ображение. Возможно, это тот  же  самый  сирианин.  Но
теперь он смотрел на Форрестера дюжиной малюсеньких глазенок,  обрамляющих
шею.
     - Ваше имя Чарлз Форрестер,  -  обратился  сирианин  на  глухом,  без
акцента английском. - Вы работаете на меня и называете меня Эс-Четыре.
     Речь  напоминала  модуляции  искусственного  голоса   робота.   Голос
инджойера был на порядок выше по качеству.
     - Хорошо, Эс-Четыре, - согласился Форрестер.
     - Расскажите о себе.
     Просьба была понятной и закономерной.
     - Хорошо, Эс-Четыре. С чего начать?
     - Расскажите о  себе  все.  -  Щупальца  медленно  извивались,  глаза
беспорядочно моргали, как огоньки на компьютере. С голосом  вышла  ошибка,
подумал Форрестер. Голос напоминал дубляж иностранного фильма на последнем
сеансе - в те незапамятные времена, когда были  и  иностранные  фильмы,  и
последние сеансы.
     - Пожалуй, - задумчиво  произнес  Форрестер,  -  я  начну  со  своего
рождения.  Я  родился  девятнадцатого  марта  1931  года.  Мой  отец,   по
специальности  архитектор,  в  тот  момент  был  безработным.   Позже   он
контролировал программу для ВПА. Мать...
     - Расскажи о ВПА, - перебил сирианин.
     -  Это  государственное  учреждение,  предназначенное   для   решения
вопросов  безработицы  во  время  депрессии.  В  те   годы   периодические
циклические дисбалансы в экономике...
     -  Без  лекций,  -  прервал  сирианин.  -  Объясни  функциональную  и
терминологическую сущность аббревиатуры ВПА.
     Обескураженный, Форрестер попытался конкретно изложить цели и  задачи
программы  по   безработице.   Только   конкретные   факты   удовлетворяли
инопланетянина. Сирианина явно не интересовали  отступления  Форрестера  в
анализ экономических теорий. Возможно,  он  был  приверженцем  собственных
теорий. Но его заинтересовали - по крайней мере, он выслушал не прерывая -
несколько  шуток  об  уборке  листьев  и   о   падении   сотрудника   ВПА,
облокотившегося о швабру, по которой тут же вмазал доброжелатель. Сирианин
слушал бесстрастно, ободок глаз поблескивал, но через  полчаса,  остановив
рассказ Форрестера о выпуске из школы, он сказал:
     - Продолжишь рассказ в другой раз, - и исчез.
     Форрестер остался  доволен.  Он  никогда  раньше  не  разговаривал  с
сирианином.


     Несмотря на романтический восторг детей, Эдне, выслушав  подробности,
категорически не одобрила поступок Форрестера.
     - Дорогой Чарлз, - терпеливо, но настойчиво заявила она. -  Они  наши
враги. Люди скажут, что ты совершил дурной поступок.
     -  Если  они  настолько  опасны,  то  почему  их   не   поместили   в
концентрационный лагерь?
     - Чарлз! Ты опять ведешь себя как камикадзе!
     - Или почему нет закона, запрещающего работать на инопланетян?
     Она  вздохнула,  отломила  для  пробы  кусочек   чего-то   съестного,
напоминающего засахаренную  орхидею,  потом  посмотрела  на  Форрестера  с
нежным участием.
     - Чарлз, человеческое общество - это не только _з_а_к_о_н_ы_. Помни о
п_р_и_н_ц_и_п_е_.  Есть  определенные  стандарты  хорошего  и  плохого,  и
цивилизованные люди подчиняются им.
     - Яснее ясного, - проворчал Форрестер. -  Хорошо  -  это  когда  меня
пытаются угробить; плохо - когда я пытаюсь воспрепятствовать этому.
     - Камикадзе  Чарлз!  Я  хотела  _п_о_д_ч_е_р_к_н_у_т_ь_,  что  Тайко,
например, предложил бы по  меньшей  мере  такую  же  сумму,  какую  платит
мерзостный сирианин, но за социально значимую работу.
     - Этот потный Тайко! - закричал  Форрестер.  -  Злобное  ругательство
вызвало у Эдне смех. - Я разберусь со своими делами сам!
     Они расстались друзьями.  Эдне  сослалась  на  встречу,  связанную  с
работой; а он, плохо понимая характер ее занятости, не  задавал  вопросов.
Он не нашел возможным расспросить ее о кроулинге - "ползанье на коленях" -
и не напомнил о предложении обсудить  выбор  имени.  Она  не  вернулась  к
данной теме, и он не имел ничего против.
     К тому же он хотел побольше пообщаться с  детьми.  С  их  помощью  он
выведал о сирианине больше, чем тот мог узнать о  нем.  Дети  выплескивали
информацию.  Получить  полное  представление  оказалось  делом  несложным.
Существенных фактов было немного. Например, все заложники  на  Земле  были
одного  пола,  среди  ученых  велись  жаркие  дискуссии  по  вопросу   его
определения. Структура и устройство семьи оставалось столь же неясным.  Но
вне зависимости от характера возможных отношений  на  планете  сириан,  на
Земле пленники не испытывали видимой  депрессии,  пребывая  в  разлуке  со
своими любимыми и близкими. Форрестер с нарастающим недовольством дослушал
информацию, хотя, как ему казалось, остались недосказанные или  выпущенные
из внимания факты. Он сказал:
     - Неужели вы хотите сказать, что единственный контакт с  инопланетной
цивилизацией свелся к уничтожению их исследовательского корабля?
     - Да нет же, Чарлз!  -  мальчик  был  снисходителен  по  отношению  у
Форрестеру. - Однажды мы дистанционно сканировали их  планету.  Но  данная
методика опасна. Опасна, судя по официальным сообщениям. Исследования были
свернуты. Хотя я бы продолжил их.
     - Как и в хромосфере Мира Цети, - живо добавила девочка.
     - Где?
     Мальчик сдавленно засмеялся.
     -  Вспомнил!  Вот  весело  было!  Мы  заполучили  ее  в   классе   на
экзаменационном путешествии.
     - Пот!  -  возбужденно  закричала  девочка.  -  Будет  здорово,  если
Форрестер попутешествует с нами. Я бы с радостью повторила поездку!
     Но вслепую Форрестер обещать не хотел. Он неуверенно напомнил:
     - Конечно. Но сейчас у меня трудности со временем. Вы забыли  о  моей
работе?
     - Пот, Чарлз, - с нетерпением произнес мальчуган. -  Времени  поездка
не займет. Ты же не летишь в космос. Это же конструкт.
     - Но как в жизни, - добавила сестра.
     - И все записано на пленку, - заботливо разъяснил мальчик.
     - Включай! - возбужденно приказала девочка. - Мира Цети!  Пожалуйста!
Ну, Тант, ты _о_б_е_щ_а_л_!
     Мальчик повел плечами, задумчиво, но хитро  взглянул  на  Форрестера,
нагнулся, сказал несколько слов  детскому  инджойеру  и  нажал  кнопку  на
обучающем столе.
     Детская комната мгновенно  исчезла,  и  их  окружила  стена  горячего
серого водорода и красного каления. Изображение быстро обрело  четкость  и
яркость.
     Форрестер и  двое  детей  сидели  на  мостике  космического  корабля.
Игрушки  исчезли,  мебель  заменили  блестящие  металлические  приборы   и
механизмы, играющие огоньками и попискивающие индикаторами. Через  внешние
прозрачные панели проникала смертоносная хромосфера солнца.
     Форрестер инстинктивно отпрянул, прячась от жара звезды... но секунду
спустя понял и принял идеально сотворенную иллюзию.
     - "Да восхищен будет Сам творец!" -  воскликнул  он.  -  Но  как  это
делается?
     - Какого Пота я знаю, - с легкой  издевкой  ответил  мальчик.  -  Это
штуковина с девятой фазы. Спроси инджойер.
     - Машина! Объясни!
     Без промедления  в  ответ  прозвучал  спокойный,  невозмутимый  голос
инджойера.
     - Человек Форрестер, феномен, в настоящий момент изучаемый вами, есть
фотическая проекция вибраторной занавеси.  Эффект  интерференции  вызывает
виртуальное изображение на поверхности  оптической  сферы,  геометрическим
центром каковой являетесь вы  и  ваши  юные  спутники.  Данный  конструкт,
который вы наблюдаете, есть  отредактированная  и  упрощенная  репродукция
скансиосъемки сирианского исследовательского корабля в атмосфере звезды...
     - Достаточно, - вмешался Форрестер.  -  Ответ  детей  мне  понравился
больше.
     Но мальчик строго сказал:
     -  Внимание,  Чарлз.   Программа   началась.   Вон   там   сирианский
разведывательный высокотермальный корабль, и мы идем на перехват.
     Резкий мужской голос прохрипел:
     - Буксировочный спейскрафт "Гиммел"! У звеньевого корабля неполадки с
двигателем! Подготовьте захват, стыковку и эвакуацию экипажа!
     - Есть! - закричал мальчик. - Тант, приступай к процедуре поиска!  Ты
за вахтенного, Чарлз!
     Пальцы мальчика замелькали  над  клавиатурой,  появившейся  считанные
секунды назад. Сестра подчинялась его командам, а когда  он  энергизировал
контур, воображаемый корабль начал выполнять  маневры.  Мальчик  развернул
корабль, и под резким углом на  скорости  прошел  через  фонтаны  горящего
газа.
     Форрестер не смог сдержать восхищения  перед  совершенством  иллюзии.
Все составные компоненты, за  исключением  излучаемого  тепла  и  ощущения
движения - были выполнены безупречно. И Форрестер  почти  ощущал  дрожь  и
ускорение подъема корабля,  ведомого  легким  прикосновением  к  клавишам.
Очевидно,  "Гиммел"  являлся  боевой  единицей  эскадрона,  посланного  на
авантюрную  миссию  без  плана  и  задания.  Форрестер  не  видел  ничего,
напоминающего сириан. Ничего, кроме змеевидных клубов газа, через  которые
продирался корабль. Но он ощущал присутствие  иллюзорных  кораблей.  Через
громкоговоритель доносились приказы, позывные, переговоры между  кораблями
эскадрона. Панель высвечивала их местонахождение, высоты над горизонтом  и
траектории полета в огненном газовом океане Мира Цети. Форрестер отважился
спросить:
     - Тант, а что делать мне?
     - Смотри за происходящим!  -  прошипел  мальчик,  его  внимание  было
полностью приковано к управлению. - Не мешай!
     Но сестра неожиданно закричала:
     - Вижу! Тант, вижу! Вон там!
     - О Пот! - в отчаянье простонал он. - Когда ты научишься  докладывать
по уставу!
     Она сдержала волнение и доложила:
     -  Борт  замечен.  Вектор  семь,   кажется.   Угловое   наклонение...
незначительное.
     - Приготовиться к захвату, - скомандовал мальчуган.
     Из-за  водоворота  красного  свечения  показалось,  исчезло  и  вновь
вынырнуло жирное червеобразное тело корабля -  черное  пятно  на  слепящем
глаза  экране.  Черная  обшивка,  черные  глазницы  иллюминаторов,  черная
хвостовая часть, где сопла изрыгали черный топливный выхлоп в ослепительно
яркую атмосферу. Двигатели корабля замерли, и усталый голос  прохрипел  из
громкоговорителя.
     - Торопись, "Гиммел"! Мы держимся на пределе!
     Они  подобрались  к  отбившемуся  от   эскадрона   "кораблю".   Струи
воспламеняющегося  газа  кренили  их  спейскрафт.   Форрестер   застыл   в
изумлении. За контурами беспомощного,  брошенного  командой  судна,  через
хромосферу, затмевая  радиационные  взрывы,  надвигалось  нечто  огромное,
устрашающее...
     - Пресвятой Боже! - крикнул он. - Сириане!
     Картина задрожала и исчезла.
     Они вернулись в детскую.  На  мгновение  Форрестер  ослеп,  но  затем
усталые  оптические  центры  понемногу  восстановились.  Он  увидел  стены
обзора, обстановку, знакомые детские лица. Экспедиция завершилась.
     - Весело? - спросила девочка, подпрыгивая от радости. -  Понравилось,
Чарлз? Весело было?
     Но брат с отвращением читал распечатку.
     - Тант, - проворчал он, - кто бы говорил! Погляди на  результаты.  Мы
запоздали  со  стыковкой.  Из  экипажа  в  три  человека  двое   засчитаны
мертвыми... а мы так и не приблизились к сирианам. Провалились из-за него.
     - Прости, Тант. В следующий раз буду  внимательнее,  -  с  раскаяньем
произнесла она.
     - Дело не в тебе. - Он взглянул на Форрестера и с горечью  сказал:  -
Для миссии с тремя членами экипажа установлены нормативы. Как будто он мог
чем-либо помочь в полете.
     Задумчиво Форрестер взял жезл  инджойера,  выбрал  кнопку,  приставил
отверстие к точке за ухом и нажал. Он не был уверен, что выбрал подходящую
для оказии смесь. Он  хотел  получить  состояние  спокойствия,  счастья  и
самоуверенности. Вместо этого он принял дозу эйфорика. Ладно, подумал  он,
это тоже сгодится.
     Он робко сказал:
     - Приношу извинения за срыв операции.
     - Не по твоей вине. Надо было думать, прежде чем приглашать в полет.
     - Жаль, что не заметили сириан, - с грустью сказала девочка.
     - Кажется, я видел их. Большой,  блестящий  корабль?  Двигавшийся  на
нас?
     Мальчуган оживился.
     - Не ошибся? Возможно, наши  дела  не  так  уж  плохи.  Отвечай,  эй,
монитор! - Он выслушал сообщение обучающей машины и улыбнулся. -  Получено
пробно-условное разрешение, - счастливо сказал он. - Повтор  на  следующей
неделе, Тант. На результат.
     - Как здорово.
     Форрестер прокашлялся.
     - Не расскажете ли, чем мы, собственно, занимались? - спросил он.
     На лицо мальчика легла маска менторства.
     - Мы провели имитацию атак на сирианский  исследовательский  отряд  в
хромосфере Мира Цети. Мне казалось,  ты  знал  об  этом.  Главная  цель  -
наблюдение, но контакт между нашим и сирианскими кораблями был вариационно
изменен в направлении конфликта.
     - А-а.
     Мальчик озадаченно посмотрел на Форрестера.
     - Дело в том, Чарлз, что по результатам полета мы получаем баллы.  Но
не волнуйся, ты не подвел нас.
     -  Ясно.  -  Ростки  новой  идеи  пробились  в  сознании  Форрестера.
Несомненно, спокойствие - результат смеси из инджойера, но... -  А  нельзя
ли показать новый материал о  сирианах.  Чтобы  я  вблизи  рассмотрел  их?
Например, эпизод первого контакта.
     - Ответ негативный. - И мальчик недовольно  посмотрел  на  сестру.  -
Конечно, это вина Тант. Она заплакала, когда сириан убили.  И  мы  ожидаем
нового брифинга, но уже когда подрастем.
     Девочка склонила голову.
     - Тогда мне было очень грустно, - защищалась она, - но можно показать
другое, Чарлз. Хочешь увидеть кокосовый орех на Луне?
     - Что?
     - О Пот! Смотри. - Мальчик  задумчиво  почесал  ухо  и  отдал  приказ
детскому инджойеру. Стена обзора опять затуманилась.
     - Предположительно, это другой корабль, но похожий  на  разыскиваемый
сирианами в атмосфере Мира Цети, - сказал  он  через  плечо,  одновременно
манипулируя обучающей машиной. - О нем мало что  известно.  Сделан  он  не
сирианами и не землянами. Никто  не  знает,  откуда  они  взялись,  но  их
превеликое множество. И сирианам, как и нам, ничего  не  известно  о  них.
Корабли очень старые. Этот - ближайший к Земле.
     Стены обзора показывали обратную сторону Луны. Белые хрустальные пики
и кратеры расположились  около  линии  раздела,  за  которой  расстилалась
черная мгла лунной  ночи.  Они  увидели  неглубокую  котловину  кратера  и
двигающиеся фигуры.
     - Это пленка, - сказал мальчик. - Без эффекта участия. Можно смотреть
сколько угодно.
     В кратере виднелись купола домов; вероятно - лаборатории  или  жилища
ученых - тех, кто изучал "предмет" в центре экрана, или  тех,  кто  изучал
его ранее, и, осознав непреодолимость загадки, сдался.
     Корабль напоминал кокосовый орех. Но к нему было применительно  любое
другое определение.
     Объект был яйцеобразным и косматым. Свисавшие усики не  имели  ничего
общего с органической живой материей. Они имели фактуру  стекла,  заключил
Форрестер, наблюдая, как усики отражают  и  преломляют  солнечный  свет  в
переливчатые полоски цвета. Объект достигал размеров локомотива.
     - Корабль пуст, Чарлз, - отважилась сообщить девочка. -  Все  корабли
пусты.
     - Но кто они такие?
     Девочка засмеялась.
     - Когда узнаешь - расскажешь. И нам сразу дадут двенадцатую фазу.
     Мальчик с теплотой в голосе произнес:
     - Теперь тебе известно столько же, сколько и всем.
     - Но сириане...
     - Нет, Чарлз. Сириане пришли позже, подобно нам. А корабль  находился
на Луне не менее двух гигалет. - Он выключил экран и радостно  спросил:  -
Ну, что ты еще хочешь узнать?
     Вопросов было много. И Форрестер лишний  раз  осознал  -  чем  больше
знает человек, тем ничтожнее его знания.
     Удивительно, но до этого момента он не задумывался, как много событий
происходит с человечеством за время "спячки"  землян  в  жидком  гелии,  в
одной из ванн больницы Западного филиала.
     Как приключенческая повесть в  журнале:  переворачиваешь  страницу  и
обнаруживаешь, что прошло десятилетие. И ты  совершенно  уверен,  что  эти
годы _н_е_с_у_щ_е_с_т_в_е_н_н_ы_ в судьбе героя; в противном случае  автор
непременно бы рассказал о них.
     Но  прошло  не  десять   лет.   И   годы   эти   невозможно   назвать
несущественными и незначительными. А главное  -  нет  автора,  который  по
желанию читателей может раскрасить "белые пятна".



                                    10

     На третий день работы и шестой после выхода из  фризариума  Форрестер
чувствовал себя так, будто прожил миллион дней.
     Но  он  хорошо  учился,  внушал  Форрестер  самому  себе  в   немного
поздравительном тоне, и старательно готовил  "уроки".  Вопрос  заключается
лишь в периоде времени, когда все ответы откроются и он займет  подобающее
место в свободном масонстве героев.
     Между тем, он бы соврал, если бы сказал, что  работать  на  сирианина
было неприятно. Единственным человеком, выразившим неодобрение,  оказалась
Эдне, но ее с того самого дня Форрестер  практически  не  видел.  Сирианин
разрешил Форрестеру считать его мужчиной, хотя и не отверг противоположную
посылку, не вдаваясь ни в  какие  объяснения.  Любопытство  инопланетянина
было ненасытным, но  оно  уравновешивалось  терпением.  В  случаях,  когда
некоторые вопросы ставили Форрестера в тупик, сирианин предоставлял  время
для подготовки ответов.  Их  направленность,  к  его  удивлению,  касалась
прошлого. Сирианин даже объяснил  или  сделал  попытку  объяснить  причину
подобного интереса. С его точки зрения, текущее состояние любого  феномена
есть  прямое  и  очевидное  следствие  его  предыдущего  состояния,  и  он
интересовался именно предыдущими состояниями человечества.
     В мозгу Форрестера мелькнула мысль, что, оказавшись военнопленным  на
вражеской планете, он бы попытался заполучить информацию  о  вооружении  и
стратегии обороны. Но, не являясь сирианином, он не  стал  утруждать  себя
попытками мыслить, как инопланетянин: это, очевидно, было вне  его  сил  и
способностей. Поэтому он и отвечал на вопросы о  рекламных  агентствах  на
Мэдисон-авеню, о шумихе и ажиотаже вокруг матчей серии за Мировой кубок по
футболу, и каждый день звонил в банк и удостоверялся в поступившей на счет
ежедневной зарплате.
     И  наконец,  в  сознание  Форрестера  внедрилась  мысль,  что  деньги
по-прежнему оставались деньгами. На четверть  миллиона  долларов  все  еще
можно было  купить  равное  количество  товаров  и  услуг,  но  исходя  из
жизненных стандартов двадцатого века.  Инфляции  подвергся  не  доллар,  а
уровень жизни.
     На доллар все еще можно было купить тьму вещей. Что Форрестер успешно
и старательно проделывал.
     Как он выяснил, если постараться,  можно  прожить  даже  на  четверть
миллиона, но с условием  сохранять  потребности  1969  года.  Без  роботов
прислуги. Без современного медицинского обслуживания и,  прежде  всего,  -
отказавшись от пользования установками замораживания и сопутствующими этим
установкам   банками   органов,   от   протезирования,   антиэнтропических
химических смесей и так далее. И еще он не должен питаться  дорогостоящими
натуральными  продуктами,  не  путешествовать,  не  покупать   электронные
приборы... точнее, если жить, как крестьянин  конца  двадцатого  века,  то
тогда можно протянуть на эти деньги.
     Но не в данный момент. Денег все равно уже не было. Истрачено все, за
исключением нескольких десятков тысяч, оставшихся на счете в Девятнадцатом
хроматическом плюс зарплата, которую ежедневно перечисляет сирианин. Денег
хватит только на то, чтобы оплатить двухнедельное пользование  стандартным
инджойером. Причем - не позволяя себе излишеств.
     Форрестер смирился с ситуацией. Положение дел не тревожило его. Он не
опасался банкротства. Ведь в его силах теперь зарабатывать такие деньги, о
которых он раньше и не мечтал. Но  Форрестеру  не  давало  покоя,  что  он
явился объектом шутки: слишком многие хорошо