ель!  - Тодд перевел дух.  - Ты дикий кот,  Йоулер.
Провалиться мне на этом месте, настоящий дикий кот!
     Глаза мальчика  горели  от возбуждения после такого открытия,  но
потом он нахмурился, погладил уши маленького кота.
     - Малыш, могу тебе сказать, нам повезло, что па уехал. Он убил бы
тебя, а меня, наверное, до полусмерти исколошматил бы.
     Маленький кот  опять  крепко уснул,  мальчик ощущал едва уловимое
движение,  когда  проводил  кончиками  пальцев  по  шерстке  кота.  Он
приложил  голову  совсем  близко  к  маленькому  тельцу  и безошибочно
услышал: маленький кот едва-едва мурлыкал.

     Беспомощность маленького  существа  не  оставила  никакого  следа
сопротивления  у  Мод  Эндрюс  против  пребывания в доме котенка.  Она
удивилась,  где такой маленький котенок мог потерять хвост, но Тодд не
сказал ей, будто ему кажется, что это дикий кот, а не домашняя кошка.
     Маленький кот прекрасно приспособился  к  новым  условиям  жизни.
Несомненно, он с большой радостью ждал прихода Тодда, но все же не мог
до конца избавиться от инстинктивного чувства тревоги,  когда  мальчик
гладил его и брал на руки. Первые несколько недель котенок был доволен
своим пребыванием в сарае.  Ему нравилось носиться за  красным  мячом,
который принес ему Тодд, среди ящиков и инструментов.
     Однажды мальчик сидел на полу сарая с малышом на  руках  и  нежно
гладил  его.  Оба,  и  мальчик  и  котенок,  заснули.  Сквозь сон Тодд
почувствовал,  как его любимец напрягся под его ладонью,  а  маленький
обрубочек-хвост нервно заходил туда-сюда под его рукой. Тодд проследил
за пристальным взглядом котенка. Кот не отрываясь смотрел на маленькую
полевую мышь,  спешащую к хлебной корке.  Когда мышка была примерно на
полпути к хлебу,  котенок прыгнул.  Соскочив с Тодда,  он в два прыжка
преодолел  пространство  между  собой  и мышкой,  но она исчезла между
двумя ящиками.
     - Тебе надо лучше прыгать,  Йоулер, - сказал Тодд, - и ты прыгнул
слишком рано.  Если б ты немного подождал, мышка подошла бы, наверное,
достаточно близко и ты б ее сгреб. Так-то.
     Тодд поднял котенка и посадил себе на грудь, глядя ему в глаза.
     - Скоро вернется па.  Если он заставит прогнать тебя,  лучше тебе
научиться охотиться.  Если бы ты жил с матерью, она бы научила тебя. А
так  как  я  в  некотором роде занял ее место,  придется мне дать тебе
несколько уроков.
     Он опустил  котенка  на  пол.  Кот  с интересом следил,  как Тодд
достал из кармана брюк моток бечевки,  смотал в клубок и втиснул его в
щель  между  ящиками,  где  скрылась мышь.  От клубка он отмотал кусок
бечевки,  натянул ее и у конца посадил  котенка.  Тодд  крепко  прижал
Йоулера к полу, так что тот касался мордочкой пола. Дважды, когда Тодд
ослаблял давление руки,  котенок  пытался  подняться,  и  дважды  Тодд
заставлял его пригнуться.  На третий раз кот понял,  что от него хочет
мальчик, и остался недвижим.
     - Смотри,  Йоулер!  Этот моток - мышь! Когда мышь появится, ты не
должен сразу прыгать и бежать за ней, понял? Ты должен дождаться, пока
она подойдет поближе.
     Глаза котенка сузились,  когда он увидел,  что мальчик потянул за
бечевку.  Когда  клубок  вырвался  из  щели,  мускулы  маленького кота
напряглись для прыжка,  но рука на спине снова прижала его  к  полу  и
раздался успокаивающий шепот мальчика:
     - Нет,  Йоулер,  нет,  еще рано.  Ты должен подождать, пока мышка
подойдет ближе.
     Свободной рукой он потянул бечевку и небольшими рывками придвинул
клубок  на  фут.  Несколько  раз котенок пытался прыгнуть,  но Тодд не
позволял ему.  И лишь когда клубок был в какой-нибудь  паре  футов  от
котенка, мальчик подтолкнул его. Йоулер рванулся, в один мах обрушился
на "мышь". Он крутил, кусал и рвал клубок своими острыми когтями. Тодд
дал  ему  насладиться победой некоторое время,  потом отобрал клубок и
спрятал в другом месте.  Котенок,  очевидно, наслаждался тренировкой и
скоро понял, что от него требуется. И постепенно уроки стали сложнее.
     Шли недели,  рефлексы и умение котенка  удивительно  обострились,
иногда  он  придумывал  собственную  стратегию  охоты.  Тодд  сиял  от
радости.  Он  и  маленький  кот  стали  неразлучны.  Кот  следовал  за
мальчиком   повсюду,   точно   собака.   Довольно   часто  они  вместе
отправлялись на рыбалку.  Если вначале котенок боялся воды,  то  скоро
понял,  что  в  лодке  Тодда  он в полной безопасности.  Он с огромным
интересом следил,  как вылавливалась рыба,  и проворно ловил и  сжирал
каждую рыбешку, которую кидал ему Тодд.
     Йоулер необыкновенно вырос за эти недели, и хотя он еще не достиг
своих  окончательных  размеров,  но  был  уже  значительно  выше любой
взрослой домашней кошки.  Его  уши  заострились,  и  шерсть  на  щеках
выросла.  Пятнистая  шкурка  была  не совсем как у дикой кошки - факт,
озадачивавший Тодда,  - но все-таки не могло быть никаких  сомнений  в
том, что это был не обычный кот.
     Когда стало  совершенно  ясно,  что   Йоулер   не   убежит   даже
оставленный  без  присмотра,  Тодд  открыл  единственное  окно сарая и
укрепил его ручкой от метлы.  Снаружи под  окном  он  поставил  старую
бадью  вверх дном,  и теперь котенок мог входить и уходить,  когда ему
вздумается.
     Тодд продолжал  упражнять  котенка в поле.  Однажды котенок учуял
нору луговой мыши и выследил ее так,  будто точно все рассчитал.  Тодд
смотрел  на  него  с одобрением.  Это была первая живая,  теплокровная
жертва, и едва заметные изменения происходили с котенком, когда он ел.
Котенок расправился со своей добычей, и Тодд сделал легкое движение по
направлению к нему,  Йоулер прижал уши к голове,  мордочка сморщилась,
он зарычал.
     Немного отступив, Тодд ласково обратился к нему и погладил его по
спине, и моментально дикий кот снова превратился в ручного котенка. Из
его  груди  донеслось  мурлыканье,  он   выгнул   спину,   наслаждаясь
поглаживанием руки мальчика.
     ...Через десять недель Эд Эндрюс  вернулся  домой  пьяный.  Когда
Тодд спросил,  что случилось,  отец взглянул на него мутными глазами и
так  сильно  толкнул,  что  мальчик  упал  в   стоящее   позади   него
кресло-качалку.   Тодд,   слишком   ошеломленный,  чтобы  разреветься,
бросился в сарай.  Он схватил Йоулера на руки и сел на пол.  Кот лизал
лицо  Тодда  и  его  пальцы,  потом  задремал  на руках всхлипывающего
мальчика.  Поздней ночью из своей  спальни  Тодд  слышал  приглушенные
звуки спора и знал,  что мать плачет. На следующее утро, за завтраком,
Мод Эндрюс сидела с плотно сжатыми губами и  опухшими  глазами,  а  Эд
Эндрюс был явно зол.  Ковыряя в тарелке с кашей,  Тодд случайно бросил
взгляд в окно.  Там,  на бадье, сидел Йоулер и умывался. Тодд невольно
ойкнул.  Эд  Эндрюс тоже поднял голову и с ревом вскочил со стула.  Он
выбежал из комнаты и через мгновение выскочил на крыльцо с винтовкой в
руках.
     - Нет,  па,  нет!  Не стреляй в него,  па!  Это Йоулер! Он мой! Я
вырастил его, па, он ручной. Прошу тебя, не стреляй в него!
     Тодд вцепился в руку отца,  но мужчина свирепо  оттолкнул  его  и
снова   прицелился.   Услышав   шум   на   крыльце,  кот  испугался  и
встрепенулся.  Шерсть на нем встала дыбом.  Он почувствовал,  что  ему
грозит опасность. В страхе он спрыгнул с бадьи, и в этот момент грянул
выстрел.  Ужасный скрежет раздался,  когда пуля рикошетом отскочила от
обруча,  опоясывающего бочонок. Кот побежал между домами и бросился за
угол  сарая,  когда  вторая  пуля  попала  в  торец  здания.  Фонтаном
разлетелись  щепки,  и  один  маленький острый кусочек воткнулся в его
плечо и глубоко засел там. Он бежал так, как не бегал никогда прежде.
     Наконец он остановился за большим трухлявым бревном далеко в лесу
и внимательно прислушался,  но ничего не  услышал.  Его  лапы  и  бока
дрожали,   хотя   первоначальная   паника   прошла.   В  плече  сильно
пульсировало,  и он закинул  голову  назад,  пытаясь  схватить  зубами
занозу.   После   нескольких   неудачных  попыток  вытянуть  ее  он  в
изнеможении улегся,  время от времени вылизывая рану и реагируя  ушами
на  всякий  звук.  Наконец  послышался  далекий  зов,  заставивший его
подняться и вытянуть шею.
     Слегка прихрамывая,  он затрусил к краю леса и посмотрел с опушки
через прерию на дом.  Теперь там было все спокойно,  и он очень  хотел
вернуться назад,  в сарай,  который был его домом.  Но инстинкт все же
переборол этот порыв,  и кот отправился  обратно  в  лес.  Он  перешел
ручей,  подошел к поваленному дереву и там задержался,  прислушиваясь.
Снова до него долетел зов.  Тотчас он бросился на этот далекий  голос.
"Йоулер,  Йоулер!  Где ты,  малыш?  Прошу тебя,  Йоулер, вернись! Я не
позволю отцу трогать тебя, Йоулер!"
     Тодд устремился   вниз   с  крутого  берега  к  шаткой  маленькой
пристани.  Когда он снова позвал,  кот ответил  пронзительным  криком.
Мальчик остановился.
     - Йоулер, Йоулер! Это я! Я тебя не трону! Где ты?
     И тут  Тодд  заметил  кота  на той стороне ручья.  Он видел,  что
котенок немного хромает. В голосе Тодда смешались радость от того, что
кот нашелся, и страх.
     - Ты ранен, Йоулер? Подожди меня!
     Мальчик отвязал лодку и переправился на другой берег ручья. Хвост
кота дрожал в нетерпении, и, когда нос лодки приблизился к берегу, кот
поджался  и прыгнул в лодку.  Мальчик бросил весла и поднял зверька на
руки.  Кот облизал руки и подбородок Тодда,  все его тело трепетало от
радости.  Пальцы  мальчика  осторожно  искали рану;  когда он нечаянно
слегка  задел  занозу,  кот  вздрогнул  от  боли.  В  недоумении  Тодд
раздвинул густой мех и увидел кусок щепки, вонзившейся в тельце.
     - В конце концов, хоть не пуля, Йоулер. Ну-ка, держись!
     Он зажал  занозу  между большим и указательным пальцами и дернул,
заноза оказалась у него в руках. Кот даже не шевельнулся.
     - Будет  больно немного,  малыш...  (Йоулер зализывал рану,  Тодд
гладил его по спине.) Через несколько дней все заживет. К тому времени
мы уж будем далеко отсюда.
     Лодка лениво спускалась по течению к месту впадения в  Миссисипи.
Тодд улыбался:  "По крайней мере, голодными мы не останемся. Когда нас
подальше отнесет вниз,  посмотрим,  что нам удастся поймать".  На  дне
лодки  лежала старая удочка и небольшой полотняный мешок с рыболовными
снастями,  спички,  яблоко  и  черствый  бутерброд  -   очень   жалкое
снаряжение для путешествия, которое задумал мальчик. Налегая на весла,
он плавно выгреб  из  устья  притоки  в  открытые  воды  Миссисипи.  В
полусотне  ярдов от берега он оставил весла и дал течению нести лодку.
Тодд следил за проплывающими мимо берегами,  и,  когда они проходили у
подножия  кручи  как  раз  позади  их  дома,  он  взглянул на Йоулера,
растянувшегося у него на груди.  Тодд улыбнулся и зарылся носом в  мех
между  ушами  кота.  Глаза  зверя  были закрыты,  и он мурлыкал низким
урчащим голосом, довольный тем, что он со своим защитником. Подбородок
мальчика  вдруг  задрожал:  "Ма...  Она  знает,  что  я  могу  о  себе
позаботиться.  И потом, у нее полно забот с па". Он зарылся еще глубже
в  шерсть  своего  кота.  "Лишь бы она не волновалась за меня".  Но он
знал, что она потеряет покой.
     ...Целый день  они плыли,  чудесный день,  солнечный и теплый.  У
трех плотин,  расположенных  возле  Уитмена,  Виноны  и  Ламуайи,  они
переправлялись волоком.  Кот шнырял по берегу, пока Тодд, мыча и сопя,
перетаскивал лодку через бетонные преграды.
     Пополудни Тодд достал сандвич и яблоко. Он предложил кусок сухого
хлеба с вязким арахисовым маслом коту. Йоулер сначала жадно лизнул, но
потом отвернулся и уселся на носу лодки спиной к Тодду.
     Чувствуя вину перед котом за то,  что сам поел,  мальчик привел в
готовность  свои  рыболовные  снасти.  "Надо сойти на берег и накопать
червей".  Выбравшись на песчаную отмель у берега,  Тодд вынул из  воды
весла,  прыгнул в воду и втащил лодку на берег. Кот тотчас выпрыгнул и
начал рыскать среди камней и плавника. Почти сразу он поймал пятнистую
лягушку и съел ее.  Тодд, взяв ржавую консервную банку, поднялся вверх
по крутому берегу, кот последовал за ним. В низкорослой дубовой рощице
мальчик быстро накопал штук тридцать червей и побросал их в банку.
     Через пять минут они уже вернулись к быстрым водам Миссисипи.  Но
странно, совсем не было клева. Тодд утомился, он лег в лодке на спину,
подложив под себя удилище на тот случай, если начнет клевать, и закрыл
глаза. Солнце приятно грело, и он крепко заснул.
     Под вечер сильно натянувшаяся леса разбудила Тодда.  Он осторожно
потянул ее и подсек большеротого окуня весом примерно в два фунта.
     Солнце садилось, когда вдалеке показался узкий лесистый островок.
Тодд смотал удочку.
     - Я думаю, Йоулер, это подходящее место для первой ночевки. Жаль,
у нас нет одеяла. Ну ничего, хороший костер согреет нас. - Он похлопал
рукой по полотняному мешку, где у него хранились спички.
     Попав в  сильное течение,  они быстро добрались до острова.  Тодд
подгреб к упавшему дереву,  погруженному в воду,  корни его  были  еще
высоко  на  сухом  берегу.  Он привязал к ветке веревку,  ступил одной
ногой  на  широкий  покатый  ствол,  нашел  его  достаточно   прочным,
способным  выдержать  вес его тела,  и вынул из лодки вторую ногу.  Он
нечаянно задел за ветку  и,  потеряв  равновесие,  плюхнулся  в  воду,
широко  распахнув  руки.  Потом  ветка треснула у основания,  а Тодд с
головой ушел под воду.  Он крепко схватился за ствол и потянул его  на
себя,  потом  вынырнул,  отплевываясь  и  хватая  ртом воздух.  Низкий
испуганный крик достиг его ушей.  Он повернул голову.  Лодка с  котом,
стоящим  на  носу,  была уже в нескольких футах от берега и,  уносимая
быстрым течением, развивала скорость.
     Тодд мгновенно  среагировал  и  бросился за лодкой,  но он не был
хорошим пловцом, а лодку несло сильное течение.
     - Прыгай, Йоулер! Прыгай! Спеши, ты еще можешь! Прыгай!
     Кот поставил передние лапы на планшир, как бы собираясь прыгнуть,
но потом словно раздумал; вспрыгнув на сиденье, он безутешно кричал.
     Пространство воды,  разделяющее их, быстро увеличивалось, так как
течение  уносило  лодку  полным  ходом  прочь.  Тодд,  прислонившись к
дереву,  продолжал кричать,  чтобы кот прыгнул,  но  слова  его  стали
совсем  неразборчивыми,  наконец,  звуки  его  голоса  слились  в одно
сплошное рыдание,  доносившееся из густеющего мрака. Тодд оставался на
месте, пока его мог видеть зверь.
     Второй раз в жизни  после  более  чем  десятинедельной  дружбы  с
мальчиком  кот  снова  был  один  и  плыл  по  течению величайшей реки
Северной Америки.

        "Глава 3"

     Быстро спустилась темнота,  и,  как  будто  внезапно  испугавшись
чего-то,  кот  прижался  к самому дну лодки.  Он достал из-под сиденья
большого окуня,  пойманного Тоддом,  и  съел  его.  Снова  заполз  под
сиденье  и  заснул.  Всю  ночь лодку плавно и без происшествий уносило
течение.
     Ранним утром небо повсюду было обложено тучами, но солнечные лучи
принесли тепло.  На реке было немного лодок,  и те лодочники,  которые
замечали  маленькое  ветхое  суденышко,  не обращали на него внимания.
Когда  снова  стемнело,  кот,  свернувшись,  занял  свою  позицию  под
сиденьем  на  носу  лодки  и заснул.  Его будили волнение и голод.  Он
опирался передними лапами на сиденье и смотрел по сторонам.  Он увидел
огни  вниз  по течению,  которые,  казалось,  приближались,  а потом с
нарастающим шумом до него донеслись  удары  мощного  мотора.  В  свете
молодого  месяца  кот  увидел корпус колоссальной баржи,  нависшей над
ним.  Он замер от страха.  Грохот воды, расталкиваемой носом и бортами
громадины,  был  подобен  водопаду.  Последовал удар.  С глухим стуком
разлетевшись на щепки, старая лодка буквально исчезла. Кот пролетел по
воздуху  футов  двадцать.  Белая  пена  из-под  баржи накрыла его.  Он
немного  проплыл  под  водой,  яростно  сопротивляясь  потоку.  Когда,
наконец,  его  голова вырвалась на поверхность,  он еле дышал и шипел.
Меньше  чем  в  пяти  ярдах  от  него  с  сопеньем  проплывала  баржа.
Инстинктивно он поплыл прочь от нее.
     Теперь сильное срединное течение быстро подхватило и понесло его.
Высоко  задирая  над  водой морду,  он пытался выбраться к берегу,  но
продвигался он медленно,  и это продвижение съедало все его  силы.  Он
нашел,  что ему легче держаться на плаву,  делая время от времени лишь
небольшие усилия и отдыхая на поверхности воды.  Но он быстро  слабел:
все чаще его голова погружалась в воду,  и он выныривал,  сипя. Совсем
немного времени он мог еще продержаться на воде.
     Неожиданно его  вынесло к деревянному столбу.  Его когти отчаянно
вонзились в дерево,  и  ему  удалось  перебраться  на  противоположную
сторону столба,  где течение почти не ощущалось. Только теперь он смог
оглядеться и увидел над собой длинную дощатую платформу.
     С величайшей осторожностью он стал карабкаться по подпорке. Почти
полчаса занял у него подъем на платформу,  которая оказалась  большой,
добротно  построенной  пристанью.  Больше часа он лежал совершенно без
движения,  приходя в себя.  Наконец он поднялся на ноги и, изнуренный,
поплелся по длинному-длинному пирсу. На берег вела лестница. Достигнув
последней  ступеньки,  кот  почувствовал  запах  добычи.   Словно   по
волшебству, вся его слабость, казалось, исчезла куда-то, он напряженно
насторожился,  уши прижались к голове,  и весь он приник к  земле.  Он
быстро пробежал вдоль ржавеющей жестяной стены какого-то строения,  на
углу остановился и  осторожно  осмотрелся.  Деревянная  платформа  шла
вдоль   этой   стороны   строения,   и   товарный   состав   стоял  на
железнодорожном пути возле нее.  Между вагонами и строением,  не более
чем в двадцати футах от кота,  пять крыс с шумом рвали бумажный пакет,
чтобы достать два черствых пирожка.  Некоторое время юный кот наблюдал
за ними,  и хвост его нервно подергивался. Потом он скользнул за угол,
незаметно  пробежал  вдоль   фундамента.   Его   быстрое   приближение
оставалось  незамеченным,  пока он не сократил расстояние на две трети
между собой и крысами.
     Вдруг одна  из  крыс  пронзительно  пискнула,  и тотчас поднялась
суетливая беготня - крысы бросились врассыпную. Две проскочили в узкую
щель под дверью склада. Две другие прыгнули в открытую дверь товарного
вагона.  Пятая бросилась бежать по платформе. Это была роковая ошибка.
Молодой кот перехватил ее и почувствовал,  как хрустнули кости,  когда
его зубы вонзились в плечи грызуна,  и  еще  до  того,  как  перестали
дергаться мускулы жертвы, он начал пожирать ее.
     Почти час после этого он тщательно чистился. Когда он снова пошел
по  платформе,  то  ступал  уже  беззаботно,  высоко  подняв  голову и
навострив  чуткие  уши.  Еда  чудесным  образом  освободила   его   от
мучительного  голода  и боли.  Он подошел к бумажному пакету,  которым
занимались крысы,  и обнюхал засохшие пирожки. Они не привлекли его, и
он  отвернулся от них.  Потом,  вспомнив о двух крысах,  исчезнувших в
темной пещере товарного вагона, кот подошел к краю платформы и вытянул
шею,  чтобы  заглянуть внутрь вагона.  Во мраке смутно виделись доски,
кучи бумаги вперемешку с соломой.  Он прыгнул внутрь и  обошел  вагон.
Потом удобно устроился на соломе и глубоко заснул.
     Его разбудил человеческий голос.  Он тотчас  вскочил.  Подошел  к
двери  и высунул голову в утренний свет,  немедленно снова спрятавшись
при  виде  приближающегося  человека.  Потом  раздался  другой   звук,
таинственный сильный грохот,  и вдруг кот был сбит с ног резким рывком
вагона.  Восстановив равновесие,  он прижался к полу, широко расставив
лапы, но второй толчок повалил его.
     Минутой позже   вагон   поехал.   Испуганный,   хотя   и   полный
любопытства,  молодой  кот  приблизился  к  открытой двери вагона.  Он
улегся на безопасном расстоянии,  наблюдая за проплывающими  картинами
природы.  Ве