?
   - Иан? Я здесь, в точке, а ты где?
   - Преследую Сигэцу.  Подожди,  я  не успею сказать,  С трудом тебя нашел,
кто-то,  закрыл эфир. Почему не отвечает Щербаков? Лети к нему. Сейчас я его
возьму.
   - Кого? - Сигэцу. Меня выбросило.
   - Как - выбросило?
   - Я...- И тут связь оборвалась.
   - Алло, Иан! - крикнул я. - Иан! Сайко! Иан, где ты?
   Никто не отзывался.  Я подхватил излучатель и бросился к ракетолету. Судя
по  последним словам Иана,  Сигэцу обнаружен.  Если Иан сказал,  что накроет
его,  значит,  так оно и будет. Но происходит что-то непонятное... Иан прав:
мне нужно срочно лететь к Щербакову.  Забравшись в ракетолет,  я взглянул на
Уну.  Она покачала головой:  все так же,  здесь ничего не произошло.  Я сел,
нажал  кнопку,   поднял  аппарат.  До  Щербакова  лететь  несколько  секунд;
мелькнули,  сливаясь,  верхушки  деревьев.  Ракетолет завис  над  точкой.  Я
включил громкоговоритель.
   - Павел Петрович, я над вами. Вы слышите меня? Спускаюсь.
   На земле я оказался почти мгновенно. Спрыгнул вниз прямо из люка и тут же
увидел Щербакова.  Он лежал метрах в десяти,  в кустах.  Лицом к земле. Поза
его мне сразу же не понравилась.  Я вгляделся:  ожогов как будто нет. Ранен?
Нет,  следов пуль не было. Парализован? Кинулся к нему, присел. Вдруг понял:
я  не решаюсь переворачивать тело.  Щербаков лежит не шевелясь,  правая рука
вытянута вперед,  левая подогнута.  Дотронулся до щеки -  холодная.  Услышал
стук собственного сердца.  Щербаков умер?  Этого не может быть, этого просто
не может быть,  чтобы он был мертв.  Я пригнулся.  Было похоже, что Щербаков
спит,  только с  открытыми глазами.  И  вдруг я  увидел на  его шее,  слева,
толстый синий  рубец.  Сразу вспомнилось:  "орэй" -  поклон.  Прием японской
борьбы.  Точно  такой  же  след  оставил Сигэцу на  шеях  Щуплого и  Куцего.
Выходит,  Иан был прав:  Сигэцу действительно находился рядом со Щербаковым.
Но Щербаков его не заметил, почему не заметил - это уже другой вопрос.
   - Влад? Что случилось? Что с тобой?
   Это спустилась Уна.  Осторожно подошла,  покосилась на тело.  Вернулась и
принесла мешок. Мы спрятали в него тело, перенесли в ракетолет. Я поднялся в
воздухи включил аварийный вызов.  Нет,  эфир  по-прежнему молчал.  Развернул
машину по пеленгу, и в это время Уна тронула мое плечо:
   - Смотри.
   Я  взглянул  вниз.  Чуть  поодаль,  километрах в  пяти,  горел  лес.  Над
джунглями стелились клубы серо-черного дыма, изредка прорывалось пламя. Пока
участок пожара небольшой, но наверняка он расширится. Я сверился: точно, это
то  место,  где  стоит аппарат Иана.  Через несколько секунд мы  зависли над
пожаром и увидели старый ракетолет.  Он внизу,  по виду с ним все в порядке.
Стволы вокруг повалены так,  будто их снесло ураганом.  Вдруг я  понял,  что
здесь  совсем  недавно  произошла  схватка.   Именно  схватка.   На   боевых
излучателях, Поэтому и повалены стволы, ведь боевой луч срезает, как спички,
самые толстые деревья.
   Я влез в скафандр, выбросил трап, спустился. Подошел к ракетолету Сигэцу.
Люк  открыт,  трап спущен.  Забравшись в  машину,  осмотрел отсеки -  пусто.
Спустился вниз,  пошел  по  пожару,  разгребая носками вспыхивающие головни.
Мертвое  тело.   Рядом  блеснули  металлические  шарики.   Кажется,  остатки
приборов;  так расплавить металл может только боевой разряд. Человек поражен
боевым излучением,  вот только кто это?  Иан?  Сигэцу?  Огляделся.  Вдали, у
груды сваленных стволов,  еще одно тело.  Подошел. Лицо осталось нетронутым.
Сигэцу.  Он смеется, обнажив зубы. Да, я хорошо помню его резцы: крупные и у
десен пожелтели.  Рядом, у правой руки, короткая трубка с рукояткой, похоже,
излучатель Иана.  Непонятно только,  как он оказался у "президента"? Значит,
там лежит Иан?
   Все-таки  нужно взглянуть правде в  глаза.  Сайко убит.  Погиб второй мой
товарищ,  лучший  патрульный Орбитальной,  весельчак,  никогда не  унывающий
шутник. Как и обещал, он все-таки настиг Сигэцу, но и сам сражен.
   И все же кто сжег Иана? "Президент"? Но ожоги на его теле очень похожи на
следы работы излучателя.  Значит, излучатели были пущены в ход одновременно?
Такое вполне могло случиться.  Могло,  но все-таки это маловероятно.  Скорее
сначала Сигэцу  поразил Иана.  Он  опередил его,  каким-то  образом захватив
излучатель.  А потом? Потом сам получил заряд. Но, может быть, первое тело -
не Иан?  Тогда кто?  Тот,  кого мы ищем, резидент Корпорации? В таком случае
где Иан?  Нет,  пока я не могу разобраться,  что произошло.  Так что,  может
быть, Иан все-таки жив?
   Я включил аварийный вызов:  надежды никакой,  но так хотелось верить, что
Сайко жив. Прошла минута, другая - никто не отзывается.
   Да,  вероятнее всего,  если  рассудить,  Иан  все-таки убит.  Может быть,
резидент  и  Сигэцу  убил?  Потом  подбросил  излучатель.  Для  того,  чтобы
запутать,  посеять сомнения.  Пока, по крайней мере, он своего добился. Если
это  так,  теперь  я  один  против резидента,  профессионального разведчика,
отлично оснащенного технически.  Может быть,  он  сейчас наблюдает за  мной,
даже  находится где-то  рядом.  Я  встал,  огляделся:  на  выжженной пожаром
пустоши догорают деревья,  трещат  и  вспыхивают головешки.  Два  ракетолета
стоят чуть поодаль,  рядом, на открытом пространстве. Пламя далеко, метрах в
сорока за ними. Кажется, мне здесь больше делать нечего. Я подошел к Сигэцу,
взял излучатель, взглянул последний раз на "президента".
   Подойдя  к  ракетолету,  подхватил выброшенный Уной  трап.  Ясно,  старый
ракетолет можно передать Лайтису и,  его людям. Надо будет с ними связаться.
Поднявшись,  задраил люк, стал снимать скафандр. Уна помогла отвинтить шлем,
спросила тихо:
   - Они что - друг друга? Почему ты молчишь? Это Сигэцу и Иан?
   - Да, мне кажется, их убил тот, кого мы ищем. Резидент Корпорации.
   - Что он собою представляет?
   - Я  его не видел,  хотя все время ощущаю его руку.  Он может становиться
невидимым,  может  перемещать предметы,  может  закрывать эфир.  В  каких-то
случаях мои приборы оказываются бессильными.
   Уна все еще смотрела мне в глаза, покусывая губы.
   - Вот что, Влад, надо срочно лететь к отцу.
   Филипп Моон по-прежнему был небрит,  на  нем была та же майка-безрукавка.
Кажется,  он недавно ел:  в рыжих усах застряли крошки. Моон провел рукою по
усам.
   - Подождите. Я не очень хорошо понял, чего вы от меня хотите?
   В  пещере,  оборудованной одновременно как  кабинет  и  спальня,  сухо  и
прохладно.   Жужжит  кондиционер.   Может  быть,  настоящего  уюта  нет,  но
обставлена пещера вполне прилично.  Моон разместился в надувном кресле,  Уна
на ящике с книгами, я на стуле. Уна, вздохнув, уперлась ладонями в колени:
   - Он просит помощи.
   - Уна права: я прошу помочь нам.
   - Кому именно "нам"?  -  Моон поднял бровь;  она была густой,  темной,  с
редкими седыми волосками.
   - Мне.
   - Чем именно помочь?
   - Я  должен найти резидента.  -  Мне  казалось,  Моон сейчас опять что-то
выкинет.
   - Резидента?
   - Да,  резидента Корпорации.  Я  обращаюсь к  вам,  потому что  создалась
критическая ситуация. Я потерял товарищей. Мне нужна ваша помощь.
   - Вот  что,  молодой человек.  Не  хочу на  вас сердиться.  Не  хочу,  вы
понимаете?  Вы  мне  понравились прошлый раз.  Ну  и...-  Моон  помолчал.  -
По-моему,  моя дочь к вам неравнодушна. Все это так, но... Во-первых, сильно
сомневаюсь, чтобы здесь, на Иммете, мог быть какой-то резидент. Но даже если
он  и  есть,  почему я  должен его выявлять?  Занимайтесь этим сами.  Что же
касается Сигэцу -  он практически безопасен.  Сумасшедший,  только и  всего.
Буйный ли,  тихий,  но обыкновенный сумасшедший.  Пусть себе тешится,  вреда
планете он не причинит.  Рано или поздно он все равно умрет. А не умрет - им
займутся психиатры...
   - Сигэцу мертв...-  Уна встала.- Опасность угрожает не только Иммете. Она
угрожает ксиллу. Этот человек оснащен, понимаешь?
   - Интересно, чем это он может быть оснащен?
   - Всем! У него блокада пространства.
   - Ну,  ну,  не пугайте меня.  Не нужно. Слава богу, человечество до этого
еще не дошло.  И вряд ли когда-нибудь дойдет.  К счастью. Ну-ка, ну-ка, Влад
,он  впервые назвал меня по  имени.-  Ну-ка,  объясните мне,  что  там было?
Только, пожалуйста, коротко. Не нужно подробностей, только о самом главном.
   Я коротко рассказал о непонятных перемещениях поля излучателя,  о Сигэцу,
блокаде эфира.  И закончил описанием смерти Щербакова,  Иана и Сигэцу. После
моего рассказа Моон долго молчал. Вдруг стукнул кулаком по ящику:
   - Н-да...  Втравили вы меня в историю. - Встал, сделал несколько шагов по
пещере.-  Ничего интересного здесь, конечно, нет. И блокады никакой нет - ни
времени,  ни пространства.  Но...-  Он покачал головой.- Занятно все это. Ум
чувствуется. Сложный человеческий ум. Такой, что даже я - я, Моон ,- не могу
ничего понять.-  Он резко повернулся.-  Что, думаете, за печенку меня взяло?
Разобраться  хочу?   Да  нет!   Нет!   -   Он  сел  в   кресло,   взялся  за
голову.Опасность...  Настоящая опасность. Влад, мне плевать на резидента, но
я чувствую опасность. Для себя, для вас. Но прежде всего - для своей дочери.
И  зачем вы  меня во  все это втравили?  Ведь разбираться придется.  Тратить
серое вещество. А жаль... Жаль его тратить на эти пустяки.
   - Папа, это не пустяки. Это - ксилл.
   - Ты права.  Совершенно права. Это - ксилл. Поэтому придется разбираться.
Вот что,  Влад,  давайте-ка  обо всем сначала.  И  подробно.  Вы понимаете -
подробно, ничего не упуская?
   Я рассказал все подробно. Выслушав, Моон хмыкнул:
   - Давно не  приходилось заниматься такими пустяками.  Ладно.  У  вас есть
дела?
   Я вспомнил: надо связаться с Лайтисом. Уна посмотрела на отца:
   - Папа, может быть, я покажу ему? А? Ну, пап, пожалуйста?
   Моон нахмурил брови, подумал.
   - Хорошо,  покажи.  Все равно он должен это знать.  Но главное - оставьте
меня одного. По крайней мере, до завтрашнего дня. Тут есть кое-какая работа.
   Мы с  Уной шли,  прижимаясь к  скальной стене.  Внизу пенилось море.  Уна
остановилась около  одной из  впадин,  которые изредка возникали в  сплошном
гранитно-базальтовом массиве.  Я  всмотрелся:  обычная впадина,  таких здесь
много. Трехметровое углубление, небольшое ущельице. Лишайники, мох.
   - Место,  которое я  тебе сейчас покажу,  знают только двое:  я  и  отец.
Запомни это и считай,  что тебе повезло.  Тут вход,  вернее, начало входа. -
Уна спрыгнула.- Давай, здесь невысоко.
   Спрыгнув следом, я увидел, что ущельице переходит в узкую, не шире метра,
щель.  Уна кивнула мне -  смелей!  -  и вошла в щель. Лаз петлял, в нем были
свои тупики,  скрытые ходы.  Два раза траншею пересекал ручей.  Метров через
двести скалы наверху сдвинулись, образовав тоннель. Уна обернулась:
   - Ничего не чувствуешь?
   - Что я должен чувствовать?
   - Мы  пойдем  в  ксилловую пещеру,  Там  мощное излучение,  целые  пласты
минерала.   Привычки  у   тебя  нет,   поэтому  приготовься.   Будет  легкое
головокружение,  может быть, даже обморок - ты ведь не привык. Не бойся, это
недолго,  минут пятнадцать,  потом пройдут.  Во  второй раз уже легче,  а  в
третий ничего не почувствуешь.  Излучение целебное, просто организм не сразу
привыкает к концентрации.
   Я так и не понял,  с какого момента потерял сознание. Когда открыл глаза,
все  вокруг по-прежнему плыло  и  кружилось.  Голубые стены,  искры на  них,
рассеянный свет. Уна, сидящая передо мной на корточках. Увидев, что я пришел
в себя, она вздохнула.
   - Ну как? В порядке?
   - Вроде.  -  Я огляделся.  Передо мной была небольшая пещера,  около пяти
метров в  диаметре и  трех в  высоту.  Изредка в изломах минерала вспыхивали
блестки. Я посмотрел на Уну.
   - Это ксилл?
   - Ксилл.
   - Но это же... Это же несметное богатство.
   Я взял один из камней:  он был тяжелым, около двух килограммов. Посмотрел
сквозь него на свет:  в  глубине тлели угольки.  Да,  это ксилл.  Но я  и не
представлял, что встречаются такие крупные куски.
   Уна прошлась по пещере, тронула стену.
   - Проблема ксилла - в его обработке. Минерал очень твердый, ничего тверже
в  природе пока не  встречалось.  Так вот,  отец рассчитал,  что ксилл можно
расколоть обычном вибратором, вставив туда карат ксилла. Надо только найти в
пластах особые участки,  отец назвал их  "слабыми точками".  Сначала он  все
обосновал теоретически, а потом...- Она тронула носком один из камней. - Все
эти камни отколол отец.
   Я   прошелся  по   пещере,   осматривая  и   трогая   стены.   Изредка  я
останавливался,  вглядываясь в  переливающиеся голубыми окалинами изломы,  и
шел дальше.  Казалось,  время остановилось,  я бесконечно изучал то сплошной
монолит,  то  сверкание голубых и  белых искр в  выступавших кристаллах,  то
вдруг меня  начинали привлекать крохотные щербинки и  трещины.  Наверное,  я
ходил бы  так без конца,  до вечера,  до ночи,  если бы не осторожный кашель
Уны.
   Мы вышли из пещеры,  пробираясь по траншее к  карнизу.  В моих глазах еще
долго вспыхивали и гасли голубые и белые светляки.
   Ракетолет стоял  наверху,  на  скалах,  над  самой  бухтой.  Поднявшись в
воздух, я отбросил колебания, включил бортовую связь и стал вызывать Лайтиса
на условленной волне.  Если резидент знает и  эти частоты,  это будет уже за
гранью реального. Лайтис не отзывался. Уна кивнула:
   - Смотри. Пожар погас.
   Внизу,  среди сплошной зелени, километрах в десяти чернело пятно овальной
формы.  Дыма по  краям не  было.  В  полном молчании мы  долетели до  самого
черного пятна. Пока мы летели, наступили сумерки, пришлось включить бортовые
прожекторы. Снизившись, я высветил край выгоревшего овала и сразу же увидел,
что ракетолета Сигэцу нет.  Уна вглядывалась в темноту,  за край освещенного
пространства,  но я  хорошо понимал:  если аппарата нет на старом месте,  мы
вряд ли его найдем.  Я  облетел пустошь,  вернулся и  завис над местом,  где
ракетолет стоял раньше.  Там что-то  было.  Я  опустился до  метра и  увидел
следы. Несколько клочков зеленой травы, сохранившихся под шасси.
   Да,  ракетолет исчез. Мы с Уной вернулись к бухте. Оставив свой ракетолет
на обычном месте,  на скале,  спустились вниз.  У берега я увидел Моона,  он
стоял у самой воды.  Когда мы подошли ближе,  Моон покосился в нашу сторону,
скривился и отошел.  Уна молча показала рукой:  подожди.  Подошла к отцу,  я
услышал, как она спросила:
   - Что, пап? Ничего?
   - Плохо дело,-  негромко ответил Моон.  -  Опасность есть,  а я ничего не
могу понять.
   Он вжал голову в плечи, задрал подбородок, будто изучал звезды. Кашлянул,
посмотрел в мою сторону. Отвернувшись, постоял немного и ушел.
   Утром я спустился к морю.  В бухточке было пусто,  по песку ходили чайка.
Увидев меня,  покосилась,  нехотя перелетела на  один из  громоздившихся над
водой камней.  Я  разделся,  быстро зашел в  воду,  наспех окунулся.  Тут же
вышел,  косясь на  лежащее у  воды  оружие.  Неплохо,  конечно,  поплавать и
понырять хотя бы
   у  берега,   но  хватит  сюрпризов.  Довольно  того,  что  было.  Натянул
комбинезон и услышал шаги по песку. Моон вышел на берег, кивнул мне, вошел в
воду, присел на корточки. Стал шумно умываться. Пригоршнями зачерпывал воду,
бросал ее в  лицо,  отфыркивался.  Посмотрел на море,  с  хрустом потянулся.
Вышел на  берег и  некоторое время стоял,  греясь под солнцем.  Посмотрел на
чайку - она все сидела на камне.
   - Я слышал, вы были в пещере?
   - Был.
   - Но Уна как будто вам ничего не объяснила? Так ведь?
   - Да. Она сказала, что вы...
   - Она сказала,  она сказала! У вас она все время что-то говорит... Ладно,
идем.
   Моон стал карабкаться наверх,  привычно находя уступы и ловко хватаясь за
ветки.  Подождав,  я  полез  за  ним.  Взобравшись на  знакомый  карниз,  мы
двинулись к ущельицу,  дойдя до него,  спрыгнули.  Потом, углубившись в лаз,
долго петляли по траншее. Перед входом в грот Моон оглянулся:
   - Как вы перенесли это в прошлый раз? Терпимо?
   - Терпимо.
   - Сейчас будет легче, потом вообще адаптируетесь. Давайте.
   Мы вошли в  пещеру.  Предупреждая воздействие ксилла,  я  присел и  через
несколько минут почувствовал привычную слабость.  На  этот раз я  постарался
прийти в себя как можно скорей. Обморок был коротким. Открыв глаза, я увидел
Моона.  Он  сидел  на  корточках и,  зажав  коленями большой  кусок  ксилла,
настраивал анализатор. Заметив, что я очнулся, бросил:
   - Вообще,  можно  и  без  анализатора,  смотря какой  у  вас  коэффициент
интеллекта.
   - При чем тут коэффициент?
   - Но с анализатором верней, вдруг у вас с воображением туго.
   - Вы о чем?
   - Сейчас  поймете.  Положив анализатор у  ног,  Моон  прошелся по  гроту.
Остановился, поднял камень, протянул мне:
   - Посмотрите. Постарайтесь увидеть в нем что-нибудь.
   - Где - там? В камне?
   - Да, в камне.
   Я  старательно вглядывался в  излом  ксилла.  В  камне  только вспыхивали
искры,  и  ничего больше.  Кажется,  сейчас я  думал  о  том,  какой у  меня
коэффициент интеллекта, а не о ксилле.
   - Ну как, Влад?
   Я почувствовал досаду. Неужели у меня ничего не получится?
   - Н-не знаю...
   - Видите что-нибудь?
   - Пока ничего.
   - Забудьте обо всем.  Станьте самим собой.  В  эти минуты все постороннее
мешает.
   Я  вглядывался еще  около минуты,  но  в  куске минерала опять лишь слабо
вспыхивали блестки.  Я слышал,  как рядом дышал Моон.  Кажется, он переживал
сейчас больше, чем я сам. Спросил:
   - Ну что? Не видно?
   Я опустил камень.
   - Не видно.
   - И все-таки, Влад, мне очень не хочется прибегать к анализатору.
   Я  снова  взял  камень и  стал  вглядываться,  стараясь забыть обо  всем.
Разглядывая монотонные блестки,  я  уже  потерял надежду,  как  вдруг что-то
увидел. Очертания лица, глаза, брови. Кажется - человеческое лицо. Да, точно
- это было человеческое лицо. Мелькнув на секунду, оно тут же исчезло.
   - Ну как?  -  спросил под ухом Моон,  но я,  захваченный тем, что увидел,
лишь сказал хрипло:
   - Подождите... подождите, Моон...
   - Жду, жду... - Эти слова я еле расслышал. В глубине камня опять возникло
лицо,  мутно  проступающее сквозь  блестки.  Сначала это  было  просто лицо,
глаза,  нос,  рот,  овал.  Потом блестки ушли,  детали прояснились. Я увидел
свисающий углом колпак с шариками. Попытался уяснить, кто же это все-таки, и
наконец понял.  Это же клоун.  Да, у изображения все, что полагается клоуну:
огромная нарисованная улыбка, круглые пятна щек, грустные брови уголком. И -
глаза. Я вдруг понял, что главное в этом лице глаза. Печальные, полные боли.
Изображение было  неподвижным,  но  мне  вдруг показалось:  глаза непрерывно
всматриваются в меня.  Да,  клоун будто пытается что-то объяснить,  сказать.
Пытается -  и не может. С трудом оторвавшись от камня, я посмотрел на Моона.
Он кивнул:
   - Что вы там увидели? Башню? - Прищурился.- Взрыв?
   - Нет, не взрыв... - Я выдавил это с трудом.- Клоуна.
   - А,  клоуна.  Тогда...  Тогда...- Моон поднял другой камень.- Посмотрите
вот этот.
   - Потрясающе...  -  Я не мог прийти в себя.  -  Что, изображение в каждом
камне?
   - В каждом,  если точнее -  в каждом достаточно большом камне.  Смотрите,
смотрите...
   Я  взял  кусок ксилла,  стал  всматриваться,  теперь уже  зная наверняка:
что-то  увижу.  Сквозь блестки проступили линий,  значки,  буквы незнакомого
алфавита.  Похоже -  чертеж. Пока еще ничего не понимая, я услышал, ворчание
Моона.
   - Будьте глубже,  Влад,  будьте глубже.  Во-первых,  замените алфавит, не
думаете же вы, что у них был наш. И значки тоже. А, точно, значки - цифры. Я
сопоставил последовательность.  Кажется,  фазовая диаграмма атома. Посмотрел
на Моона:
   - Фазовая диаграмма? Угадал?
   - Фазовая, но чего?
   - Как чего? Атома?
   - Похоже на фазовую атома, но нет. Посмотрите еще.
   Я вгляделся, услышал выдох Моона:
   - Фазовая четвертного нейтрино.  Это