьим мясом.
     Индейцы, взявшие Терри в плен, имели  большое  племенное  сходство  с
теми, которых он встречал после своего ухода из дому. Длинные, висящие  по
плечам черные волосы,  безобразные  лица,  казавшиеся  еще  в  десять  раз
безобразнее от грязной  татуировки,  наколки,  мокасины,  блестящие  бусы,
томагавки, ножи - все это было у них, как и у других. Каждый  из  них  был
также одет в грязный плащ,  завязанный  у  подбородка  и  покрывавший  все
туловище до ног. У индейца, ехавшего впереди,  из-под  плаща  торчали  два
ружейных дула, у следующего за ним - только одно - его собственное.
     Так как они продвигались вперед, не мешкая, то скоро достигли  ручья,
где мальчики поили своих лошадей несколько часов тому назад.
     Терри надеялся, что при переправе один из  виннебаго  возьмет  его  к
себе на лошадь и перевезет на ту сторону,  но,  когда  он  остановился  на
берегу и взглянул на ехавшего впереди, тот подал ему знак идти в воду.
     Мальчик безропотно вошел в реку и зашагал к другому берегу. Вода была
холодная, и когда она дошла до его куртки, у него перехватило  дыхание  от
холода. Лошади фыркали и брызгали ногами. Оглянувшись назад, Терри увидал,
что оба всадника смеются над ним.
     Очутившись на другом берегу,  Терри  хотел  идти  дальше,  как  вдруг
восклицание, вырвавшееся у одного из индейцев, заставило его  остановиться
и обернуться. Дикарь был взволнован и дал ему знак остаться на месте. В то
же самое время сам он соскользнул с лошади и стал тихонько на землю.
     - Зачем он не сделал этого раньше, пока я не успел  войти  в  воду  и
вымокнуть?
     Но молодой человек ошибался, предполагая, что виннебаго  уступит  ему
свое место на лошади. Он вовсе этого и  не  думал.  Ступив  еще  несколько
шагов, индеец встал на колени и приложил ухо к земле.  Пленник  не  слыхал
ничего, что могло бы возбудить его любопытство,  но,  очевидно,  случилось
что-то, что возбудило подозрения виннебаго.
     Терри очень желал  проделать  тот  же  опыт,  но  не  посмел.  Воины,
наверное, рассердились бы за такое любопытство.
     Краснокожий, приложивший ухо к  земле,  приподнял  немного  голову  и
посмотрел в лес, в сторону ручья, как  будто  бы  там  находилось  что-то,
внушившее ему подозрения.
     Он проделал это несколько раз, потом обменялся несколькими словами  с
товарищем. Насколько Терри мог разглядеть выражение их  раскрашенных  лиц,
они  узнали  нечто  такое,  что  не  только  заинтриговало,  но  и  сильно
встревожило их.
     Виннебаго, удовлетворив свое любопытство, сделал Терри знак подойти.
     Воины вовсе и не думали меняться с ним местами - только один  из  них
сел на лошадь вместе с ним, потому что таким образом они  могли  двигаться
скорее. Терри сел верхом на ту самую лошадь, на  которой  ехал  прежде,  а
краснокожий уселся позади него.
     Передав оба ружья пленнику, индеец  обхватил  его  левой  рукой,  как
будто с тем, чтобы удержать его в равновесии, а  правой  рукой  взялся  за
ремень, заменявший повод.
     Потом лошади пошли таким тихим шагом, что почти не было слышно  стука
их  копыт.  Несколько  раз  краснокожий  бормотал  что-то  тихим  голосом,
обращаясь к своему товарищу, и тот отвечал ему также тихо.
     Пленнику, естественно, пришло в голову, что индейцы  с  удовольствием
пустили бы лошадей во весь  опор,  опасаясь  какого-то  нападения,  но  не
делали этого из опасения привлечь внимание врагов, стуком лошадиных копыт.
     Что это была правда, было видно по действиям виннебаго, которые ехали
тихо, пока боялись, что звук их копыт достигнет  ручья,  а  потом  пустили
лошадей в галоп, которым шли несколько миль. Наконец,  Терри  опять  узнал
холм, с которого он и Фред бросили первый взгляд на горную долину.
     У основания холма лошадей опять  пустили  шагом,  так  как  они  были
совсем мокрые от усталости, а на вершине они опять перешли  в  рысь,  пока
всадники смотрели на развертывавшуюся перед ними сцену.
     Перед ними были леса, ручей, лужайка и остатки сгоревшей хижины.  При
виде  этого  виннебаго  не  обнаружили  никакого  удивления,  потому  что,
вероятно, давно догадались о происходившем по дыму,  который  должны  были
заметить раньше.
     Терри не мог видеть воинов, которые стекались с разных  сторон  сюда,
но тем не менее знал, что их очень много. По этому случаю он  не  взглянул
ни на один из отрядов, находящихся в прогалине.
     Там было около 12 человек, которые стояли, лежали или сидели, как уже
было описано выше, между тем, как  Боульби  все  еще  отдыхал  на  бревне.
Седовласый  индеец  предложил  ему  свою   трубку,   которую   охотник   с
удовольствием принял и курил  в  ту  минуту,  когда  появился  Терри.  Тот
протянул трапперу руку и  рассказал  свою  удивительную  историю,  которая
заключала много интересных и совершенно новых для охотника сведений.



                           28. ПРИЗЫВ НА ПОМОЩЬ

     Оленья Нога, шавано, Джордж Линден и Руф  Гардин  постояли  несколько
минут в молчании  и  задумчивости,  пока,  наконец,  звук  копыт  лошадей,
уносивших Терри и Фреда, не смолк в отдалении.  Мальчики  уехали,  а  трое
ветеранов, если можно так выразиться, оставшись назади, обдумывали  вопрос
о том, как бы освободить Боульби от власти виннебаго.
     Не стоит повторять, сколько  в  этому  случае  являлось  препятствий,
главным из которых была самая личность охотника. Его друзья хорошо все это
понимали, и оба траппера смотрели на молодого шавано, чувствуя,  что  если
он не мог предложить какого-нибудь проекта, то им оставалось  только  идти
домой и оставить друга на произвол судьбы.
     Оленья Нога прочел это в их взглядах, но не  сказал  ничего.  Он  был
серьезен и задумчив. По своему обыкновению в таких случаях, шавано  оперся
на свой длинный карабин, пока его деятельный мозг  предавался  работе.  Он
думал, думал и думал.
     Вдруг индеец выпрямился и тихонько вздохнул.
     -  Пусть  мои  братья  последуют  за  Оленьей  Ногой,  -  сказал  он,
повернувшись и осторожно пробираясь по листьям.
     - Пусть они идут как можно осторожнее, потому что виннебаго не должны
видеть их следов.
     Хотя скрыть следы от зорких глаз  виннебаго  было  в  высшей  степени
трудно, но опытные  обитатели  пограничных  с  индейцами  земель  все-таки
многое могли сделать в этом направлении. Они  подражали  действиям  своего
вожатого, и когда,  наконец,  очутились  вне  поля  зрения  проходящих  по
дороге, самый зоркий глаз вряд ли нашел бы их следы на листьях.
     Шавано чувствовал, что если нужно было что-нибудь делать,  то  делать
так, чтобы враг не мог их выследить. Сделав все возможное для  обеспечения
этого, индеец остановился и, посмотрев на друзей, прибавил:
     - Пусть мои братья подождут, пока  Оленья  Нога  вернется  назад  или
позовет их!
     - Ты можешь рассчитывать на нас, - сказал Линден, - мы  не  видим  ни
малейшего луча света, но если ты видишь, приказывай, и мы будем  послушны,
как собаки. Не правда ли, Руф?
     - Совершенно верно: все, что тебе остается делать, Оленья  Нога,  это
приказывать нам!
     Шавано не обратил особенного внимания на  эти  излияния,  но  тем  не
менее оценил их.
     Приставив руку ко рту в виде  трубы,  он  издал  тихий,  вибрирующий,
жалобный звуку, такой слабый, что его еле было слышно.
     - Что это значит? - спросил Гардин.
     - Когда этот звук раздастся в лесу, тогда пусть мои братья знают, что
Оленья Нога зовет их, и пусть поспешат к нему навстречу. Он не будет звать
их, пока их помощь не понадобится ему!
     - Мы придем тотчас же, - сказал Линден, - хотя  бы  на  дороге  стоял
Черный Медведь со всей своей шайкой!
     - И пусть мои братья ждут, пока Оленья Нога позовет их или сам придет
к ним!
     - Хорошо, - засмеялся Линден, - если не придется ждать слишком долго.
Может быть, тебя застрелят или убьют...
     - На этот раз Оленья Нога не будет убит! - сказал шавано, со странным
выражением на своем красивом лице.
     - Тогда мы обещаем! - ответил Линден.
     Не говоря больше ни слова, шавано тихо и спокойно  зашагал  по  лесу,
взяв направление, параллельное тропинке, по которой они  недавно  шли,  не
приближаясь к ней и не удаляясь от нее.
     Менее, чем в ста футах от того места, он остановился, все еще на виду
у охотников. Последние, все время наблюдавшие  за  ним,  увидели,  что  он
стоял неподвижно и ни разу не обернулся  в  их  сторону.  Они  видели  его
выдающиеся локти, его склоненную голову, видели, что он  сложил  руки  над
дулом своего ружья и  остался  в  такой  позе.  Вся  его  фигура  выражала
глубокую задумчивость.
     - Посмотрите-ка на Оленью Ногу! - сказал Гардин.
     Линдену не нужно было говорить об этом, так как его глаза и без  того
были устремлены в ту сторону. Замечание Гардина  было  вызвано  действиями
шавано. Прислонив на минутку свое ружье к дереву, он опустился на колени и
склонил голову.
     - Он молится! - сказал Линден благоговейным шепотом.
     - Да, наверное, - прибавил Гардин, тем же тихим тоном, - я  слышал  о
молящихся индейцах, но он первый, кого я вижу на коленях!
     Эти суровые пионеры, едва ли знавшие наизусть хоть одну молитву и  не
повторявшие их с тех пор, как они сидели у матери  на  коленях  много  лет
тому назад, были тронуты видом индейца, стоящего на коленях  среди  лесной
тишины и беседующего со своим Создателем.
     Окончив свою молитву к Небесному Отцу, Оленья Нога встал на ноги,  но
все-таки не оглянулся назад. Индеец сказал своим друзьям, чего он  от  них
желает, те обещали  ему  повиноваться,  и  поэтому  он  не  считал  нужным
смотреть, повинуются ли они на самом деле.
     Встав на ноги, шавано продолжал идти в том же направлении, в  котором
он шел раньше. Шавано двигался крадучись, как и прежде, и быстро исчез  из
виду, так что охотник остались одни.
     Через несколько времени охотники, к своему удивлению, услышали сигнал
Оленьей Ноги, который звал их на помощь. Сигнал этот раздался не  один,  а
три раза, и так явственно, что охотники вскочили на ноги, зная,  что  дело
это требует немедленного вмешательства.



                     29. ОТВЕТ НА МОЛИТВУ ОЛЕНЬЕЙ НОГИ

     Когда Оленья Нога окончил свою молитву, он встал на  ноги  и,  пройдя
несколько сажен, повернул направо и пошел по  большой  дороге,  ведущей  в
Гревилль. Он еще не решил, что  ему  делать,  но  знал,  что  Великий  дух
услышал его молитву и укажет ему путь. Кто  может  отрицать  это?  Молитва
молодого индейца опиралась на глубокую веру.
     Дойдя до ясно обозначавшейся  дороги,  он  постоял  несколько  минут,
прислушиваясь, оглядываясь и ожидая, что  Великий  Дух  пошлет  ему  более
ясные указания. С обеих сторон густой лес,  казался  непроницаемым  и  был
полон густой зарослью. Севернее, на расстоянии  нескольких  сажен,  дорога
начинала извиваться, и потом резкий поворот направо скрывал ее от глаз.
     Наклонившись, шавано быстро  различил,  что  рядом  со  следами  двух
лошадей отпечатались следы третьей. Он не был удивлен этим, так как  знал,
что этой дорогой ехал Ап-то-то.
     Дальнейшие наблюдения показали,  что  Ап-то-то  вернулся  назад,  что
Оленья Нога и раньше знал, иначе он не позволил бы своим  молодым  друзьям
подвергаться риску встречи с ним.
     Шавано думал, что последний, проехав  некоторое  расстояние  вернулся
назад и направился к главному отряду,  расположившемуся  в  прогалине.  Но
только что он пришел к этому заключению, как послышался очень тихий  топот
копыт в этом направлении. Узнав лошадиный топот, шавано быстро спрятался и
с