яют
пространство  между  подобными  точками.  Итак,  речь  идет  о  многочлене
измерения, если выражаться точнее. И чем же в связи с этим является время?
Время - это многочлен измерения. Но мы имеем множество  точек-измерений  в
пространстве  и  во  времени.  Итак,  у  нас  есть  либо  одна  постоянная
переменная величина, либо множество постоянных  переменных  величин.  И  в
результате сокращения их количества посредством расчетов, мы  увидим,  что
имеем дело с  двумя  системами,  которые  содержат  бесконечное  множество
возможностей.
     - И вы обнаружили это? - спросил Мак-Кей.
     - Я это обнаружил, - сказал  Тулук.  -  Теперь  отсюда  следует,  что
имеются точки контакта  нашей  проблемы  их  раздельного  существования  в
течение разных промежутков времени. Итак, Эбнис принимает другое измерение
времени как шар калебана. Это неизбежный вывод.
     - Это тонкие различия, которые  видит  калебан,  -  задумчиво  сказал
Мак-Кей. - Эти связи, эти нити.
     - Паутина, которая связывает многие  вселенные,  -  сказал  Тулук.  -
Смотрите, прыжковые двери калебана дают нам  возможность  почти  мгновенно
преодолевать световые годы. Представьте себе огромное количество  энергии,
которое должно расходоваться на это. И, может  быть,  что  мы  видим  лишь
малую часть того, что находится во власти калебана.
     - Мы  никогда  не  должны  были  признавать  зейе-систему,  -  сказал
Мак-Кей. - Нам совершенно достаточно было обычных космических  путешествий
и все развивающейся техники затормаживания функций  организма.  Мы  должны
были оставить калебанам их связи.
     - Вы  сами  не  верите  в  это,  Мак-Кей.  Конечно,  мы  должны  были
предвидеть  возможную  опасность.  Но  мы  были   поражены   и   ослеплены
возможностями, открывшимися перед нами. И это была ошибка.
     Мак-Кей поднял левую руку, чтобы почесать голову, и тут  почувствовал
опасность. Прежде чем он успел среагировать, что-то ударило его по руке  и
рассекло ее до самой кости. Он обернулся  и  увидел  поднятую  для  нового
удара руку паленки с зажатым в ней клинком. Рука высовывалась из  туманной
труби прыжковой двери. В отверстии была видна бронированная  жабья  голова
паленки, а рядом - правая часть лица пан спехи: красно-фиолетовый шрам  на
лбу, смарагдово-зеленые фасетчатые глаза.
     Мак-Кей увидел поднятый для удара клинок  и  понял,  что  тот  ударит
прежде, чем его застывшие в шоке мускулы успеют среагировать. Колющая боль
в левом виске, удар по голове,  раскаленный  луч  излучателя,  вспыхнувший
перед его лицом - все перемешалось в одно мгновение.
     Он стоял, замерев, неспособный двигаться. Только глаза действовали  и
отмечали удивление на лице пан спехи, отрезанную руку паленки, упавшую  на
пол, щелчок сомкнувшейся прыжковой двери. Сердце бешено колотилось. Что-то
темное и мокрое бежало по его левой щеке вдоль челюсти. Рука болела, и  он
видел кровь, капающую с кончиков пальцев.
     Потом кто-то оказался  рядом  и  прижал  что-то  к  его  щеке.  Тулук
нагнулся, чтобы поднять клинок из руки паленки...
     - Я снова был на волосок от смерти, - сказал Мак-Кей. Потом наступила
реакция, и он задрожал всем телом.
     Было уже далеко за полдень, когда  Мак-Кей  вернулся  в  лабораторию,
окруженный охранниками  с  оружием  наизготовку.  Он  провел  два  часа  в
медстанции и еще два часа в юридическом отделе и очень хотел спать. Юристы
Бюро напирали на своих коллег, состоявших на службе  у  Эбнис;  был  издан
приказ, по которому агенты Бюро и криминальная полиция получили разрешение
на розыски и конфискацию рассеянного по множеству планет имущества  Эбнис.
Одновременно против нее было  выдвинуто  официальное  обвинение  и  начато
официальное расследование.  Может  быть,  так  и  можно  было  чего-нибудь
добиться, но Мак-Кей не верил в это. Все это  развертывалось  в  атмосфере
параграфов и символики, которые были так же скользки,  как  и  абстрактны,
создавали  различные  правовые  затруднения  и  открывали   многочисленные
лазейки.
     Петли, мечи, топоры и хватающие прыжковые двери  -  это  были  орудия
непосредственных конфликтов, которые он  смог  пережить  только  благодаря
тому, что придерживался такой же безжалостной стратегии. И ничто из  того,
что он сделал до сих пор, не могло  предотвратить  катастрофу,  угрожавшую
всей Вселенной.
     Восемь охранников вошли вместе с ним в  лабораторию,  где  Тулук  был
занят  исследованием  маленького  металлического   осколка.   Руководитель
лаборатории мельком взглянул на вошедшего Мак-Кея  и  снова  согнулся  над
экраном своего электронного микроскопа.
     - Там, на столе, лежит карточка из картотеки, - сказал  он,  указывая
рукой налево. - Прочитайте ее, а я тем временем закончу.
     Мак-Кей  осмотрелся,   увидел   исписанную   карточку,   лежащую   на
испачканном лабораторном  столе,  подошел  к  нему  и  взял  этот  кусочек
картона. Тулук исписал ее  сам,  и  педантично-аккуратные  буквы  выдавали
преданность врайвера его работе.
     "Вещество: сталь на основе железа. В состав входят примеси  марганца,
углерода,  серы,  фосфора  и  кремния,  следы  никеля,  вольфрама,  хрома,
молибдена и ванадия.
     Источник происхождения: соответствует известным маркам стали  второго
века Земли из политической эпохи  Японии  (ручное  изготовление  мечей  во
времена расцвета эпохи самураев).
     Обработка: лезвие и острие двойной закалки, спинка не закалена.
     Оценка длины оригинала: сто двадцать один сантиметр.
     Рукоятка: кость,  обвитая  льняным  шнуром  и  лакированная  (анализы
прилагаются)".
     Мак-Кей взглянул на  приложенный  листок:  "Кость  из  зуба  морского
млекопитающего, обработанная  с  употреблением  инструментов  неизвестного
происхождения, но, предположительно, бронзовых".
     Анализы  льняного  шнура  были  интересны,   потому   что   он   имел
сравнительно недавнее происхождение. Интересным был и лак. Он был разведен
на  летучем  растворителе,  который  можно   было   идентифицировать   как
производное угольной смолы, но основой для красителя  послужил  настой  из
красных кошенилевых вшей, которые если еще не вымерли, то  уже  в  течение
тысячелетий не использовались для получения красителей.
     - Вы прочли это? - спросил Тулук.
     - Да.
     - Что вы теперь думаете о моей теории?
     - Я думаю, что она имеет смысл, - пробурчал Мак-Кей. - Что вы  теперь
намерены делать?
     - Этот клинок выкован, - сказал  Тулук.  -  И  я  реконструирую  узор
ударов молота.
     - Зачем?
     - Изготовление мечей такого типа было тщательно охраняемым  секретом,
- сказал Тулук, не глядя на него. - Он передавался внутри семьи, от отца к
сыну, в течение тысячелетий. Неравномерность ударов молота каждого кузнеца
образует характерный узор, так что живущий ныне  изготовитель  может  быть
идентифицирован. Коллекционеры разработали  надежные  методы  исследования
подлинности.  Эти  методы  абсолютно  надежны,  а  данные  следы  так   же
индивидуальны, как отпечатки пальцев.
     - И какие результаты вы получили? - спросил Мак-Кей.
     - Я несколько раз повторил текст, чтобы исключить всякие сомнения,  -
сказал Тулук. - Хотя лак и  шнур  указывают,  что  возраст  меча  -  самое
большее  восемьдесят  лет,  стальной  клинок  был  изготовлен   за   много
тысячелетий до этого, мастером Канемурой. Я  могу  дать  индекс  хранилища
информации, если вы хотите убедиться лично.
     Сообщение о родовых знаках паленки ожидало Мак-Кея, когда он вернулся
со стратегического совещания из офиса Бильдуна. Он вернулся в полночь,  ко
в Централи  все  еще  находились  служащие,  занимающиеся  своей  работой.
Особенно много было охранников.
     Кресло-робот  Бильдуна  подняло   подножку   и   легкими   движениями
манипуляторов массировало спину директора, когда  вошел  Мак-Кей.  Бильдун
открыл свои зеленые фасетчатые глаза и сказал:
     - У нас информация о  паленке.  Раскраска,  которую  вы  видели.  Эта
информация находится здесь, на моем столе, - он закрыл глаза и вздохнул.
     Мак-Кей опустился в одно из кресел-роботов и сказал:
     - Я устал от чтения. Что в нем?
     -  Это  знаки   зипзонга,   -   сказал   Бильдун.   -   Идентификация
безукоризненна. - Он снова вздохнул. - Я тоже устал, оказались  бы  вы  на
моем месте!
     - Верю, - зевнул Мак-Кей. Он чуть было не  дал  своему  креслу-роботу
знак начать массаж. Наблюдать за  тем,  как  обрабатывался  Бильдун,  было
очень соблазнительно. Но Мак-Кей знал, что может заснуть, если предоставит
своему телу это  удобство.  Охранник,  неслышно  двигающийся  по  комнате,
должно бить, тоже устал, как и он сам.  Они,  несомненно,  рассердятся  на
него, если он позволит себе задремать.
     - Мы отдали приказ об аресте и арестовали  главу  рода  зипзонгов,  -
сказал Бильдун. - Он утверждает, что никто из его рода не пропадал.
     - Это так?
     - Мы попытались проверить, но это очень сложно.  У  них  нет  никаких
письменных подтверждений - только заверения одного из паленков, а чего они
могут стоить?
     - Вероятно, он поклялся своей рукой, а?
     - Конечно. Но знаки его рода могли  быть  использованы  и  незаконно.
Итак, мы можем его считать лжецом до получения доказательств.
     - Потребуется три-четыре недели, пока  паленка  отрастит  себе  новую
руку, - сказал Мак-Кей.
     - Что ты имеешь в виду?
     - У нее в резерве, должно быть, несколько дюжин паленков.
     - Она может иметь пару сотен паленков.
     - Высказывает ли глава рода досаду  или  смущение  поводу  того,  что
знаки его рода используются неуполномоченными на это паленками?
     - Мы не заметили ничего подобного.
     - Он лжет, - сказал Мак-Кей.
     - Откуда вы знаете?
     - По юрисдикции жителей планеты Говахин фальсификация родовых  знаков
относится к восьми самым тяжким  преступлениям,  которые  могут  совершить
паленки. И  говахинцы  должны  об  этом  знать,  потому  что  они  первыми
провозгласили  неписаные  законы  паленков.  Кроме  того,  они  в  течение
тысячелетий являются защитниками паленков.
     - Что вы предлагаете? - спросил Бильдун.
     - Я хочу, чтобы мне разрешили допросить главу рода паленков.
     - Не возражаю. Но что вы хотите у него узнать?
     - Я хочу оказать на него грубое давление  и  в  случае  необходимости
выжать из него показания.
     - Как?
     - Вы имеете представление о том, как важно сокровенное значение  руки
для паленки?
     - Да, представляю. Почему вы спрашиваете?
     - В прежние времена товарищи по  виду  вынуждали  преступника-паленку
съедать собственную руку. Сразу  же  после  этого  рану  прижигали,  чтобы
воспрепятствовать росту новой руки. Это самая большая потеря для  паленки,
несмываемый позор для остальных.
     - Не предлагаете ли вы всерьез...
     - Конечно, нет.
     Бильдун ужаснулся.
     - Вы, люди, кровожадная натура.  Иногда  я  сомневаюсь,  что  понимаю
людей так же, как и вы.
     - Где находится паленка? - спросил Мак-Кей.
     - Что вы хотите с ним сделать?
     - Допросить от! Что еще по-вашему?
     - После того, что вы только что сказали, я вам не верю.
     - Не бойтесь. Эй, вы, двое, - Мак-Кей сделал  знак  двум  охранникам,
которые стояли у двери. - Приведите сюда паленку!
     Охранники вопросительно взглянули на Бильдуна.
     - Выполняйте, - сказал Бильдун.
     Десятью минутами позже глава  рода  паленков  был  доставлен  в  офис
Бильдуна. Мак-Кей узнал рисунок на блестящем панцире и  кивнул  сам  себе:
тот был идентичен рисункам на панцирях, которые он видел.
     Паленка остановился в двух метрах  от  Мак-Кея.  Бронированное  жабье
лицо выжидающе глядело на него.
     - Вы действительно хотите заставить меня съесть мою руку?  -  спросил
он.
     Мак-Кей бросил на конвоира укоризненный взгляд.
     - Он спросил меня, какой  тип  людей  вы  представляете,  -  объяснил
охранник, врайвер с нашивками лейтенанта.
     - Я рад, что вы дали точное описание, - мрачно сказал Мак-Кей.  Потом
повернулся к паленке. - Что вы думаете об этом?
     - Я думаю, что это невозможно. Такое варварство больше не позволяется
совершать. - Существо с бронированной жабьей головой произнесло эти  слова
совершенно равнодушным тоном, однако  свисающая  с  шейного  сустава  рука
слабо, но нервно покачивалась из стороны в сторону.
     - Я могу доставить вам кое-какие неприятности, - сказал Мак-Кей.
     - Что за неприятности? - спросил паленка.
     - Хотите узнать? Вы сказали, что можете поручиться за  каждого  члена
вашего рода. Это так?
     - Верно.
     - Вы лжете, - сказал Мак-Кей. - Ваше родовое имя?
     - Оно только для моих братьев по роду и соплеменников.
     - И для говахинцев, - сказал Мак-Кей.
     - Вы не говахинец.
     Скрипучими и хрюкающими  звуками  говахинского  языка  Мак-Кей  начал
ругать  предков  паленки,  описывать  его  вредные  привычки  и   расписал
возможное  наказание  за  его  поведение.  Он  закончил  идентификационным
сигналом говахинцев, эмоциональным всхлипыванием о том, что он сделает и о
чем переговорит с говахинским начальством.
     После наступившей паузы паленка сказал:
     - Вы один из тех, кто пользуется гражданскими правами говахинцев.
     - Ваше родовое имя? - настаивал Мак-Кей.
     - Ладно. Меня зовут Байредх из Анка, - сказал паленка; в его  голосе,
казалось, появились нотки отчаяния.
     - Байредх из Анка, вы лжец, - твердо сказал Мак-Кей.
     - Нет! - рука вздрогнула.
     - Вы повинны в тяжелейших преступлениях.
     - Нет! Нет! - запротестовал паленка, но он потерял уверенность и  был
напуган.
     Мак-Кей заметил, что охранники  теперь  подошли  ближе  и  образовали
кольцо вокруг него и паленки, заинтересованные этим допросом.
     - Эй, вы! - обратился он к лейтенанту. - Приделайте вашим людям ноги!
     - Ноги?
     - Да! Вы должны  наблюдать  за  каждым  углом  этой  комнаты  и  быть
готовыми к нападению. Вы хотите, чтобы Эбнис устранила нашего свидетеля?
     Пристыженный лейтенант откупил на шаг  назад  и  отдал  приказ  своим
людям, но это  было  излишне:  охранники  уже  снова  стали  наблюдать  за
помещением. Лейтенант-врайвер гневно подвигал челюстями и умолк.
     Мак-Кей сказал:
     - Что ж, Байредх из Анка, я задам вам пару вопросов. На некоторые  из
них я уже знаю ответы. Если вы солжете хоть раз, я вынужден буду возродить
методы варваров. На карту поставлено слишком многое. Вы меня поняли?
     - Мой господин, вы не поверите, что...
     - Скольких из вашего рода вы продали в рабство к Млисс Эбнис?
     - Рабство - тяжелейшее преступление! - прохрипел паленка.
     - Я же сказал, что вы виновны в  тягчайших  преступлениях,  -  сказал
Мак-Кей. - Отвечайте на вопрос.
     - Вы требуете, чтобы я осудил сам себя?
     - Сколько она вам заплатила?
     - Кто мне должен заплатить?
     - Сколько вам заплатила Эбнис?
     - За что?
     - За ваших братьев по роду?
     - Каких братьев по роду?
     - Это вопрос, - сказал Мак-Кей. - Я хочу знать, сколько  паленков  вы
продали, сколько денег вы получили и куда Эбнис дела проданных.
     - Этого не может быть!
     - Наша беседа протоколируется, - сказал Мак-Кей. - Я воспроизведу эту
запись  Совету  Объединенных  Племен,  и  ваши  люди  решат,  как  с  вами
поступить.
     - Вы смеетесь! Какие доказательства вы можете представить?
     - У меня есть запись вашего собственного виноватого голоса, -  сказал
Мак-Кей. - Мы проделали анализы тона вашего голоса и  вместе  со  снимками
отошлем Совету Племен.
     - Анализы тона? Что это такое?
     - Это метод анализа тонких  различий  в  интонациях  и  произношении,
используемый для того, чтобы определить,  какие  слова  истинны,  а  какие
лживы.
     - Я никогда не слышал о таком методе!
     - Только немногие знают все инструменты, используемые Бюро, -  сказал
Мак-Кей. - Я дам  вам  еще  один  шанс.  Сколько  членов  вашего  рода  вы
продлили.
     - Почему вы давите на меня?  Что  в  Эбнис  такого  важного,  что  вы
пренебрегаете всеми правилами интернациональной вежливости, угрожаете  мне
и отказываете в праве, которое мне...
     - Я пытаюсь спасти вам жизнь, - сказал Мак-Кей.
     - Кто же теперь лжет?
     - Если мы не найдем Эбнис, не обезвредим ее, - сказал Мак-Кей,  -  то
большинство разумных существ в нашей  Вселенной  в  самом  скором  времени
погибнет. Точнее говоря, все, кто хоть раз пользовался прыжковой дверью. Я
клянусь вам, что это правда.
     - Это торжественная клятва?
     - Клянусь Яйцом моей руки, - сказал Мак-Кей.
     Паленка фыркнул.
     - Вы даже что-то знаете о Яйце?
     - Так как я произнес ваше имя, вы должны дать торжественную клятву, -
сказал Мак-Кей.
     - Я клянусь моей рукой!
     - Нет, клянитесь Яйцом вашей руки.
     Паленка опустил голову, его рука извивалась.
     - Сколько своих сородичей вы продали? - снова спросил Мак-Кей.
     - Только сорок пять.
     - Только сорок пять?
     - Это все! Я клянусь вам! -  маслянистая  жидкость,  признак  страха,
брызнула из глаз паленки. - Она предложила  мне  много  дающего  свободный
выбор. Эбнис обещала неограниченное откладывание яиц!
     - Неограниченное размножение? - спросил Мак-Кей. - Как это возможно?
     Паленка бросил опасливый  взгляд  на  Бильдуна,  который,  нахмурясь,
сидел за письменным столом.
     - Она не объяснила, - наконец сказал паленка. - Она  только  сказала,
что нашла новые миры вне сферы влияния Объединения Разумных.
     - Где эти миры? - спросил Мак-Кей.
     - Не знаю! Я клянусь Яйцом моей руки!
     - Как велась продажа?
     - Посредником был один пан спехи.
     - Каковы были его действия?
     - Он предложил нам несколько уютных миров за службу в течение  десяти
нормальных лет.
     Кто-то позади Мак-Кея свистнул.
     - Когда и где проходила эта транспортировка? - спросил Мак-Кей.
     - Несколько лет назад, на родине моих яиц.
     - Выигрыш в десять лет! - пробормотал Мак-Кей. - Щедрое предложение и
одновременно великолепная торговая операция. У вас и вашего рода  едва  ли
останется время на то,  чтобы  воспользоваться  приобретенным,  если  план
Эбнис исполнится.
     - Я этого не знал! Что она планирует?
     Мак-Кей игнорировал его вопрос. Он сказал:
     - Есть ли у вас хотя бы одно предположение, где находятся ее миры?
     - Нет. Проделайте анализ моих интонаций. Вы убедитесь, что  я  говорю
правду.
     - С представителями вашей расы такой анализ невозможен.
     Паленка на мгновение уставился на него, потом сказал:
     - Да протухнет ваше Яйцо!
     - Опишите пан  спехи,  который  заключал  с  вами  сделку,  -  сказал
Мак-Кей.
     - Я отказываюсь от всякого дальнейшего сотрудничества!
     - Вы уже глубоко увязли, - сказал Мак-Кей,  -  и  мое  предложение  -
единственное, что у вас осталось.
     - Предложение?
     - Если вы будете с нами сотрудничать, каждый из присутствующих  здесь
забудет о вашей вине.
     - Грандиозный обман! - проворчал паленка. - Чудовищный обман!
     Мак-Кей взглянул на Бильдуна и сказал:
     - Думаю,  лучше  созвать  родовой  Совет  Племен  и  дать  им  полную
информацию.
     - Я тоже так думаю, - сказал Бильдун.
     Паленка фыркнул.
     - Как я могу знать, можно ли вам доверять?
     - Никак, - сказал Мак-Кей.
     - Но у меня нет выбора, вы это хотите сказать?
     - Да, я хочу сказать именно это.
     - Да протухнет ваше Яйцо, если вы меня обманете!
     - Ну, ладно, - согласился Мак-Кей. - Опишите пан спехи.
     - У него удален эго-орган. Я видел его шрам, но он убедил меня, что я
могу ему доверять.
     - У него было имя?
     - Он называл себя Чео.
     Мак-Кей взглянул на Бильдуна.
     Бильдун сказал:
     - Это имя придает новое значение старой идее. Это  сокращение  одного
древнего диалекта. Очевидно, псевдоним.
     Мак-Кей снова сосредоточился на паленке. Он спросил:
     - Заключил ли этот Чео с вами договор дал ли он вам гарантии? Как  он
обязался расплатиться с вами?