,  забыв  о  чопорной  сдержанности.  Раздавались
недоверчивые возгласы; одна женщина крикнула:
     - А ведь он сумасшедший!
     Даннэн похоже услышал.
     - Сумасшедший, я?! - он сверкнул глазами. - Потому что я  все  понял?
Здесь Лукас Траск, он  зарится  на  Карвалльмиллс,  а  Сезар  Карвалль  на
железные залежи Траскона. А мой любимый  дядюшка  готов  помочь  им  обоим
обокрасть Омфрей-Глеспитское герцогство. Этот ненасытный хищник из  Ффэйла
пытается всадить когти в мои земли, а Ровард Гроффис - пес моего  дяди  не
желает и пальцем пошевелить для  спасения  своего  родича,  и  этот  чужак
Харкэман, отбирающий у меня командование "Отвагой". Вы все против меня.
     - Сэр Невил, - проговорил Гроффис, - вы ведь видите, что лорд  Даннэн
не в себе. Если вы его друг, уведите его до отлета герцога Ангуса.
     Ормм шагнул вперед и что-то стал на ухо шептать Даннэну. Тот  сердито
оттолкнул его.
     - Паршивый черт, и ты против меня? - сердито сказал он.
     Ормм коснулся его руки.
     - Глупец, хочешь все испортить?
     Он сказал это очень тихо; больше ничего нельзя было разобрать.
     - Но, проклятье, я не уйду, не поговорив с ней!
     Зрители опять заволновались; толпа  расступилась  перед  Илейн  и  ее
матерью, леди Сандресан и пятью  или  шестью  матронами.  Их  головы  были
покрыты шалями, концы закинуты на плечи; они остановились, а Илейн сделала
шаг вперед и встала перед Эндрю Даннэном. Он никогда еще не видел ее такой
красивой, но это была ледяная красота острого кинжала.
     - Лорд Даннэн, что вы хотите мне сказать? - спросила она.  -  Быстрей
говорите и убирайтесь; вас никто не приглашал.
     - Илейн! - закричал Даннэн, делая шаг вперед. - Зачем ты покрыла свою
голову; зачем говоришь со мной, как чужая? Я, Эндрю, любящий  тебя.  Зачем
ты разрешаешь силой выдавать себя замуж?
     - Ничего подобного; я счастлива, что выхожу за лорда  Траска,  потому
что люблю его. А сейчас, пожалуйста, уходите и не беспокойте больше меня.
     - Лжешь! Они заставили тебя это говорить! Ты не  хочешь  выходить  за
него; тебя не смеют заставлять. Я увезу тебя от  этих  жестоких  и  алчных
людей. Ты любишь и всегда любила меня. Скажи это мне!
     Да, в его собственном мире грез и фантазий, ставшем для Эндрю Даннэна
реальностью, Илейн Карвалль любила его. На самом же деле все было не так.
     - Я никогда не любила вас,  лорд  Даннэн,  и  никогда  вам  такое  не
говорила. Но я и ненавидела вас, и вы очень огорчаете меня. Сейчас уходите
и не пытайтесь больше встретиться со мной.
     Сказав это, она повернулась  и  пошла  сквозь  расступившуюся  толпу.
Мать, тетя и другие дамы последовали за ней.
     - Ты лжешь! - закричал он вслед. - Ты все время лгала. Ты такая,  как
все, вы сговорились предать меня. Я  знаю,  вы  все  хотите  помешать  мне
занять дядин трон. И ты, ты - лживая шлюха, ты хуже их всех!
     Сэр Невил Ормм за плечо  повернул  его  лицом  к  эскалатору.  Даннэн
сопротивлялся, выл, как раненый волк.  Ормм  разъяренно  проклинал  все  и
всех.
     - Вы, двое! - заорал он. - Помогите мне! Подержите его!
     Даннэн выл, когда двое силой отталкивали его на эскалатор; на  спинах
двух сопровождающих был изображен герб  Даннэна  -  голубой  полумесяц  на
черном фоне. Немного погодя, взлетел аэрокар с голубым полумесяцем и исчез
вдали.
     - Лукас, он ненормальный -  настаивал  Сезар  Карвалль.  -  Илейн  не
сказала с ним и пятидесяти слов, когда он вернулся из последнего вояжа.
     Лукас рассмеялся и положил руку на плечо Карвалля.
     - Знаю, Сезар. Не думайте, что надо оправдываться.
     - Сумасшедший. Я подтверждаю это, - вмешался  Ровард  Гроффис.  -  Вы
слышали его слова о правах на трон? Подождите, пока его Светлость  услышит
это.
     - Он претендует на герцогский престол, сэр Ровард?  -  резко  спросил
Отто Харкэман.
     - Ну да, он требует, потому что его мать  родилась  на  полтора  года
раньше герцога Ангуса, но дату ее рождения якобы  изменили,  чтобы  отдать
трон Ангусу. Подделали, что он на три года старше ее. Я был старше герцога
Фергюса, носил Ангуса на плечах, когда мать Эндрю Даннэна только родилась.
     - Конечно, он - сумасшедший, - согласился Алекс Горрэм.
     - Не понимаю, почему герцог не отправит в психиатрическую лечебницу.
     - Я тоже за лечение, - сказал Харкэман, проведя рукой  по  бороде.  -
Психи, претендующие на трон, должны быть изолированы, пока  что-нибудь  не
натворили.
     - Мы не можем сделать этого, - проговорил Гроффис. - Ведь он  все  же
племянник герцога Ангуса.
     - Я смогу, - заявил Харкэман. -  У  него  только  триста  человек.  И
почему ваши люди еще не схватили его, сатане известно, - сыронизировал он.
     - У меня восемьсот; пятьсот замечательных  драчунов.  Я  наблюдал  за
ними в бою, перед нашим отлетом. Могу подготовить их для дела за два  часа
за два часа, а в полночь все будет кончено.
     - Нет,  капитан  Харкэман;  его  светлость  никогда  не  позволит,  -
запротестовал Гроффис. - Вы не знаете политических  интриг;  а  это  может
повредить зависимым лордам, которые  вас  поддерживают.  Вас  не  было  на
Грэме, когда герцог Риджерт из Дидрексберга арестовал второго  мужа  своей
сестры Сэнми.



                                    4

     Они остановились у  колоннады  ниже  главной  террасы;  звуки  старых
любовных мелодий ласкали их. Лукас взглянул на свои часы; последний раз он
смотрел на них полторы минуты назад. Еще пятнадцать минут до начала и  еще
пятнадцать  до  ухода  после  свадебных  тостов  и  поздравлений.   Однако
оставалось еще больше получаса. И еще  час,  пока  они  с  Илейн  будут  в
аэрокаре, направляясь в Траскон.
     Нежная  мелодия  оборвалась;  мгновение  тишины,  и  зазвучали  трубы
герцогского приветствия.
     Толпа  подвинулась,  все   смолкло.   Площадка   перед   эскалаторами
запестрела яркими красками;  свита  герцога  отошла.  Взвод  гвардейцев  в
красно-желтом,  в  золоченых  шлемах  с  украшенными  кистями  алебардами.
Эсквайры несли Меч государства. Герцог Ангус со своими  вельможами;  среди
них Отто Харкэман; герцогиня Флавия и ее фрейлины.  Придворные  с  женами;
много гвардейцев. Звучали  приветственные  возгласы;  в  небе  выстроились
аэрокары.
     Кузен Никколэй и еще несколько человек вышли из-за колонн; на  другой
стороне  террасы  происходило  то  же  самое.  Свита  герцога  подошла   к
центральной аллее и остановилась.
     - Все идет по сценарию, уходим, - сказал Никколэй и отошел.
     Через десять минут; пятеро других заняли  это  место.  Еще  пятьдесят
минут, и он, и Илейн - леди Илейн Траск из Траскона, так теперь  будут  ее
называть, отправятся домой.
     - Аэрокар готов? - в сотый раз спросил он.
     Кузен успокоил  Лукаса.  На  террасе  появились  фигуры  в  черном  и
пламенно-желтом.  Оркестр   заиграл   величественный   марш   новобрачных,
торжественно, но в то же время нежно.  Секретари  Сезара  Карвалля  и  его
юристы оформили брачный контракт. Сам Сезар держал Илейн за руку;  на  нем
была накинута желто-черная шаль. Лукас испуганно оглянулся.
     - Что за чертовщина, где наша шаль? -  потребовал  он  и  успокоился,
когда один из придворных достал ее  -  золотисто-зеленую  цвета  Траскона.
Подруги  невесты,  ведомые  леди  Левиной  Карвалль,  остановились   перед
герцогом.
     - Кто приближается к нам? - спросил герцог своего адъютанта.
     У герцога было нежное тонкое лицо,  немного  женоподобное;  маленькая
клинообразная борода. На голове узкий золотой обруч, представляющий  собой
царскую корону. Адъютант ответил:
     - Я - сэр Никколэй Траск. Я привел своего кузена  и  сеньора  Лукаса,
лорда Траска, барона из Траскона. Он пришел за леди  Димозеллой  -  Илейн,
дочерью лорда Сезара Карвалля, барона Карвалльмилса  и  за  благословением
Вашей Светлости на брак с ней.
     Сер Максэмон Зорге - оруженосец Сезара Карвалля назвал себя и  своего
лорда; они подвели леди Димозеллу - Илейн  к  лорду  Траску  из  Траскона.
Герцог, удовлетворенный представлением, спросил согласны ли они со  сроком
бракосочетания; обе  свиты  подтвердили.  Сер  Максэмон  протянул  герцогу
свиток; Ангус начал читать, четко выговаривая фразы. К браку  между  двумя
благородными  семействами  препятствий  не  было;  соединение  крови  даст
хорошее потомство; а приданое и наследство укрепят  семью.  Лукас  терпел;
ему не хотелось, чтобы его и Илейн дети в чем-нибудь нуждались.
     - Эти люди перед нами не против  брака?  -  спросил  герцог,  дочитав
свиток. Выступив вперед приказал подать двуручный меч, такой тяжелый,  что
им можно убить бизона. Траск выступил вперед, Сезар Карвалль вывел  Илейн.
Адвокаты и оруженосцы отступили.
     - Что ответите, лорд Траск? - официально спросил герцог.
     - Всей душой ваша Светлость.
     - А вы, леди Димозелла - Илейн?
     - Это мое самое сокровенное желание, ваша Светлость.
     Герцог взял меч за  острие  и  протянул  им;  они  положили  руки  на
украшенный драгоценностями эфес.
     - Вы и ваши семьи признаете нас,  Ангуса  -  герцога  Уордшейвнского,
своего монарха и присягаете в верности нам и нашим наследникам?
     - Да, - ответили Лукас и Илейн, и все люди в саду.
     Над их головами раздался ликующий крик:
     - Многие лета Ангусу - монарху Грэма!
     - И мы, Ангус, благоволим к вам обоим и вашим домам и  разрешаем  вам
носить наш герб, узакониваем ваши права  и  будем  пресекать  все  попытки
посягнуть на них. Мы объявляем, что ваш брак с согласия семей доставил нам
радость, и мы признаем вас, Лукас и Илейн  мужем  и  женой,  оглашаем  это
перед всеми.
     Это  не  совсем  точные  слова,  произнесенные  монархом  Грэма.  Эта
формулировка  являлась  общей  для  всех  планетных  королей,  таких,  как
Наполеон из  Фламберга  или  Родольф  с  Экскалибура.  И  Ангус  постоянно
пользовался ей,  как  многие  короли.  Может  быть  парням,  выкрикивающим
здравицу Ангусу  было  им  заплачено.  Велась  телепередача,  и  Омфрей  с
Глеспита и Риджерт из Дидрексберга услышат; так как  сейчас  они  собирают
наемников. Может быть и воспользуются услугами Даннэна.
     Герцог  отдал  двуглавый  меч   оруженосцам.   Юный   рыцарь   несший
золотисто-зеленую  шаль  подал  ее   Лукасу.   Илейн   сбросила   с   плеч
черно-желтую; мать подхватила и сложила ее. Он вышел вперед и набросил  на
плечи  Илейн  шаль  цвета  Трасков,  потом  обнял  ее.   Снова   раздались
приветственные возгласы, зажглась иллюминация.
     Процедура заняла больше времени чем рассчитывал Лукас,  с  тостами  и
пожатием рук. Наконец, прозвучал последний марш,  герцог  со  свитой  ушли
готовиться к свадьбе, на которой будут прославлять невесту и жениха.  Одна
из подружек подала Илейн огромный букет цветов.
     - Все, дорогая, - прошептал Лукас, боясь в это поверить.
     Над их головами проплыл и  опустился  на  посадочную  площадку  новый
оранжево-голубой аэрокар, принадлежавший западной телекомпании. В какой-то
момент  Лукас  рассердился  на  неуместное  поведение  журналистов.  Потом
рассмеялся, сегодня он был слишком счастлив, чтобы злиться из-за ерунды. В
футе от эскалатора Илейн сбросила домашние туфли, другая пара была в каре.
Лукас видел их там; они вступили на эскалатор и оглянулись.
     Подруги невесты стали отбирать туфли друг у друга, нанося ущерб своим
нарядам.
     Когда молодожены поднялись  до  половины,  Илейн  бросила  букет,  он
рассыпался тысячей цветных лепестков; девушки пронзительно визжа, кинулись
к ним. Илейн стояла, посылая воздушные поцелуи, Лукас стал  в  рукопожатии
руки над головой.
     Наконец они очутились наверху.
     Когда повернулись и отошли, оранжево-голубой аэрокар опустился  перед
ними, отрезая путь. Вот когда он действительно разъярился  и  стал  сыпать
проклятья. Потом увидел, кто был в машине.
     Эндрю Даннэн, его искаженное худое лицо и усики на верхней  губе.  Он
открыл окно и наклонил ствол пулемета.
     Лукас закричал,  схватил  Илейн,  бросил  ее  вниз,  бросился,  чтобы
прикрыть ее собой, раздался взрыв. Что-то ударило его в грудь; правая нога
хрустнула, он упал.
     Падал и падал, и падал, бесконечное падение в мрак забвенья.



                                    5

     Он был распят и коронован терновым венцом.  Кто  это  сделал?  Кто-то
очень давно на Земле. Руки были скованы и болели; ноги  тоже;  он  не  мог
пошевелиться, что-то кололо лоб. И он ослеп.
     Нет, глаза были просто закрыты. Он открыл их, перед  ним  была  белая
стена с нарисованными голубыми снежинками; понял, что это потолок,  а  сам
он лежит на спине. Невозможно было  повернуть  голову,  но  опустив  глаза
увидел, что лежит совершенно голый и опутан проводами и трубками. Это  его
озадачило. Потом понял, что лежит не на кровати, а  на  робомедике,  через
трубки подаются лекарства, питательные растворы; провода-электроды  к  его
телу для диагностики, а колючий венец для энцефалографии. Он имел дело кое
с чем, когда его ранил бизон.
     Это все объяснялось тем, что его лечили. Но почему так  долго;  зачем
так много приборов; наверное, он спит и видит сон.
     Но вдруг он вспомнил и попытался встать, но тщетно.
     - Илейн! - позвал он. - Илейн, где ты?
     Послышался шорох, и к нему подошел кузен Никколэй Траск.
     - Никколэй, - позвал он. - Что с Илейн?
     Кузен вздрогнул, будто испугался чего-то, худшего, чем предполагал.
     - Лукас, - проглотил комок в горле. - Илейн... Илейн умерла.
     Илейн мертва. Это невероятно.
     - Она погибла сразу,  Лукас.  Шесть  попаданий,  не  думаю,  что  она
почувствовала даже первое, и не мучилась.
     Кто-то застонал, потом понял, что это его стон.
     - В тебя попало два раза, -  сказал  Никколэй.  -  Одно  попадание  в
бедро, другое в грудь. Пуля прошла в дюйме от сердца.
     - Жаль. - Мозг заработал четче. - Я опрокинул  ее,  пытаясь  прикрыть
собой. Я должен был принять удар на себя. Что-то еще, ах, да. Даннэн.  Его
задержали?
     Никколэй покачал головой.
     - Он удрал. Захватил "Отвагу" и улетел с планеты.
     - Я хочу сам захватить его.
     Лукас снова попытался подняться. Никколэй кивнул кому-то  невидимому.
Прохладная рука коснулась его лба. Он почувствовал аромат женщины, но  это
была не Илейн. Что-то похожее  на  комара  кольнуло  его  в  шею.  Комната
погрузилась во мрак.
     Илейн мертва. Ее больше нет, нигде нет. Весь мир исчез для него.  Вот
почему так темно.


     Он  снова,  как-то  внезапно  очнулся;  был  день,  в  открытое  окно
виднелось желтое небо, а может это ночь, и это свет от стен. Кто-то был  с
ним. Жена Никколэя, Леди Сесилия, Ровард Гроффис; леди Левина Карвалль, он
должно быть долго спал, она выглядела гораздо старше чем, когда  он  видел
ее в последний раз; и ее брат Берт Сандресан.  И  темноволосая  женщина  в
белом халате с золотой брошью на груди. Герцогиня Флавия и герцог Ангус.
     Лукас спросил, где он. Ему ответили, что во дворце герцога. Хотелось,
чтобы все ушли, и ему разрешили уйти к Илейн.
     Потом опять мрак; он в  отчаянии  пытается  найти  ее;  кто-то  хочет
показать, где она. Ночные звезды - они. Но не стало звезд, не было  Илейн,
ничего нет, а он уже не был Лукасом Траском.
     Но там был Эндрю Даннэн. Он стоял в черном плаще с алмазом на берете,
можно было увидеть лицо сумасшедшего  над  пулеметом.  Потом  Лукас  хотел
поймать его, но Даннэн исчез в ледяной бездне пространства.
     Периоды просветления удлинялись, сознание прояснялось. Его освободили
от электрического венца.  Убрали  трубки,  а  ему  дали  чашку  бульона  и
фруктовый сок. Лукасу хотелось знать, почему его перенесли во дворец.
     - Это нужно было сделать, - сказал Ровард Гроффис.  -  Ведь  в  замке
Карвалля слишком много своих хлопот. Знаешь, в Сезара тоже стреляли.
     - Нет. Так вот почему Сезар не приходил ко мне. Он убит?
     - Ранен; он в худшем чем ты  состоянии.  Когда  началась  пальба,  он
кинулся на эскалатор, не имея кроме кинжала ничего,  Даннэн  дал  по  нему
очередь; поэтому, я думаю,  и  не  успел  прикончить  тебя.  Тем  временем
гвардейцы открыли огонь из автоматов. Но он оперативно смылся. Сезар,  как
и ты летал в робомедицинском устройстве.
     Дренажные  трубки  убрали;  провода  сняли,  как  и  электроды.  Раны
перевязали, надели халат и переложили на кушетку, там можно  было  сидеть,
стали давать нормальную пищу и вино, разрешили курить.
     Женщина-доктор  сказала,  что  опасность  миновала,  хотя  он  и  сам
сообразил. Ему хотелось знать, не ей ли он обязан тем, что остался жив.
     - Через несколько недель встанешь  на  ноги,  -  сказал  кузен.  -  Я
присмотрю, чтобы новый дворец в Трасконе к тому времени был готов.
     - Я, пока жив, никогда не войду в него, я не хочу и слышать о нем. Он
должен был стать домом Илейн. А один я в него не войду.


     Когда сны стали возвращаться, тревожные сны беспокоили все реже.  Его
часто навещали, приносили маленькие подарки, стараясь  развлечь;  и  Лукас
стал радоваться посетителям. Ему хотелось  знать,  как  все  действительно
было, и как Даннэну удалось уйти.
     - Он захватил "Отвагу", -  сказал  Ровард  Гроффис.  -  Собрал  шайку
наемников, подкупил служащих горрэмской верфи. Мне  кажется,  Алекс  убьет
главного предателя, когда выяснит, что случилось. Мы пока не можем  ничего
доказать, пытаемся,  но  уверены,  что  Омфрей  из  Глеспита  снабдил  его
деньгами. Он, конечно, будет отказываться, стараясь остаться в тени.
     - Наверняка, все было заранее запланировано?
     - Говорят, за месяц до того, как он начал  набирать  своих  бандитов.
Думаю, он все решил в ночь перед свадьбой. Тогда он пытался  убедить  леди
Илейн бежать с ним. Полагал, что это возможно, но когда она отвергла  его,
решил убить вас обоих, - он повернулся к Отто Харкэману, пришедшему с ним.
- Всю оставшуюся жизнь буду жалеть, что не послушался тебя тогда.
     - Как он сумел захватить аэрокар Западной телекомпании?
     - О. Утром перед свадьбой, он позвонил в редакцию  и  сказал,  что  с
женитьбой связана какая-то пикантная история, почему герцог и поддерживает
ее. Будто бы назревает скандал; настоял, чтобы репортер пришел к нему,  он
ему все расскажет. Они послали человека; с того времени живым его никто не
видел; наши люди нашли его труп  у  дома  Даннэна,  когда  мы  осматривали
место. Мы нашли кар с верфи с двумя людьми.  Даннэн  отправился  прямо  на
верфь, где ему люди были уже в корабле, встретив его они улетели.
     Лукас смотрел на сигарету, смотрел долго, пока  не  обжег  пальцы.  С
трудом наклонился, чтобы погасить ее.
     - Ровард, скоро будет закончен другой корабль?
     Гроффис горько усмехнулся.
     - Мы уделяли много внимания строительству "Отваги". Герцог  сейчас  в
конец  обанкротился.  Шесть  месяцев  назад  работы  над  вторым  кораблем
остановились, потому что денег не было, а надо было закончить "Отвагу", мы
надеялись, что она достаточно добудет в  Старой  Федерации,  и  мы  сможем
закончить второй корабль. Потом с  двумя  кораблями  и  базой  на  Тэнисе,
деньги можно будет грести лопатой. Но сейчас...
     - Когда я был на Фламберге, - заговорил Харкэман. -  Скверно.  Король
Наполеон  собирался  помочь  илмерсанцам,   и   я   должен   был   принять
командование. Но сейчас слишком поздно.
     Лукас взял трость и попытался встать. Сломанная нога срослась, но  он
был еще  очень  слаб.  Сделал  несколько  неверных  шагов  и  остановился,
опираясь на трость, потом пересилив себя, подошел к окну и выглянул. Потом
обернулся.
     - Капитан Харкэман, вы сможете получить команду, здесь на Грэме. Что,
если это произойдет у меня на борту?  Мне  хочется  поохотиться  на  Эндрю
Даннэна.
     Оба посмотрели на него. Через секунду Харкэман сказал:
     - Почту за честь, лорд Траск. Но где вы добудете корабль?
     - Он сейчас наполовину закончен. Команда для него  уже  есть.  Герцог
Ангус сможет закончить его для меня, я заплачу барон