ся молча, мрачно,  без  всякой  радости,  словно  подчиняясь
неотвратимости  судьбы.  Опять  заговорил  про  далекую  Канаду,  вспомнил
близкую Сибирь и окончательно зациклился на Брутике.
   - Это что ж такое получается? -  обиженно  бубнил  Иваныч.  -  Они  его
украли, а я, значит, плати? Разорить меня  решили?  Вот  вам!  Нате!  -  И
сложив увесистую дулю, дядя тыкал ею в сторону поселка.
   Постепенно начало темнеть. Чайник закипел, и Сергей, сняв его  с  огня,
подбросил в печку дров. Иваныч, отрешенно глянув на  взметнувшееся  пламя,
внезапно оживился.
   - Гы! - сказал он удивленно и тут же просиял улыбкой  во  весь  рот:  -
Гы-ы!..
   Потом поднялся и, пошатываясь, удалился  за  угол  хибары.  Там  чем-то
принялся греметь, стучать, скрипеть, сопровождая непонятную возню отборным
матом. Сергей с Володей,  переглянувшись  и  пожав  плечами,  с  интересом
ожидали результата.
   Наконец, Иваныч появился,  держа  в  руке  какую-то  уродливую  палицу.
Присмотревшись, Сергей сообразил, что это факел, изготовленный из палки  и
рваного тряпья.
   - А-га-га! - закричал Иваныч, потрясая пока что безобидной булавой.
   - Эй! - опешил Вова. - Ты что задумал?
   - Разойдись! - рявкнул  дядя  и,  скользнув  в  каморку,  снова  чем-то
загремел, а потом забулькал.
   В воздухе запахло керосином.
   - Иваныч! - заорали квартиранты, вскакивая. - Ты что, с ума сошел?!
   - Брысь,  козявки!  -  дохнул  Иваныч  самогоном  и,  перемахнув  через
скамейку, оказался у костра.
   Факел запылал.
   - А-га-га! - победно  заревел  Иваныч-Герострат.  -  Всех  спалю!  -  И
кинулся к калитке.
   Ребята, опомнившись, бросились наперерез и заслонили выход.
   Видимо, белесая суспензия основательно разъела дядины мозги - прыгнув в
сторону, он принялся скакать по помидорным  грядкам,  размахивать  горящим
факелом и выкрикивать хулу. В черных тренировочных  штанах,  в  рубашке  с
закатанными рукавами, Иваныч походил на распоясавшегося эсэсовца.
   Постояльцы,  осознав  смертельную  опасность  номера,  кинулись  ловить
артиста.
   - Не трогайте меня-я! - завывал Иваныч, отбиваясь  факелом.  -  Пустите
меня к морю!
   Улучив момент и сделав обманное движение, поджигатель вырвался на  волю
и с нечеловеческим  проворством  зигзагами  помчался  вниз.  Свет  факела,
словно указывая путь всем сумасшедшим, замелькал между кустами  блуждающей
звездой.
   - К морю побежал! - догадался Вова и, обезумев, завопил: - Лови его!!!
   Ребята, что было сил, понеслись вдогонку.
   Но по дороге Сергей опомнился.
   - Стой! - крикнул он Володе. - Ошалел совсем? Море не горит!
   Друг остановился, растерянно взглянул.
   - А ведь верно... - прошептал он, тяжело дыша. - Не горит... Смотри!  -
И указал наверх.
   Сергей взглянул и обомлел - дядина хибара полыхала.
   Дальнейшее происходило очень  быстро  и  словно  бы  в  кошмарном  сне.
Сначала Сергей кинулся наверх, но потом метнулся вниз и  бомбою  влетел  в
пожарную пристройку.
   - Гори-им!!! - заорал он так, что задрожали стекла.
   "Динамовцы" и  брандмейстер  Михаил  испуганно  вскочили,  разметав  по
комнате колоду карт.
   - Где-е? - метался в поисках огнетушителя Сергей.
   - Что? Что? - залопотали физкультурники. - Что случилось?
   - Пожар! Где огнетушители?!
   Брандмейстер Миша бросился к окну, взглянул  на  море  и,  обернувшись,
изумленно прошептал:
   - Какой пожар? Ты чего, Сережа?
   - Огнетушители!!! - ревел Сергей, опрокидывая стулья.
   Но огнетушители имелись только на плакатах. Ярко-красные, пузатенькие и
продолговатые,  не  лишенные  своеобразного   изящества,   но   совершенно
бесполезные.
   Наконец до одного из физкультурников, кажется, дошло. Нырнув под койку,
он вытащил оттуда ящик-сейф и, открыв его ключом, извлек  наружу  какой-то
крохотный огнетушитель, похожий, впрочем, на настоящий. Прижав  игрушечный
баллон к груди, "динамовец" голосом счастливого отца признался:
   - Мой личный! Смотри, Сережа...
   Но Сергей не стал смотреть и тем более дослушивать -  выхватив  баллон,
рванулся на улицу.
   Помощь подоспела вовремя - пламя бушевало  так,  что  вблизи  казалось,
будто горит не только море, но и небо, и земля, и вся Вселенная.  На  фоне
огненной стихии черным дьяволом метался Вова и ошалевшей тенью  -  Жулька.
Направив раструб на огонь, Сергей рванул за вентильную ручку.
   Огнетушитель, плюнув чем-то  белым,  мощно  зашипел  и  стих.  Не  веря
собственным глазам, Сергей неистово  затряс  пожарную  фитюльку.  Раздался
тихий вздох, похожий на предсмертный, и руки  эскулапа,  выронив  холодный
труп, безвольно опустились...
   Когда огонь унялся, глазам собравшихся зевак открылась унылая картина -
выжженное поле (как раз размером с дядюшкин участок), на котором там и сям
дымились головешки.
   В поселке заунывно и тревожно гудел железный рельс.



ЭПИЛОГ

   Палило солнце. Дорога в город шла по самой кромке  обрывистого  склона.
Внизу шумело море, накатывая волны на  пустынный  каменистый  берег.  Вода
была настолько чистой и прозрачной, что сверху  отчетливо  просматривалось
дно.
   Сергей поймал себя на мысли, что было бы неплохо напоследок искупаться.
Спуститься, раздеться и, ни о чем не думая, нырнуть в  прохладную  купель.
Возможно,  этим  безрассудством  можно  было  бы  хоть   как-то   скрасить
впечатления о проведенном отпуске...
   Когда пожар утих, на место  происшествия  явился  поджигатель.  Где  он
шлялся и какие фокусы выделывал - неведомо, но внешний  его  вид  позволял
кое-что предположить. Мокрый с головы  до  пят  и  мрачный,  словно  туча,
Иваныч, хоть и бродил  по  пепелищу,  смахивал  на  человека,  пережившего
потоп. Видимо, преступный замысел вселенского пожара бесславно провалился,
и  оттого  пожар  в  родных   угодьях   представлялся   дядюшке   особенно
несправедливым. Надувшись и ни с кем не разговаривая,  Иваныч  то  и  дело
поднимал с земли какие-то горелые  предметы  и  подолгу  их  рассматривал.
словно вспоминая, какую службу ему сослужила та или  иная  вещь.  Закончив
воздаяние последних почестей, дядя подошел к  племянникам  и  без  особого
энтузиазма попытался предъявить им счет за  причиненные  убытки.  Понимая,
что причиной такого поведения является не  умысел,  а  угнетенность  духа,
ребята вежливо отвергли  все  претензии,  аккуратно  намекнув,  что  могут
выставить свои. Во-первых, сгорели деньги, вещи, документы,  а  во-вторых,
размер морального ущерба вообще не поддавался  исчислению.  Иваныч,  молча
выслушав и отрешенно покивав, наглухо ушел в себя. Оперативно  подоспевшие
"динамовцы" настырно предлагали подписать какой-то протокол, но дядя то ли
в самом деле ничего не понимал, то ли мастерски  ломал  комедию.  В  конце
концов   разгневанные   физкультурники   ушли,   пообещав   Иванычу   кучу
неприятностей. С перепугу Сергей хотел незамедлительно удариться  в  бега,
но  Вова,  здраво  рассудив,  что  ночью  далеко  не  убежишь,   предложил
заночевать в убежище Иваныча. Дядя вроде бы  не  возражал,  и  все  втроем
направились в подвал.
   Отыскав припрятанный  флакон  с  какой-то  спиртосодержащей  жидкостью,
Иваныч залпом  заглотил  микстуру  и  окончательно  прочухался.  Пригрозил
"динамовцам", вынес благодарность племяшам за мужество,  порадовался,  что
уцелела Жулька. А потом и вовсе  неожиданно  развеселился  и  заявил,  что
давно мечтал отгрохать кирпичные  хоромы,  да  только  вот  никак  не  мог
собраться. И все бы, вероятно, было тихо-мирно, и ребята бы  еще  остались
на недельку погостить в подвале, если бы внезапно не явилась дядина  жена.
Закатив скандал и обвинив во  всем  гостей,  она  потребовала,  чтобы  они
немедленно отсюда убирались и оставили хозяина в покое. По ее  словам,  до
приезда Сергея и Володи дядя был на  редкость  примерным  гражданином.  Не
пил, не дебоширил и уж тем более ничего не  поджигал.  А  теперь  (женщина
всплакнула) Иванычу грозил суровый суд за попытку совершить диверсию особо
крупного масштаба.
   Дядя, слушая жену,  растерянно  моргал  и  был  похож  на  человека,  у
которого внезапно объявился брат-близнец.  Наконец,  сообразив,  что  речь
идет о нем самом, Иваныч призадумался. Поговорив с женой наедине, протянул
ребятам несколько засаленных купюр и, смущенно глядя в землю, произнес:
   - Вы уж это... переночуйте здесь, конечно, а завтра...  В  общем,  сами
понимаете...
   Ребята, конечно, понимали. Переночевали, утром подкрепились у  Иваныча,
распрощались с домочадцами  и  пешком  отправились  на  автостанцию.  Дядя
немного даже проводил - до того самого пожарного бревна, которое  все  так
же лежало поперек дороги. Зачем его тут бросили и  почему  оставили,  было
совершенно непонятно.
   Странным показалось и другое - непривычное  безлюдье  улиц  и  вопиющая
халатность физкультурников. Опасаясь,  что  "динамовцы"  не  позволят  так
легко уйти, Сергей, проходя мимо пожарного  участка,  настороженно  скосил
глаза. Но на дверях, к удивлению Сергея, висел большой замок, а окна  были
плотно занавешены. Не исключено, конечно, что вчерашние события  настолько
сильно подорвали репутацию всех "активистов", что  они  сочли  необходимым
временно уйти в подполье. Сергей, однако, на этот счет не очень обольщался
и  поэтому  желал,  как  можно  поскорее,  покинуть   зону   коллективного
безумства.
   ...Когда друзья миновали последний поворот, Сергей  удостоверился,  что
недоброе предчувствие его не обмануло. Все "активисты",  а  также  рядовой
народ,  включая  и  детей,  возводили  на  месте  старой  будки   какое-то
внушительное укрепление. Мешки, окопы, бруствер, ряды колючей проволоки  -
размах, конечно,  поражал  и  отчасти  беспокоил.  Но  наибольшую  тревогу
внушали несколько здоровых  мужиков,  стоявших  у  шлагбаума.  С  красными
повязками на рукавах, вопросительно поглядывая на приближающихся путников,
они имели вид весьма решительных и  добросовестных  служак,  облеченных  к
тому же большими полномочиями.
   "Господи! - мелькнуло в голове. - А у нас ведь даже документов нет..."