кспедиции уже продумали?
     --  Нет,  --  вздохнул  Уно, --  Этого  я так  и  не  смог  обдумать...
Единственно что --  я хотел бы  пригласить в экспедицию Рума... Антона. Да и
на Ваше участие смею надеяться...
     -- Зато я бы из вредности пригласил бы Каммерера.
     -- Тогда в противовес стоит взять Корнея... -- добавил Уно.
     -- Яшмаа?! Он же вроде того... помер.
     -- Не совсем... Жив,  и даже здравствует... Думаю  --  ему-то  было  бы
интересно увидеть тех, кому он так обязан своими проблемами...
     -- Сомневаюсь, чтобы Корней согласился, -- пожал плечами Загорский.
     -- Уговорю, -- и Уно направился к выходу.
     -- Этот -- уговорит, --  убежденно хмыкнул Яромир, глядя, как парнишка,
выходя, взял со стола секретарши  оставленный  там ранее палаш  и прицепил к
поясу... -- Психолог, блин! Все рассчитал, зануда!


x x x

     Рейсовый на  Марс  был неторопливым кораблем устаревшей конструкции, но
Загорский  наотрез отказался  лететь  чем-то более  новомодным. И  теперь  в
запасе  были  почти  сутки  полета,  теснота  пассажирской  каюты  и  долгие
"купейные" разговоры...
     В каюте  поместились все пятеро: Максим Каммерер,  Корней Яшмаа, Яромир
Загорский, Пампа-младший и Уно. Антон хотел полететь с ними, но  врачи нашли
у него какое-то отклонение и заявили, что в его возрасте и с таким здоровьем
ему не рекомендуют космические перелеты даже на Луну.
     Поворчав на врачей, Антон все же сдался и остался на Земле.

     "Вагонное   чувство",  известное  еще  с  девятнадцатого  века,  движет
беседами и в  двадцать третьем. Ну и что,  что вместо купе в вагоне железной
дороги каюта космолайнера? Невольная близость в замкнутом объеме располагает
к откровенности. А беседы -- обо всем понемногу, о жизни и ни о чем...
     -- Нет, это просто возмутительно, как все можно изолгать в кино! -- Уно
аж кипит от негодования, и веснушки на его носу становятся темнее обычного.
     -- И чем  же не угодил тебе наш кинематограф?  --  Загорский то  ли так
спрашивает, то ли готовит новую словесную ловушку, на которые он мастак.
     -- А тем! Посмотрел за день до  отлета фильм  "Трудно быть богом". Ну и
кто же такое понавыдумывал?! Я уж не  говорю,  что Арканар на себя не похож,
да и король сильно смахивает на павиана! Так он еще и не королем там назван,
а герцогом! А эта сцена в финале, когда Румата, я и этот убийца Арата плечом
к плечу кидаемся на  штурм  твердыни Рэбы?! Да это же бред ночной клячи! Как
такое вообще могло в голову прийти?!
     -- Уно, не кипятись, как Ано, -- вмешался в гневный монолог Корней.  --
Пойми -- есть такое понятие, как художественный вымысел... Да и не на пустом
месте  все это снималось, а по мотивам пьесы "Без оружия", давно уже ставшей
классикой.  Понимаешь  -- авторы  в  литературе  как  правило  не  описывают
реальность  с  точностью   кинокамеры,  а   творят  на  реальном  фоне  свои
построения, чтобы принести зрителю свои мысли...
     -- Ты так говоришь, будто ты и сам литератор, -- вяло огрызнулся Уно.
     --  Почти...  -- Корней  невесело улыбнулся. -- Когда-то  начал  писать
книгу, "Те, для  кого понедельник  в субботу начинается"  называлась бы.  Да
потом перечитал -- и вытер все файлы заготовок. Не получилось это у  меня...
Не состоялся  я как писатель... А ведь  по  документальным  материалам думал
фантастику написать!
     -- Даже так?! -- удивился Каммерер. -- И о чем бы там было?
     -- О том, как в городке Соловецке возник странный институт  -- НИИЧАВО:
Научно-Исследовательский Институт ЧАродейства и  ВОлшебства.  И  о том,  как
живут и  работают там самые обыкновенные маги и волшебники, поставившие свою
магию на служение мирной своей стране.
     -- Хм-м, забавная идейка... А кто послужил прототипом НИИЧАВО, а?
     -- Прототипом?
     --  Ну  да,  ты  же  говорил,  что  эта  фантастика  по  документальным
материалам писалась. Так какому же институту посчастливилось попасть тебе на
зубок?
     -- Именно НИИЧАВО.  Как это ни странно звучит... Просто однажды, вскоре
после  отправки  Гага  обратно  на Гиганду,  ко  мне  в  дверь постучали.  Я
удивился, что гость не воспользовался звонком... Открыл... На  пороге  стоял
мужчина   средних   лет,   представительный...   Он    представился   Янусом
Полуэктовичем Невструевым... Не щелкайте  терминалом, Загорский, я  запросил
БВИ в  тот  же вечер, и  он  сообщил мне,  что на всей  Земле  не  рождалось
человека  с таким сочетанием  имени, отчества и фамилии... Так что я  сперва
решил, что  это очередной КомКоновец с тайной проверкой, но  не подал  виду,
что  догадался  об  этом.  И  правильно  сделал.   Потому  что  гость   стал
рассказывать мне  невероятные вещи. Про себя и про этот вот самый НИИЧАВО. А
потом,  заметив, что я не  верю  ему, сказал,  что попал  сюда случайно,  но
специально. Я не  понял. И  он пояснил, что у них в НИИЧАВО сотворили машину
времени   для  путешествия   по  виртуальным   временам.  И  что   он  решил
воспользоваться ею, чтобы найти один рецепт... Но машина сломалась в пути, и
вот он застрял в моем времени и недалеко от моего жилища... Тогда я вызвался
помочь  ему  починить  машину. Позвал  Драмбу,  чтобы  легче  было  дотащить
хроноход. Но пресловутая машина оказалась  гибридом  детского  велосипеда  и
каких-то  странных блоков непонятного назначения.  Еще раз заподозрив, что с
мозгами моего гостя не все в порядке, я все же принялся копаться в аппарате.
Устройство его  оказалось на редкость  простым,  а поломку вызвал  сгоревший
гетеродин.  Заменив его, я сказал, что хронолет  исправен, но перед тем, как
гость исчезнет, я хотел бы выслушать его основную проблему --  что за рецепт
он разыскивает...
     -- И -- что за рецепт? -- спросил Пампа, потягивая сок прямо из банки.
     -- Янус искал пути путешествия во времени реальном, а не виртуальном...
И не знал, как этого можно добиться.
     -- И Вы ему помогли, Корней, -- недоверчиво хмыкнул Каммерер.
     -- Помог,  хотя и сам не очень-то понял, как... Просто  по ходу изложил
ему  свою  теорию  дискретной  контрамоции,  и  вдруг  Невструев  просиял  и
выкрикнул: "Да, это то самое,  что я искал! Теперь точно должно получиться!"
А перед  самым отлетом он подарил  мне толстую  общую  тетрадь,  древнюю,  с
пожелтевшими бумажными  страницами. Это были дневники.  Вот по ним я и думал
написать свою историю...
     -- А  мне вот интересно, -- спросил  Пампа,  -- Обычно  принято  делать
ответный подарок... Вы-то что ему подарили?
     --  Сущую  безделицу  --  своего  попугайчика. Фотончика.  Сперва  Янус
отнекивался,  говорил, что  все, принесенное из виртуальных времен в их мир,
неизбежно погибает, потому что нежизнеспособное за пределами своего мира, но
когда  Фотончик  заорал  "Др-р-рамба  игнор-р-рирует  ур-р-ран!"   --  вдруг
вздрогнул и внезапно согласился. Сказал: "Этот выживет, я точно уверен..." и
взял это зеленое чудо в перьях. А потом сел на  этот свой  велосипед, что-то
крутнул -- и растворился в воздухе, словно и не было его!
     -- И почему  же это не  было  доложено  в КомКон-2? -- сухо осведомился
Каммерер.
     -- Я что -- сумасшедший?! Вы и так на меня из-за "Дела Подкидышей" косо
смотрите, а тогда б и вообще со свету сжили бы!
     -- И еще -- почему это мы никогда не слышали ни про Януса Полуэктовича,
ни про НИИЧАВО? Вы уверены, что прообразом НИИЧАВО не стал Институт Чудаков,
а, Корней? Может, над Вами просто кто-то зло подшутил?
     --  Не думаю...  Скорее -- гость действительно  прилетел  из  какого-то
другого мира, с параллельной Земли, что ли?
     -- Вы верите в эту чушь про параллельные миры, Корней?
     -- А почему бы и нет?  Ведь это не  противоречит нашим представлениям о
мироздании. Да и дневники -- вот они...
     Яшмаа  достал  из  чемоданчика  пластиковый  пакет,  в  котором  лежала
настоящая бумажная тетрадь! Распаковал ее, положил  на стол  и  торжественно
раскрыл. Вздохнул. Оглядел собравшихся и приготовился читать.
     --  Маленький  комментарий, прежде чем начну.  Хорошо? Янус пишет тут о
себе  в третьем  лице. Так что не удивляйтесь. Собственно,  этим вот началом
дневника я думал и книгу начать...
     "В день  пятый месяца августа одна тысяча девятьсот шестнадцатого  года
жандармом  Коваленко был найден полуразложившийся труп.  Интересно  то,  что
данный  труп  был  найден  на  свободном  столе  в  морге  отдела   судебной
экспертизы.  Записей  о  доставке данного  тела не  было  обнаружено.  Чтобы
спрятать концы в воду, труп захоронили в закрытом  дворе  жандармерии. Но на
следующий день  труп  был найден  там  же --  в  отделе  судмедэкспертов,  а
вскрытие захоронения показало, что  там ничего нет! Более того --  также нет
следов  земли  на  трупе.  Заинтригованные,  спецы  оставили  труп  в  морге
жандармерии, исследуя его и с  удивлением отмечая, что за ночь следы дневных
исследований исчезают бесследно (пардон за каламбур), а  труп выглядит менее
разложившимся. Поползли сплетни и легенды о вампире. На ночь морг  охранялся
специальным нарядом  жандармов -- но все шло своим чередом, если не считать,
что  однажды  жандармы  поймали  в  морге  одного  студента-медика,  который
пробрался туда, чтобы  намазать губы трупа бычьей  кровью и посмеяться потом
над новыми  сплетнями  о  вампире! Студент был  не  в себе  и кричал, что  в
полночь нанесенная кровь... (дальше неразборчиво...) Так продолжалось до тех
самых пор, пока однажды не обнаружили, что труп исчез. Нашли его на улице, в
кювете.  Доставили  на  место. На следующее утро  труп вновь исчез  и  более
обнаружен  не был. Зато стали видеть на улицах  Петербурга старика,  странно
похожего на тот самый  исчезнувший труп.  Следили  за ним... Преследовали...
Однажды увидели его входящим в дом профессора Преображенского. Наведавшись к
профессору,  узнали,  что да  -- он  ставил опыты  по возвращению  жизненных
функций   омертвевшим  организмам,   и  что   данный  старик  --  плод   его
экспериментов,  и для  окружающих  совершенно неопасен,  поскольку  является
полноценным человеческим  существом,  а не упырем  или вампиром. Жандармы от
старика-Януса  отцепились  и более  не  тревожили.  Янус  же  был благодарен
профессору Преображенскому, который поверил НАСТОЯЩЕМУ ПРАВДИВОМУ рассказу о
судьбе  Януса и  помог  ему  "войти" в  эту жизнь  с  хорошей репутацией.  В
благодарность  Янус  даже  подбросил  профессору идеи  некоторых  разработок
НИИЧАВО  --  например  -- идею  пересадки  гипофиза  от  мыслящего  существа
животному, что в НИИЧАВО  привело к появлению кота Василия. К  сожалению  --
вскоре   разразившаяся   революция   помешала   профессору   сразу  заняться
практическими  экспериментами  по пересадке,  и  первый  свой опыт с собакой
Шариком он провел только в послеНЭПовские времена..."


x x x

     Странно, но мне совершенно не хочется делать описательных сцен... Можно
было бы расписать прибытие на Марс и смешанные чувства наших послов: не было
огромных толп  встречающих, которые представлял себе Уно, но и  незамеченным
прибытие не прошло, как надеялся Яромир Савельич.
     Несколько  журналистов  с   пол-часа  надоедали   шефу   Корректоров  и
Каммереру. Вопросы их были просты до  банальности, и если они кому интересны
-- можно просто запросить БВИ: там хранится  эта  запись, хранится  целиком,
даже момент,  когда Загорский  снял  туфель  и громко им застукал по  стене,
призывая расшумевшихся репортеров к тишине, не вырезан. Но вопросы были  все
же  гораздо преснее и предсказуемее ядовитых ответов Загорского.  Впрочем --
возможно, что так кажется только мне...
     Не  хочется  расписывать  путь  на  шатком  раздолбанном  вездеходе  по
красноватым пескам... Возможно, из  некоторых приключений по ходу можно было
бы сделать даже отдельную повесть, но  пусть  этим займутся  те, кому на это
станет таланта...
     Описывать впечатление вошедших  в  подземный янтариновый город --  тоже
занятие  из неблагодарных. Если  бы  я это делал  ДО Великого  Принятия,  то
просто не  смог бы описать  словами чувства  впервые входящих в  эти древние
сооружения,  ведь даже картинки на терминалах БВИ не  дают того впечатления,
какое  бывает  при  непосредственном  контакте...  А сейчас, ПОСЛЕ  Великого
Принятия, описывать это просто бессмысленно -- это и так общеизвестно... Как
известно  и  то,  что Загорский  "ну  совершенно случайно" рассыпал  по полу
янтариновой залы содержимое своего портфеля.
     Пожалуй -- теперь это все неважно. А важно только одно.

     Уно  вышел  на  середину  мерцающей  желтой залы,  и  впервые  в тишине
заброшенного города прозвучали слова, такие привычные в обычных жилых домах,
и такие странные здесь...
     -- Здравствуйте... Мы пришли. Мы пришли к вам, Странники...


x x x

     Несколько секунд  все  стояли, замерев. Словно  ожидая какого-то знака,
знамения... Света с потолка? Зычного голоса? Призрачных теней?
     Даже  Мак напрягся,  словно  перед броском.  Корней  нервно  пощелкивал
пальцами. Пампа  оглянулся по  сторонам,  словно  в  окружении...  Загорский
судорожно сглотнул.  Только Уно стоял неподвижно, маленький и взлохмаченный.
Может, он решил, что Странники войдут в него, чтобы заговорить с землянами?
     Ничего не происходило, и прилетевшие  расслабились, готовые повернуться
и возвращаться на корабль, сожалея о потерянном времени...
     И  в  этот  момент  легкое движение привлекло  внимание гостей  города.
Изгибался янтарин.  Фрагмент  стены  выдавливался внутрь полусферой,  словно
растущий  нарыв.  Никто  и   не   понял,   в  какой  момент  сфера  потеряла
симметричность,  изменяясь во что-то  смутно знакомое.  И  вскоре вырост уже
напоминал человеческую фигуру, прозрачно-желтую  и  связанную  со стеной все
утончающимися янтариновыми нитями... Фигура, сходная с человеком лишь общими
контурами, сделала шаг. Второй...  Исчезали нити-связи. Третий... Совершенно
отделившись от стены, янтариновый человек кивнул стоящим перед ним...
     -- Здравствуйте... -- растерянно как-то проговорил Загорский. -- Так Вы
и есть Странник?
     Фигура  продолжала  видоизменяться,  и  вот  уже   на  грубой  "статуе"
вырисовались  глаза, рот...  Черты лица становились  все более совершенными,
словно их дорабатывал невидимый скульптор... На теле  обозначился  костюм  с
галстуком...  А затем  волной  все это оцветилось, и перед ними стоял  самый
обыкновенный землянин, словно пришедший из недалекого прошлого...
     Корней взглянул за спину  визитеру. Стена выпрямилась,  и  не  было  ни
малейшего следа  недавних изменений... Если не считать самого стоящего перед
ними...
     -- Приветствую  и вас, гости... -- ответил незнакомец приятным голосом.
--  Мы давно ждали  этой  минуты... И мне  вдвойне приятно, что  я  говорю с
представителями сразу двух миров, достойных Принятия.
     --  Давно ждали? --  озадаченно  спросил  Максим. --  И  это называется
ожиданием?
     --  Ждали, --  спокойно  ответил незнакомец, --  Не каждая  цивилизация
может додуматься  до той простой  истины, как  позвать нас...  Для этого  не
нужно ни молекулярных ключей,  ни  секретных  позывных... Достаточно  просто
прийти  и  обратиться  к нам  согласно  гостевым  традициям  вашего  мира...
Забавно,  что  эта умная мысль пришла в голову не Бромбергу и не  почтенному
ученику Рудольфа Сикорски, а мальчишке из мира, который вы все считали диким
и необразованным...
     -- Не таким уж и необразованным! -- обиделся вдруг  Пампа,  -- Мы давно
уже не дикари средневековья! У нас даже свой космодром есть...
     --  Есть,  --  улыбнулся  незнакомец,  и  улыбка его  была  открытой  и
искренней, -- Но это в  ваши времена, а Уно -- из прежнего Арканара... И все
же  именно  ему, а не Вам или  Бромбергу пришла  в  голову  эта  мысль... Не
странно  ли? А  ведь  Бромберг, неугомонный Айзек, почти правильно подошел к
нашей   сущности...  Помните   его  Меморандум,  Каммерер?   "Две  реальные,
принципиально различающиеся  возможности.  Либо  остановка,  самоуспокоение,
замыкание на себя, потеря интереса к физическому  миру.  Либо  вступление на
путь  эволюции второго  порядка, на путь эволюции планируемой и управляемой,
на путь к Монокосму.
     Синтез  Разумов  неизбежен.  Он  дарует  неисчислимое количество  новых
граней восприятия мира,  а это ведет к неимоверному увеличению количества и,
главное, качества доступной к поглощению  информации, что, в  свою  очередь,
приводит  к  уменьшений  страданий до минимума  и  к  увеличению радости  до
максимума.  Понятие  "дом"  расширяется  до масштабов Вселенной.  (Наверное,
именно  поэтому  возникло  в  обиходе  это безответственное  и поверхностное
понятие --  Странники.)  возникает новый метаболизм, и как следствие его  --
жизнь и здоровье становятся практически вечными. Возраст индивида становится
сравним  с  возрастом  космических   объектов  --   при   полном  отсутствии
психической усталости. Индивид Монокосма не нуждается в творцах. Он сам себе
и  творец,  и потребитель  культуры.  По капле  воды он способен  не  только
воссоздать образ океана, но и весь мир населяющих его существ, в том числе и
разумных. И все это при беспрерывном, неутолимом сенсорном голоде."
     Вот  такая  вот  цитата... -- незнакомец  улыбнулся,  аж  зажмурился от
удовольствия... --  Эх,  какое  хорошее  начало! И ведь  главное заметил  --
Синтез Разумов!  А  потом  ляп -- и  как  обухом  по  голове: конструируемые
индивидуумы,  суперэгоисты  космического  масштаба! Меньшинство,  обгоняющее
большинство решительно и бесповоротно! Такое ощущение, что начало писал один
человек, а продолжал совершенно другой!
     --  Но ведь  Бромберг  оказался  прав!  --  вскинулся  Каммерер,  --  И
возникшие   Людены   тому  доказательство!  Разве  они   не  приблизились  к
Странникам? Ответь мне!
     --  Нет. Не приблизились. Более того -- они еще  дальше от нас, чем вы.
Навсегда дальше... Они пошли путем Йуругу -- разрозненные Разумы в Свободном
Поиске... Но это не наш путь...
     -- А ваш...
     -- Наш путь  -- единение, синтез Разумов...  Когда каждый, КАЖДЫЙ кроме
своей  собственной  индивидуальности знает и  чувствует  все то, что знают и
чувствуют все остальные, как бы далеко  они ни  были бы рассеяны по свету...
Вот тогда зло действительно становится невозможным...
     -- Но ведь это не отменит меньших зол, -- задумчиво возразил Загорский,
-- Скажем  -- знание, кто кого  любит, все равно не решит проблемы любовного
треугольника...
     --  А  вы  допустите на какой-то  момент такую крамолу,  что моногамные
обычаи,  культивируемые на  Земле  на  продолжении  стольких  веков,  просто
возьмем и  отменим... Останется ли тогда эта  дутая проблема? Ведь решили же
вы  проблемы частной собственности, так почему  же жив по  сей  день  реликт
времен, когда женщину считали  вещью господина-мужчины? И вообще -- что есмь
пол, раса, вид, если вы способны изменять свое  тело как угодно, даже  стать
лучом  звезды,  несущимся  сквозь  пространство,   или  гравитонной  волной,
мгновенно  достигающей самых дальних закутков мироздания?.. Если  сегодня вы
мужчина, завтра девочка, послезавтра голован или тахорг,  а в субботу с утра
решаете вдруг превратиться в травинку или звук пастушьей свирели?
     -- А вы... превращаетесь? -- спросил молчавший до того Уно...
     -- Ну ты же видел, малыш...
     --  Я  так  понял,  что  при  всей  тонкости процесса он идет  какое-то
определенное время... -- хмыкнул Каммерер.
     -- Зачем же? -- брови незнакомца  вскинулись в  удивлении,  -- Просто я
решил, что  мгновенное  появление  испугает вас  и  не позволит вам осознать
связь между нами-ждущими и нами-творящими...
     -- Ждущими?.. -- слово решительно не  понравилось Маку. --  Так значит,
янтарин -- это не  средство коммутации, не строительный материал, а сами вы?
И города ваши, и базы -- они не покинуты, а они и есть -- Странники?
     -- Ну разумеется! Я рад, что вы это уже осознали...
     -- Но почему  вы  выб