рочем, будучи парнем неглупым, он понимал, что  это  -  мнение  профана,
ничего не смыслящего в ядерной физике.
   При входе в зал, где располагался ускоритель, дорогу  Варку  преградили
две скрещенные штанги автоматической защиты.
   - Сотрудники должны удалиться, - пророкотал низкий голос.
   - У меня разрешение доктора Ленца, - сказал Артур  и  вынул  жетон,  по
которому мгновенно скользнул луч фотоэлемента. Штанги втянулись в  гнезда,
и Артур вошел в зал.
   Он оглядел рабочие  места  сотрудников,  тщательно  просмотрел  записи,
перерыл содержимое мусорной корзины, разглаживая каждую бумажку.
   Затем направился в кабинет Иманта Ардониса. Осмотр не дал ничего. Артур
смутно надеялся обнаружить какую-нибудь улику  вроде  черновика  анонимки,
адресованной Гуго Ленцу, или что-то в этом роде. Однако  Ардонис,  видимо,
уничтожал все, что могло бы скомпрометировать его.
   Перекладывая содержимое  письменного  стола,  принадлежащего  Ардонису,
Барк наткнулся на валик биозаписи - подобные стерженьки  заменяли  прежние
записные книжки.
   Недолго думая, Барк сунул валик в карман.
   Позже, по пути домой, Барк неотступно думал о Шелле. Было в ней что-то,
привлекавшее Барка. Может быть, какая-то загадочность? Барк вздохнул.  Для
Шеллы, похоже, в  целом  свете  существует  только  доктор  Ленц.  А  тот,
кажется, совсем не замечает свою секретаршу.
   Барк выяснил, что  Шелла  прежде  работала  в  Уэстерне,  а  затем,  по
непонятным причинам, перешла в Ядерный центр. Возможно, чтобы быть поближе
к Гуго Ленцу?..
   Дома Артур вспомнил про валик  Иманта  Ардониса  и  сунул  шестигранный
стерженек в воспроизводитель.
   Агент  ожидал  услышать  разные   цифры,   формулы,   расчеты   кривых,
бесконечные иксы-игреки, успевшие уже  навязнуть  в  ушах  за  четыре  дня
работы в Ядерном  центре.  Но  первые  же  слова,  слетевшие  с  мембраны,
заставили его насторожиться.
   "Не могу понять  поведение  Гуго.  Похоже,  он  решил  остановиться  на
полпути, - громко звучал в комнате ненавистный голос  Иманта  Ардониса.  -
Прямо гугенот об этом не говорит, но я привык расшифровывать его затаенные
мысли".
   Барк уменьшил громкость.
   "Остановиться на полпути? Свернуть, перечеркнуть опыты, когда  до  цели
рукой подать? Чудовищно, - скороговоркой вещала мембрана. -  Бомбардировка
кварков,  которую  мы  почти  подготовили,  должна   разрушить   последнюю
цитадель, сооруженную природой на пути познания материи.
   Человек, меньше, чем я, знающий Ленца, мог  бы  подумать,  что  гугенот
испугался  последнего  шага.  Цепная  реакция,  которая  может  вспыхнуть?
Сказки.
   Нет, дело здесь в другом. Но в чем же тогда? А, к черту  Ленца.  Кварки
нужно расщепить, все остальное не имеет значения.
   Я сам доведу дело до конца..."
   Голос умолк. Затем  послышалось  пение  -  отчаянно  фальшивя,  Ардонис
напевал модную песенку "Я пришлю тебе фиалку".
   - Меня ничто не остановит, - процедил сквозь зубы Барк, тщательно пряча
валик. - Остановим тебя, голубчик!
   Теперь - срочно к шефу. Неважно, что скоро рассвет. Новости,  связанные
с делом о фиалке, Арно Камп велел доносить в любое время суток.
   Прослушивание велика привело Кампа в хорошее настроение.
   - Важная улика, - несколько раз повторил  он,  поглаживая  стержень.  -
Тонко, тонко задумано...
   Барк впервые видел грозного шефа в домашней пижаме  и  туфлях  на  босу
ногу.
   - Продолжать за Ардонисом наблюдение? - спросил Барк, деликатно  отводя
взгляд от волосатой груди Кампа.
   Шеф подумал.
   - Его опасно оставлять на свободе.  Но  действовать  нужно  чрезвычайно
деликатно.
   - Возможно, у Ардониса есть сообщники...
   - Не исключено. Потому каша акция не должна спугнуть их, - сказал Камп.
- План действий для меня начинает проясняться. Заполучим Ардониса,  а  там
уже он расколется, как миленький. И дело о фиалке будет сдано в архив.


   С некоторых пор Имант Ардонис заметил, что пользуется чьим-то неусыпным
вниманием, причем не очень приятного свойства.
   Впрочем,  Ардонис   допускал,   что   это   могло   оказаться   простой
мнительностью, игрой расстроенного воображения: работал Имант в  последнее
время больше, чем обычно. Он перестал доверять Ленцу, и  все  рекомендации
шефа проверял наново, на счетной машине Люсинде, а то  и  с  карандашом  в
руке.
   Не нужно терять спокойствие. Имант Ардонис  старался  держать  нервы  в
кулаке. Во всех мелких передрягах он оставался выдержанным,  корректным  и
холодным.
   Однажды в воскресенье, прогуливаясь в сквере, Ардонис  стал  в  длинную
очередь, тянувшуюся к автомату  с  водой  -  солнце  палило  немилосердно.
Впереди внезапно вскрикнула женщина, произошло какое-то движение.  Ардонис
не успел даже сообразить, что  случилось,  как  мимо  прошмыгнул  какой-то
субъект, незаметно сунув ему в руки дамскую  сумочку.  Ардонис  машинально
придержал ее, и в ту же минуту плотная дама в шляпке вцепилась в Аманта.
   - Вор! Вор! Моя сумочка! - заверещала она.
   Вокруг  них  мгновенно  сомкнулась  толпа.  В  городе  всегда  найдутся
праздношатающиеся, падкие до любого зрелища. Тем более в воскресенье.
   Напрасно  оторопевший   Ардонис   пытался   доказать,   что   произошло
недоразумение.
   Неподкупный полицейский робот невозмутимо выслушал обе стороны, записал
на пленку показания добровольных  свидетелей,  бегло  осмотрел  содержимое
сумочки, убедился,  что  она  действительно  принадлежит  крикливой  даме.
Затем, вежливо козырнув, сдал Ардониса с рук на руки двум другим  роботам,
которые браво выпрыгнули из подъехавшей по его вызову машины.
   Гуго Ленц пытался вызволить своего помощника,  попавшего  в  неприятную
историю. Он  несколько  раз  объяснялся  с  Арно  Кампом,  доказывая,  что
произошло явное недоразумение.
   - Разберемся, дорогой Ленц, - неизменно отвечал шеф полиции, и  тут  же
игриво спрашивал: - Ну, а как наше самочувствие? Что-то мы сегодня бледней
обычного. Никто нас не беспокоит?
   - Да пока нет, - усмехнулся Ленц.
   - Сколько у вас там остается сроку? - спросил Камп в одно из посещений.
   - Еще месяц.
   - Ого! Целая вечность.
   - Чуточку меньше, - уточнил Ленц.
   - Ничего, - перешел Камп на серьезный тон. - Кажется, кое-какие нити мы
уже нащупали.
   - Неужели! - оживился Ленц. - Какие же нити?
   - Пока тайна.
   - Даже для меня?
   - Даже для вас, дорогой доктор, - развел руками шеф полиции.
   - Но ведь я, можно сказать, заинтересованное лицо! - воскликнул Ленц.
   - Тем более, - сказал Камп. - А за помощника своего не беспокойтесь. Он
в хороших руках.


   -  Что  случилось,  доктор  Ленц?  -  спросила  Ора  Дерви,  едва  Гуго
переступил порог ее кабинета.
   - А что? - не понял Ленц.
   - Посмотрите в зеркало.
   Ленц дернул бородку.
   - Вы сами поставили в прошлый раз диагноз: переутомление, - сказал  он,
рассеянно садясь на свое место - стул в углу.
   Ора Дерви покачала головой.
   - Неужели вы всерьез относитесь к истории с фиалкой? - спросила она.
   Вопрос Оры Дерви почему-то вывел Ленца из себя.
   - Да, я отношусь ко всему этому слишком серьезно, - резко сказал  Ленц.
- Если хотите знать, мне остается жить ровно три недели.
   Ора Дерви не нашлась что ответить.
   Гуго потер пальцем лоб.
   - А что  бы  сказали  вы,  милая  Ора,  получив  подобную  анонимку?  -
неожиданно спросил он.
   - Поместила бы в печати благодарность  автору  письма,  -  сказала  Ора
Дерви.
   - За что?
   - За цветок, разумеется.
   - А если серьезно?
   - Серьезно? - задумалась Ора Дерви. - А что потребовал бы от меня автор
письма?
   - Предположим - примерно то же, что от меня, - сказал Ленц,  закуривая.
- Разумеется, в применении к той области, которой вы занимаетесь.  Скажем,
полный отказ от киборгизации.
   - Пожалуй, я бы не пошла на это, - задумчиво проговорила Ора Дерви.
   - Даже под страхом смерти?
   - Даже под страхом смерти, - ответила Ора, строго глядя на Ленца.
   Перед Орой Дерви вспыхнул экран. С него смотрел  озабоченный  хирург  в
белом халате.
   - Извините, я хотел сказать... - начал он.
   - Знаю, знаю, - перебила Ора Дерви, вставая. - Сейчас иду.
   Экран погас.
   - Знаете что? - обратилась Ора Дерви к гостю. - Пойдемте-ка со мной  на
обход. Там вы увидите киборгизацию, как говорится, лицом к лицу.  Ведь  вы
знаете о ней понаслышке. Потому и сложилось у вас  превратное  впечатление
об этом замечательной вещи.
   Клинический обход длился долго. То, что  увидел  Гуго  Ленц  в  клинике
святого Варфоломея, совершенно оглушило его. "Чудеса Оры Дерви"  превзошли
все его отнюдь  не  слабое  воображение.  Он  ожидал  увидеть  многое,  но
такое...
   Ленц шел рядом с Орой, сзади семенил старший хирург клиники, а за  ними
шла целая свита врачей, с благоговением ловящих каждое слово Оры Дерви.
   В первой же палате, куда они вошли,  Ленца  ждала  неожиданность:  коек
здесь не было.
   - Где же больные? - едва не спросил Ленц.
   Посреди комнаты возвышалась  громоздкая  установка,  напомнившая  Ленцу
нейтринную пушку.
   Ора Дерви подошла к установке, поколдовала  у  пульта.  И  вдруг  плач,
жалобный детский плач пронзил тишину палаты.
   - Покричи, покричи, - проговорила Ора Дерви, - крик развивает легкие.
   Она внимательно просмотрела показания приборов,  затем  что-то  сказала
хирургу, который тотчас сделал запись в своем журнале.
   - Кто там? - кивнув на  установку,  шепотом  спросил  Ленц  у  молодого
врача, стоявшего рядом.
   - Вы же слышите - ребенок,  -  ответил  врач,  не  отрывая  взгляда  от
установки.
   Плач между тем стих.
   - Где его мать? - спросил Ленц.
   - У него не было матери, - пожал плечами врач,  посмотрел  на  Ленца  и
счел нужным пояснить: - Ребенок выращен из клетки, в биокамере.
   Ора Дерви приложила ухо к дрожащей мембране.
   - Тише, - прошипел старший хирург, и молодой врач умолк.
   В следующей палате было  трое  больных.  Правда,  людьми  Ленц  мог  их
назвать только с большой натяжкой...
   У окна располагалось подобие манипулятора, увенчанное красивой  мужской
головой с огненно-рыжей шевелюрой.
   - Как самочувствие? - спросила Ора Дерви.
   - Спасибо, Ора Дерви, сегодня лучше, - ответила голова.
   - Он уже заучил простейшие движения, - вмешался старший хирург.
   -  Значит,  скоро  будете  самостоятельно  передвигаться,  -  ободряюще
сказала Ора Дерви, и голова улыбнулась.
   - На воле, доктор?
   - Сначала научитесь  перемещаться  по  палате,  -  сказала  Ора  Дерви,
переходя ко второму больному.
   На белом столике под вакуумным  колпаком  лежал  узкий  параллелепипед,
выполненный из какого-то пористого материала.
   - Здесь, если угодно, копия мозга человека, - пояснила Ленцу Ора Дерви.
- Человек был неизлечимо болен. Он долго скрывал свою болезнь, и в клинику
попал слишком поздно.
   - Кто он был? - спросил Ленц.
   Ора Дерви назвала имя.
   - Знаменитый композитор?
   Ора Дерви кивнула.
   - Когда больного в бессознательном состоянии привезли  сюда,  жить  ему
оставалось несколько дней,  -  сказала  она.  -  Мы  сделали  все,  что  в
человеческих силах. Но хирургическое вмешательство  уже  ничего  не  могло
изменить. Тогда мы переписали  информацию,  содержащуюся  в  его  головном
мозге, вот сюда, на запоминающее  устройство.  Можете  поверить,  пришлось
нелегко: пятнадцать миллиардов клеток! Зато теперь мы сможем  в  некотором
смысле восстановить для человечества выдающегося композитора.
   - Вы вырастите точную копию того, который умер? - поразился Ленц.
   - К сожалению, точной копии не получится, - сказала Ора Дерви.  -  Тело
его было  поражено  смертельным  недугом,  и  попытка  восстановить  снова
приведет впоследствии к мучительной смерти. Ничего  не  поделаешь,  мы  не
научились еще бороться с необратимостью.
   - В каком же виде вы восстановите его? - спросил Гуго Ленц.
   - Вы обратили внимание на башню в долине, когда летели сюда?  -  задала
вопрос Ора Дерви.
   Ленц кивнул.
   - Башня и будет его обиталищем, - показала Ора Дерви на параллелепипед.
- Когда  мы  подключим  к  усилителям  копию  мозга,  она  сможет  мыслить
точь-в-точь, как тот, умерший. Сможет читать,  диктовать  письма.  Сможет,
главное, сочинять музыку. Но он никогда уже не сможет, допустим,  пройтись
по саду с милой женщиной, окунуться в морские волны или съесть бифштекс.
   - Но разве мыслить - не значит существовать? - вставил старший хирург.
   - И сколько он сможет... прожить... в башне? - спросил Ленц.
   - Практически вечно, -  ответила  Ора  Дерви.  -  Башня  превратится  в
источник музыки, необходимой людям. Скажите,  доктор  Ленц,  разве  мы  не
заслужим тем самым благодарность человечества?
   -  Благодарность  человечества  -  возможно...  Но  вот   благодарность
композитора... я не уверен, - тихо сказал Гуго Ленц.
   Свита Оры Дерви переглянулась.
   На койке - единственный в палате - лежал  молодой  человек  спортивного
вида. Он внимательно слушал, о чем говорят врачи, и не отрываясь глядел на
Ору Дерви.
   - Самый легкий случай среди остальных, - сказала Ора Дерви, улыбнувшись
молодому человеку, от чего тот просиял.
   Ора Дерви просмотрела показания датчиков, прикрепленных к разным точкам
мускулистого тела. Данными она осталась довольна.
   - Астронавт... - пояснила Ора Дерви. -  Возвращаясь  на  Землю,  где-то
близ Плутона попал в излучение. К счастью, вовремя  обратился  к  нам.  Мы
последовательно сменили ему все  важнейшие  органы,  начиная  с  сердца  и
кончая почками. Результаты перед вами, доктор Ленц.
   - Скажите... Я смогу уйти в космос? - негромко спросил молодой человек.
   - Только в космосе вы и сможете жить, - ответила  Ора  Дерви.  -  Любая
тяжесть приведет к гибели. Отныне ваша стихия - невесомость.
   Процессия в прежнем порядке двинулась к выходу.
   - Послушайте... - прошептал молодой человек.
   - Что еще? - нахмурилась, обернувшись, Ора Дерви.
   Все остановились.
   - Понимаете, у меня здесь, на  Земле,  невеста...  -  Горячо,  сбивчиво
заговорил астронавт. - Она ждет меня. Ждет... Я знаю из радиописем. Как же
теперь?.. - голос его прервался.
   - А сможет ваша невеста жить в невесомости? - спросила Ора Дерви.
   - Она ненавидит невесомость. Не переносит ее.  Однажды,  еще  до  моего
старта, мы отправились...
   - Лучше всего вам забыть ее, - мягко перебила Ора Дерви. - Навсегда.
   - Но...
   - Поймите же, вы не сможете жить в условиях тяжести, как рыба не сможет
жить на суше. Ваша родная среда -  невесомость  и  только  невесомость,  -
заключила Ора Дерви, отвернувшись.
   Они посетили еще множество палат, но  перед  Ленцем  все  время  стояли
глаза молодого человека, полные муки...
   После обхода Ора Дерви пошла проводить Ленца.
   - Вы не примирились с киборгизацией? - спросила она.
   - Наоборот, я еще больше укрепился  в  своем  отрицательном  мнении,  -
ответил Ленц.
   - Мы спасаем людей.
   - Спасаете, но какой ценой?
   - За возможность жить никакая плата не чрезмерна, - сказала Ора Дерви.
   - Не уверен, - отрезал физик.
   Они подошли к машине Ленца.
   - Так, может,  ляжете  в  клинику  хоть  на  несколько  дней?  -  снова
предложила Ора Дерви. - Речь  идет  только  об  исследовании.  Даю  слово,
скальпель вас не коснется.
   - Я абсолютно здоров, - упрямо покачал головой Гуго Ленц и  открыл  люк
машины.


   К 5 июля был приведен в  боевую  готовность  весь  полицейский  аппарат
страны.
   Улицы и площади бурлили. То здесь, то там вспыхивали митинги.  Впрочем,
среди выступавших единодушия не было. Одни требовали  сделать  все,  чтобы
защитить физика Ленца от любых покушений, другие считали, что  наоборот  -
чем меньше останется ученых на свете, тем лучше будет, и не к чему  вообще
поднимать такой шум из-за физика, хотя бы и знаменитого.
   Что касается Ядерного центра, то здесь все шло, как обычно, будто бы не
на этот самый день неизвестный злоумышленник назначил гибель доктора  Гуго
Ленца.
   Ленц в этот день был таким, каким его давно уже не  видели  сотрудники.
Работа у него спорилась, он смеялся, шутил, даже напевал глупую песенку  о
фиалке.
   После обеда Гуго Ленц уединился со своим помощником Имантом  Ардонисом.
Они о чем-то долго  толковали.  Матовая  дверь  не  пропускала  ни  звука.
Любопытные, то и дело шмыгавшие мимо двери, ничего не могли услышать  -  у
них была лишь возможность наблюдать на светлом дверном фоне  два  силуэта:
один оживленно жестикулировал, словно в чем-то убеждая собеседника, другой
в ответ лишь отрицательно покачивал головой.
   Иманта  Ардониса  отпустили  несколько  дней  назад,  взяв  подписку  о
неразглашении. От него так и не добились ничего определенного, несмотря на
сверхмощную техническую аппаратуру дознания, включая детектор лжи новейшей
конструкции.
   По распоряжению Арно Кампа  за  Ардонисом  была  установлена  негласная
слежка.
   Шеф полиции рассудил, что в критический  день  возможный  злоумышленник
должен быть на свободе. Пусть Имант Ардонис думает, что его ни  в  чем  не
подозревают.  В  последний  момент  правосудие  схватит  его  за  руку,  и
преступление будет предотвращено. А если даже нет... Неважно.  Пусть  Гуго
Ленц погибнет, зато остальным, кто получил цветок, опасность угрожать  уже
не будет.
   В самом Ядерном центре не осталось ни одного не  проверенного  полицией
сотрудника. Весь день Артур Барк безотлучно находился при докторе Ленце.
   Когда Гуго Ленц вечером летел  домой,  его  сопровождал  целый  эскорт.
Орнитоптеры  охраны  были  умело  и  тщательно   закамуфлированы   -   под
прогулочные, гоночные, рейсовые и еще под бог весть какие.
   Люди Кампа потрудились и в доме физика, умудрились  покрыть  дом  Ленца
мощным силовым полем - защитным куполом  на  манер  того,  какой  был  над
Ядерным центром.
   День прошел, и ничего не случилось: Ленц был жив и здоров. У Арно Кампа
грешным делом мелькнула мысль, что история с фиалкой -  вселенская  шутка,
великий розыгрыш.


   ...Глубокой ночью Арно Кампа разбудил  сигнал  видеофона.  Шеф  полиции
очнулся от короткого забытья, хрипло сказал:
   - Слушаю...
   - Докладывает агент 17. Гуго Ленц мертв, - сообщила мембрана.
   Обсуждая причины смерти Гуго  Ленца,  медицинские  эксперты  не  смогли
прийти к единому мнению.
   Факты были таковы: доктор Ленц скончался вскоре после полуночи.
   Каких-либо признаков насилия на теле Гуго Ленца обнаружено не было.
   Непохоже было и на отравление ядом, хотя  здесь  мнения  разошлись.  Во
всяком случае, в организме Ленца не было обнаружено ни одного из известных
медицине ядов.
   Чудовищное переутомление, сердце не выдержало, говорили одни.
   Доктора Ленца свел  в  могилу  невроз,  развившийся  за  последние  три
месяца,  утверждали  другие  и  добавляли,  защищая  свою  точку   зрения:
попробуйте-ка 90 дней прожить под угрозой смерти, под Дамокловым мечом.
   Вероятно, дни ожидания гибели сломили волю к жизни.
   По распоряжению президента  была  создана  комиссия  для  расследования
обстоятельств смерти  доктора  Ленца.  Председателем  была  назначена  Ора
Дерви, начальник Медицинского центра страны.


   Смерть физика Ленца, последовавшая точно в срок, потрясла Ива Соича.
   Значит, цветок, полученный Ивом Соичем, таит в себе  отнюдь  не  пустую
угрозу.
   Пойти навстречу требованиям автора грозного письма? Свернуть  работы  в
Акватауне, пока не поздно? Законсервировать скважину?
   Остановить машины -  дело  нехитрое.  А  потом?  Шумиха  вокруг  фиалки
спадет, конкуренты подхватят начатое Ивом Соичем и брошенное  им  дело,  и
главный геолог останется в дураках.
   Нет, отступать поздно.
   Достаточно хотя  бы  немного  замедлить  темпы  проходки  глубоководной
скважины - и он банкрот.
   И вместо собственного спутника в космосе у него появится иной спутник -
вечная досада на себя: струсил,  отказался  от  собственного  счастья,  не
сумел схватить синюю птицу большой удачи, которая приходит раз в жизни.
   Не отступать надо - атаковать! Ускор