Clifford D. Simak "Why Call them Back from Heaven?" 1967
	Клиффорд Д. Саймак "Зачем их звать обратно с небес?"
	перевод: А. Левкин




	1.

	Присяжные радостно зашумели. Принтер выстреливал распечатку
вердикта, строчки ровно ложились на бумажную полосу, затемняли ее.
	Принтер замолк, и судья кивнул клерку. Тот подошел к
Присяжным и принял вердикт. Держа его обеими, по ритуалу, руками,
он повернулся к судье.
	- Подсудимый,- сказал судья,-встаньте лицом к Присяжным.
	Фрэнклин Чэпмэн дрожа поднялся, встала рядом с ним и Энн
Харрисон. Она дотронулась до его руки и сквозь ткань рубашки уловила
легкую дрожь.
	Я должна была выполнить работу лучше, сказала она себе. Хотя,
конечно, этим делом она занималась куда серьезнее, чем многими
другими. Сердце ее лежало к этому человеку, такому жалкому,
попавшему в ловушку. Может быть, думала она, женщина не должна
защищать мужчину в суде. Может быть, раньше, когда присяжные еще
были людьми... Но не здесь, где Присяжными стал компьютер, и
обсуждению подлежат лишь нюансы закона.
	- Теперь,- обратился к клерку судья,-зачтите вердикт.
	Она взглянула на прокурора, сидящего за столом с лицом суровым,
епископским - вполне подобающим судебному процессу. Орудие,
вздохнула она, всего лишь орудие правосудия, как и Присяжные.
	В помещении было сумрачно и тихо, в окна светило заходящее
солнце. Сидевшие в первых рядах газетчики высматривали малейшее
проявление чувств, любое, пусть незначительное движение, жест - любую
зацепку, пригодную для сочинения историйки. Люди с камерами
приготовились запечатлеть тот миг, когда вечность и небытие начнут
бороться на весах.
	Но Энн знала - колебания здесь почти невозможны. Защиту
строить не на чем. Его приговорят к смерти.
	Клерк приступил к чтению:
	- Решение Присяжных по делу "Государство против Фрэнклина
Чэпмэна" состоит в следующем: Чэпмэн обвиняется в преступной
небрежности и вопиющей служебной безответственности, которые
повлекли за собой задержку доставки умершей Аманды Хэккет, что
вызвало полное разрушение тела.
	Утверждение обвиняемого, что он не может нести личную
ответственность за техническое состояние транспорта, представляется
неуместным. Он лично отвечал за доставку тела. Возможно, имеются
лица, также несущие ответственность за допущенную халатность, но
степень их вины не может оказать влияния на данное решение суда.
	Обвиняемый признается виновным по каждому пункту
обвинительного акта. В силу отсутствия смягчающих обстоятельств,
апелляция не предусмотрена.
	Чэпмэн осел и замер на стуле. Он оцепенел, сидел прямо, крепко
сцепив громадные руки, лицо его походило на слепок.
	Он сразу все понял, подумала Энн Харрисон. Поэтому и оставался
таким безучастным. Его не обнадежили ни ее адвокатские хлопоты, ни
уверения. Она старалась поддержать его, но он ей не верил, и был прав.
	- Имеет ли защитник ходатайство? - осведомился судья.
	- С вашего позволения, ваша честь,-ответила Энн.
	Он хороший человек, сказала она себе. Старается быть добрым, а
не получается. Закон не позволяет. Он выслушает, откажет, огласит
приговор, и это - конец. Все очевидно, и апелляции нет.
	Она взглянула на выжидающих газетчиков, посмотрела на
объективы телекамер и ощутила, как кровь пульсирует в венах.
Благоразумно ли, спросила она себя в последний раз, то, что она
намерена сказать? Тщетно да, но есть ли в этом хоть какой-то смысл?
	И тут, колеблясь в нерешительности, она поняла, что не должна
смолчать, ведь это ее обязанность, долг, а не исполнить долг она не
может.
	- Ваша честь,- начала она,- мое ходатайство состоит в том, чтобы
данный вердикт был отменен на основании предвзятости, имевший
место в ходе слушания.
	Обвинитель вскочил с места.
	Судья движением руки приказал ему сесть.
	- Мисс Харрисон,- сказал судья,- я не вполне уверен, что уловил
смысл ваших слов. Что вы имеете в виду под предвзятостью?
	Она обогнула стол и подошла вплотную к судье.
	- Я имею в виду,- продолжала Энн,-что основная улика
связывается с неисправностью транспорта.
	- Согласен с вами,- серьезно кивнул судья.- Но где здесь
предубеждение?
	- Ваша честь,- выдохнула Энн Харрисон,- ведь Присяжные тоже
механические.
	Обвинитель снова вскочил на ноги.
	- Ваша честь! - завопил он.- Ваша честь!
	Судья стукнул молоточком.
	- Я все слышу,- строго заметил он обвинителю.
	Газетчики встрепенулись, они строчили в блокнотах и
переговаривались между собой. Линзы объективов, казалось, засверкали
еще ослепительней.
	Обвинитель сел. Шум стих, в зале повисла мертвая тишина.
	- Мисс Харрисон,- осведомился судья,-значит ли это, что вы
подвергаете сомнению объективность Присяжных?
	- Да, ваша честь. В том, что касается механизмов. Я не утверждаю,
что пристрастность была сознательной, но бессознательное
предубеждение налицо.
	- Смехотворно! - воскликнул обвинитель.
	Судья махнул в его сторону молоточком:
	- Успокойтесь!
	- Да, я повторяю,- продолжила Энн,-могло сказаться
бессознательное предубеждение. И далее, я утверждаю, что любому
механическому устройству недостает качеств, без которых правосудие
невозможно, а именно - чувства сострадания и человеческого
достоинства. Допустим, что закон олицетворяет сверхчеловеческий,
всеобщий правопорядок, но...
	- Мисс Харрисон,- прервал ее судья,-вы пытаетесь читать нотации
суду.
	- Приношу свои извинения, ваша честь.
	- Вы закончили?
	- Да, ваша честь.
	- Что же, отлично. Я отклоняю ваше ходатайство. Имеются ли
другие?
	- Нет, ваша честь.
	Она вернулась на свое место, но осталась стоять.
	- В таком случае,- сказал судья,- не вижу причины откладывать
вынесение приговора. Впрочем, подобными полномочиями я и не
обладаю. В таких случаях закон высказывается вполне определенно.
Обвиняемый, встаньте.
	Чэпмэн медленно поднялся.
	- Фрэнклин Чэпмэн,- начал судья,- по приговору суда вы
признаетесь виновным без права на апелляцию и лишаетесь сохранения
вашего тела после смерти. Однако никоим другим образом ваши
гражданские права ущемлены не будут.
	Он стукнул молотком.
	- Суд окончен.



	2.

	Ночью кто-то написал лозунг на стене из красного кирпича.
Крупная, исполненная желтым мелом, надпись вопрошала:
	~@ЗАЧЕМ ИХ ЗВАТЬ ОБРАТНО С НЕБЕС?~@
	Дэниэл Фрост пристроил свою изящную двухместную машину из
стоянке возле Нетленного Центра, вышел и с минуту разглядывал буквы.
С недавних пор таких воззваний стало появляться довольно много, и
ему, отчасти из праздного любопытства, хотелось бы узнать, в чем тут
дело. Маркус Эплтон, наверное, объяснил бы ему, только Эплтон - шеф
отдела безопасности Нетленного Центра и человек занятой, так что в
последнее время Фрост видел его лишь пару раз. Конечно, если
происходит нечто существенное, Маркус, разумеется, в курсе. Трудно
представить, успокаивал себя Фрост, что Маркус может быть о чем-либо
не осведомлен.
	К нему подошел работник автостоянки:
	- Доброе утро, мистер Фрост,-поприветствовал он, поднеся руку к
козырьку.- Улицы, похоже, нынче забиты.
	Да, в самом деле. Магистрали были переполнены небольшими
машинами, схожими с той, которую припарковал Фрост. Их плавные,
изогнутые кузова сверкали на утреннем солнце, и до стоянки доносилось
слабое электрическое гудение множества моторов.
	- Как обычно,- кивнул Прост.- Кстати. Вы бы взглянули на задний
бампер. Ткнулся там кто-то.
	- Может, ему и досталось,- хмыкнул служащий. - Погляжу,
конечно. А как насчет подвески, я могу заняться.
	- Да ведь там все в порядке,-поморщился Прост.
	- Все равно, проверю. Много времени не отнимет, а к чему
рисковать.
	- Да, вы правы,- вздохнул Прост.-Спасибо, Том.
	- Нам вместе работать,- ответил тот.-Как это было: "Берегите
друг друга!". Правильный девиз. Кажется, его сочинил кто-то из вашего
отдела?
	- Да,- согласился Прост.- Не так давно. Девиз соучастия, одно из
наших лучших достижений.
	Он нагнулся, прихватил с сиденья портфель и сунул его под
мышку. Изнутри портфель распирал пакет с ленчем. Прост ступил на
эскалатор, направляясь к одной из площадок, окружавших громадное
здание Нетленного Центра. На эскалаторе он, как обычно, по
непонятной для самого себя причине, запрокинул голову и прилип
взглядом к устремленной ввысь громаде. Бывало, в непогоду вид на
здание закрывали облака, но в ясный день конструкция стремилась в
поднебесье, и верхние этажи словно растворялись в голубой дымке.
Взглянув на сооружение, всякий ощущал головокружение при мысли, что
создано это человеческими руками.
	Фрост покачнулся и вовремя пришел в себя. Не следовало бы так
заглядываться, попенял он себе. Или, по крайней мере, подождать с этим
до площадки. Эскалатор шел всего в двух футах над землей, но, если не
глядеть под ноги, то можно упасть и сломать себе шею, ничего
невозможного в этом нет. Фрост в сотый раз изумился, отчего никому не
пришло в голову оградить эскалатор перилами.
	Он доехал до площадки, сошел с эскалатора и присоединился к
густой толпе, стремящейся в здание. Прижимая к себе портфель, он
старался хоть как-то уберечь свой ленч, хотя знал, что шансы невелики -
в толчее пакет всякий раз превращался в лепешку.
	Может быть, прикинул он, сегодня стоит обойтись без обычного
молока? Раздобыть к ленчу стакан воды, этим и ограничиться. Фрост
облизал пересохшие вдруг губы. Или можно сэкономить на чем-то
другом? Очень уж он любил ежедневный стакан молока...
	Впрочем, не в молоке дело, надо изыскать способ возместить
стоимость ремонта машины. Эта трата не была запланирована и могла
расстроить бюджет. А если Том установит, что надо чинить подвеску, то
вот и еще один расход.
	Фрост беззвучно застонал.
	Но, разумеется, он сознавал, что человек ни имеет права
рисковать, и не только на дороге.
	Ничего, что могло бы угрожать жизни! Никаких опрометчивых
затей, никакого альпинизма, никаких полетов - только на практически
безопасном вертолете, никаких автогонок и кровожадных видов спорта.
Главное - надежность; ровность хода эскалаторов, ступеньки из
эластичного материала - все, чтобы исключить несчастный случай. Даже
воздух огражден от загрязнения: заводские дымы фильтруются, машины
не чадят допотопным горючим, но работают на вечных батареях,
приводящих в движение электромоторы.
	Первая жизнь человека должна быть очень долгой, ведь это его
единственная возможность составить себе капитал для следующей. И
поскольку цель общества состоит именно в том, чтобы добиться ее
максимального продления, то нельзя допускать, чтобы
неосмотрительность или тяга к чрезмерной экономии (вроде
постоянного желания избежать ремонта машины) отняли годы,
необходимые для накопления средств, предназначенных для жизни
второй.
	Медленно продвигаясь вперед, он вспомнил, что сегодня
совещание, так что придется убить час, а то и больше, выслушивая
обычные разглагольствования Б.Д. об общеизвестных истинах. Когда же
Б.Д. закончит, то уже руководители отделов и групп проектирования
заведут разговор о своих проблемах, которые они вполне в состоянии
разрешить и самостоятельно, но говорить о которых все равно станут -
затем лишь, чтобы продемонстрировать свою преданность делу. Пустая
трата времени, вздохнул Прост, но как ее избежать? Вот уже несколько
лет, начиная с тех пор, как он возглавил отдел общественной
информации, каждую неделю приходилось убивать время на
совещаниях, ерзая при мысли о делах, скопившихся на его столе.
	Маркус Эплтон, подумал он, вот - единственный среди нас с
характером. Совещаний тот избегал. Впрочем, он мог себе это
позволить. Отдел безопасности - дело особое. Чтобы быть эффективной,
безопасность должна располагать большей свободой, нежели остальные
отделы Нетленного Центра.
	Когда-то, вспомнил Фрост, ему хотелось обсудить на совещаниях
и проблемы своего отдела. Но искушению он не поддался, и теперь был
этому рад: все советы и предложения, как правило, оказываются полной
ерундой. И, уж конечно, его жалобы не помешали бы сотрудникам
других отделов сваливать на него работу, хоть мало-мальски имеющую
отношение к его компетенции.
	Главное, не уставал убеждать себя Фрост, делать свое дело,
держать язык за зубами и сохранять всякую идущую в руки денежку.
	Он задумался, кто именно сочинил лозунг на красной кирпичной
стене. Такой он видел впервые, лозунг был удачнее предыдущих, и Прост
с удовольствием привлек бы к работе человека, который его придумал.
Но искать автора - напрасный труд. Это, наверняка, работа Святых, а
они - ребята упрямые. Фрост не мог понять, чего они добиваются,
противопоставляя себя Нетленному Центру. Ведь Центр не действует
против чьей-либо веры, Центр просто реализует долгосрочную
биологическую программу, основанную исключительно на научном
подходе.
	Он поднялся по ступенькам, медленно протиснулся внутрь и
оказался в вестибюле. Держась правой стороны, Фрост постепенно
приближался к киоску, где торговали табаком, наркотиками и всякой
всячиной.
	У прилавка с наркотиками, как обычно, не протолкнуться. По
дороге на службу люди заходят сюда, чтобы приобрести пилюли грез -
галюциногены, которые доставят им вечером несколько приятных часов.
Фрост наркотики не употреблял и употреблять не собирался, ему это
казалось глупой тратой денег. Тем не менее он допускал, что есть люди,
которым необходимо компенсировать недостаток тех волнений и
страстей, что были привычны когда-то - когда смерть постоянно дышала
человеку в затылок, окончательная смерть. Для таких людей жизнь,
наверное, бесцветна, скучна; они не знают стремления к цели, забыли о
ней - об этой прекрасной цели, забыть, что их теперешняя жизнь - лишь
время подготовить себя к вечности.
	Продираясь сквозь толпу, он, наконец, достиг киоска.
	Чарли, его владелец, завидев приближающегося Фроста, извлек из-
под прилавка кляссер с марками.
	- Доброе утро, мистер Фрост,-приветствовал он.- Есть кое-что
специально для вас.
	- Снова Швейцария, как я вижу,-хмыкнул Прост.
	- Чудесные марки,- убежденно сказал Чарли. - Рад, что их купите
именно вы. Через сто лет не пожалеете.
	Прост взглянул на правый нижний угол кляссера. 1.30 - было
написано там карандашом.
	- Сегодня,- прикинул Чарли,- они стоят доллар восемьдесят пять.



	3.

	Ночью ветер снова повалил крест. Беда в том, размышлял поутру
Огден Рассел, протирая глаза от гноя, что песок ненадежен. Если бы
найти подходящие валуны и навалить их у основания, тогда речной
ветер ничего не сможет сделать.
	Надо что-то предпринять, ведь не подобает кресту столь жалко
крениться при всяком порыве ветра. Не соответствует это ни святости
символа, ни набожности воздвигшего крест.
	Сидя на песке, слушая веселое утреннее журчание реки, Рассел
думал о том, мудро ли он поступил, избрав этот островок для своего
одиночества. Одиночество ему удалось, но все же явно чего-то
недоставало. Комфорта, вот чего. Но ведь, напомнил он себе, я искал
здесь не комфорт. Комфорт остался там, в мире, от которого он
отвернулся. Но он отринул и это, и многое другое - в поисках чего-то
более возвышенного и значительного, в поисках того, чье существование
ощущал, но все никак не мог обрести.
	- Но, Господи, я ведь старался! - простонал он.- Боже мой, я ведь
так старался!
	Он встал и очень осторожно потянулся, все тело ломило от речной
сырости, от ветра, от ночевок под ветхим одеялом. Да и как согреться,
вся его одежда лишь старые, отрезанные выше колен брюки.
	Он потянулся и стал размышлять, следует ли заняться крестом до
молитвы или молитва будет услышана и так. Наконец он решил, что
крест есть крест, и не важно - установлен он или лежит на песке.
	Стоя над рекой, он боролся с навязчивыми мыслями, пытаясь
заглянуть себе в душу, проникнуть в вечную тайну мира, скрытого еще
глубже души - вечно неуловимого и непостижимого. Но озарение не
возникало, ответ не приходил, не приходил никогда. А сегодня хуже
прежнего; единственное, о чем он мог думать в это утро - обожженная,
шелушащаяся кожа, ссадины от долгого стояния на коленях, голодные
спазмы в желудке, и самое главное - попалась ли рыба на крючки
расставленных с вечера снастей.
	И если теперь, после месяца ожидания, думал он, ответа все еще
нет, то его, наверное, просто не существует, и я ошибся в выборе пути,
взывая к несуществующему, к несуществовавшему никогда Богу. А
может, я звал не тем именем...
	Хотя имя не может иметь никакого значения. Имя - это только
имя, не более. Символ. Ведь, напомнил он себе, то, что я ищу, это просто
- понимание и вера, глубина веры и мощь понимания, присущие людям и
прежде. Для веры, несомненно, должно быть основание, и это основание
можно отыскать. Не могло же ошибаться все человечество. Любая
религия всегда нечто большее, чем просто вымысел человека, желающего
заполнить мертвую пустоту своего сердца. Даже неандертальцы
хоронили умерших лицом к восходу, кидали в могилу горсть красной
охры - символ второй жизни, клали рядом с мертвецами их оружие и
украшения - то, что понадобится им в будущем существовании.
	Он должен узнать! Он заставит себя узнать! И он узнает,
проникнув в тайны естества.
	Жизнь, размышлял он, нечто-большее, чем пребывание на этой
земле, пусть даже сколь угодно долгое. Кроме пробужденной,
обновленной и бессмертной плоти должна существовать и какая-то
другая вечность.
	Сегодня, сейчас он заново посвятит себя поиску. Он будет дольше
стоять на коленях, искать будет глубже и, кроме поисков, не допустит в
свою жизнь более никого - и его день настанет! Где то там, в будущем,
есть час и мгновение, когда он обретет ясность и веру, но никому не
ведомо, когда этот час настанет - может быть, он уже близок.
	Для этого ему понадобятся все силы, поэтому надо подкрепить
плоть - немедленно, еще до молитвы. И тогда подкрепленный, с новыми
силами он отправится на поиски истины.
	Обогнув песчаный карьер, он дошел до ив, к которым были
привязаны лески и потянул за них. Они легко вышли из воды и оказались
пустыми. Мощный приступ голода скрутил его тело. Что ж, опять
придется довольствоваться моллюсками. От этой мысли он ощутил
тошноту.



	4.

	Б.Д. резко постучал карандашом по столу, подавая сигнал к
началу совещания. Благожелательно оглядев присутствующих, он
обратился к Эплтону:
	- Рад видеть вас, Маркус. Вы у нас гость не частый, видимо, что-то
серьезное?
	- Да, Б.Д.,- хмуро ответил Эплтон радушному Б.Д.- Проблема есть,
и она не только моя.
	- А как у нас дела с кампанией по бережливости, Дэн? - Б.Д. кинул
взгляд на Фроста.
	- Продвигаются,- ответил тот.
	- Рассчитываем на вас.- Б.Д. стал серьезен.- Кампания должна быть
эффективной. Я слышал, что капиталовложения в монеты и марки
продолжают расти...
	- Беда в том,- начал оправдываться Фрост,- что марки и монеты
очень удобны для долговременных вложений ...
	Питер Лэйн, казначей, нервно заерзал на стуле:
	- Чем скорее вы добьетесь хоть чего-то, тем лучше. Падает спрос
на наши акции.-Лэйн недовольно оглядел собравшихся и произнес таким
тоном, словно это было ругательство:- Марки и монеты ...
	- Мы могли бы положить этому конец,-заметил Маркус Эплтон.-
Одно слово и никаких там памятных, юбилейных, благотворительных и
прочих коллекционных выпусков.
	- Но вы забываете,- повернулся к нему Фрост,- что дело не только в
марках и монетах. Ведь есть еще и живопись и фарфор, и многом другое.
Да что угодно может возрасти в цене за короткое время! Торговлю не
остановишь.
	- Ничего мы не будем останавливать.-резко вмешался Б.Д.- И так
уже полно разговоров о том, что мы хотим завладеть миром.
	- Думаю, что именно эти разговоры активизируют Святых. Какие-
то они неприятные, хоть ничего особенного и не вытворяют,- заметил
вице-президент Карсон Льюис, руководитель технологического отдела.
	- Сегодня появилась новая надпись,-заявил Лэйн.- Весьма удачная,
кстати.
	- Уже нет,- процедил сквозь зубы Эплтон.
	- Я понимаю, что уже нет,-съехидничал Лэйн.- Но бегать за этими
людишками с ведром и тряпкой - как-то несерьезно.
	- Не думаю,- скептически отозвался Льюис,- что возможны какие-
либо другие меры. Идеально было бы покончить с ними раз и навсегда,
но вряд ли это возможно. Впро