у него удалены легкие? Темнота и скрытая в глубине черепа боль, так непохожая на привычную головную: откуда ему было знать, что это значит, как ему было отличить удаление всей зрительной системы от выключенного света?
     В какой-то миг он неясно сообразил, что уже давно не слышит знакомых больничных запахов, ароматизированного дезодоранта и дезинфектора. Когда это случилось? Он не знал. Знал только, что в окружающем его мире больше нет никаких запахов.
     Зато он слышал. Невероятно четко различая звуки, и на таком уровне чувствительности, как никогда прежде. Он слышал каждое сказанное в палате слово, даже самым тихим шепотом, и почти все, что происходило в соседних комнатах. Когда он приходил в себя настолько, чтобы слышать, он слышал, как разговаривают люди. Он понимал слова. Он чувствовал заботу в голосах Кэтлин Даути и Джона Фрилинга, понимал беспокойство и раздражение в голосах генерала и его заместителя.
     Но прежде всего он чувствовал боль.
     Как много было разной боли! В каждом уголке тела. Заживление послеоперационных ран и яростное пульсирование тканей, нечаянно поврежденных по дороге к главной цели. Мириады иголочек боли: это Фрилинг или санитарки втыкают зонды в тысячи больных мест на поверхности его тела, снимая какие-то показания.
     А еще была глубинная, внутренняя боль, временами почти переходившая в физическую - когда он вспоминал о Дори. Когда он находился в сознании, он иногда вспоминал и спрашивал, не приходила ли она, не звонила? Он не помнил только, чтобы ему отвечали.
     А однажды он ощутил новую, пылающую боль в голове... и понял, что это свет.
     К нему возвратилось зрение.

***

     Когда санитарки заметили, что он их видит, они тут же доложили об этом Джону Фрилингу. Тот схватил трубку и позвонил Брэду.
     - Сейчас буду, - ответил Брэд. - Не включайте ему свет, пока не приеду.
     Брэд добирался до института больше часа, а когда появился, было видно, что он все еще еле держится на ногах. Его засунули под душ с антисептиком, побрызгали антисептиком в рот, надели хирургическую маску, и только тогда он осторожно отворил дверь и вошел в палату Роджера.
     - Кто там? - спросил голос с постели.
     - Это я, Брэд, - пошарив рукой по стене, он отыскал выключатель. - Я включу немного света, Роджер. Скажи, когда увидишь меня.
     - Уже вижу, - вздохнул голос. - По крайней мере, мне кажется, что это ты.
     Ладонь Брэда остановилась.
     - Как ты можешь... - начал он и осекся. - Ты что, хочешь сказать, что видишь меня? Что ты видишь?
     - Ну, - прошептал голос, - лица я не различаю. Только какое-то свечение. Зато я вижу твои руки и твою голову. Они яркие. Неплохо различаю плечи и туловище. Хотя хуже... ага, ноги тоже вижу. Рожа у тебя презабавная. Посередине большая клякса.
     Сообразив, Брэд потрогал защитную маску.
     - Инфракрасное излучение. Ты видишь тепло, Роджер. Что еще?
     Кровать немного помолчала.
     - Еще вижу светлый прямоугольник. Наверное, это дверь. Видно только очертания. Что-то довольно ярко светится с другой стороны, у стены, и я оттуда все время что-то слышу... это мониторы телеметрии? Вижу свое собственное тело, то есть простыню, а под ней силуэт своего тела.
     Брэд огляделся вокруг. Хотя у него было время привыкнуть к темноте, он почти ничего не видел. Только узоры светящихся точек на панелях мониторов, подсвеченные индикаторы, и тонкую полоску света, просачивающуюся из-за двери.
     - Отлично, Родж. Что еще?
     - Еще много, но я не знаю, что это. Какой-то свет внизу, у самого пола, рядом с тобой. Очень слабый.
     - Отопление, должно быть. Ты молодец, парень. Ладно, теперь держись. Я включу немного света. Тебе, может быть, это и не нужно, но не забывай обо мне и санитарках. Говори, что чувствуешь.
     Он понемногу начал проворачивать регулятор яркости, медленно, очень медленно, восьмая часть оборота, еще чуть-чуть... Под потолком ожили спрятанные за карнизом лампы - сначала тускло, потом чуточку сильнее. Теперь Брэд уже различал фигуру на кровати, сначала блеск раскрытых, вывернутых вперед крыльев, потом само тело Роджера, до пояса укрытое простыней.
     - Теперь я тебя вижу, - вздохнул слабый голос Роджера. - Только немного по-другому, теперь я вижу цвет и ты не светишься так сильно.
     Брэд снял ладонь с выключателя.
     - На первый раз хватит, - его качнуло, и он оперся плечами о стену. - Извини. Я простыл, что-то вроде этого... Так как, ты что-то чувствуешь? То есть какую-нибудь боль, что-нибудь такое?
     - О Господи, Брэд!
     - Нет, нет, я имею в виду - из-за зрения. Свет не слепит твои.... твои глаза?
     - Глаза, пожалуй, единственное, что у меня не болит, - вздохнул Роджер.
     - Прекрасно. Я дам еще чуть-чуть света... вот так, хорошо? Нормально?
     - Да.
     Еле передвигая ноги, Брэд подошел к кровати.
     - Отлично, теперь попробуй кое-что сделать. Ты можешь, ну... закрыть глаза? То есть можешь выключить зрительные рецепторы?
     Молчание.
     - Наверное... наверное, нет.
     - Так вот, ты можешь это, Родж. В тебя встроена такая способность, ты только должен ее найти. У Вилли в начале тоже были с этим небольшие проблемы, но он научился. Он говорил, что просто тыкался вокруг, а потом это получилось.
     - ...пока не получается.
     Брэд немного помолчал. В голове мутилось, он чувствовал, как силы по капле покидают его.
     - Давай попробуем так. У тебя когда-нибудь были проблемы с пазухами?
     - ...да. Иногда.
     - Ты помнишь, где болело?
     Тело на кровати беспокойно пошевелилось, не сводя с Брэда огромных глаз.
     - Кажется... кажется, да.
     - Поищи в том районе, - посоветовал Брэд. - Проверь, сможешь ли ты найти эти мышцы и пошевелить ими. Самих мышц нет, но остались управлявшие ими нервные окончания.
     - ...не получается. Какую я должен искать мышцу?
     - О ччерт, Роджер! Она называется rectus lateralis, и много тебе от этого толку? Просто поищи там.
     - ...ничего не выходит.
     - Ну ладно, - вздохнул Брэд. - Не волнуйся. Но не забывай про это и пробуй как можно чаще. Ты сообразишь, как это делается.
     - Утешил, - обиженно прошептал голос с кровати. - Эй, Брэд? Ты просветлел.
     - Просветлел? Что ты имеешь в виду? - недоуменно спросил Брэд.
     - Ярче светишься. Лицо сильнее светится.
     - Аааа, - протянул Брэд, чувствуя, что у него снова начинает кружиться голова. - Наверное, у меня температура. Лучше я пойду. Эта марля для того, чтобы я тебя не заразил, но ее хватает всего на пятнадцать минут.
     - Перед тем, как выйдешь, - шепнул голос, - сделай мне одолжение. Прикрути на минуточку свет.
     Брэд пожал плечами и прикрутил.
     - Ну?
     Тело на кровати неуклюже заворочалось.
     - Я просто поворачиваюсь, чтобы лучше тебя видеть, - сообщил Роджер. - Послушай, Брэд, я хотел спросить, как наши дела? Я справлюсь?
     Брэд помолчал, собираясь с мыслями.
     - Думаю, что да, - ответил он прямо. - Пока все идет, как по маслу. Тебе я врать не стану, Роджер, это уникальная работа, и наперекосяк может пойти что угодно. Но пока ничего такого не случилось.
     - Спасибо. Еще одно. Ты видел Дори?
     Молчание.
     - Нет, Роджер. Я не был у нее почти неделю. Я порядком приболел, а когда не болел, был чертовски занят.
     - Понятно. Слушай, наверное, можно оставить свет так, как было, пусть санитарки не плутают на ощупь.
     Брэд снова повернул регулятор.
     - Я зайду к тебе, как только смогу. Учись закрывать глаза, ладно? Потом, у тебя есть телефон, звони мне, когда захочешь. То есть не когда что-то случится, я и так узнаю, если случится какая-нибудь неприятность, я теперь в туалет не выхожу, не оставив телефона, по которому меня можно найти. Просто звони, когда захочешь поговорить.
     - Спасибо, Брэд. Пока.

***

     По крайней мере, все операции были позади. Во всяком случае, самые тяжелые. Когда Роджер понял это, он ощутил определенное облегчение, очень дорогое для него, потому что причин для беспокойства до сих пор было больше, чем хотелось бы.
     Клара Блай пришла умывать его и, вопреки недвусмысленным запретам, принесла букет, чтобы поднять ему дух.
     - Ты славная девушка, - прошептал Роджер, поворачиваясь, чтобы посмотреть на цветы.
     - На что они похожи?
     - Это розы, но они не красные. Светло-желтые? Приблизительно тот же цвет, что у твоего браслета.
     - Апельсиновый, - она укрыла ему ноги свежей простыней. Поверхность жидкостной кровати под простыней слегка заколебалась. - Хочешь судно?
     - Зачем? - буркнул он.
     Сейчас он находился на третьей неделе безшлаковой диеты и на десятом дне ограниченного приема жидкостей. Как выразилась Клара, его выделительные органы теперь стали чисто декоративными.
     - Мне все равно разрешено вставать, - продолжал он. - Если уж припечет, я и сам смогу справиться.
     - Какой взрослый, - улыбнулась Клара, собрала грязное белье и вышла.
     Роджер сел и приступил к исследованиям окружающего. Одобрительно посмотрел на розы. Большие фасеточные глаза принимали почти на октаву больше частот, чем простые, то есть почти дюжину новых, невиданных цветов, от инфракрасных до ультрафиолетовых. Он не мог назвать их, но привычная радуга спектра сейчас вмещала в себя и новые цвета. Он знал: то, что похоже на темно-красный - тепло низкой интенсивности. Причем слова "похоже на темно-красный" тоже не вполне отвечали истине, это был просто свет, но другой, вызывавший ощущение тепла и уюта.
     Все равно, в этих розах было что-то очень необычное - и дело вовсе не в цвете.
     Роджер откинул простыню и посмотрел вниз. У новой кожи не было ни пор, ни волос, ни складок. Она напоминала скорее водолазный скафандр, чем знакомую ему с рождения плоть. Он знал, что под ней находятся новые, механические мышцы, но внешне ничто не выдавало этого.
     Скоро он встанет и пойдет на собственных ногах. Пока он был не совсем готов к этому. Включил телевизор. Экран расцвел ослепительной мозаикой пурпурных, синих и зеленых точек. Потребовалось усилие воли, чтобы различить трех поющих и пританцовывающих девушек; новые глаза упорно раскладывали изображение на составные элементы. Роджер переключил программу и попал на новости. Новая Народная Азия послала в Австралию с "дружественным визитом" еще три подводных лодки. Пресс-секретарь президента Дешатена сделал жесткое заявление: наши союзники в Свободном Мире могут на нас рассчитывать. Все футбольные команды Оклахомы проиграли. Роджер выключил телевизор, от него только разболелась голова. При каждом движении линии разъезжались по диагонали, а сзади телевизора светило загадочное зарево. Когда он выключил ток, экран еще какое-то время светился, а потом стал потухать, и зарево сзади тоже стало темнеть и гаснуть. Это тепло, вспомнил он.
     Сейчас, сейчас, как это говорил Брэд? "Поищи там, где у тебя пазухи".
     Он чувствовал себя очень непривычно. Во-первых, в незнакомом теле, а во-вторых, попробуй отыщи в нем какой-то нерв, который толком никто назвать не может. И все это только для того, чтобы закрыть глаза! Впрочем, Брэд уверял его, что он сможет это. Роджер питал к Брэду смешанные чувства, но одной из составляющих была гордость. Если Брэд сказал, что это может каждый, то уж наверное, это сможет и Роджер.
     Только у него не получалось. Он перепробовал все мыслимые сочетания сокращений мышц и силы воли, но ничего не получалось.
     Неожиданно в памяти всплыла картинка из прошлого, из тех времен, когда они с Дори только что поженились. Нет, еще даже не поженились, просто жили вместе, припомнил он, чтобы проверить, не пропадет ли у них желание официально связать свои жизни. Это был период увлечения трансцендентальным массажем, когда они постигали друг друга всеми способами, какие только приходили им в головы. Роджеру вспомнился и запах детского масла, в которое было добавлено немного мускуса, и то, как они хохотали над пояснениями ко второй чакре: "Сделайте глубокий вздох до селезенки и задержите дыхание; потом медленно выдыхайте, одновременно гладя партнера ладонями по обоим сторонам туловища". Они так и не смогли найти селезенку, и Дори так смешно пускалась в исследования по интимным местечкам их тел. "Здесь? А может, здесь? Родж, послушай, ты несерьезно относишься к..."
     Он почувствовал резкую, острую боль, хлынувшую откуда-то из глубины, и провалился в бездонную пустоту. Дори!
     Дверь с треском распахнулась.
     Ошеломленно сверкнув глазами, влетела Клара Блай.
     - Роджер! Что ты вытворяешь?
     Прежде чем ответить, он сделал глубокий, медленный вдох.
     - Что случилось?
     Он слышал, как монотонно звучит его голос. После того, что с ним сделали, в голосе почти не осталось красок.
     - У тебя все датчики подскочили! Я думала... я даже не знаю, что подумала, Роджер. Что бы тут не случилось, тебе было больно, Роджер.
     - Извини, Клара.
     Клара шмыгнула к мониторам у стены, торопливо проверяя показатели. Он проводил ее взглядом.
     - Сейчас уже лучше, - укоризненно сказала она. - Кажется, все в порядке. Что ты за фокусы здесь выкидывал?
     - Я думал.
     - О чем?
     - Я не знаю, где находится селезенка. А ты?
     Она недоуменно посмотрела на него:
     - Под нижними ребрами, с левой стороны. Там, где ты думаешь, что у тебя сердце. Ты что, разыгрываешь меня, Роджер?
     - Вроде того. Кажется, я вспомнил о том, о чем мне не стоило вспоминать, Клара.
     - Прошу тебя, больше этого не делай!
     - Постараюсь.
     Но мысли о Дори и Брэде все еще рыскали где-то там, в подсознании. Он сменил тему:
     - И вот еще что: я стараюсь закрыть глаза и не могу.
     Она подошла поближе и с ласковым сочувствием погладила его по плечу.
     - У тебя получится, милый.
     - Угу.
     - Правда-правда. Я присматривала за Вилли, где-то в это же время, и его это тоже страшно расстраивало. Но он справился. А сейчас, - продолжала она, отойдя к стене, - я это сделаю за тебя. Спокойной ночи, гасим свет. Утром ты должен быть свежим, как яблочко.
     - Это еще зачем? - подозрительно спросил он.
     - Нет, нет, больше резать тебя не будут. С этим пока все. Разве Брэд тебе не говорил? Завтра тебя подключают к компьютеру, чтобы начать со всеми этими медиаторами. У тебя будет куча работы, Родж, так что поспи немного.
     Она погасила свет, и Роджер увидел, как ее темное личико разгорается мягким свечением, напомнившим ему персик.
     Тут ему кое-что пришло в голову.
     - Клара? Сделай мне одолжение?
     Та остановилась, уже коснувшись рукой двери.
     - Что такое, милый?
     - Я хочу тебя кое о чем спросить.
     - Ну, спрашивай.
     Он поколебался, не зная, с какой стороны подступиться к задуманному.
     - Я хотел бы выяснить, - начал он, на ходу подбирая слова, - как бы это... ага, вот. Я хотел бы спросить, Клара, вот вы с мужем, в каких позах вы занимаетесь любовью?
     - Роджер!!!
     Яркость ее лица подскочила на полдецибела, сквозь кожу было видно, как набухает горячей кровью сеточка жилок.
     - Извини меня, Клара, - робко сказал он. - Наверное... наверное, от этого бесконечного лежания в голову лезет черт знает что... Пожалуйста, забудь, что я ляпнул, ладно?
     Клара помолчала. Когда она ответила, ее голос снова был накрахмаленным голосом образцовой медсестры, вовсе не голосом друга.
     - Конечно, Роджер. Все в порядке. Ты просто... застал меня врасплох. Просто... нет, нет, все в порядке, ты просто никогда не задавал таких вопросов.
     - Я знаю. Извини. Мне очень жаль.
     Но ему было не жаль, вернее, не совсем жаль.
     Он проводил ее взглядом. Дверь закрылась, и он принялся изучать прямоугольную каемку света, пробивавшегося из коридора. Он благоразумно старался сохранять спокойствие. Не хотелось, чтобы мониторы снова подняли тревогу.
     Однако его мысли упорно возвращались на самую границу опасной зоны. Как получилось, что вспыхнувший на щеках у Клары после его выходки смущенный румянец был так похож на резкое повышение яркости лица у Брэда, когда Роджер спросил, не заходил ли тот к Дори?

***

     На следующее утро мы находились в состоянии полной готовности. Системы были проверены, резервные цепи подключены, автоматические предохранители отрегулированы так, чтобы сработать при малейшем признаке неисправности. Брэд прибыл в 6.00, еще слабый, но с ясной головой и готовый к работе. Тут же вслед за ним появились Вейднер и Джон Фрилинг. Хотя основная работа сегодня ложилась исключительно на Брэда, они все равно не выдержали и пришли. Конечно, явилась и Кэтлин Даути, она приходила на каждую операцию, не потому, что того требовали ее обязанности, а потому, что так диктовало сердце.
     - Смотрите, не замучайте моего мальчика, - проворчала она из-за сигареты. - На будущую неделю, когда я возьмусь за него, ему потребуются все силы.
     - Кэтлин, - ответил Брэд, отчетливо выговаривая каждый слог. - Черт бы меня побрал, если я не сделаю все, что в моих силах.
     - Да, да. Я знаю, - она погасила сигарету и тут же прикурила другую. - Просто у меня никогда не было детей, так что Роджер и Вилли в некотором роде... заменяют их, что ли.
     - Угу, - кивнул Брэд, уже не слушая.
     У него не было ни квалификации, ни допуска на работу с 3070-м и со вспомогательными системами. Оставалось только смотреть и ждать, пока техники и программисты закончат свою работу. Когда третья проверка прошла без сучка и задоринки, он наконец вышел из компьютерного зала и поднялся лифтом на три этажа выше, в палату Роджера.
     Перед дверью он приостановился, пару раз глубоко вздохнул, а потом с улыбкой на губах вошел.
     - Все почти готово к подключению, парень. Как ты себя чувствуешь, справишься?
     Стрекозиные глаза повернулись к нему.
     - Я не знаю, как я должен себя чувствовать, - ответил бесцветный голос Роджера. - Честно говоря, что я чувствую, так это страх.
     - Ну, ну, тут нечего бояться, - усмехнулся Брэд и торопливо добавил:
     - Сегодня мы только испытаем промежуточную обработку, и все.
     Черные крылья затрепетали и пошевелились.
     - Это убьет меня? - спросил ужасающе монотонный голос.
     - Ну хватит, Роджер! - внезапно вспылил Брэд.
     - Это только вопрос, - все так же монотонно протикал голос.
     - Это дерьмовый вопрос! Я прекрасно знаю, каково тебе сейчас...
     - Сомневаюсь.
     Брэд осекся, уставившись на непроницаемое лицо Роджера. Наконец он заговорил снова:
     - Повторю еще раз. Моя цель - не убить тебя, а наоборот, сохранить в живых. Конечно, ты думаешь о том, что случилось с Вилли. С тобой этого не случится. И ты сможешь справиться со всем, что может тебя ожидать, здесь, или на Марсе, что самое главное.
     - Сейчас самое главное здесь.
     - О Господи. Когда система будет включена полностью, ты будешь видеть и слышать только то, что тебе потребуется. Или только то, что захочешь. Ты сможешь самостоятельно управлять этим, в очень широких пределах. Ты сможешь...
     - Я даже собственных глаз не могу закрыть, Брэд.
     - Ты сможешь это. Ты сможешь пользоваться всем, абсолютно всем. Но ты не сдвинешься с места, пока мы не начнем. Тогда вся эта электроника отфильтрует ненужные сигналы, чтобы ты не запутался. Вилли умер именно потому, что запутался.
     Пауза. Мозг, скрывающийся за жуткой маской, переваривал услышанное. Помолчав, Роджер заметил:
     - Ты паршиво выглядишь, Брэд.
     - Извини. Я и в самом деле чувствую себя неважно.
     - Ты уверен, что справишься?
     - Я уверен. Слушай, Роджер. Что ты хочешь сказать? Ты что, хочешь все перенести?
     - Нет.
     - Так чего же ты тогда хочешь?
     - Я сам хотел бы знать. Ладно, Брэд, берись за дело.
     К этому моменту мы были в полной готовности; табло "Готовность" мигало зеленым уже несколько минут. Брэд пожал плечами и понуро скомандовал дежурной санитарке:
     - Поехали.

***

     После этого началась десятичасовая процедура запуска систем промежуточной обработки, включение одного блока за другим, проверки, регулировки, пробы новых ощущений на пятнах Роршаха и колориметре Максвелла. Для Родже