тает особую нить,
Каждый решает, каким ему быть.
Каждый решает, кем ему стать,
Ножками топать, иль в небе летать.

     411*                Проводница

Владимир Тиунов

Ну вот, дохнула холодком седая дверь вагонная,
По темным тамбурным углам мороз колечки вьет.
И ничего не говорит мне проводница сонная,
Что ей средь тысячи других прибытие мое.

Она была невесела, что ж, видно дело личное,
Не спрашивала, как дела, откуда и куда,
И продавала мужикам втридорога столичную,
А мне заправила постель, ворча на холода.

   А поезд все дальше меня увозил на восток,
   А поезд как загнанный конь на подъемах хрипел,
   И в сердце моем оживал голубой лепесток
   Уральского неба, того, что забыть не успел.
   Там гордые ели в снегу часовыми стоят,
   От бед охраняя лесов тишину и покой,
   Так пусть же колеса упрямо на стыках стучат,
   Я еду, Урал, я опять возвратился домой.

Мне сутки ехать да дремать, да злым бездельем маяться,
А ей стаканами бренчать и мерзнуть у котла,
И в жизни, видно, не везет и все не получается,
А вроде, хороша собой, да вот, невесела.

А все дорога, чтоб ее, железная, холодная,
Да ладно летом, а зимой - и вовсе дело дрянь.
И дочь неделями одна сидит, небось, холодная,
А мать мотает по стране под пассажиров брань.

Так кто ж мы, люди, иль зверье,
Когда ж все это кончится,
Глаза усталые ее, как у больного пса.
Блеснут непрошеной слезой и спать уже не хочется,
А мимо в мареве лесов струятся небеса.

А мимо звезды и страна, разодранная дрязгами,
И нет ей дела, хоть убей, до чьих-то грустных глаз,
Ей, лишь бы мчались поезда, да буферами лязгали,
А мне? Мне ехать да дремать еще почти что час.

     412* Осенний сад

Александр Суханов сл. Померанского

Кем-то лето второпях выпито из сада,
Лишь остался на ветвях,
Лишь остался на ветвях,
Лишь остался на ветвях,
Солнечный осадок.

Что печалишься сестра в этот день осенний?
Где-то в Африке пора
Где-то в Африке пора
Где-то в Африке пора
Птичьих новоселий.

У крыльца, водой полна, погнутая миска,
И как сад обнажена,
И как сад обнажена,
И как сад обнажена,
Близость наших близких.

Эту синь и эту гладь на исходе года
Так и хочется назвать,
Так и хочется назвать,
Так и хочется назвать,
Детскою погодой.

     413* Не досказали

Юрий Корнилов

Ну что ж так долго ноет сердце
С противным привкусом вины,
Скрипят души живые дверцы,
Их затворить забыли мы.

    Не досказали, не допели,
    И нас машины развели,
    И будут вновь у нас капели
    По вашим вьюгам слезы лить.

Как долго мы друг друга ждали,
Но только спели пару раз,
Друг другу руки мы пожали,
Сказали пару добрых фраз.

    Все наши встречи непохожи,
    Прости меня, мой лучший друг,
    Я к тем минутам буду строже,
    Что вместе нас опять сведут.

Пусть время мчится, словно птица,
Сжигая за собой мосты,
Как было просто нам проститься,
Как трудно нам себя простить.

    Не досказали, не допели,
    И нас машины развели,
    И будут вновь у нас капели
    По вашим вьюгам слезы лить.

А.Макаревич         Про корову

Кто бы мне сказал в письме или словом,
Отчего печаль присуща коровам,
Отчего лежит она, в поле не скачет,
Отчего мычит она, будто плачет.

    А с чего корове той веселиться,
    Ей, худой, плохой, а надо телиться,
    Если кормят их, бедняг, только сеном,
    А, если что не так, по спине поленом.

И поля зовут, но бежать не стоило,
Все равно найдут, за рога, да в стойло,
Если с детских лет коровьи души
Лечит старый дед кнутом пастушьим.

    Если веру в чудо у ней убили,
    Ежли было худо и не любили,
    И ежли даже кто-то холит и нежит,
    Так это только тот, кто потом зарежет.

Я ее ласкал и кормил шоколадкой,
А себя терзал ужасной догадкой,
Что вот она моргает, а не понимает,

С.Никитин   Под музыку Вивальди

Под музыку Вивальди, Вивальди, Вивальди
Под музыку Вивальди, под вьюгу за окном,
Печалиться давайте, давайте, давайте,
Печалиться давайте об этом и о том.
Об этом и о том.

   Вы слышите, как жалко, как жалко, как жалко,
   Вы слышите, как жалко и безнадежно как
   Заплакали сеньоры, их жены и служанки,
   Собаки на лежанках и дети на руках.

И стало нам так ясно, так ясно, так ясно,
Что на дворе ненастно, как на сердце у нас,
Что жизнь была напрасна,
Что жизнь была прекрасна,
Что все мы будем счастливы
Когда-нибудь, бог даст.

   И только ты молчала, молчала, молчала
   И головой качала любви печальной в такт,
   А после говорила, мы все начнем сначала,
   Мы все начнем сначала,
   Любимый мой, итак...

Под музыку Вивальди, Вивальди, Вивальди
Под музыку Вивальди, под старый клавесин,
Под скрипок переливы, под завыванье вьюги
Условимся друг друга любить, что было сил.

С.Никитин   Прощай, Садовое кольцо

Прощай, Садовое кольцо, я опускаюсь, опускаюсь,
И на высокое крыльцо чужого дома поднимаюсь.
Я вижу Вас, я помню Вас и эту улицу ночную,
Когда повсюду свет погас, а я по городу кочую.

Прощай, Садовое кольцо, я опускаюсь, опускаюсь,
И на высокое крыльцо чужого дома поднимаюсь.
Чужие люди отворят чужие двери с недоверьем,
А мы отрежем и отмерим
И каждый вздох и чуждый взгляд.

Прощай, Садовое кольцо, товарища родные плечи,
Я вижу строгое лицо, я слышу праведные речи.
А мы ни в чем не виноваты,
Мы постучались ночью к Вам,
Как все бездомные солдаты,
Что просят крова по дворам.

Я вижу Вас, я помню Вас и эту улицу ночную,
Когда повсюду свет погас, а я по городу кочую.
Прощай, Садовое кольцо, я опускаюсь, опускаюсь,
И на высокое крыльцо чужого дома поднимаюсь.

                  Возок

Тише едешь, дальше будешь,
Не спеши, прибудешь в срок,
Хоть в кармане держишь кукишь,
Но толкаешь свой возок,
   Едешь дальше, едешь тише,
   Твой возок уже скрипит,
   Потому что он до крыши
   Всякой всячиной набит.

Там живут часы с кукушкой и для денег сундучок,
Табуретка с раскладушкой и в коробочке сверчок,
Сорок бочек арестантов, ворох книжек, два ножа,
И котенок с белым бантом, да разбитая душа.

Через реки, через чащи,
Дни и ночи напролет,
Ты возок свой в гору тащишь,
Вниз он сам тебя везет,
    Не видать дороги гладкой,
    Как ни вглядывайся вдаль.
    Волочить его несладко,
    Тяжело, да бросить жаль.

Там живут мои злодейства, покаяния и лень,
И любовь, и лицедейство, и тоска на черный день,
Там мешок моих талантов, неприятностей ушат,
И котенок с белым бантом, да разбитая душа.

Пока песенка не спета
И пока не вышел срок,
Так и тащишься по свету,
Нагружаешь свой возок,
- "Как  делишки?" - "Цел ли сам-то?"
Ну и двинем, не спеша.
Был бы жив котенок с бантом,
Да разбитая душа.

Бурлаки

Зоя Ященко  Олег Заливако

Вот они, первые ласточки в небе твоем,
Что они делают в небе твоем так долго,
Ой, занесло нас на чертову крышу вдвоем,
Там, за кремлем в огороде течет река Волга.

Ходят по Волге по матушке вдоль бурлаки,
Тянут-потянут кораблик все ближе и ближе,
Вот, они эти наброски нетвердой руки.
Что ты рисуешь, мой мальчик, на чертовой крыше?

Припев:
         Ой, посмотри, какая туча улеглась
         На крыше старого дома.
         Ой, что-то будет и грозы не миновать,
         Я слышу раскаты грома.
         Выстрел грянет, перекрестится мужик,
         Накличет на город затменье.
         С неба спустится белая птица,
         То не птица, а господне знаменье.

Ой ли, дотянут, а там пришвартуют к Кремлю,
Выйдут на берег немытые, в сальных заплатах.
Знаешь, мой мальчик, я эт цвета не люблю,
Лучше пиши купола из червленого злата.

Выйдут на берег в лаптях, засцчив рукава,
Грозно сверкнут опаленные временем лица,
Полно, мой мальчик,
взгляни, как прекрасна Москва,
Солнце надето на велосипедные спицы.

Припев

Вот они, первые ласточки в небе твоем,
Что они делают в небе твоем доселе?
Ой, не ходи позабудь этот проклятый дом,
Я приготовлю тебе приворотное зелье.

                  И он скажет мне слово

Зоя Ященко    Олег Заливако

Он не верит в меня,
Он и слышать не хочет обо мне.
Он читает такие гигантские книги
О Британской войне,

Я смотрю на него
Из угла двухэтажной квартиры и жду.
Ведь когда-то должно же
Ему надоесть говорить ерунду,
И он скажет мне слово,

        Такое короткое слово,
        С которым рифмуется
        Горных ущелий вода,
        Поезда, города, лабуда, лебеда,
        И летящая понебу звезда,
        И он скажет мне слово

Он не верит в меня,
Он считает меня безалаберной куклой
С картинки в своем букваре,
Он лежит, растянувшись,
И пьет сквозь соломинку воздух
На Лысой горе.

Я смотрю на него через призму
Светящихся капель на мокрой листве,
Ведь когда-то должны же ему надоесть
Эти войны, деревянные кони
На шахматном поле, в медовой траве.
И он скажет мне слово.

        Такое короткое слово,
        С которым рифмуется
        Весь белый свет.
        Пистолет, амулет,
        Плед и кабриолет,
        Марлезонский балет,
        И он скажет мне слово.

Он не верит в меня,
Он играет такую безумную музыку
Белых дождей,
Он поет симфоническим голосом
Песнь "Погребенных вождей".

Я смотрю на него
Из десятого кресла в последнем ряду,
Я вращаю в руке апельсин и мучительно жду,
И он скажет мне слово.

                  Город, который мы покидаем

Зоя Ященко    Олег Заливако

Город, который мы навсегда покидаем,
В нашем сознаньи становится необитаем.
В городе том прекращают движенье трамваи,
Воздух чернеет, сгущается и застывает.

Вещи теряют свое ощущение места,
Улицы, площади, не занимают пространства.
Город становится памятью, музыкой, жестом,
Чем-то лишенным спокойствия и постоянства.

С речкой, с мостами, с парками, многоэтажный,
Город сжимается в точку на карте бумажной,
Точка на карте уже с двух шагов не видна,
Я раздвигаю ее до размеров окна.

Провинциальной гостиницы с видом во двор,
Где мы сидели и где мы сидим до сих пор.
Локти твои упираются в плоскость стола,
На сигарету тень от планеты легла.

              Он приехал

Зоя Ященко    Олег Заливако

Он приехал, захотелось на минуту заглянуть
Все ли так, как уезжая,
он оставил здесь когда-то,
Чтобы в этом убедиться
И крест-накрест зачеркнуть,
Чтобы после не считать себя
Хоть в чем-то виноватым.

Занавесочки на окнах, слишком бледные на вид,
Кто-то сирый и безродный в этом доме проживает,
У окошка в черном платье чья-то женщина стоит
И другую, Боже, где она теперь? - напоминает.

Папиросы, будто вымокли, дымятся без огня.
Взять бы тачку, да с бутылкой
Завалиться в гости к другу.
Что ж ты, улица, не вспомнила бездомного меня,
Из под ног сорвался белый голубь
И нырнул во вьюгу.

И повисли два аккорда между небом и землей,
Тот же голос хрипловатый,
Надрывающийся, нервный,
Он кружится над Арбатом и над Яузой рекой,
Утешает: ты не первый, кто уехал, ты не первый.

Здесь тоска и нету денег и на ужин ломтик хлеба,
Безысходность, а за нею только музыка и лето,
Ну а летом только ивы над водою, только небо,
А на ужин пожелтевшая вчерашняя газета.

Но, когда все это вспомнишь
на другом конце планеты,
Сам себя не понимаешь, отчего печаль такая?
И летит московский голубь ослепительного цвета
И крылом пустыню неба на две части разрезает.

              Война

Зоя Ященко    Олег Заливако

Опять разыгралась война в отдаленных селеньях.
Но грохот орудий пока заглушает фагот.
И девушка в белом, далекая как сновиденье,
По улице медленно в сторону парка идет.

       И птица летит по ветру, не зная о ветре,
       И рыба плывет в океане, не зная воды,
       И космос, застывший
       В пространстве своих геометрий,
       Чарует его красотою своей пустоты.

Опять разыгралась война в отдаленных селеньях.
И движется вражеский флот по созвездьям во тьме.
И мальчик матрос, очарованный как сновиденье,
Снял бескозырку и тихо стоит на корме.

       И птица летит по ветру, не зная о ветре,
       И рыба плывет в океане, не зная воды,
       И космос, застывший
       В пространстве своих геометрий,
       Пугает его красотою своей пустоты.

Опять разыгралась война в отдаленных селеньях.
Но грохот орудий уже приближается к нам.
И девушка в белом, далекая как сновиденье,
Неслышно ступает по бархатно-красным волнам.

       И птица летит по ветру, не зная о ветре,
       И рыба плывет в океане, не зная воды,
       И космос, застывший
       В пространстве своих геометрий,
       Встречает его красотою своей пустоты.

               Где ты сейчас?

Зоя Ященко    Олег Заливако

Ты садишься в кресло, ты смотришь в окно,
Ты листаешь журнал,  ты слушаешь джаз,
Ты уходишь в себя, ты ложишься на стол,
Я не буду мешать, но скажи мне,
Где ты сейчас?

Я совсем не расстроюсь, когда ты уйдешь
На седьмую страницу оранжевой книги,
На двенадцатой миле свой кофе допьешь
И расправишь свой парус
На трехмачтовом бриге.

Я запомню все цифры минувшего дня,
Семь, двенадцать и три. Ты слушаешь джаз.
Если ты, возвратившись, не застанешь меня,
Это значит, я снова не знаю,
Где ты сейчас?

Я оставлю тебе деловое письмо,
Восемнадцатитомник своих сочинений,
Твой обед на столе, мой портрет на трюмо,
Мы опять разминулись,
Вне всяких сомнений.

        Твои караваны застряли в песках,
        Ты спешишь им на помощь
        И веруешь в джаз.
        Ты вспомни.
        А расскажешь потом, а пока
        Ни ветер и никто не скажет,
        Где ты сейчас.

               Свидание

Зоя Ященко    Олег Заливако

Если в город спускаются сумерки,
Если тают домов очертания,
Значит, время для сентиментального,
Старомодного слова "свидание".

Симпатичную юную девушку
Под часами большими старинными
Молодой человек дожидается,
Очень важный, солидный и длинный.

        Опоздавшая лишь для приличия,
        Улыбаясь малиновым ртом,
        Выплывает она, словно нимфа,
        В антикварном, старинном пальто.

И пойдут они снежною улицей,
Торопливо болтая о разностях,
И наполнится шумная улица
Их ничем не встревоженной радостью.

Просто деться по-прежнему некуда,
Ну а девочка так восхитительна,
Разве, только  в кафе на окраине,
Где поменьше догадливых зрителей.

        С неба смотрит Большая Медведица,
        Дома ждут дорогие родители,
        Фонари сплошь и рядом глазастые,
        А у чувства должно быть развитие.

Завтра будут дебаты в парламенте,
И приедет посол из Европы,
Все к тому, чтобы вечером в городе
Намело по колено сугробы.

Если снова начнется инфляция,
Перебои с вином и хлопушками,
Все равно, Новый Год будет вовремя
По часами у старого Пушкина.

        Опоздавшая лишь для приличия,
        Улыбаясь малиновым ртом,
        Выплывает она, словно нимфа,
        Прикрываясь от счастья зонтом.

            Спасибо за день

Сладкий сон погасил
Глаз ласковых пламя,
Тихо губы твои
Чуть трону губами я,
     А на губах твоих усталый день затих,
     Ты сладко спишь, а я шепчу тебе:
     Родная,

      Спасибо за день, спасибо за ночь
      Спасибо за сыеа и за дочь.
      Спасибо за то, что средь боли и зла
      Наш тесный мирок ты сберегла.

Время свито в кольцо,
И дочь наша, верю,
Также склонит лицо,
Как над колыбелью ты.
     И кто-то в свой черед ей тихо пропоет:
     Ты сладко спишь, а я шепчу тебе:
     Родная,

      Спасибо за день, спасибо за ночь
      Спасибо за сыеа и за дочь.
      Спасибо за то, что средь боли и зла
      Наш тесный мирок ты сберегла.

Вы мои кровь и плоть,
Так счастливо спите,
Если слышит господь,
Пусть будет защитой вам.

     И больше, может быть, мне не о чем молить,
     Ты сладко спишь, а я шепчу тебе:
     Родная,

      Спасибо за день, спасибо за ночь
      Спасибо за сыеа и за дочь.
      Спасибо за то, что средь боли и зла
      Наш тесный мирок ты сберегла.

                  Москвичка

А.Калмыков  И.Луньков

Для поздних наших чувств признанья неприличны
Все вредные привычки сырым дождем зальем,
Попробуем сойти с последней электрички,
И по сырой земле захлюпать напролом.

Попробуем признать, что нас не укачало,
Что там, под жидкой грязью, еще тверда земля,
Попробуем опять. Смешно - опять сначала
Так пробуют опять весну опять поля.

Попробуй сделать шаг, чтоб чудо совершилось,
Шаг в сторону, всего лишь, и все произошло.
Нет в жизни ничего прекрасней, чем решимость,
Вперед, почем нам знать, куда нас занесло!

Золотозубым ртом смеется электричка,
А на железном лбу ее мигает желтый глаз,
Не будем рассуждать, прекрасная москвичка,
Попробуем любить в последний, может раз.

Для поздних наших чувств признанья неприличны
Все вредные привычки сырым дождем зальем,
Не будем рассуждать, прекрасная москвичка,
Попробуем любить в последний, может раз.

                  Колея

А.Калмыков  И.Луньков

Порыжевший косогор,
Покосившийся забор,
На заборе два горшка,
Под забором два дружка,
Я наивен, как поэт,
Восемь бед, один ответ,
А девятая беда
Крутит, манит в никуда.

        Извивается змея черной лентой колея,
        Катит, катит жизнь моя ... непутевая.

Моя песня, мать честна,
От веселия грустна,
Беззаботная тоска
Пляшет жилкой у виска,
Много лет, как майский клен
Каждой веточкой влюблен,
Лишь красавица жена
На судьбу обижена.

Не печалься наперед,
Что наступит наш черед,
На миру и смерть красна,
Если осенью весна.
Нынче слезы не в чести,
За грехи опять прости,
Кинув камень в огород,
Не суди меня, народ.

С.Симонов       Черновики

Вот и замела новая метель,
Хвойные леса, блочные дома,
А какая суть, и какая цель,
Не поймем ни я, ни она сама,
    В мире все бело, ясен белый свет,
    Белый от подошв и до облаков,
    На земле живу двадцать с лишним лет
    Без черновиков...

Набело живу, значит, навсегда,
Если без тоски и напрасных слов,
Как горит в ночи ясная звезда
Без черновиков...
   Здравствуйте! Мой мир! В шесть часов утра
   Загремит трамвай и развеет мрак,
   А снежок хрустит: делать жизнь пора,
   Чтобы не жалеть о черновиках.

Я боюсь надежд, тех, что на потом,
Не люблю друзей тех, что на часок,
Я хочу вдохнуть воздух полным ртом,
Чтобы навсегда надышаться мог.
   Ибо, каждый шаг, это новый шаг,
   Всех учителей, всех учеников,
   Ибо каждый мрак, это новый мрак,
   Без черновиков...

Но пронзит меня самый краткий миг,
Словно приговор самый смертный мой,
Вдруг вся жизнь моя - только черновик
Радости иной и судьбы иной?

С.Симонов        Постовая

На щеках твоих французские румяна,             Am E7
У тебя такие круглые бока.                     E7 Am
Твои пальцы все в мозолях от нагана,           Am E7
Твои губы все в мозолях от свистка.            E7 Am
     Сапоги твои узнаю я по стуку,             A7 Dm
     Я на красный свет попру, закон поправ,    H7 E7
     Ты поймаешь мою кисть, сломаешь руку,     A7 Dm
     И промолвишь: "Гражданин, платите штраф!" Am E7 Am

         Постовая, постовая,  постовая,        Am
         постовая, в синей юбке, постовая,     Am
         постовая, в синей блузке, постовая,   A7  Dm
         постовая, и в беретке набекрень,      G  C
         Полюби меня, здоровая  такая,      E7 Am A7 Dm
         Возле ЗАГСа распускается сирень.      Am E7 Am

Для тебя я преступлю черту закона,
Или даже небольшой накину срок,
Украду тебе майорские погоны
И куплю тебе серебряный свисток.
     Твоего апоплексического папу
     Поселю у тихих окон со двора,
     А захочешь пострелять, подкину шляпу
     И позволю дуть в свисток хоть до утра.

Ю. Ким              Объяснение

- Послушайте, Вы ходите за мною по пятам...
- Ну да, а что?
- Вы глаз с меня не сводите, я что, картинка Вам?
- Ну да, а что?
- Вы вечно караулите меня на нашей улице...
- Ну да, а что?
- "Ну да, а что, ну да, а что" - заладил, словно дятел!

- Так это Вы тогда собаку притащили для меня?
- А что? Ну, я.
- Так это Вы тогда в окошко запустили воробья?
- А что? Ну, я.
- А то, что целый день потом гонялся пес за воробьем...
- Ну да, ну и что?
- Они удрали, но сперва пустили мебель на д