тотой.

        Голубой ледопад, ты же сам виноват,
        Ты ручьем убежал от далеких вершин,
        И замерз, оказавшись один.

Мы с тобой недели на две превратились в ручей.
Пусть порой даже мудрые горы не верят глазам,
И как всякий ручей он же общий, и он же - ничей,
И дорогу себе среди скал пробивает он сам.

        Голубой ледопад, ты же сам виноват,
        Ты ручьем убежал от далеких вершин,
        И замерз, оказавшись один.

Мы вернемся на грешную землю, паломники гор.
Остановится пламя судьбы, ледопад голубой,
Мы вернемся с трудом, но сейчас не о том разговор,
Мы с тобой недели на две стали сами собой.

        Голубой ледопад, ты же сам виноват,
        Ты всегда убегаешь с приходом весны,
        Юным рекам рассказывать сны.

Александр Гейнц и С.Данилов

Другу

Все еще сбудется, каждый пустяк.
Хмуриться врозь - удивительный факт.
То, что у нас слезы у глаз...
Впрочем, не надо растроганных фраз,
Все понимаем мы так.

Все понимаем, а в горле комок,
Что-то теряем, опять - под замок
Нам не суметь хочется петь,
Вместе нам жить, по отдельности - смерть!
Часто кто честен - жесток!

Не присягали на верность друзьям,
Знали врагов, но жалели, а зря!
Как ни суди, все впереди,
Друг, это значит, что ты не один,
Нам в одиночку нельзя.

Нас не разлучат ни север ни юг.
Что может лучше быть зноя и вьюг,
Слово прощай, не обещай
Письма  писать, поскорей приезжай,
Все еще сбудется, друг.

Нас еще ждут, поскорей приезжай,
Все еще сбудется, друг.

     299* Александр Гейнц и С.Данилов

В книге не хватает страниц

В книге не хватает страниц,
Дать бы по рукам подлецам,
Смена декораций и лиц
Непонятна мне до конца.
        Dm         G         C   E7
          Вместо иллюстраций - дыра,
          Нынче время боготворить
          Тех, кого чернили вчера,
               Нынче модно с грязью мешать
               Убеждения прожитых лет,
               Говорим, что книга - душа,
               А страниц по-прежнему нет.
               По-прежнему нет.

Велико желание знать,
Но сильней стремление скрыть,
Легче книгу переписать,
Чем страницы восстановить.
         Лучше комментариев том,
         Чем строка по имени "факт",
         И не не разобраться потом,
         Так все было, или не так.
              Я не первый, были умней,
              Те, что не снесли головы,
              Догадавшись в сумраке дней,
              В книге не хватает главы!
              Целой главы.

Как похожи мы на детей
Только постигающих мир,
Если черный - значит злодей,
Если белый, значит кумир,
       Если бесконечно таить
       На архивных полках ответ,
       Оборвется красная нить,
       Ибо смысла повести нет,
             Если нет познанья границ,
             Лучше разобраться сейчас,
             Ибо через пару страниц
             Не найдется места для нас
             Места для нас.

Я ответ пытаюсь найти,
Я прошу об этом отца,
Но понять, не значит - простить,
И не видно книге конца.

     300* Александр Иванов   Предчувствие крыл

(Кенигсберг)

           A                 C#7
Где -то в теплых слоях атмосферы
       F#m   A7      D7+ F#7
Не тревожа озоновый слой,
        Hm        Em F#7  H7
Представитель рептильевой эры
       E7
Чудо - ящер летает стрелой.
              A     C#7   F#m
      Ищет след его палеонтолог,
            A         E7       A A7
      На разломах реликтовых плит,
              D       Dm         A  H9
      А он крылья распустит как полог,
          A          E9    A     E7
      И один против солнца парит.

По ночам он, снижаясь, вдыхает
Аромат земляничных полян,
Тем живет и черта неплохая -
Не кусает за шеи  землян.
      И когтей у него не найдете,
      Воплощенная предков мечта,
      Он безногий, родился в полете,
      Обречен бесконечно летать.

Потому и за миг до побудки
Как бревно лежа в илистом дне,
Натощак, даже с камнем в желудке,
Я, дружище, летаю во сне.
      А проснусь и ползу по-старинке,
      Я такой же как ты, крокодил,
      Но порою так чешется спинка,
      Может это - предчувствие крыл?
Александр Иванов  В час, далекий от рассвета

(Кенигсберг)

В час, далекий от рассвета,    Am
Когда птицы крепко спят,       Dm E7
А летают только дети           E7 Dm
И счастливые парят,            E7 Am
В час нечаянных находок,       A7
В ночь загаданных утрат,       A7 Dm
Ла-лай    ла    ла             Dm
В центре города и года         E7
Два беспутных пешехода         F
Заблудились до утра.           Am E7 Am

      Am        Dm  E7              Am
     По всей округе в окнах свет погашен,
                  B7  E7              Am
     Но нам не страшен наш неблизкий путь.
               Dm   E7               F    Am
     Давай покружим, свой маршрут нарушим,
                     B7      E7 Am
     Давай свернем еще куда-нибудь.

Как чудесны в переулках от качанья фонарей,
Музыкальные шкатулки незакрюченных дверей.
И как трепетно во мраке им внимают, не дыша,
Ла-лай    ла   ла
Одинокие собаки, заплутавшие гуляки,
И ночные сторожа.
     По всей округе мирно спят супруги,
     Их сны: упруги, синие шары,
     А мы все кружим, в эту ночь мы дружим,
     Давай, еще покружим до зари.

Одинок на Театральной Шиллер бронзовый суров,
Как намек официальный на коварство и любовь,
Нашей встречей опечален,
Как примерный семьянин,
Ла-лай    ла   ла
Он, конечно , гениален, но немного театрален
Этот важный господин.
     Ах, милый классик, Вам немного поздно
     Смотреть на звезды, сном не дорожа,
     Но как же ясен этот путь во мраке,
     Где лишь собаки, мы и сторожа.

Вертится жизнь по кругу

Владимир Музыкантов

 F        A7        Dm  Dm7  G7           C
Вертится жизнь по кругу, а смысл давно забыт
 E7             Am  C7+     G7        C
Как улетевший звук нашей походной трубы.
E7             Am Am7    D7           G7
Труба уже не поет, мундштук дымит у губы,
E7             Am Am7   F      G7         C
Но если нам повезет, давай убежим от судьбы.

    E7              Am
     Судьба шпионит, но не догонит,
        D7              G7
     И мы ей помашем рукой:
            F            C       |
     Перетяни потуже ремни,      |  2
              G7          C  C7  |
     Нам далеко, нам далеко.     |

Нам далеко, шагать, ехать, лететь и плыть,
Чтоб испытать опять ту молодую прыть.
Тот боевой азарт, и разудалый хмель,
Чтоб повернуть назад, снова теряя цель.

     Снова рутина как паутина,
     И так день за днем, день за днем,
     Перетяни потуже ремни,
     Переживем, переживем.

Переживем, не трусь, ведь ноги вперед идут,
Ну, может быть, оступлюсь,
Ну, может быть, упаду.
И вот я кругом неправ и вина моя глубока,
И под ложечкой липкий страх,
И - навсегда в дураках.

     И каждый прохожий плюет мне в рожу,
     И каждый кричит: берегись!
     Перетяни потуже ремни,
     Не отрекись! Не отрекись!

В Аркашиной квартире     Юрий Визбор

В Аркашиной квартире живут чужие люди
Ни Юли, ни Аркаши давно в тех стенах нет
Там также не сижу я с картошечкой в мундире,
И вовсе не Аркашин горит на кухне свет.

Неужто, эти годы прошли на самом деле?
Пока мы разбирались, кто теща? Кто свекровь?
Куда же мы глядели, покуда все галдели,
И бойко рифмовали слова : любовь и кровь.

В Аркашиной квартире бывали эти рифмы
Не в виде сочинений, а в виде высоты.
Там даже красовалась  неясность    логарифмов
Абстрактная картина для общей красоты.

Нам это все досталось не в качестве наживы,
И был неповторимым наш грошевой уют.
Ах, слава богу, братцы, что все мы, вроде, живы,
И все, что мы имели, уже не украдут.

Мы были так богаты чужой и общей болью,
Наивною моралью, желаньем петь, да петь,
Все это оплатили любовью мы и кровью,
Не дай нам бог, ребята, в дальнейшем обеднеть!

В Аркашиной квартире все бродят наши тени,
На кухне выпивают и курят у окна,
Абстрактная картина - судеб переплетений
И так несправедливо, что жизнь у нас одна.

     304* Александр Иванов (Кенигсберг)

Восьмой причал

Стоязык, сторук, стоглуб, стоумен,
С недостроенной своей каланчей
А и вправду, этот град - Вавилон,
Заманил меня мечты калачом
Заманил меня в любви западню,
Приютил, набил салакой живот,
Приучил ругаться семь раз на дню,
Приручил меня к разлуке, и вот:
         Восьмой причал - портовых задворков мрак,
         Восьмой причал - преданный враг,
         Восьмой причал - в самой глубине,
         На восьмой причал не приходи ко мне.

Вода в порту серая, грязная,
Мучная пыль, горчит во рту,
И праздновать, надо бы праздновать,
Мечту, мечту, мечту.

Но забыты имя, возраст, настрой,
Здесь никто уже не спросит в упор:
А и вправду, этот лысый бугор
Был когда - то королевской горой?
Но до бога не достанешь с горы
Здесь в огне, где рвали цепи племен
Чьи дома красны, а крыши остры,
Потому и этот град - Вавилон.

Я не пес цепной и не Прометей,
Но прикованности силу постиг,
Цепью звонкой из родимых детей,
Цепью тяжкой из могил дорогих,
В этой ветреной, слезливой дыре,
И мне кажется, я даже скучал,
По нелепой каланче на горе,
И, конечно, по тебе, мой

         Восьмой причал - портовых задворков мрак,
         Восьмой причал - преданный враг,
         Восьмой причал - в самой глубине,
         На восьмой причал снова идешь ко мне.

Вода в порту серая, грязная,
Мучная пыль, горчит во рту,
И празднуем, надо же, празднуем,
Мечту, мечту, мечту.

     305* Александр Иванов (Кенигсберг)

ст.  В.Казанцева

Еду по полой воде

Еду по полой воде, мерно купаю весло,
Голо и гладко везде, зыбко, просторно, светло.
Всплывший темнеет настил, белый качается ствол,
Тополь корявый подплыл, веткой по борту провел,

Круглые вьются следы, вербы идут стороной,
Прутьев кривые ряды озеро - там, подо мной.
Еду, по полой воде, медленно, плавно, куда?
В зарево , в зарево, где с  небом сомкнулась вода.

     306* Александр Иванов (Кенигсберг)

Что ни вечер, он приходит

Что ни вечер, он приходит,    G
За его спиною лес,            E7
Легкий невод свой заводит     Am7
С песней, что полна чудес.    D7
Но прельщается на диво        G
Красотою рыбьих глаз,         Dm E7
Из сети его лениво            Am Em
Ускользаю всякий раз.         H7 Em

        Рыдаю в исступлении,      Em Em7+
        Кричу: сильней тяни,      Em7 A9
        Но в сумрачном томлении   Am6 Em
        Плывут за днями дни.      H7 Em

Что ни вечер, я латаю
Его сети ячеи,
И узором в них вплетаю
Лучшие цветы мои.
Я большая мастерица
И затейница, увы,
Он ярится и бранится,
Что опять полно травы.

        А я бешусь от ревности,
        Узри, кричу, узри!
        Но знаю, на поверхности
        Лишь ил да пузыри.

Что ни вечер, меня губит
Жадной нежности порыв,
Ведь всегда в немые губы
Он целует сонных рыб.
А потом от счастья пляшет
И поет о чудесах,
В жирной слизи весь и даже
С чешуею на усах.

        И, если б также шибко он
        Был счастлив наяву,
        Когда в венке кувшинковом
        Я перед ним всплыву.

Что ни вечер, сразу в заводь,
Где горит его костер,
Стаи трепетных мерзавок
Я сгоняю с давних пор,
Я уже почти не прячусь,
Лишь боюсь, который год,
Он насытится удачей
И однажды не придет.

        Там огонь колышется,
        О чудо из чудес,
        Из леса голос слышится,
        А кажется, с небес.
        Но вновь огонь колышется,
        О чудо из чудес,
        Из леса голос слышится,
        А кажется, с небес.

Александр Иванов (Кенигсберг)   /Н.Рубцов

В лесу под соснами

В лесу под соснами На светлых вырубках
Все мысли слезные сто раз я выругал,
А ну, поближе пойди к сосне,
Эх, сколько рыжиков, ну как во сне!

        Я счастлив, Родина, грибов не счесть,
        Но есть смородина, малина есть.
        И сыплет листья лес, как деньги медные,
        Спасибо, край чудес, но мы не бедные!

А вот, колодина, я плакал здесь,
От счастья, Родина, ведь счастье есть,
И счастье тихое, и счастье громкое,
И есть великое, ну пусть, огромное,
Спасибо, Родина, ведь счастье есть!

Ах, вот, болотина, звериный лес,
И снова узкие дороги скрещены,
О, эти русские распутья вещие,
Взгляну на ворона и  в тот же миг
Пойду не в сторону, а напрямик,
Спасибо, Родина, я  счастлив, Родина,
Всех ягод лучше красная смородина.

     308* Александр Иванов (Кенигсберг)

Песенка осеннего листа

Какая нега в облаках, они почти из молока,
И снова тянется рука махнуть привычное "Пока...пока"
Но в жалких клочьях голый сук, итог метаний и наук,
А точка после многоточья  печали продлевает звук.
И ненасытную природу лобзая в хладные уста
Я понимаю, да, свободен свободой палого листа.

Ложатся братья на траву, а я еще плыву, плыву,
И посылаю в синеву совсем уж детское "Ау...ау".
В изящных корчах пусть язвит, меня немножечко знобит,
Но я вам праздник не испорчу гримасой всяческих обид .
Красивый, розово-багряный, скользя по ветру долу ниц,
Я, может быть, еще застряну среди лирических страниц.

И ускользая из под ног, твержу страдательный залог,
Оторван, брошен, одинок, но я ведь мог еще, ведь мог! Мог! Мог!
А в окнах спален свет незрим, актеры спят, размазав грим,
Но, черт возьми, я уникален, уже никем не повторим,
Ведь скучно, если разобраться, гниенье, прах и жизни сок,
И снова по ветру болтаться, пока пульсирует висок
Навстречу прыгающей тени, теряя силы я шепчу:
Я не желаю повторений, но и исчезнуть не хочу.

     309* Александр Иванов  Мартовский кот

(Кенигсберг)

           A7+        E9        A7+      E9
Жил - был мартовский кот, он любил антрекот,
       A7+        F#7      Hm7
Но колбаской не брезговал чайной,
      Dm       A         F#7        Hm
Не ловил он мышей, его гнать бы взашей,
       Dm          E7         A
Но красив был, подлец, чрезвычайно.

        Стережет ваш дом собака   A
        И ворчит из мрака,        F#7
        Даст вам шерсти клок      Hm
        Паршивая овца,            E7
        А с него возьмешь         A7
        Лишь только то,           A7
        Что он наплакал,          D Dm
        Но никто не видел         A
        Слез у подлеца.           E7 A E9

Он гулял и замерз, на колени заполз,
К вам, сидящему в кресле с газетой,
В неге жмуря глаза, согревает свой зад,
А вам кажется, вы им согреты.

        Молоко дает корова
        И тепло для крова,
        И подруги ради,
        Терпят старого козла,
        Попугай и тот готов помочь,
        Хотя бы словом,
        А у этого все личные дела.

Он из кухни пришел, там мышей не нашел,
Нет мышей! Зато морда в сметане!
На коленях у вас щурит наглый свой глаз,
А вам кажется, счастье в кармане.

Михаил Щербаков   ЛЮДИ СУХОПУТЬЯ

А в море плавают медузы,
Кораблик борется с волнами.
На край земли везет он грузы,
Чтоб на краю земли забот не знали.
         Луной по океану серебряные прутья
         Не спится капитану, а мы...
         Мы люди сухопутья.

Забыть труднее чем расстаться,
Сломаться легче чем согнуться.
Уйти труднее чем остаться,
А сгинуть проще чем вернуться.
         О как она заплачет,
         к тебе прижавшись грудью,
         Дай бог тебе удачи, а мы...
         Мы люди сухопутья.

А здесь молиться должен кто-то,
Чтоб выжил ты и в буре спасся.
Пусть вы морские Дон-Кихоты,
А мы тогда земные Санчо Панса.
         И пусть несет вам случай
         удачу или горе,
         Мы ждать умеем лучше, чем те,
         кто плавает по морю.

         Ты сам судьбы своей не знаешь,
         зачем ты обрываешь узы?
         Зачем ты в море уплываешь?
         Затем, что в море плавают медузы.

         Чтоб слезы в душу капали,
         уйду в далекий путь я,
         Плыви себе корабик, а мы...
         Мы люди сухопутья.
         Как жаль, что мы...
         мы люди сухопутья.

Михаил Щербаков

            БАБ-ЭЛЬ-МАНДЕБСКИЙ ПРОЛИВ

А что везете,капитаны, издалека-далека
А везете вы бананы и ковровые шелка
Виноградное варенье, анашу и барбарис
Самоцветные каменья, мандарины и маис
    Капитана ждет Монтана, боцман - бывший армянин
    А кого-то ждет Гвиана а кого-то ждет Бенин
    На транзите тормозните, мы покурим табака
    Вы его мне привезите издалека-далека
        Ла-ла-ла.......
        Боцман, брось свои сомнения
        Подождет твоя Армения
        Закури ка лучше нашего
        И ни о чем судьбу не спрашивай
            Баб-Эль-Мандебский пролив, Баб-Эль-Мандебский пролив
            Эх лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить
            Из Патагонии в Шанхай, из Барселоны в Парагвай
            Куда-нибудь, лишь бы плыть, лишь бы плыть

А ну и что, что вы на севере, а я сейчас на юге
И забыл что есть на свете где-то льды, метели, вьюги
Высоко в горах белеет снеговая паранжа
А я сижу ы оранжерее, попиваю ....
    Эх на море, на просторе что мне жить да поживать
    И на лучшем в мире море камни с берега швырять
    Ни уюта, ни постели мне искать не нужно тут
    Две невесты мне из Дели с Индостана письма шлют
        Ла-ла-ла.......
        Я вам адрес дам, я индекс дам
        Вы напишите им на Индостан
        Чтоб им вечно было шорошо
        Но не со мной, а с кем-нибудь еще
            Баб-Эль-Мандебский пролив, Баб-Эль-Мандебский пролив
            Эх лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить
            И нагодать бы мне тогда бог весть куда но не беда
            Куда-нибудь лишь бы плыть, лишь бы плыть

А захотим и очень скоро бросим море, бросим всех
И уйдем высоко в горы и поднимемся наверх
И помолимся колдуньям и особо молодым
В ус не дунем, сверху сплюнем, над ущельем постоим

Кой о чем друг друга спросим, утвердительно кивнем
Быстро мостик перебросим и по мостику пойдем
Что хотим, то выбираем так устроен этот свет
Может мы дойдем до края, ну а может быть и нет

А потому что нет гарантии нигде и ни на что
Потом не вспомнишь, где упал и кто толкал и кто держал
А оклимаешься в миру, где не знаком тебе никто
И не поймешь, как ошибался, а решишь, что был обвал

А ну и что, что ты на юге, а не дай бог да вдруг чего
И вот кругом тайга-пурга и хоть умри не убежать
Раз леса много, значит должен кто-нибудь рубить его
И будешь ты его рубить и коченеть и подыхать

И тоже вроде бы обвал, и все чисты, невинны сплошь
И никого из окружающих не упрекнешь во век
И этот кажется неплох, и этот будто бы хорош
И сам я тоже вроде добрый, милый честный челоыек

А вы бы между прочим поглядели б на меня
Когда я финики казеные на складе воровал
И вы бы между прочим ужаснулись за меня
Когда я их потом втридорога на рынке продавал

Как пробивал я эти жалкие несчастные рубли
Все в одиночку, за углом, бутылки пряча под пальто
Вы ыли б счастливы, что сами до такого не дошли
А потому что нет гарантии нигде и ни на что

Ну где у вас гарантия, что хлеб, который ели вы
Не будет завтра вам как неоплатный долг зачтен
И где у вас гарантия, что гимн, который пели вы
Не будет завтра проклят, заклеймен и запрещен...

Вот так живем покуда честно до первого ущелья
До первого обвала так, чтоб раз и навсегда...
А что на юге? А на юге много места для веселья
Там горы, пальмы, чайки, солнце, воздух и вода

Баб-Эль-Мандебский пролив, Баб-Эль-Мандебский пролив
Эх лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить
Из ниоткуда в никуда, из ниоттуда в нитуда
Куда-нибудь лишь бы плыть, лишь бы плыть

  Михаил Щербаков

                 ТРУБАЧ

- Ах, ну почему наши дела так унылы
  Как вольно дышать мы бы с тобою могли
  Но где-то опять некие грозные силы
  Бьют по небесам из артиллерий Земли
        - Да, может и так но торопиться не надо
        Что ни говори, неба не ранишь мечом
        Как ни голосит, как ни ревет канонада
        Тут сколько ни бей все небесам ни по чем

-Ах, я бы не клял этот удел окаянный
Но ты посмотри как выезжает на плац
Он, наш командир, наш генерал безымянный
Ах, этот палач, этот подлец и паяц
        -Брось!Он ни хулы, ни похы