Герберт Франке
   Папа Джо

     Рассказ

     Перевод Ю. Новикова
     © Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main 1979


     ТЕКСТ НА  МАГНИТОФОНЕ: ...По  этой  причине можно  предполагать,  что в
действительности в основе приглашения лежат совсем другие намерения,  нежели
официально названные. Посему предписывается крайняя сдержанность.
     Не давайте никакой информации о типе нашего государства!
     Будьте вежливы, но держитесь на дистанции!
     Избегайте личных контактов!
     Не поддавайтесь на  любезности, не принимайте подарки, приглашения и т.
д., которые обяжут вас к ответным жестам!
     Остерегайтесь психологического воздействия любого вида!
     Не принимайте никаких неизвестных медикаментов!
     Будьте    осторожны   даже    тогда,   когда   чувствуете   себя    вне
наблюдения,--помните  о  подслушивающих  устройствах,  телешпионах  и   тому
подобном!
     Никогда не забывайте:  на  вас высокая  ответственность. Предписывается
чрезвычайная осторожность! Будьте всегда начеку!

     --  В этой стране  многое  чуждо  мне,--сказал  высокого  роста  темный
блондин,  стоявший   у  балконной  двери  пятого  этажа  в  боковом  флигеле
правительственного  дворца,  выходившего  на  площадь Собраний.  Там  сейчас
двигалась людская  масса, подобная взвихренной ветром жидкости. Приглушенно,
но оттого не менее отчетливо доносились сюда, наверх, хоровые выкрики, среди
которых постоянный шум возгласов и песнопений  временами доходил до рубящего
ритма:

     Папа Джо, мое сердце--тебе. Не
     забудь в своей мольбе обо мне!
     Прошу, будь терпелив со мной,-- А
     я--должник навеки твой.

     То  были  восклицания,  рожденные  мгновением,  выражение   настроения,
ощущавшегося везде и всюду, но именно в такие дни поднимавшегося до экстаза.
     Борис ван Фельдерн был руководителем делегации --  первой, которая была
послана с континента в Новую Америку.
     --  Никогда прежде  не  видел  я  так  много счастливых  людей,  как  в
последние недели,--сказал он.
     Роджер  Тайли,  его гид  и сопровождающий в этой научной  командировке,
согласно кивнул, выражение  самоуверенности, отчетливо проступавшее  на  его
лице, обозначилось сильнее.
     -- Они верующие,-- ответил он.
     -- Да,  вот  именно.  И  это прекрасно -- видеть людей, столь единых  в
своей вере и своей надежде. И все же что- то беспокоит меня...
     Теперь Тайли взглянул внимательно на него.
     -- Что вас беспокоит?
     -- Собственно говоря, это звучит парадоксально: меня беспокоит, что они
так уверены, что у них нет ни малейшего сомнения.
     -- А в чем они должны сомневаться? О них позаботились. И они знают это,
чувствуют это.
     Ликование людской толпы стало еще слышнее.
     Джин и Карлос, привлеченные  нарастающим  шумом, теперь  тоже  вышли на
балкон. Джин  Макинтайр-- сотрудница Тайли,  и  Карлос  Берк,  ассистент ван
Фельдерна, второй член делегации.
     --  Смотрите,--  воскликнула  Джин,--там,  внизу,  на террасе... Пришли
строем апостолы! Было само собой  разумеющимся,  что Тайли занимался  прежде
всего Борисом, в то  время как Джин опекала  Берка. Борис слегка сожалел  об
этом,  ибо  Джин  была не  только  приятной собеседницей,  но и на  редкость
красивой, обаятельной женщиной.
     --  Идите сюда,-- Джин помахала Борису.-- И вы тоже, Берк! Отсюда лучше
всего видно.
     -- Спасибо,  Джин,--  ответил  Борис. Голос его  звучал намного теплее,
когда он говорил с ней.-- Я хорошо вижу, однако боюсь, что у меня закружится
голова... Эти масштабы, это людское море!
     -- Сегодня самый большой  праздник нашего  сообщества:  одна  из редких
возможностей увидеть папу Джо. По- настоящему увидеть--лицом  к лицу. Многие
встретятся  с  ним  впервые.  Не  каждый  имеет  право  участвовать  в  этом
торжестве.
     --  Не  каждый?--спросил Берк.--  Я  думал, у вас  господствует  полная
свобода передвижений.
     -- Нам приходится распределять билеты,-- пояснил Тайли,--ибо всем места
не хватает.
     Площадь  вмещает   миллион  человек.  Распределение  билетов  --  целая
проблема.  Проходит  два  часа, пока все  не займут отведенные им места. А в
городе живут десять миллионов.
     Песнопения  стали  теперь  нетерпеливее,  настойчивее,  и,  несмотря на
дробившееся фронтонами домов эхо, можно было хорошо различить слова:

     О, папа Джо, будь пастухом,
     Будь нашим ты проводником.
     Благослови своей рукой И
     наш очаг, и наш покой.

     -- Для чего этот огромный экран? -- спросил Берк.-- Я  предполагал, что
президент захочет показаться лично. Джин, смеясь, закачала головой:
     --  Не говорите "президент"! Конечно, он  и церковный и светский глава.
Но "президент"... В  этом слове слышится какая-то  дистанция. Однако никакой
дистанции не существует, он близок  нам. Совсем близок. Говорите "папа  Джо"
-- как мы все.
     -- Но почему не можем мы,-- Берк сказал это с нажимом,--  посетить папу
Джо? Нам нужно передать приветствие нашего правительства. Это было бы честью
для нас. Тайли решил, что пора отвечать ему.
     -- Папа Джо уже не молод,--серьезно объяснил он.-- Он живет уединенно в
дальнем покое этого замка. Посетителей принимает лишь изредка. Но, возможно,
он  сделает   для  вас  исключение.  Если  только   вы  достаточно  серьезно
подготовлены к этому. Я лишь жду от вас немного терпения.
     Снизу шум усилился, и Джин показала на фасад здания:
     -- Ага, большой экран  включен.  Вы спрашивали о его назначении,  Берк?
Очень  просто: папа Джо появится там,  вдали, у окна,  и все смогут  увидеть
его. Но над ним, увеличенное во сто крат, повторяется его живое изображение.
Это мы не можем нарушать: люди привыкли видеть изображения на экране.
     И снова послышалось пение:

     Папа нас объединил, Солнце
     нам он подарил. Слушайте
     его, все люди: Как сказал
     он -- так и будет!

     -- Как долго это еще продлится, Тайли?--спросил Берк.
     Тайли взглянул на часы.
     --  Примерно  полчаса.  У  нас  еще  есть  немного  времени.  Не хотите
потолкаться среди людей? Вы можете поговорить с любым, и любой с готовностью
даст вам информацию.
     --  А  не  увидят  ли в нас  чужих? Как раз  в такой день...  --  Борис
запнулся, увидев отвергающий жест Тайли.
     -- Сторонники папы Джо доброжелательны и  откровенны. Мы не религиозные
фанатики с шарами на глазах.
     -- Но такое празднество всегда подхлестывает эмоции-- чувство общности,
монолитности...  Настроение   может  быстро  повернуться  против  того,  кто
воспринимается чужаком..
     -- Дорогой  господин ван Фельдерн, думается, вы все еще  рассматриваете
религиозное  веросознание   как  инструмент  для  разжигания  агрессий,  как
средство  повергать  людей  в  страх и  надежду  и тем самым еще сильнее  их
угнетать.  Если бы  было так,  массовая  фрустрация  могла  бы  на  подобных
мероприятиях, разумеется, пробить себе дорогу и обрушиться на все необычное,
чужое. Но в течение последних  дней вы должны были заметить, что это в любом
случае исключено. В том-то  и новизна учения папы Джо, что оно делает  людей
терпимыми  и  открытыми. Вероятно,  применительно  к  вашей  государственной
системе   вы    обратили   внимание,   насколько   ценнее   иметь   дело   с
доброжелательными и довольными гражданами.
     В разговоре возникла небольшая пауза,  и Берк воспользовался  ею, чтобы
напомнить  Тайли о его предложении совершить  небольшую  прогулку по площади
Собраний.   Через  систему  горизонтальных   эскалаторов   с   ее   сложными
перекрещиваниями,  позволявшими менять направление, не снижая скорости,  они
попали в боковой флигель дворца.  Отсюда снова на лифте спустились на первый
этаж и через узкую дверь вышли на заднюю часть ареала. И хотя и здесь стояли
группы  людей, однако  не было давки  и тесноты и  можно было проложить путь
сквозь толпу.
     Теперь они видели сторонников папы Джо  так близко, как никогда раньше.
Все стояли, повернувшись  к  большому  экрану,  занимавшему на фасаде дворца
целых три этажа.
     Они  не могут дождаться, когда  увидят  папу  Джо,--  пояснил  Тайли.--
Думаю,  он  скоро  покажется,  да, точно. В  своей большой доброте  он им не
откажет, он выполнит их желание.
     В устах человека, проявившего  себя утонченным и высокоинтеллектуальным
знатоком  происходившего  действа,  эти  слова  звучали  необычно,  и  Борис
незаметно  присмотрелся  к нему--не подмигнет ли  Таили,  не обнаружится  ли
какого-нибудь  знака  насмешки или подобия  скепсиса...  Однако  не  было ни
малейшего признака чего-либо подобного.
     Медленно продвигались  они сквозь сутолоку. Все  собравшиеся  выглядели
как-то одинаково,  и все же  можно было заметить, кто из них является частью
целого. Иной раз это были похоже на семьи,  которые именно  здесь нашли друг
друга,  иногда группы  были и  побольше  -- возможно, объединения коллег  по
профессии или друзей.
     Они   прошли   мимо   шеренги    стариков;    большинство   сидело    в
креслах-каталках, другие принесли складные табуреты, чтобы не стоять слишком
долго.  Но  ни  на  одном  лице  не  было  и  следа  усталости  или  плохого
настроения--все махали флажками и подпевали или кричали вместе с остальными.
Неожиданно  Тайли и  его спутники  оказались  в  окружении молодых людей--от
двадцати до тридцати лет, которые, напирая и толкаясь,  но без грубостей или
резкости, прокладывали себе путь через толпу.
     Даже  отсюда,  сзади, был  хорошо виден огромный экран,  не  светящийся
пока, и динамики тоже молчали. Но  все громче, все  настойчивее  становились
скандирования,  транспаранты  натянулись  над головами, они  выражали тот же
самый   дух  общности,  то  же  чувство  единения,  что  и  выкрикиваемые  и
распеваемые слова:

     ...Папа Джо--самый великий...
     ...Блаженство на земле...
     ...Протяни нам свою руку...
     ...Дух над водами...

     А  тем  временем  появились  объемные  портреты папы  Джо,  голограммы,
начертанные в воздухе проекционными стержнями.
     Тайли потянул Бориса за рукав, чтобы среди гама  и толкотни обратить на
себя внимание.
     -- Там сзади немного потише! Вы не хотели бы поговорить с кем-нибудь из
них?
     Собственно говоря, Борис  такого желания не  имел, но чтобы не  обидеть
Тайли, он стал осматриваться  в поисках  подходящего собеседника.  Он выбрал
человека  среднего  возраста,  и,  прежде  чем  успел задать  вопрос.  Тайли
вмешался и представил Бориса как руководителя делегации из-за рубежа.
     -- Само собой разумеется --  я в вашем распоряжении. - Видите  ли, моей
жене немного нездоровится, поэтому мы остались здесь, сзади.
     -- Разве вы не могли следить за праздником на телеэкране дома?--спросил
Борис.
     -- Конечно, можно было бы. Но видите ли, нигде не почувствуешь духовную
мощь папы Джо так сильно, как здесь, в его непосредственной близости.
     -- Вы тоже принадлежите к его религиозной общине?
     Мужчина посмотрел слегка удивленно.
     -- Несомненно, иначе бы меня здесь не было.
     -- Но  ведь есть люди,  не верящие  в  папу Джо  и  его учение.  Вы  не
допускаете,  что кое-кто  из  них  тоже может быть здесь, вероятно, лишь  из
любопытства или жажды сенсации?
     -- Такое, конечно, может быть...-- Мужчина замялся.-- Но они не в счет.
     Борис поблагодарил, он сейчас охотнее всего выбрался бы  из водоворота,
но  Тайли  как  раз  только  что  подошел  к  предводительнице  молодежи или
учительнице,  стоявшей с  группой детей  в укромном месте.  У детей постарше
были  бинокли, малыши были  вооружены перископами, позволявшими им  смотреть
поверх толпы. Тайли выудил женщину из группы и представил ее Борису.
     --  Она--учительница в  одной  из единых школ  папы Джо.  Наверняка она
сможет дать сведения обо всем, что вас интересует.
     Борис ненадолго задумался. Потом спросил:
     -- Вы считаете, что дети понимают, о чем идет речь?
     -- Ваш вопрос поставлен не совсем верно. Можно не  понимать папу Джо --
нужно  чувствовать его в  себе.  Это,  естественно,  удается полностью  лишь
тогда, когда совершено таинство крещения.  Важнейшей  частью нашего обучения
является подготовка к крещению. Оно совпадает с окончанием школы. С той поры
дети достаточно зрелы, чтобы вступить в жизнь.
     -- Дети тоже члены религиозной общины папы Джо?
     -- Нет, они становятся ими только с момента крещения. Но большинство из
них--добровольцы, готовящиеся  к этому. Их родители  дали обещание зачислить
их в Великое Сообщество.
     -- А что происходит с детьми неверующих? Они ходят в другие школы?
     --  Никаких других  школ  нет.  Партия папы Джо имеет  большинство  и в
правительстве. Папа Джо всегда активно выступал за хорошую образовательную и
воспитательную систему.  Одно из  первых социальных  достижений, которыми мы
ему обязаны,--его единая средняя школа. И  она, естественно, для всех детей,
из какой бы семьи они ни были -- верующей или неверующей.
     -- Я не уверен, поймете ли  вы,  что я имею в виду... Таким образом, не
существует  никакой  возможности  избрать   иной  путь,   нежели  ведущий  в
религиозное  сообщество папы  Джо. Не означает  ли  это сильное  ограничение
свободы выбора?
     Учительница взглянула на него в изумлении.
     -- Да нет же! Только в общине папы  Джо  люди  по-настоящему  свободны.
Благодаря  крещению они обретают  свободу  поступать правильно.  А что может
быть более правильным, чем влиться в Великое Сообщество, довериться папе Джо
и ангелам, жить наполненной жизнью...
     В этот момент их  разговор был прерван  взрывом  ликования, понять, что
говорит собеседник, было уже невозможно. Борис поблагодарил кивком головы и,
как и  все,  устремил взгляд на большой экран. По нему  уже некоторое  время
бежали орнаменты -- культовые знаки, понятные лишь посвященным. А  затем там
что-то  вздрогнуло, замерцало, затем  прошло  несколько  полос, и  появилось
неустойчивое  поначалу изображение. Это был папа Джо!  Лицо старого, доброго
человека с длинными белыми волосами и волнистой белой бородой, которое Борис
видел  уже сто- и  тысячекратно и так хорошо запомнил, что мог бы нарисовать
даже во сне. Это было лицо, которое трудно забыть: добрая линия вокруг  рта,
розовые щеки,  почти без складок, характерный нос,  высокий лоб.  Но  прежде
всего глаза, поразительно темные  -- черные, словно уголь. Глаза эти были на
удивление    юными    и    излучали    бесконечную    доброту,   неописуемую
благожелательность. В противоположность многим  портретам,  украшавшим дома,
общественные  здания,  а также  и дома  частные, это  лицо было  живым,  оно
пластично и объемно  выделялось на экране, а  теперь зашевелились губы, папа
Джо одарил своих сторонников лучезарной улыбкой и сказал: "Добро пожаловать!
Давайте вместе помолимся".
     ТЕКСТ  НА  МАГНИТОФОНЕ:  Впервые  за  последние  пятнадцать  лет  снова
установлена  официальная  связь  между  Европой  и  Америкой.  До этого  все
контакты были внезапно прерваны: почтовая, радио- и телеграфная связь, авиа-
и морские сообщения. Поначалу мы  еще при случае обменивались информацией по
радио -- несколько  любителей  выходили нелегально на  связь. Мы узнали, что
религиозная  группа во главе со  священником, называвшим  себя  папой Джо, в
результате бескровного переворота взяла власть в  свои руки.  Папа  Джо  был
провозглашен президентом, и он расставил на  все должности  служителей своей
церкви высокого  ранга, так  называемых апостолов.  Он  ввел политику полной
изоляции, любая попытка контакта с заграницей стала наказуемой. Вскоре после
этого  одновременно  прервались все радиопередачи из  Америки; вместо них мы
принимали сильные помехи. Мы предполагаем, что было введено в действие новое
техническое средство для контроля за эфиром.
     В  течение  этих  полутора десятков лет  мы  были вынуждены  обходиться
сообщениями  немногочисленных беженцев--  в  большинстве  своем  примитивных
обитателей приграничных зон, индейцев-арауканов, эскимосов. Из них  мы могли
заключить  только,  что  система  папы  Джо  все  больше  консолидировалась.
Диссиденты безжалостно преследовались.
     Поступившее  недавно приглашение к  культурному  обмену  явилось полной
неожиданностью. Согласно  сведениям,  полученным  нами, теперь  речь идет  о
миролюбивом  государстве,  в котором царят  урегулированные  отношения.  Что
касается  жизненного  уровня,  ориентации   населения,  его  образа   жизни,
интересов, его лояльности по отношению к правительству--и тем самым к церкви
папы Джо,-- об этом мы не имеем ясного представления.
     Нет сомнения  в том,  что будет  предпринята попытка показать вам жизнь
светлой стороной. Не давайте обмануть себя! Будьте начеку!
     Никогда не забывайте, что вам показывают только то, что хотят показать!
     Не давайте убедить себя!
     Обращайте внимание на все проявления манипуляции, угнетения, насилия!
     Но не подавайте вида!
     Будьте бдительны!

     Большое торжество было позади. Следующий день отводился отдыху. Хозяева
не назначали никаких экскурсий  и  совещаний, и Борис радовался этому:  есть
возможность некоторое время побыть  одному, разобраться во впечатлениях  без
постоянных комментариев доброжелательных сопровождающих...
     Однако  Берк не  дал  ему отдохнуть.  Для  него,  казалось,  отдыха  не
существовало, и если он выполнял одну работу,  он тут же принимался за новую
-- так по крайней мере представлялось ван Фельдерну. Тем не менее ему ничего
другого не оставалось, как последовать за Берком, потому что речь, очевидно,
шла о чем-то важном.
     На одной из станционных платформ они вышли из вагона надземной железной
дороги, спустились  на лифте до уличного  горизонта и отправились дальше  на
рельсовом  такси.  С  удивлением и неудовольствием  Борис  заметил,  что они
оказались  в городском  квартале,  который  выглядел бедным,  неухоженным  и
грязным. Случайные прохожие, встречавшиеся на улицах, были в рваной одежде и
выглядели опустившимися.
     --  Куда  вы  меня  ведете?--спросил  Борис,  с   трудом   поспевая  за
торопившимся Берком.
     -- Не мог же я его пригласить в "Хилтон",-- ответил Берк.
     Борис огляделся,  у,  него было  ощущение,  что они  обращают  на  себя
внимание.
     -- Мы под наблюдением?
     --  Я  знаю  обоих, приставленных к нам  сегодня,--  сказал Берк.-- Они
сейчас сидят наверху, в фойе гостиницы, и не заметили, когда мы вышли  через
заднюю дверь. А теперь вот сюда, по ступеням!
     Он свернул к переходу, в чрево которого сбегали ступеньки  неподвижного
эскалатора. По нему они спустились вниз и очутились в слабо освещенном зале.
Здесь  было несколько  грубо  сколоченных  палаток  и  ларьков, а  некоторые
торговцы разложили свой товар даже на полу.
     -- Заброшенная станция подземки,-- пояснил Берк.-- Там внизу--городская
канализация.
     Борис кивнул. Теперь он  и  сам  слышал  легкое  журчанье, а неприятный
запах чувствовался давно.
     Он  был крайне обеспокоен. Не только из-за сомнительного  окружения--со
всех сторон к ним  то и дело подступали  мужчины и предлагали старые  номера
"Плейбоя", наркотики, девушек...
     -- Что это за люди?--спросил Борис.
     --  Это  отвергнутые, диссиденты.--  Берк остановился и,  посмотрев  по
сторонам,  подошел   к   старику,  который  сидел  с  отсутствующим   видом,
прислонившись к стене и надвинув шляпу низко  на лоб.-- Это я опять,--сказал
Берк.--А вот обещанный табак.
     Старик протянул шляпу, в ней лежало несколько монет.
     -- Положите сюда.
     Берк слегка придержал пачку.
     -- Минутку. Сначала скажите: ведь вы Самуэльсон? Да?
     --  Самуэльсон...--  Нищий   качал   головой,  но   не  поднимал  ее.--
Самуэльсон... Может, и так. Если хотите -- я Самуэльсон. Дайте сюда пачку!
     -- Вы Самуэльсон,--сказал  Берк настойчивее.-- Доктор Самуэльсон. Вы --
автор нескольких исторических трудов. Вы помните об этом?
     --  Исторические  труды? О  чем  это  вы?  То  было