╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
рузились. Вечером, в 11.30,
снялись с якоря. Чудесный день. Штиль. Судно устойчиво, как дом. День просто
майский. Наступила ночь, залитая лунным светом. Прошли мимо Олимпа,
сверкающего ледяной вершиной. Когда он остался далеко за кормой, снега
обозначились в сиянии луны словно полоска белого облака. Вид неземной, но
тем не менее вот он, Олимп, перед нами. Прошли Оссу и Пелион. Округлый Атос.
Для каждого из двух гаремов воздвигли палатки. Приставили часовых.
Красивый пожилой эффенди, раненный при Синопе. Несколько прелестных женщин.
Носят "ашмак". Очень ленивы.
Среда 10 декабря.
Поднялся рано. Чудесное утро. Оказались мористее Лемноса - острова в
Эгейском море. Прошли севернее - между ним и Имбросом. Около 11 часов вошли
в Гелеспонт. Легкий северный ветерок. Ясно и тепло. На азиатском и
европейском берегах новые крепости {В 1659 г. Мухаммед IV построил новые
крепости на обоих берегах у входа в пролив для защиты своего флота от
венецианцев.}. Оба континента почти не отличаются друг от друга. Азия
выглядит более потасканной - словно уволенной на пенсию. Берега слегка
холмистые. Преобладающая краска - мягкая желтизна. Разошлись с
многочисленными судами, под всеми парусами спускавшимися вниз по проливу с
легким попутным ветром. В их числе турецкий паровой фрегат. Прошли новую
крепость у Дарданелл. Мыс Нагара. Мысы Сестос и Абидос. Неплохой заплыв для
Леандра и Байрона {Пролив не превышает здесь 1 мили ширины. Соревнуясь с
героем Марлоу, Байрон переплыл Гелеспонт в этом месте 3 мая 1810 г. за 1 час
10 минут.}. Затем Галлиполи - как раз в том месте, где во время войны
впервые высадились французы и англичане.
При входе в Мраморное море были встречены густым туманом. Однако он
вскоре рассеялся, но остались лишь отдельные полосы мглы. Погода изменилась.
В общем все путешествие вверх по Гелеспонту оказалось приятным. Тем не менее
я не испытал особого энтузиазма, хотя мы и прошли мимо того места, где
Ксеркс воздвигал мосты, устье Граникуса и т. д. Все же, думалось мне, султан
владеет величественными подступами к столице. Прихожие составлены из морей,
озер, коридоров и великолепных проливов.
8.30 вечера. Завтра утром должен подняться своевременно, для того чтобы
созерцать Константинополь таким, каков он есть, и определить, насколько
долго я задержусь в нем. Мыс Н. Б. Капитан Тейт еще не рассчитал валюту в
пиастрах.
Вторник 11 декабря.
В течение всей ночи густой туман. Плыли очень медленно, звонили в
колокол. Не дожидаясь рассвета, стали на якорь в Мраморном море, по расчетам
капитана, милях в двух-трех от Константинополя. Сутки нас продержал туман.
Очень густой, сырой и промозглый. Ужасно неприятно для турок и их гаремов,
особенно когда те оказались залитыми водой во время приборки палубы. Женщины
продрогли и, сбросив чадры, спустились вниз погреться у огня. Вокруг нас
стоят на якоре невидимые пароходы. Слышны только тревожные вскрикивания
сирен и удары в колокол. С наступлением ночи услышал лай константинопольских
собак и колокольный звон. Пожилой турок (ветеран Синопа). Я сказал ему:
"Дело дрянь". "Все в руках господа", - ответил он и раскурил свою трубку с
видом благочестивого смирения.
Пятница 12 декабря.
Приблизительно к полудню, под легким бризом, туман начал медленно
подаваться. Наконец, вокруг прояснилось, и мы увидели, что находимся, словно
по волшебству, посреди Принцевых островов и, как предполагалось, в окружении
десятков пароходов. Будь проклята слепота. Забыл упомянуть, что во время
тумана к нашему борту подошли несколько мелких суденышек, привлеченных
ударами колокола. Они заблудились в тумане. То были местные лодки. Одной из
них управлял мальчик, который привязался к нашей корме и улегся спать,
погрузившись в туман. Любопытный восточный образчик мальчишки-газетчика.
Самообладание и непринужденность в общении.
Появление Константинополя со стороны моря описывается как нечто
великолепное. Почитайте "Анастасиус". Однако в книге нет того, что я увидел.
Туман приподнялся только над окраинами города, расположенными на
полуострове, оставляя возвышенную, как бы коронную часть города завернутой в
пелену. Я сумел рассмотреть основание стены святой Софии, но сам купол
оставался невидимым. В его словно застенчивом появлении было что-то вроде
кокетства, оставляющего место для игры воображения, придающего сцене более
возвышенный смысл. Константинополь, подобно своим султаншам, представился
закутанным в чадру. Видение Константинополя, вставшего из тумана,
производило волшебное впечатление. Наконец, обогнув мыс Сераль, в 2 часа
пополудни стали на якорь в бухте Золотой Рог. Перебрался в Топханне на каике
(что-то вроде каноэ, с одного конца заостренного наподобие ножа и покрытого
замысловатой резьбой, как старинная мебель). Никто не просил паспорта, не
попытался проверить багаж. Нанял гида до отеля "Глобус" в Пера. Немного
побродил перед обедом. Отобедал в 6 часов вечера. 10 франков в день за
комнату без ковра на 5-м этаже. Ночь провел в номере. Выходить опасно из-за
разбойников и убийц. Проклятие этих мест. Выходить по ночам нельзя и, кроме
того, некуда, даже если и можно было выйти.
Суббота 13 декабря.
Встал рано. Вышел на улицу, увидел, как сваливают мусор на городском
кладбище. Над могилой спиленное дерево. Над кладбищами лесные заросли.
Путаница улиц. Отправился в одиночку в Константинополь и после ужасно долгой
ходьбы очутился в том самом месте, откуда начал свое путешествие. Будто
заблудился в лесу. Нет плана улиц. Карманный компас. Совершеннейший
лабиринт. Узко. Тесно. Сдавлено. Если бы можно было забраться куда-нибудь
повыше, было бы проще найти выход. Хорошо бы влезть на дерево. Воспарить над
лабиринтом. Не стоит. Улицы не имеют названий словно аллеи в рощах. Нет
номеров. Ничего. Позавтракал в 10 часов. Нанял гида (1,25 доллара в день) и
отправился на экскурсию. Взял каик в сторону Сераля. Святая земля. Пересек
несколько обширных земельных участков и садов. Прекрасные здания в
мавританском стиле. Увидел мечеть святой Софии. Вошел. Мошенники-служители
вымогают бакшиш. Выдоили полдоллара, преследуя меня по пятам, пытаясь
продать отпавшие кусочки мозаики. Поднялся по ступенькам винтовой лестницы.
Оказался на галерее, возвышающейся на 50 футов над полом. Великолепный
интерьер. Драгоценный мрамор. Древний порфир и крапчатый мрамор.
Внушительные размеры сооружения. Имена пророков, начертанные огромными
буквами. В общем атмосфера большого католического собора.
Прошел к ипподрому, рядом с которым находится шестибашенная мечеть
султана Ахмеда, возносящаяся в чистое голубое небо белоснежными минаретами,
напоминающими маяки. Нет ничего более прекрасного. На ипподроме видел
обелиск с римскими надписями у основания. Рядом разрушенный бронзовый
памятник, представляющий собой трех переплетенных змей, вертикально стоящих
на хвостах. Головы оторваны. Тут же квадратный монумент, составленный из
кирпичных блоков. Покосившийся и напоминающий старую печную трубу. Надпись
на греческом языке говорит о том, что он относится к временам Теодоузиса.
Лепка вокруг основания обелиска, изображает императора Константина, его
жену, сыновей и т. д. Затем рассмотрел "Обгоревшую Колонну" {Она также
известна под названием "Колонна Константина" и когда-то была увенчана
скульптурой Аполлона. Стояла на месте форума Константина.}. Черная, довольно
мрачная, скрепленная на макушке железными обручами. Она возвышается над
сборищем ветхих деревянных домишек. Монумент, воздвигнутый в честь пожара,
более впечатляющий, чем такой же в Лондоне. Затем Цистерна 1001 колонны
{Цистерна Филоксена, в 200 ярдах от ипподрома, служила одним из 19
водохранилищ, построенных греками.}. Взгляду открывается округлый бугор,
покрытый густой травой. Следуя по полуразрушенному подвальному спуску,
попадаешь вниз и оказываешься на деревянной шаткой площадке; видишь рощу
мраморных столбов, исчезающих в полнейшей темноте. Дворцовоподобная
разновидность преисподней. Два яруса столбов, стоящих друг на друге. Нижний
ярус наполовину похоронен в земле. Тут и там сквозь разломы в замках арок
просачивается вода. В этих местах камни покрылись зеленоватой плесенью.
Когда-то сооружение служило водохранилищем. Сейчас оно полно мальчиками -
сучильщиками шелка. Гул голосов. Порхание с места на место. Жужжание
вращающихся прялок. - Спускаясь вниз (словно в корабельный трюм) и
разгуливая по помещению, приходится быть внимательным, чтобы не запутаться в
шелковой паутине. Быть ограбленным или убитым в этом месте просто ужасно. В
какую сторону ни посмотришь - повсюду ряды столбов, подобно садовым
деревьям, высаженным в шахматном порядке. Выбрался на поверхность. Сверху
все выглядит словно вытоптанный общественный выгон или объеденное овцами
пастбище. На базар. Хаотическое движение. Мебель, оружие, шелка, одежда,
обувь, седла - все на свете. Сверху прикрыто каменными арками с боковыми
проемами. Невероятная толпа. Купцы: грузины, армяне, греки, евреи и турки.
Великолепные вышитые щелка, позолоченные сабли и конские чепраки. Чувствуешь
себя потерянным, смущенным и сбитым с толку лабиринтом, шумом, варварским
смятением происходящего. Отправился к Сторожевой башне {Башня Сераскира.
Построена Махмудом II(1808-1839). Вокруг располагаются постройки древнего
Сераля.}, выстроенной, кажется, на территории арсенала. (Гигантский
арсенал.) Башня огромной толщины и высоты в мавританском стиле - колонна.
Боже мой, каков вид сверху. Превосходит все. Пропонтида {Пропонтида -
древнегреческое название Мраморного моря.}, Босфор, Золотой Рог, купола,
минареты, мосты, военные корабли, кипарисы. Пошел в Голубиную мечеть {Мечеть
Байязеда II. Построена в 1497-1505 гг. сыном Мухаммеда - покорителя
Константинополя. Священные голуби, населявшие здание, согласно легенде,
происходили от пары, купленной строителем у бедной женщины и подаренной
мечети.}. Двор покрыт голубями настолько же густо, как и на нашем Западе,
где они летают стаями. Какой-то человек кормил их. Птицы сидели на крышах
колоннад, облепили фонтан посередине двора, кипарисовые деревья. Сняв обувь,
вошел внутрь. И тут голуби, летающие под куполом, влетающие и вылетающие
сквозь высокие окна. Отправился к мечети султана Сулеймана {Построена в
1550-1556 гг. Сулейманом Великолепным.}. Третья по величине и великолепию.
Мечеть напоминает мраморный шатер, опорами которому служат пять или шесть
минаретов. Действительно, очутившись внутри, поражаешься, подумав о том, что
замысел здания, вероятно, был подсказан формой шатра. Впрочем, по размерам
он не уступит приличной танцевальной зале. Снял обувь, вошел внутрь. Этот
обычай отличается большим смыслом, чем обнажение головы. Пыльная обувь;
головы чисты всегда. Пол устлан циновками, поверх которых постелены большие
красивые прямоугольные ковры. Сквозь боковые проемы под куполом проникает
приятное для глаз освещение. Купол глухой. Много молящихся турок,
кланяющихся в сторону некоего сооружения, напоминающего алтарь. Бормотание
нараспев. В галерее заметил множество чемоданов, сундуков, сумок - будто в
железнодорожном багажном вагоне. Их оставляют на сохранение те, кто на время
ушел из дому и боится ограбления или обложения налогом. "Не храни сокровищ
там, где их пожрут тля или ржа". Фонтаны (целый ряд) снаружи вдоль стен
мечети для омовения рук и ног верующих перед тем, как войти внутрь.
Естественный камень. Вместо того чтобы войти в носках (как я), турки
надевают что-то вроде галош, которые оставляют снаружи. Шатрообразная форма
мечети часто нарушается, принимая более оживленный вид благодаря большому
количеству арок, контрофорсов, куполов, колоннад и т. п.
Спустился к бухте Золотой Рог. Пересек понтонный мост. Постоял
посередине. На небе ни облачка. Глубокая синева и ясность. Несмотря на
декабрь, какая-то восхитительная эластичная атмосфера. Что-то вроде
английского июня, охлажденного и приправленного, как шербет, американским
октябрем. Чистота и красота лета, лишенного духоты. Вернулся домой через
обширные пригороды Галаты. Огромная многонациональная толпа. Менялы. В
обращении монеты всех наций. Вывески на четырех-пяти языках (по-турецки,
французски, гречески, армянски). Лотерея. То же самое творится у лодок.
Чувствуешь себя в центре Вселенной. Великое проклятие этого Вавилона -
невозможность перекинуться словом с ближним. Приходится следить за
карманами. Мой гид засунул руки в свои. Ужасный, трагический вид улиц.
Трухлявые, мрачные дома. Они выглядят настолько угрюмо и угрожающе, что
кажется, будто внутри их с каждого стропила свешивается самоубийца.
Полнейшее отсутствие открытого пространства - никаких скверов или парков.
Задыхаешься от недостатка пространства. Негде разойтись. Турецкие кофейни.
Закоптелые дыры, былое процветание, съеденное молью. По обоим сторонам
широкие сиденья или диваны, на которых восседают старые, заплесневелые
турки, раскуривающие с видом фокусников.
В некоторых киосках (павильонах) хранятся короны покойных султанов.
Смотришь сквозь позолоченные решетки и кружевные занавески на сверкающие
вещи. Около мечети султана Сулеймана захоронения его семьи - по площади не
уступают небольшой деревеньке. Его жены, дети, слуги. Все позолочено и
покрыто резьбой. Гробницы женщин высечены без изголовий (у женщин нет душ).
Могилы султана Сулеймана и трех его братьев. Павильоны. Позолочены, как
каминный орнамент.
Воскресенье 14 декабря.
В Константинополе три "воскресенья" в неделю: в пятницу у турок, в
субботу у евреев, в воскресенье у католиков, греков и армян.
В 8 часов утра перешел через второй мост в Стамбул. Хотелось объехать
на лошади вокруг крепостной стены. Проехал между стеной и Золотым Рогом
сквозь греческие и еврейские кварталы и очутился напротив земляного вала у
"Сладких вод" - долины, которая простирается от берега вглубь и
заканчивается красивыми рощами. Проехался вдоль земляного вала. С этой
стороны Константинополь был взят турками, и последний из Константинов пал
при защите стены. Четыре мили массивности, насыщенной прямоугольными
башнями. Примерно через каждые 150 ярдов лондонский Тауэр. Во многих местах
укрепления пострадали от землетрясений. Особенно башни. Большие расселины и
разломы. В одной башне виднеется узкий просвет входа; расколотые части
угрожают падением, словно перевернутые вверх дном пирамиды. Их оплетает
вечной зеленью дикий виноград. Четыре стены идут параллельно одна другой -
усиленная оборона. Прочность каменной кладки проявляется хотя бы в том, что
вершины башен, сброшенные вниз, сползли на землю, не потеряв целостности -
не рассыпались на кусочки, а скололись на манер скал, попавших в оползень. В
широких проходах выращивают овощи. Огороды. Плодородная почва, изобилие.
Здесь падали солдаты Константина. Повергнутые в прах, они взошли в виде
картофеля. К стенам примыкают кладбищенские леса. Кипарисы растут так же
густо, как ели в шотландской колонии. Очень старые деревья. Вид
первозданный, сверхъестественный. Стены стоят неумолимой преградой между
жилищами живых и прибежищем мертвых. С внешней стороны стены - греческая
церковь. Весьма красивая, выглядит совершенно новой на фоне старины. В
память о чудесной рыбе {Церковь построена в 1833 г. В ручье неподалеку
водилась удивительно окрашенная рыба. В связи с необычным цветом ее чешуи и
плавников рассказывают следующее: некий монах жарил рыбу, когда до него
дошло известие о падении города. "Готов поверить в это, - воскликнул он, -
если рыба выпрыгнет со сковородки в воду!" Рыбешки действительно проделали
это и с тех пор имеют какой-то недожаренный вид.}. Украшена знаменами девы и
т. д. Прекрасная пещерная часовня. Фонтан со святой водой. Сюда приходят
греки, совершают омовение, ставят свечи. Повсюду под деревьями люди. Курят
кальян, пьют, едят, катаются на лошадях. Толпа полная веселья. Греческое
воскресенье. Подъехал к Мраморному морю, там, где кончается стена. Начиная
отсюда, волны разбиваются обоснование стены на протяжении 6 миль вплоть до
Сераля. Проник в семибашенный замок. Башни высотой в 200 футов. Две из них
обрушены. Необычная толщина. Стены сверху засыпаны землей, поросли травой.
Прошелся по террасе. Замкнутое пространство о семи сторонах с башнями по
углам. Превосходный вид на город и море. Казематы. Надписи на стенах.
Солдаты. Мечеть. Удивительно длительная поездка обратно между стен.
Пустынные улицы. Проехал под аркой акведука Валента. В этих высоких арках,
поросших плющом и обмытых дождями, кажется, жив еще дух Рима, полный
презрения к жалким лачугам Стамбула. Возвышаются отдельные здания и деревья.
Снова пересек второй мост в Пера. Опоздал на танцы дервишей {Дервишский
орден Маулави. Члены этого ордена кружатся на месте во время своих мистерий
и доводят тем самым себя до изнеможения. - Прим. ред.}. Видел их монастырь.
Вспомнил наших трясунов. Поехал на кладбище Пера. В летние вечера они служат
местом гуляний. Берег Босфора. Напоминает Бруклинские высоты. Из одной точки
открывается особенно великолепный вид на Мраморное море, Принцевы острова и
Скутари. Вдоль улиц извивается длинная похоронная процессия армян. Гроб
усыпан цветами и покоится на носилках. При свете дня в ногах и в изголовье
горят восковые свечи. Попеременно поют мальчики и мужчины. Поразительный
эффект. Толпа, петляющая по узким переулкам. Наблюдал обряд погребения.
Армяне. Жестикуляция и завывание священников. Делают какие-то знаки.
Поблизости увидел женщину, склоненную над свежей могилой, над которой еще не
взошла трава. Ничем не прикрытая нищета. Женщина звала умершего, положив
голову на могилу как можно ближе к изголовью, словно разговаривая с
покойником через подвальный лаз. "Почему ты не говоришь со мной? Боже! Это
же я! Сказки только слово!" - умоляла она. Все немо. Утешение здесь
бессильно. Эта женщина и ее крики ужасно преследуют меня.
Уличные зарисовки. Красота человеческих лиц. Безобразные женские лица
редки. Примечательно, насколько эти расы превосходят нас в этом отношении.
Из каждого второго окна выглядывают лица (греческие, еврейские, армянские),
которые в Англии и Америке стали бы центром внимания любого бала. Жалкие
домишки и грязные улочки. Приметы нищеты при отсутствии самих нищих. Из
хибар выглядывают прекрасные девушки, словно лилии и розы, растущие в
разбитых горшках. Выглядят робкими и застенчивыми. Многие дома окружены
стенами. На нижних этажах отсутствуют окна. Ворота огромные, словно
крепостные. Следы варварства. Грабители. Решетки на окнах турецких домов.
Крохотные оконца. Путаница улиц. Нет главной. Никакого указателя. Совершенно
заблудился. Носильщики переносят огромные тяжести. Верблюды, ослы, мулы,
лошади. Мосты Константинополя намного живописнее лондонских. Контраст между
лондонским мостом и этими. Каяки, словно стрелы, проносятся под деревянными
арками. Они разбегаются словно куча муравьев из своего разворошенного дома.
По обеим сторонам ряды турецких суденышек совершенно одинакового устройства
и размеров. О