ел
мяч коленом,  и в то же самое мгновение,  будто подброшенный пружиной,
устремился вверх и локтем правой руки послал его в цель.
     - Победа! - гремит стадион. - Победа!
     На суровом лице Халач-виника промелькнула улыбка.
     Игроки несут  Синтейюта  на  руках  к  трибуне  Халач-виника.  Но
Синтейют вырывается,  сам бежит к трибуне и падает ниц перед Верховным
правителем.   Халач-виник  снимает  с  правой  руки  дорогой  браслет,
украшенный бирюзой, и бросает его Синтейюту.
     Зрители, поднявшиеся   с   мест,   бросают   на   поле   стадиона
драгоценности. Слава защитникам бога дождя!
     А защитники бога ветра во главе с Шимчахом стоят, прислонившись к
каменной стене.  На их лицах печаль.  Сейчас они  простятся  со  своим
лучшим игроком.
     Халач-виник подозвал жреца.
     Жрец вынул  из-под  красной  накидки  большой,  похожий на секиру
обсидиановый нож Он торжественно идет по полю,  держа нож в  вытянутых
руках,  В  центре  поля,  где  лежит  мяч,  сделанный  из  белых  слез
резинового дерева, жрец остановился и подозвал лучших игроков команд -
Шимчаха  и Синтейюта.  Жрец вручил нож Синтейюту и дотронулся до плеча
Шимчаха.  Тот встал на колени,  склонил голову, закинув за спину руки.
Сейчас он будет принесен в жертву богу, и кровь его каплями священного
дождя падет на землю.
     Синтейют поворачивается  к  Шимчаху  и  взмахивает ножом.  Голова
Шимчаха падает на траву.
     Синтейют схватил  голову  Шимчаха за волосы и,  высоко подняв ее,
побежал по стадиону,  показывая голову  всем:  простолюдинам,  жрецам,
колдунам, чакам и самому Халач-винику.
     И когда Халач-виник поднимается по крутой лестнице  пирамиды,  на
лице  его  гордость,  уверенность  в  том,  что  следующий  год  будет
счастливым для его государства.
     Люди смотрят  на  этих всесильных посланцев бога,  удаляющихся от
земли.  Сейчас они сядут  на  шкуры,  подбросят  на  угли,  тлеющие  в
огромной каменной пасти ягуара,  комочки священного копаля.  Ароматный
дымок потянется к небу,  к богу.  Наместники бога на земле  произнесут
молитву.
     Пока великие говорят с богами,  индейцы по приказу знатных воинов
и  жрецов уже тащат на площадь огромные сосуды с балче.  Каждому будет
выдан хмельной напиток.  Он обожжет кровь,  помутит сознание и сделает
все вокруг еще радостнее.
     На площади столько народа.  Холон переходит  от  одной  группы  к
другой.   Он  слышит,  как  люди  обсуждают  игру.  Наконец  он  видит
Синтейюта.
     Холон подошел к Синтейюту и по-отцовски обнял его. Петом он вынул
из уха серьгу,  которую прежде носила его дочь  Сквик,  и  подарил  ее
Синтейюту.
     - Я верил в победу,  - сказал Синтейют.  - Сквик помогал" мне.  Я
защищал бога, которому она отдана.
     Холону показалось, что в глазах Синтейюта промелькнула грусть.
     Появился жрец, назначенный Халач-виником для проведения торжеств.
Он в черной накидке,  в пышном головном уборе.  Под звуки барабанов он
совершает   танец  изгнания  злых  духов,  Чаки,  сидящие  у  жаровен,
подбрасывают копаль. Все собравшиеся машут руками, изгоняя злых духов,
которые могут испортить такое великое торжество.
     Чем больше  выпито  хмельного  напитка,  тем  радостней  гул   на
площади.  Индейцы пьют за победу военную, за победу команды защитников
бога дождя. И только когда кончилось балче, индейцы вышли на платформу
Ягуаров   и   Орлов,   которая  сложена  из  камня  напротив  пирамиды
Кукулькана, и начали танец. У одних в руках копья, у других - древки с
флажками...
     Танец похож на настоящий грозный бой.  Шаг вперед,  взмах  копья,
сандалии  стучат  в  такт  барабану  по  каменным плитам.  Танец будет
продолжаться долго, пока темное покрывало ночи ни скроет великий город
Чичен-Ицу.

ОПЯТЬ ЗАЛПЫ МУШКЕТОВ

     Халач-виник и  жрецы просили бога смилостивиться над государством
индейцев майя,  закрыть дорогу на их землю  чужестранцам-завоевателям.
Но испанцы не забыли о существовании загадочной земли Юкатан.
     Вернувшись на  Кубу  после  тяжелого  поражения  под  Чампотоном,
Франциско Эрнандес доложил губернатору Диего Веласкесу об удивительной
земле,  на которой стоят прекрасные дворцы и храмы,  где живет храбрый
народ, где есть золото.
     Золото! Это слово  воспламеняло  и  без  того  горячих  испанцев,
прибывших в Новый Свет с мечтой о богатстве.  Золото нужно было королю
Испании Карлу V,  золото нужно было придворным, золото открывало любые
двери.
     В рекордный срок были  снаряжены  одиннадцать  каравелл.  Пятьсот
солдат,  шестнадцать  лошадей вошли на их палубы.  Пушки и фальконеты,
ядра и порох погрузили в трюмы.  Во главе  экспедиции  встал  гидальго
Эрнандо Кортес, издавна славившийся дерзостью своего характера.
     "Завоевать вновь открытые земли для бога,  для короля, для себя и
для своих друзей!" - клянется будущий покоритель Мексики.
     И вот  уже  развевается  на  мачте  флагмана  бело-голубое  знамя
христианской церкви.
     С тревогой смотрят индейцы  на  приближающиеся  корабли.  Испанцы
дали залп из орудия и спустили на воду большие шлюпки.  В шлюпках были
не только люди, но и огромные звери на четырех ногах с большой головой
и красным языком.
     Кортес вышел из шлюпки,  обнажил шпагу и ударил ею  по  огромному
дереву сейба.
     - Именем короля Испании Карла Пятого,  - крикнул он,  - отныне я,
Эрнандо Кортес, властвую над этой землей!
     Со шпагой в руке он переступил порог индейского храма  и,  увидев
каменного  идола,  на  лице  которого  была  запекшаяся  кровь  жертв,
приказал разбить идола и вынести вон.  На его  место  было  поставлено
знамя  с красным крестом и словами:  "Братья,  последуем кресту.  Имея
веру, сим знаком победим".
     Закованные в латы испанские конквистадоры уже скакали по селению.
Индейцы с ужасом смотрели на чудовищ,  зверя, что человек и животное -
это  одно  целое.  Испанцы  врывались  в  храмы,  вытаскивали идолов и
разбивали их.  А потом они ловили индейцев,  ставили их на колени пред
христианским  крестом,  в одетый в черное монах обращал их в "истинную
веру".
     Под счастливой  звездой родился Эрнандо Кортес!  Много раз судьба
спасала его от гибели,  от злой воли губернатора  Диего  Веласкеса.  И
теперь  судьба  послала к нему человека,  знающего земли индейцев,  их
обычаи и язык.
     К Кортесу пришел испанец Агиляр,  долго проживший среди индейцев.
Он рассказал,  как восемь лет назад их корабль потерпел крушение,  как
добрались  уцелевшие до Юкатана,  как многих из них индейцы принесли в
жертву богам. Оставшиеся в живых бежали, но все погибли, кроме двоих -
Агиляра и Герреро. Но Герреро отказался идти к испанцам.
     - Брат мой Агиляр,  - сказал он.  - Я женат на индианке,  у  меня
трое детей.  Тело мое татуировано,  уши надрезаны. Что скажут испанцы,
увидев меня?
     Герреро навсегда  остался  у индейцев.  Агиляр пришел на службу к
Кортесу.  Он открыл конквистадору главную дорогу к богатству и  славе.
Там,  в  центре  Мексики,  есть  огромная  империя ацтеков со столицей
Теночтитлан. Там главное богатство мексиканской земли.
     Кортес отправился  в Теночтитлан.  По земле майя полетела весть о
том,  что бледнолицые разбили идолов и храмы и поставили свой крест. И
тогда снова вспомнили пророческие слова чилана Ах-Камбаля:  "Народ ваш
будет покорен чужестранцами,  которые принесут своего бога  и  дерево,
обладающее большой силой против наших богов".
     Печальные вести распространялись по земле майя.
     Чужестранцы одерживали  победы  в  огромной  стране ацтеков,  где
правит император Монтесума и где живет людей намного  больше,  чем  на
Юкатане.  Из железных труб завоеватели убивают тысячи людей, разрушают
дворцы и храмы, они продвигаются к самой столице Теночтитлан.
     А вскоре  индейцы  узнали,  что  Теночтитлан разрушен испанцами и
больше не существует империи ацтеков.  На ее месте теперь государство,
которое называется Новая Испания.
     Специальным указом  Карл  V  пожаловал  Эрнандо   Кортесу   титул
вице-короля  Новой  Испании,  а  его ближайшему помощнику Монтехо было
присвоено звание генерал-губернатора  всех  земель  индейцев  майя  на
Юкатане.  И  никого  не  смущало,  что  земли  пока  что не завоеваны.
"Монтехо их завоюет,  ваше величество!" - уверил в личной беседе Карла
V Эрнандо Кортес во время своего триумфального визита в Испанию.
     Вновь испеченный генерал-губернатор  Юкатана  Монтехо  готовил  к
далекому плаванию корабли.  В трюмы грузили бочки с порохом, по трапам
поднимались солдаты и лошади.  Новый  генерал-губернатор  любой  ценой
решил покорить индейцев майя и вступить во владение своими землями.
     И опять индейцы услышали залпы орудий.  По их дорогам, сметая все
на своем пути,  двигались завоеватели.  Они проникли в глубь Юкатана и
основали укрепленный город Саламанку.
     Вдоль городских  стен  были  установлены  пушки,  на  центральной
площади построен храм, над которым вознесся христианский крест.
     Конквистадоры мчались   на   лошадях   в  индейские  поселения  и
пригоняли индейцев в свой город.  Для испанского солдата неважно,  кто
это был - жрец,  художник, након или чилан, - всякий индеец для него -
раб. Их приводили в цепях, били плетьми, травили собаками.
     Тепеух по  велению Халач-виника снова собирал воинов для борьбы с
чужестранцами.  Все рвались в бой. Крестьяне, мастеровые, лекари - все
просили накона Тепеуха разрешить им встать под военное знамя.
     Тепеух не повел воинов по одной  дороге.  Он  разделил  людей  на
небольшие  отряды  и  приказал двигаться к городу чужестранцев тайными
тропами.  Бесшумно,  словно тени, подкрались к городу с разных сторон.
Там  они  увидели  храмы  чужестранцев,  дома,  построенные из толстых
бревен. Все здесь было так непохоже на их города и поселения.
     Након Тепеух поднял руку и пронзительно крикнул:  "Калачуни!" Его
крик  подхватили  индейцы.  Тысячи  стрел  полетели  в  испанцев,   не
ожидавших  нападения.  Индейские  воины с копьями в руках бросились на
штурм города.
     Но на   башне  храма  уже  зазвонил  колокол.  Ударили  пушки,  и
содрогнулась земля. Десятки индейцев упали.
     Вслед за орудийным залпом послышались выстрелы мушкетов.  Индейцы
отступили.  Након Тепеух  ждал  ночи.  Он  знал,  что  ночью  прибудут
подкрепления и завтра снова можно будет поднять людей в атаку.
     Наступила ночь.  Днем индейцы не плачут по умершим.  Только ночью
они  дают  волю  своим чувствам.  При свете луны с плачем индейцы рыли
могилы для погибших воинов. Мертвецам набивали рот кукурузой, чтобы им
не  голодно было на том свете.  В кукурузу добавляли несколько дорогих
камешков,  которые заменяли деньги. Тело погибшего завертывали в саван
и опускали в могилу...
     А на башне храма бледнолицых звонил колокол.  Может, он звонил по
погибшим солдатам,  думали индейцы, или, может, призывал бледнолицых к
ночной атаке? На всякий случай индейцы не расставались с оружием.
     Но атаки не было,  а колокол звонил и звонил в темноте.  Под этот
звон конквистадоры покидали город.  Они воняли,  что отрезаны от мира,
что пушки и мушкеты не спасут их от голодной смерти.
     Кончилась тревожная ночь.  Солнце  разогрело  воздух,  и  плотный
туман в джунглях рассеялся. А колокол все звонил и звонил...
     Дозорные индейцев взобрались на высокие деревья и доложили накону
Тепеуху,  что  город пуст,  чужестранцы покинули его.  Приблизившись к
храму,  индейцы обнаружили,  что их обманули.  К языку  колокола  была
привязана  собака.  На  полу  был  оставлен  хлеб.  Он  лежал на таком
расстоянии, что собака не могла его достать. Всю ночь собака рвалась к
хлебу, раскачивая язык колокола.
     По разным  дорогам  отряды  индейцев  отправились  в  погоню   за
испанцами.  Након  Тепеух  во главе самого сильного отряда двигался по
дороге, ведущей на юг.
     Как только  кончился  тропический лес и открылась равнина,  након
увидел шесть четвероногих чудовищ и  всадников  на  них,  прикрывающих
отступление.
     Индейцы бросились в атаку.  Шесть мушкетов изрыгнули огонь. Сотни
стрел  полетели  в  чудовищ  и,  ударившись о железные латы,  упали на
землю.  Но  это  не  остановило  индейцев;  они  приближались,  и  все
отчаяннее слышался их военный клич: "Калачуни!"
     Чудовища вынуждены отступить,  и опять залп  мушкетов.  Индейские
воины  падали,  но  на  их  место  вставали другие.  Все более плотным
кольцом индейцы окружали чудовищ.  Всадники выхватили тяжелые  мечи  и
обрушили  их  на  беззащитные  головы индейцев.  Вот уже одно чудовище
вырвалось из окружения и поскакало прочь,  за ним  устремилось  второе
чудовище,  третье...  В  этот момент Синтейют,  самый сильный и ловкий
игрок  в  мяч  племени  майя,  прикрывая  голову  тростниковым  щитом,
бросился  к чудовищу и схватил его одной рукой за заднюю ногу,  словно
это был баран или собака.  Чудовище пыталось вырвать ногу  из  могучей
руки Синтейюта, но не могло.
     А индейцы уже стаскивали  бледнолицего  воина  на  землю.  Другие
выхватили  ножи  с  обсидиановыми лезвиями и резали шею чудовища.  Оно
покачнулось  и  упало.  Крик  радости  вырвался  у  индейцев.  Значит,
чудовище  можно убить!  Теперь они резали его на куски,  пробовали его
кровь, мазали ею уши.
     Наконец Тепеух подозвал Синтейюта и,  обняв его,  поблагодарил за
храбрость и силу.
     - Ты  возьмешь голову чудовища,  - сказал након,  - и отнесешь ее
Верховному правителю.
     Синтейют взвалил  на  плечо  драгоценную  ношу и побежал по самой
короткой дороге в столицу.  Теплая  кровь  чудовища  капала  на  спину
Синтейюта,  и  от этого он еще больше ощущал радость победы и гордость
за то, что несет Халач-винику драгоценный трофей.

ГИБЕЛЬ ВЕЛИКОЙ ИМПЕРИИ

     Индейцы изгнали  чужестранцев,  но  радость  их  была   недолгой.
Бледнолицые  словно  прокляли  их  землю,  навсегда  разгневали богов.
Солнце, как пламя, сжигало посевы, небо пожелтело от зноя.
     Как прежде,  собирались индейцы вокруг пирамиды, ставили жаровни,
бросали на них благовонный  копаль  и  просили  бога  Юм-Чака  оросить
землю.  К  Священному  колодцу  вели  самых  красивых девушек и юношей
племени.  Босыми ногами индейцы ходили по раскаленным  углям.  Смотри,
Юм-Чак, мы все можем стерпеть! Только дай нам дождь!
     А небо по-прежнему молчало - ни тучи,  ни  облачка.  Зерна  маиса
сгорали в земле, не давая всходов.
     Голод вползал в хижины. Умирали дети и старики. Умирали мужчины и
женщины.  Изнуренные  голодом  и  зноем  люди  падали на дорогах...  И
неслись по ночам над землей майя жалобные плачи.
     Уже давно был забыт вкус маиса.  Единственной пищей индейцев были
кора  дерева  кумче,  листья  некоторых  других  деревьев.  Но   боги,
наверное,  совсем  решили уничтожить народ майя.  Вместо дождевых туч,
которых так ждали  индейцы,  они  послали  на  их  землю  черные  тучи
саранчи.  Эти  тучи  были  так  велики,  что  скрыли  солнце.  Саранча
опускалась на леса  и  пожирала  зелень.  Пышные  тропические  деревья
напоминали  теперь  обглоданные  скелеты.  Голой и неприветливой стала
земля.
     А в центре Мексики, где Эрнандо Кортес основал испанские колонии,
знали о тяжелой участи народа майя.  И именно поэтому сын  губернатора
Монтехо  дон  Франциско  решил  организовать  новый  поход на Юкатан и
рассчитаться с индейцами за поражение  своего  отца.  Эрнандо  Кортесу
нравился  боевой дух молодого дона Франциско,  и он благословил его на
новый поход.
     Долго шли отряды дона Франциско к землям индейцев майя. Первым на
их пути был город Чампотон. Конквистадоры хорошо знали историю битвы в
Чампотоне  и  жестокость  правителя  Моч-Ковоха.  Дон Франциско выслал
вперед всадников, установил на окраине города орудия.
     Но жители    Чампотона   не   оказали   сопротивления   испанцам.
Воинственный Моч-Ковох уже  умер,  а  индейцы  были  слишком  изнурены
голодом.
     Дон Франциско обосновался в  Чампотоне  и  отсюда  стал  посылать
отряды в глубь страны.
     - Огнем и мечом мы должны сокрушить языческую религию,  - говорил
конквистадорам дон Франциско, - и подчинить народ этой страны. В наших
сердцах не  должно  быть  жалости  и  сострадания.  Братья,  последуем
кресту. Имея веру, сим знаком победим!
     Опять летели  с  постаментов  статуи  индейских  богов,  рушились
храмы,   захваченные   земли   делились  между  испанцами,  а  индейцы
превращались в рабов.  У конквистадоров были не только мечи и мушкеты.
Огромные собаки,  приученные разрывать людей, тяжелые кандалы, цепи и,
конечно,  огонь  инквизиции.  Рабов  можно  было  захватывать   любыми
средствами и обращаться с ними как угодно.
     Когда в провинции Кочвох  и  Чектемаль  индейцы  восстали  против
испанцев,  дон  Франциско  выслал  туда  карателей.  Всех  знатных лиц
каратели заперли в доме и  подожгли  его.  Жен  знатных  индейцев  они
привели  к огромному дереву и повесили на сучьях,  а детей привязали к
их ногам.
     Многим индейцам  конквистадоры  отрубали носы,  кисти рук,  ноги.
Некоторым привязывали к ногам тыквы и топили в болотах.  Оставшихся  в
живых  превращали  в  рабов.  И  потянулись  по  дорогам Юкатана толпы
закованных в цепи людей,  подгоняемых ударами  кнута.  А  если  индеец
ослабевал и не мог продолжать путь,  то конквистадоры, чтобы не терять
времени на развязывание цепи, отрубали ему мечом голову.
     Страшные вести  летели  по индейской земле.  Но у индейцев уже не
было  сил  отстоять  свою  свободу.  Провинции  были  разобщены.  Люди
запуганы жестокостью бледнолицых. Отряды испанцев были уже недалеко от
столицы индейцев майя.
     Халач-виник знал  об  этом  и все чаще выходил из своего храма на
площадку пирамиды и тревожно смотрел вдаль.  Халач-виник был уже стар.
Он стоял на верху пирамиды, двумя руками опираясь на свой жезл.
     Верховный правитель решил не ожесточать испанцев.  Ведь теперь  у
его народа, ослабленного голодом и бедствиями, нет сил, чтобы победить
чужестранцев.  "Я встречу их мирно,  предложу им драгоценности  и  тем
спасу свой народ", - решил Халач-виник.
     Увидев огромный  город,  испанцы  остановились  и  дали  залп  из
мушкетов. Грохот их выстрелов разнесся над площадью и пирамидой.
     По четыре в ряд  двигались  на  своих  конях  закованные  в  латы
конквистадоры. У каждого наготове заряженный мушкет. Отряд прошел мимо
рынка,  с которого уже разбегался народ, и подошел к подножию пирамиды
Кукулькана.  Дон Франциско некоторое время любовался этим удивительным
сооружением.
     Халач-виник надел  на  себя  самый  торжественный  наряд,  собрал
драгоценности, положил их на большое золотое блюдо. Медленно спускался
он  по  ступеням пирамиды.  Жители Чичен-Ицы выходили из домов,  чтобы
увидеть эту встречу. Дон Франциско спрыгнул с коня на землю. Он поднял
забрало, подкрутил свои лихие усы и направился навстречу Халач-винику.
     Всего несколько шагов разделяли представителей двух миров.
     Халач-виник преподнес испанцу золото.
     "Ага! - воскликнул про  себя  Франциско,  и  глаза  его  блеснули
радостным светом. - Значит, мы попали в богатый город?"
     Конквистадор принял блюдо из рук правителя и  передал  его  своим
солдатам.
     Халач-виник поклонился. Дон Франциско ответил поклоном и подозвал
переводчика.
     - Скажи этому старику, что мы оставим его в покое, если он отдаст
нам все золото.
     Правитель отрицательно покачал головой: "Золота больше нет!"
     - Врет,  -  сказал Франциско.  - Эдуардо,  за мной!  - крикнул он
адъютанту. - Вы придержите этих косоглазых.
     Мушкеты были   направлены   в  сторону  индейцев,  собравшихся  у
пирамиды,  а Франциско,  гремя мечом,  упорно лез по  крутым  ступеням
вверх,  к  храму.  Он  поднялся на верхнюю площадку пирамиды,  вошел в
храм, отбросил ногой священную циновку из шкур диких зверей, посмотрел
на  тлеющие угли в каменной пасти ягуара.  Увидев деревянного идола на
пьедестале,  Франциско выхватил меч.  В разные стороны полетели щепки.
Мечо