ваши ответы клиенту в определенной степени будут "неправильно
поняты" им. Очевидно, что подобная система коммуникации посредством
метафор может вести (часто так бывает) ко все большим ошибкам во
взаимопонимании и восприятии, так что, по крайней мере в этом смысле, мы все
являемся постоянными гостями на чаепитии Сумасшедшего Шляпника из "Алисы
в Стране Чудес".
     Чем же вызваны эти фундаментальные различия? В процессе жизненного
функционирования каждый человек разрабатывает собственную уникальную
модель мира, исходящую из комбинации генетически обусловленных факторов и
его личного опыта. "Модель" включает в себя все переживания и все обобщения,
относящиеся в этим переживаниям, а также все правила, по которым
применяются эти обобщения. Представьте на минуту, что вы решили отправиться
в Терра Хаут в Индиане, и вот вы уже подъезжаете к указателю границы города,
сворачиваете с дороги и едете прямо на этот указатель. Конечно, это был бы
интересный опыт. Очистившись от грязи, оправдавшись перед полисменом, а
затем внимательно проанализировав ситуацию, вы приходите к обобщению, что
"указатели не являются тем, что они обозначают". Затем из полученного опыта и
обобщений вы формулируете следующее правило: "Не езди через указатели
границ города". Это тот самый процесс, который вы всегда использовали
(возможно, еще до рождения) для конструирования удивительно сложной модели
мира, содержащей всю общую сумму вашего опыта и выводов, которые вы
извлекли в результате его осмысления. Некоторые части этой модели
претерпевают определенные изменения по мере вашего физиологического
развития и в соответствии с новым опытом, в то время как другие части этой
модели представляются ригидными и неизменными.
Не существует двух одинаковых моделей мира. Данные тысяч экспериментов
по изучению восприятия и его различий у разных индивидов свидетельствуют о
том, что существуют значительные различия между всеми человеческими
существами на нейрофизиологическом уровне. Если, например, мы предъявим
группе испытуемых шнур, и попросим их найти такой же среди предъявленных 20
шнуров равной длины, некоторые из испытуемых будут постоянно указывать на
шнур, значительно большей длины, чем данный. То же происходит при
идентификации цветов, расстояний, звуковых тонов и так далее. Разумеется, наши
восприятия достаточно близки друг к другу, чтобы согласиться с утверждением о
том, что на закате облака красно-оранжевые. Однако остается фактом и то, что в
нашем восприятии оттенков цвета существуют и некоторые различия. Помимо
тонких нейрофизиологических различий существуют, возможно, и более глубокие
эффекты относительно множества наших индивидуальных опытов. Даже
близнецы, выросшие неразлучно друг с другом, будут хотя бы иногда, благодаря
Его Величеству Случаю, подвергаться воздействию различных ощущений. Итак,
все мы разрабатываем свои собственные и уникальные модели мира. Это
уточнение очень важно иметь в виду, поскольку сбор точной информации
является фундаментальным аспектом для любой эффективной терапевтической
ситуации. Отдавая себе отчет в том, что все коммуникации являются
метафорическими и основываются на уникальном опыте, мы можем помнить о
том, что по этой причине они не полны, и что именно слушатель является тем, кто
составляет представление об услышанном и вообще обо всей предъявленной ему
информации.
     Конечно, между моделями мира существуют не одни только различия.
Существует и множество сходств, частично обусловленных условиями
воспитания в специфической социальной среде. Сходства, которыми мы при
разработке и использовании терапевтических метафор будем пользоваться в
максимальной степени - это те, которые описывают паттерны того, как люди
выражают свой опыт о мире. Именно этими паттернами мы и будем
руководствоваться в данной книге.

     Раздел 2
     Помощь людям посредством метафор
Как уже говорилось, подсознательно, и на очень фундаментальном уровне те,
кто помогает людям, всегда использовали метафоры в качестве одного из важных
элементов процесса терапии. Когда в кабинет приходит клиент и просит помочь
ему решить какие-то его "проблемы", наряду с ними у него имеется и уникальное,
одному ему присущее представление о мире, то есть им самим разработанные
специфические идеи относительно того, что составляет опыт любви, ненависти,
великодушия, счастья, интереса, указателей границ города и т. д. Хотя обычно
люди нашей культуры имеют сходные мнения относительно общих характеристик
каждого из этих опытов, непосредственное, актуальное переживание их для
каждого из нас является уникальным. Отправным пунктом в терапии является
попытка терапевта понять модель мира, имеющуюся у данного клиента. Преследуя
эту цель, терапевт просит описать в деталях его переживания, касающиеся
обсуждаемой проблемы, исходя из понимания, что если он собирается помочь
клиенту в изменении, он в первую очередь должен понять, как тот видит, слышит
и чувствует окружающий его мир в настоящее время.
Важной составной частью этого процесса сбора информации являются
метафоры. Каждый метафорический элемент информации, представленный
клиентом, понимается и интерпретируется терапевтом в применении к своей
собственной модели мира. Терапевт будет время от времени сравнивать на
предмет взаимосоответствия свою интерпретацию проблемы клиента с той,
которая имеется у последнего, с тем, чтобы удостовериться, что они говорят об
одном и том же. Например:
     Джо: Итак, моя жена хандрит все время.
Терапевт: Вы хотите сказать, что она выглядит грустной н равнодушной?
Джо: О, нет, выглядит-то она нормально. Просто все, что бы она ни говорила,
так пессимистично.
     Если бы в данном случае терапевт не сравнил свою модель с моделью
клиента, у него относительно жены Джо могло бы возникнуть правдоподобное, но
совершенно неверное представление, поскольку выяснилось, что жена Джо не
"равнодушна", а "пессимистична" - две совершенно разные вещи. Внушает
надежду то, что этот процесс дистилляции в конечном счете приведет к тому, что
дальнейшие действия терапевта будут производиться на базе в значительной
степени завершенной и точной "карты", описывающей проблемную ситуацию и
опыт о ней у клиента.
     Очень часто указанный процесс модельной дистилляции приводит к первым
терапевтическим изменениям. По мере того, как клиенту удается выражать себя,
он иногда находит такие аспекты в своем опыте, для которых раньше он "не мог
найти слов".
     Например:
Джо: И вот, когда она такая, я чувствую себя (вздох)... ну, плохо.
Терапевт: В каком смысле "плохо"?
     Джо (со вздохом): Не знаю. Ну, знаете, ну, просто... плохо.
Терапевт: Подавленно, одиноко, озлобленно?
     Джо: Вот, точно, одиноко. Одиноко.
В этом примере терапевт помог Джо найти однословное метафорическое
описание того, как он переживает определенные  ситуации в своей жизни. То
есть, когда "она такая", он чувствует себя "одиноко". Следует заметить в связи с
этим, что опыт Джо насчет "одиночества" остается все еще довольно
неопределенным, так как он еще не описал, что для него означает понятие
"одиночество" (то есть, когда, в каких случаях, будучи с кем, каким образом и
сколь долго он "одиночество" не ощущает? ). Однако поскольку "одиночество"
является членом класса чувств, осознанных Джо как плохие, то это определение
более специфично, чем просто "плохо", более близко к опыту Джо, и таким
образом более полезно в изучении его модели мира.
Другая возможность заключается в том, что Джо может иметь трудности в
отношении адекватного описания определенных областей своего опыта:
Терапевт: Как вы чувствуете себя "одиноко", когда она такая?
Джо: Ну, это вроде того, что я чувствую, что она не... ну я не знаю... Не
участвует, я думаю... (Качает головой и выглядит озадаченным. )
Терапевт: Как будто, участвуя в игре, она в то же время не хочет играть?
Джо: О, нет, вовсе не так...
     Терапевт: Может, как если бы вы вместе работали над каким-нибудь
проектом, и она хотела бы, чтобы все сделали вы?
Джо: Да скорее всего,. именно так. Она хочет, чтобы все было хорошо, но
ждет, чтобы все сделал один я.
     Как видите, терапевт вновь помог Джо в специфицировании его
непосредственного опыта в терминах метафоры, которая относительно приемлема
и удовлетворительна для Джо. Наиболее важным здесь является то, что эта
новая и наиболее полная метафорическая репрезентация дает и Джо, и
терапевту способ говорить о проблемах на языке, понятном обоим. В пределах
того, что подразумевается в метафоре "работа над проектом", они могут быть
относительно уверены, что будут говорить об одном и том же опыте.
Представьте на минуту, что терапевт ничего не знает о различных моделях
мира и метафорах, связанных с ними. Процессы, которые мы только что обсудили,
есть не что иное, как инструменты, которыми мы, как носители языка, пользуемся
все время в ходе нашего общения, и как любой инструмент, используемый не по
назначению, они могут превращаться (даже если это происходит
непреднамеренно) в потенциальное оружие. Это непреднамеренное
использование происходит на самых важных уровнях коммуникации. Например,
терапевт и Джо, используя одно и то же слово, могут не осознавать, что это слово
для них не может быть представлено одним и тем же опытом. И дело не только в
том, что терапевт ограничивает себя в отношении качества коммуникации с Джо
(в том числе, в процессе уяснения модели мира клиента), но и в том, что
используя себе неуточненное представление в качестве ориентира, терапевт
может затем попытаться "помочь" Джо. И поскольку он оперирует ошибочной
моделью, он вполне может приступить к терапевтическим интерпретациям,
внушению и выработке стратегических решений, не имеющих никакого
адекватного отношения к данной ситуации клиента. Более того, подобные
"терапевтические вмешательства" могут быть даже вредны.
Допустим, что в вышеприведенном фрагменте терапевтического сеанса
терапевт не подозревает или не придает значения тому, что одинаковых моделей
мира не существует. В таком случае их взаимодействие могло бы протекать
следующим образом:
     Джо: И вот, когда она такая, я чувствую себя (вздох)... ну, плохо.
Терапевт: Вы знаете, почему?
     Джо: Нет. Я много раз пытался понять, в чем тут дело, но у меня ничего не
получается.
     Терапевт: Она сердится на вас за что-то?
Джо: Не так, чтобы я знал, за что.
     Терапевт: Вы ее спрашивали?
Джо: Разумеется. А она отвечает мне, что я идеальный муж, что я на самом
деле достаточно внимателен к ней и добр.
     Терапевт: Ну, а пытались ли вы сделать что-нибудь особенное для нее?
Например, взять на себя заботы о детях, чтобы она могла развеяться?
Джо: Нет, как-то... Хотя, думаю, это можно попробовать.
Без сомнения, вы легко можете определить, что паттерны коммуникации в
этом фрагменте вполне напоминают те, что часто происходят в практике помощи
людям. Как мы узнали из предыдущего фрагмента, опыт Джо о том, что его жена
"хандрит", связан с ее реакцией на то, что всю ответственность за семейную
жизнь он берет на себя (или она была на него возложена). Ее реакция может быть
пессимистичной в отношении самых различных аспектов их семьи. С другой
стороны, опыт, связанный с метафорой "хандрит" в собственной модели мира
терапевта, включая метафору "тайной злости" относительно чего-либо, а так же
потребность в "большей свободе от ответственности". Исходя из неточностей в
отношении клиента репрезентации, терапевт пытается принудить Джо к
осознанию его опыта посредством терминологии, которой в своей модели мира
пользуется сам терапевт. Терапевт завершает свои предложения тем, что советует
Джо сделать нечто, что, как мы уже знаем, является как раз таким родом помощи,
которого жена Джо не хочет. В худшем случае непреднамеренная
невнимательность терапевта может привести к тому, что проблема Джо примет
магическую окраску, в лучшем же - ценное терапевтическое время будет
потрачено на бесплодные коммуникации.
     Разумеется, сообщения, которые терапевт давал Джо, составлялись из лучших
побуждений, однако остается фактом то, что данный терапевт не был в это время
готов действовать адекватно своим намерениям вне зависимости от степени
своей благонамеренности. И поскольку столько непонимания может возникнуть
из-за одного-единственного слова (что вызвано игнорированием факта о
несходстве человеческих моделей мира), то легко представить, как подобное
игнорирование моделей мира, описанных целыми предложениями и их
совокупностями, приводит к увеличению общего взаимонепонимания в
геометрической прогрессии.
     Проблема полного понимания сообщения, сделанного другим человеком,
представляется неразрешимой в принципе, поскольку в противном случае это
означало бы, что мм удалось быть тем самым человеком, с которым вы в это время
взаимодействуете. К счастью, подобный уровень коммуникации не является
необходимым для того, чтобы помочь измениться другому человеку. Но при
простом осознании  того факта, что ваша модель мира по необходимости
отличается от аналогичной модели любого другого человека, к такому уровню
коммуникации вполне можно приблизиться.

     Трансдеривационный поиск
     Вероятно, наиболее важным понятием, которым необходимо овладеть
читателю этой книга, если он использует или намерен использовать метафоры для
терапии, является понятие "трансдернвацнонного поиска". В предыдущем разделе
мы увидали, что каждый из нас является носителем уникальной модели мира,
которую с течением жизни разработал наш опыт для нас, и только для нас. Эта
модель состоит из всех ощущений, которые мы испытали, и обобщений, которые
мы о них сделали. Именно с этой моделью сравнивается и коррелируется" вся
сенсорная информация, которая "годится" для этой модели, "вызывает чувства" (в
буквальном смысле), в то время как совершенно новая или противоречащая этой
модели сенсорная информация "не вызывает чувств".
Например, у меня есть автомобиль марки "пежо", защелка дверного замка у
которого работает иначе, чем у автомобилей американского производства.
Отличие состоит в том, что для закрытия двери защелку необходимо приподнять
вверх, а для открытия - опустить ее вниз. Однажды мой знакомый подошел к
машине, чтобы сесть в нее, и заметив, что защелка приподнята, он в соответствии
с тысячами опытов открывания автомобильных дверей стал тянуть дверь на себя,
     - с соответствующим результатом. В конце концов он оставил дверь в покое и
сообщил мне "плохую новость", заключавшуюся в том, что "дверь сломалась". Он
был настолько убежден в адекватности своей модели мира реальному (в
отношении автомобильных дверей), что ему и в голову не пришло опустить
защелку, хота окно машины было полностью открыто в течение всего эпизода, и
вполне можно было изучить работу замка.
     Этот пример является поучительным по нескольким аспектам. Во-первых, он
свидетельствует о том, что обладание готовой моделью мира может сослужить
нам и хорошую и плохую службу. Преимущество, которое мы извлекаем из
обладания относительно готовыми моделями мира, состоит в том, что это
освобождает нас от необходимости непрерывных проверок и перепроверок
нашего окружения - то есть, возвращаясь к нашему примеру, это значит, что нам
не приходится изучать принцип работы дверных защелок всякий раз, когда нам
нужно сесть в машину. Недостатком же их является то, что набор модели мира
оказывается относительно неизменным, и таким образом, ограничивающим нас.
(Если бы я не вмешался в деятельность своего товарища, он бы так и не сел в
машину. )
     Во-вторых, этот случай прекрасно иллюстрирует всю огромную власть наших
индивидуальных моделей мира над нашим поведением. Опыт, повторенный
много раз с неким устоявшимся результатом, вырабатывает у нас правила о мире,
которые могут приобрести для нас значение безусловного закона. Очень часто
этот эффект оказывается столь выраженным, что человек, натолкнувшийся на
опыт, противоречащий его модели мира, полностью или частично изолируется от
осознания этого не входящего в нее опыта. С точки зрения такого человека
несообразность опыта перестает быть проблемой, когда этот опыт исчезает из
поля видимости, слышимости, и вообще перестает привлекать к себе внимание.
Еще чаще, как это произошло с моим знакомым, неприемлемый опыт
рассматривается с другой точки зрения, пытающейся разрешить возникшее
противоречие в виде, приемлемом для моделей мира данного человека ("дело не в
том, что дверные замки могут быть различными, и не в том, что мои нынешние
или прошлые восприятия могли быть неверными - дело в том, что его дверь
сломана").
     Третьим важным моментом в этой истории является то, что обнаруживается
при изучении процесса, с помощью которого мой знакомый решал парадокс, с
которым столкнулся. Вернувшись к своему самому раннему опыту о дверных
замках, он восстановил информацию о том, что "поднятая вверх" защелка
означает, что дверь открыта. Когда дверь не поддалась его усилиям, ему пришлось
как-то понять, что тут происходит, и делая это, он вновь вернулся назад в свою
модель мира до той ее части, где он "переживает" свой опыт о том, что дверь
"сломана". Этот процесс возвращения в недра своей модели мира с целью
прочувствования  опыта называется трансдеривационным поиском. Способ, при
помощи которого вы понимаете слова, которые вы сейчас читаете, состоит в
соотнесении их посредством трансдеривационного процесса с соответствующими
частями вашей модели. Если вы видите сочетание букв СОБАКА, вы
осуществляете трансдеривационный поиск вашего прошлого опыта или
осуществляете трансдеривационный поиск вашего прошлого опыта или опытов,
которые вы могли бы связать с буквами СОБАКА, и таким образом вы узнаете,
что "означает" СОБАКА. Как вы уже знаете из предыдущих обсуждений, картины,
чувства, звуки и запахи, которые мы соотносим, выносим и извлекаем из наших
моделей мира в ответ на СОБАКА, будут во многом глубоко уникальными для
каждого из нас.
     Именно этот процесс корреляции входящей сенсорной информации с нашими
моделями мира делает метафоры столь значимыми в качестве предпосылок для
изменения. Когда в процессе терапии клиенту рассказывают какой-либо случай,
он производит трансдеривационный поиск для того, чтобы осознать сказанное.
Более того, поскольку контекст, в котором рассказывается эта история, является
"терапевтическим", то клиент (который, как следует помнить, ищет способ каким-
то образом облегчить "боль"), скорее всего, будет соотносить ее, насколько это
будет возможно, со своей собственной проблемой или ситуацией.
Волшебные сказки потому и являются терапевтическими, что пациент
находит свое собственное решение, ассоциируя то, что в них кажется
относящимся к нему, с конфликтами своей внутренней жизни, переживаемым им
в настоящее время. Содержание данной сказки обычно не имеет отношения к
нынешней жизни пациента, но оно вполне может отражать то, что составляет его
внутренние проблемы, кажущиеся ему непонятными, а потому неразрешимыми.
Совершенно очевидно, что сказки не имеют отношения к внешнему миру, хотя
они могут быть достаточно реалистичными и обладать атрибутами, присущими
обычной жизни человека. Ирреальная природа этих сказок (что обычно отрицают
все ограниченные рационалисты) является тем важным качеством, которое делает
очевидным факт, что предметом волшебной сказки является не изложение
полезной информации о внешнем мире, а те процессы внутренней жизни,
которые протекают в человеческом уме и сердце.
Как вы узнаете из последующего материала, целью терапевтических метафор
является инициация сознательного либо подсознательного трансдеривационного
поиска, который может помочь человеку в использовании личных ресурсов для
такого обогащения модели мира, в котором он нуждается, чтобы суметь
справиться с занимающей его проблемой. Но что же такое "метафора", в чем ее
природа, которая может позволить нам достичь этих целей?

     Формальная метафора
Метафоры (в форме волшебных сказок, стихов, анекдотов) сознательно и
подсознательно и