илась вычитанная в каком-то путеводителе информация про тех самых
джейранов:  "Джейран, парнокопытное животное рода  газелей,  длинна  до 1,25
метра,  весит  33 килограмма, у  самцов  рога до  40 сантиметров.  Обитает в
пустынях и полупустынях Передней, Средней и Центральной Азии".
     Остановившись,  наконец, уже  в полной  темноте, Григорий  долго не мог
сориентироваться и понять в какой же Азии он  сейчас находится: передней или
средней,  поскольку  никаких джейранов вокруг не  наблюдалось.  Все  куда-то
попрятались. "Во  бай-то  дурак, обиделся,  --  размышлял  Забубенный  сам с
собою, -- я же хотел как лучше. Странный он мужик, не русский какой-то".
     После  десяти  лет  скитаний по отдаленным землям и регионам,  Григорий
волею  судьбы  осел  в  Питере.  Здесь  ему  понравилось.  Здесь было  много
инженеров-химиков и авто слесарей, было о чем поговорить  с  профессионалами
долгими  вечерами.  На  работу  Григорий  пока  не  устраивался,  отдыхал от
скитаний, всем говорил,  что  в отпуске.  Видимо поэтому в городе Питера еще
что-то  производилось  и  худо-бедно  работало.  Время  от  времени,  правда
Григорий  задавал Антону риторический  вопрос "А не  поработать ли  мне?"  и
просил  помочь  устроится,  но  Гризов  слишком  любил свой город,  а потому
отговаривал соседа от этой разрушительной идеи,
     К удивлению  Антона, сразу но приезду в Питер, Забубенный женился. Было
ему  тогда сорок лет.  Свое решение он  потом  объяснил так: "А  что делать,
молодость почти прошла, пора и  о будущем подумать". Жену его  звали Наташа.
Это был  простая и добрая женщина  средних лет,  довольно приятная брюнетка.
Парикмахер.  Жила  она в квартире этажом  ниже Антона, где  и поселился  сам
вновь прибывший быстро став компанейским соседом и, собутыльником.
     Теперь Гризов и Забубенный сидели напротив  песочницы. Забубенный после
пятой  дозы водки, закушенной огурчиком, и колбаской,  запах воспоминаниями.
Он уже хотел в очередной раз излить Антону душу, полную накопившихся за годы
странствий  ярких  впечатлений, как  рядом  с ними  остановилась  бабуля  из
соседнего дома. Бабуля прогуливалась  вместе с внуком,  который вознамерился
поиграть  в песочке, но присутствие  двух  дядей его  слегка озадачивало. Не
раздумывая, Бабуля вступила в переговоры с целью захвата территории. Душевно
улыбнувшись, она спросила:
     --  Вы  чего тут козлы,  расселись? Вам что, подворотни мало?  Григорий
слегка обиделся. Больше за подворотню.
     -- Ты чего  такое  говоришь, бабка? -- ответил  он,  размахивая початой
бутылкой водки  в правой руке, --  Побойся  Бога, если не партийная. Мы что,
алкоголики какие-нибудь, по подворотням пить?
     -- Так кто ж вы, если в песочнице средь бела дня эенки наливаете?
     --  Мы,  инженеры-химики,  гордо  ответил  Григорий,  --   Моя  фамилия
Забубенный, может, слыхали?
     -- Не слыхали, А ну валите  отсюда, а не то милицию  позову! Забубенный
хотел  еще  что-то  сказатъ,  но  вспомнил,  как   однажды,  проезжая  через
Сыктывкар, устраивался работать в милицию и что из этого вышло. Воспоминание
пробудило  в нем  давно  забытые привычки.  Неожиданно  для  себя Забубенный
гаркнул:
     -- А ну, предъявите документы!
     Бабка опешила.  Документов, кроме использованного билета на трамвай,  у
нее  с  собой  не было.  Тут  в  перепалку  вмешался  Антон,  все это  время
разглядывавший пацана, который искренне хотел покопаться в песочке, но  пока
боялся.
     -- Да  ладно, бабуля, не надо предъявлять  документов. Пойдем, Григорий
ко мне домой, пусть парень отдохнет.
     Забубенный нехотя собрал остатки  трапезы  обратно в  мешок  и, заткнув
пальцем бутылку, побрел в парадное. Они поднялись к Антону в квартиру  и там
расположились на кухне. Когда сосед продолжил возлияние, Антон не выдержал и
присоединился.  Третьего у них не  было,  но и водка уже подходила  к концу.
Опроставший  пол-литра  в  одно  лицо  Григорий  прорвался.  Тонкая  плотина
врожденной тактичности  была сметена  мощным  потоком  водки  и  воспаленных
воспоминаний. И Забубенный начал историческую песню.
     -- Вот я-то постарше  тебя  буду почитай вдвое,  Антоха. А как мы жили,
какая у нас страна-то была, ты только представь! Широкая! В-оо-т такая..., и
он  развел свои руки с огромными ладонями в стороны, едва не свалив стоявшую
на подоконнике вазу.
     --  Угу, -- подтвердил  Антон,  с сожалением понимая, что плотина точно
прорвалась и  придется  ждать пока поток  иссякнет, --  Шире  некуда, дальше
океан.
     -- Вот и я говорю, рыбы - море, лесов - океан, руби - не перерубишь!  А
сколько светлых голов у нас в стране, а?
     -- Море?--предположил Антон.
     Больше, подтвердил Григорий, -- Светлых голов у нас тьма!
     -- Точно. Руби, не перерубишь, -- поддакнул Антон.
     -- Во-во. И чего только не напридумывали эти русские светлые головы:
     электричество, паровоз,  комбайны,  мельницы, бани и  даже  космические
корабли!  Всего  было  вдоволь. Представляешь, как мы жили, пока  не  пришли
эти...
     Антон  на  секунду  озадачился.  Отсутствие знаний  компенсировалось  у
Забубенного  хорошей  осведомленностью  в политике  и  экономике  необъятной
родины.  Антон   пропустил   мимо   ушей   "мельницы  и  бани",  придуманные
мусульманами,  но версия  про  "этих" его несколько  озадачила.  По возрасту
Григорий вроде бы не походил  на старого революционера, принимавшего участие
в штурме  Зимнего, в то же время был уже не слишком  молод. Скорее всего, он
имел в виду "новых русских". На всякий случай Антон переспросил:
     -- Это, какие эти?
     -- Ну, те, несвязно ответил Григорий, и  слегка стушевался,  -- которые
все  захватили и  разворовали.  Ворюги,  короче, у которых опять стало много
денег.
     -- Банкиры, что ли?
     --  Ага.  Банкиры, пирамиды  и  правительство. Наживаются,  сволочи, на
народной душе. "Кока-Колу" пьют со "Сникерсами"  разными, стриптизы смотрят.
А народ-то, что -- двужильный, одну водку кушать?  -- у Забубенного в глазах
появился  злобный блеск, -- Народ, он  тоже "Сникерсов"  хочет  и стриптиза,
культурно отдыхать то есть. Тысячу лет уже  терпим эксплуататоров, сколько ж
можно пить кровь народную?
     При этом он набулькал себе и Антону еще по рюмке. Водка закончилась,
     Да  какую же тысячу? -- снова удивился Гризов, - Еще ста лет не прошло,
как всех эксплуататоров перевешали.
     Забубенный отмахнулся.
     -- Ты меня Антоха не путай, давай лучше выпьем!
     -- За что? -- спросил Антон,
     -- За правительство!
     Теперь Антон был ошеломлен окончательно.
     За какое правительство? Ты же их ворюгами считаешь, Григорий.
     Но Григорий не ответил. Он молча опрокинул в себя стопку и посмотрел на
пустую бутылку. Затем перевел мрачный взгляд на кухонную стену.
     -- Да, -- наконец выговорил он с нажимом в голосе, -- Все надо менять!
     --   Точно,  Григорий!  Это   верно   подмечено.  У   тебя,  я  смотрю,
государственный  ум.  --  пошутил  Гризов,  --  Тебе  надо  революцию делать
Григорий или  сразу в  президенты двигать. А что,  будешь страной управлять,
это легче, чем  "Мерседесы"  чинить. Учится,  главное,  вообще  не  надо.  В
президенты  всех  берут, никакой  дискриминации,  --  актеров,  теннисистов,
летчиков. Самое рыбное место
     Григорий воспрянул  духом и с надеждой  посмотрел на Антона. Но тут ему
пришло  в голову, что если  делать  революцию  это  значит,  надо  рисковать
жизнью,  создавать партию,  лет двадцать  помотаться  по тюрьмам  и ссылкам,
недоедать,  и, если на этом пути тебя  не застрелят, то брать  власть в свои
руки  путем кровопролитного сражения за Кремль, поскольку просто  так ее  не
отдадут.   А   если  выставить   свою   кандидатуру  на  выборы   от   блока
инженеров-химиков  и  авто  слесарей,  то  ведь  надо  еще денег  добыть  на
предвыборную кампанию Людей найти нужных, помощников, все организовать, всех
подкупить и постараться дожить до дня всенародного голосования. И  в том и в
другом случае надо было много работать,
     Григорий посмотрел на Антона, махнул на все рукой и сказал:
     -- Я за второй бутылкой сбегаю, а то водка закончилась.


        "Я что-то был такое без названья,"
        "Не флора и не фауна как будто..."

        "Глава пятая"
        "Контакт по-русски"

     В ожидании  Антон  просидел почти  два  часа,  глядя  в  окно на слегка
трепыхавшиеся листья тополей.  Пара  стопок сделали свое расслабляющее дело,
Гризов  размяк, и сам постепенно  пропитался  духом воспоминаний. Скоро  ему
захотелось покурить,  он вышел на балкон, но вспомнил,  что больше не курит.
Однако на балконе остался, -- больно хорошо было стоять августовским вечером
на открытом воздухе, хоть и городским.
     Когда стукнуло шесть вечера, а  Забубенный по-прежнему не давал о  себе
знать, Антон  решил позвонить Утякину.  Вместе  с  ним можно было сообразить
что-нибудь развлекательное.  Но не  успел. Неожиданно  в  воздухе  случилось
что-то странное. Освещение двора резко изменилось.  Неровные  тени деревьев,
до того едва различимые в мягком  вечернем свете,  внезапно почернели,  став
четкими,   словно  на  футбольном   стадионе  включились  чудо   прожектора.
Проявилась песочница с  избушкой.  Больше ничего  не произошло, но  Антону и
этого  хватило.  Осмотрев  двор,  Гризов  медленно  поднял  голову  вверх  и
вздрогнул от  неожиданности: над самыми крышами двора-колодца висела, мерная
бортовыми огнями,  летающая  тарелка. Не какой-нибудь  "Шаттл"  или  станция
"Восток-7", а самая натуральная летающая тарелка из фильмов про инопланетян.
Из ее днища били мощные прожектора, освещая все  вокруг,  но почему-то никто
кроме Антона не обратил на нее внимания. Дети продолжали копаться в песочке,
прохожие  шли  по  своим  делам,  к  окнам  домов  не  прилипали  изумленные
сограждане. Странно,  но с появлением  тарелки, не  появилось  никаких новых
звуков типа завывания турбин  или свиста разрезаемого воздуха,  не вырывался
пар из раскаленных дюз. Видно, техника была экологически чистой и находилась
за гранью фантастики.
     Между  тем, Антон прислушался к своим ощущениям, "Странно, -- думал он,
-- вроде бы всего три рюмки выпил, а уже летающая тарелка. Что-то быстро. Не
мог же  Забубенный плохую водку выбрать, он же  у нас эксперт". Антон  снова
поднял  голову и посмотрел на висевшую  всего  в ста метрах над ним летающую
тарелку. Но, сколько ни моргал он  глазами, ни тер их руками, тарелка никуда
не девалась и требовала научных объяснений.
     "Ну, допустим, тарелка, - начал он потихоньку выходить из положения, --
Ну, допустим, летать может без крыльев, на то она и  тарелка. Тарелок у  нас
пока не  делают, значит  из  космоса.  Это что  же  получается, -- я  первый
российский журналист,  который вступил в  контакт  с инопланетянами? Вот это
да! Этак меня и на премию  могут  выдвинуть за  эксклюзив. Если жив, правда,
останусь после  контакта.  Надо  будет посмотреть как  у них  там  дела,  на
предмет связи и выяснить, что в космосе думают про Брюса Уиллиса".
     Тут  в сознание Гризова неожиданно  проникла первая трезвая мысль, -  а
как же с  ними в контакт войти? Вдруг  они  сейчас улетят, что тогда?  Антон
снова   посмотрел   на   тарелку,   оценивая   расстояние   до    сверкающих
противометеоритной обшивкой бортов. "Эх, высоковато, и лестницы у меня нет

     никакой, --  с  горечью  подумал  он".  Но  тарелка никуда  улетать  не
собиралась, а  инопланетяне дали  о  себе знать  телепатически, -- у  Антона
снова появилось ощущение, что его мозг кто-то мягко сканирует.
     За спиной раздался легкий шорох,  Гризов  обернулся  и  к своей радости
узрел  сильно  пьяного Григория,  которому  дал  ключи  от  своей  квартиры.
Забубенный ворвался на узкий балкон, размахивая руками, словно Чапаев,  едва
не свалился вниз  через перила, и тут же поинтересовался, почему  вокруг так
светло в семь  вечера. Антон  приложил палец к губам, будто  боялся, что его
услышат  внеземные  гости,  а  пальцем  другой  руки  показал  в небо,  тихо
переживая, что тарелка, это все-таки глюк, и Забубенный ее не увидит.
     Но Григорий узрел космических гостей моментально. Его эмоции выразились
коротким и ярким вскрикам:
     -- Ух-ты! А это что за хренотень?
     Антон пожал  плечами. Он  и сам теперь хотел это выяснить. Просвещенный
мужик   Григорий  в  свои   сорок  лет  активно  интересовался  американским
кинематографом, поэтому быстро выдвинул осторожную идею:
     --  Слушай,  а может  там  "Чужие" или еще какая зараза похуже. Укусят,
отложат в нас яйца, и будут  потом из живота вылезать.  У  вас в редакции на
особо опасные задания бластеры не выдают?
     Антон отрицательно мотнул головой.
     -- У нас даже диктофоны не выдают, не то, что бластеры.
     -- Жаль, какая-нибудь пушка не помешала бы для первого контакта.
     --  Думаешь, поможет  против такой  брони? усомнился Антон,  - А  может
по-хорошему попробуем?
     По-хорошему скафандр нужен, да и водка вся вышла.
     Ты ж за второй бутылкой ходил?
     -- Ходил... -- потупил глаза Григорий.
     В  этот  момент Гризов заметил  наверху  какое-то  движение.  Массивная
громада  межгалактического  корабля ожила и  слегка повернулась вокруг своей
оси.  Напротив  балкона  теперь  оказалась  ее  скрытая  часть,  на  которой
виднелось что-то похожее  на обычный круглый  люк. Люк  отворился без всяких
скрипов, абсолютно бесшумно. Из него к  дому, словно язык ящерицы-мухоловки,
мгновенно протянулась светящаяся полупрозрачная кишка и начала  обволакивать
балкон стекловидной мутноватой  массой. Григорий с Антоном сразу  оказались,
словно в теплице. Первым среагировал Антон. Он метнулся через открытую дверь
балкона в  комнату,  но споткнулся,  и с  грохотом  упал посреди нее. За ним
бросился обалдевший от  увиденного механик-романтик. Споткнувшись об Антона,
он упал рядом и закричал:
     -- Сматываемся Тоха, сейчас к себе всасывать начнут!
     Антон к своему  удивлению быстро  поддался панике.  Оба они вскочили  и
бросились  из  комнаты, но  тут случилось  необъяснимое, -- в  комнате вдруг
появилась  невесомость.  Словно  заправские  космонавты  со  станции  "Мир",
Забубенный  с Антоном  приподнялись над  полом и зависли  в воздухе,  причем
Забубенный висел горизонтально, а Гризов вниз головой. В  воздух поднялись и
все  предметы, не  знавшие матросских обычаев, а потому  не  привинченные  к
полу.  Мимо  Антона  медленно проплывали  его  домашние  тапочки  в  зеленую
полоску.  Висели  в  воздухе  рабочий  стол  и  сбившиеся  в стайку  стулья.
Массивный шкаф надвигался коричневой громадой. Журналист осторожно, как учит
кинематограф, попытался пошевелиться и оттолкнулся от шкафа рукой. С верхней
полки  шкафа  "выпала", точнее выплыла,  хрустальная  ваза,  и  начала  свой
бесконечный дрейф, но не к полу, а к дальнему углу комнаты. Сам Антон поплыл
в  противоположную  сторону и завис только над диваном. У Григория  дела шли
похуже, он  крутился  вокруг своей оси,  как  заправская  балерина,  которая
случайно оказалась на станции "Мир" и висит без скафандра параллельно полу.
     В  этот  момент  Гризов скорее  почуял,  чем увидел  через  окно слабое
мерцание, которое приближалось к балкону. Оказавшись в комнате, это мерцание
приобрело  расплывчатые очертания. Если  смотреть  снизу вверх,  как  теперь
видел мир Антон, то больше  всего  оно походило на перевернутое привидение с
пятью  телескопическими  глазами  и  двумя  короткими  лапками.  Форма  тела
описанию не поддавалась, потому что все время находилась в  движении, а цвет
этого тела был зеленоватым. Новоиспеченных космонавтов  обуял  ужас. Никогда
раньше за всю  свою  журналистскую  жизнь Гризову не доводилось  принимать у
себя дома инопланетян, а Забубенному и подавно. Они заорали одновременно, но
крик скоро затих сам собою, словно застрял в горле или был остановлен чей-то
невидимой волей. Эта же воля перевернула обоих землян вверх головой и плавно
опустила   на  пол,  усадив  в  позу  лотоса,  но  для  остальных  предметов
невесомость не исчезла. Теперь призрак  въплядел еще  страшнее.  Если верить
американскому сериалу "Секретные  материалы",  то все  инопланетяне  злобные
сволочи,  которые  жаждут снять с нас кожу. За неимением  другой  информации
приходилось  бояться  по-американски и  Антону  показалось, что  сейчас  его
начнут  пытать с пристрастием. Но, едва возникший  страх, тут же пропал. Это
ощущение было чисто физическим. Гризов ничего не понял, но отчетливо ощутил,
что это  пятиглазое привидение с моторчиком  не опасно. Его  не надо боятся.
Журналист взглянул на Забубенного. Механик, казалось, тоже резко успокоился,
и,   в  наступившей  тишине,  с  интересом  рассматривал   конструкцию  глаз
пришельца. Возникшую тишину расколол потусторонний трескучий голос:
     -- Здравствуйте, жители мокрой планеты!
     Тембр голоса  был  настолько  высоким, что  земляне,  не  сговариваясь.
попытались заткнуть уши пальцами. Инопланетянин, видимо быстро понял ошибку,
поскольку следующая фраза звучала уже чуть пониже и спокойнее.
     -- Здравствуйте, потомки Великого Тукана!
     Земляне  снова переглянулись.  Наконец природное  любопытство  победило
страх   и   Гризов,   раз   уж  инопланетянин  отлично  говорил   по-русски,
поинтересовался:
     -- Какого Тукана?
     Инопланетянин,  судя  по  изменившемуся  тембру,  был  удивлен  вопросу
аборигена о судьбе известной в космосе личности, но все же повторил:
     -- Великого Тукана, уроженца мокрой планеты.
     На счет мокрой планеты Антон не удивился. Словно по мановению волшебной
палочки всплыли в памяти  строчки  из  учебника по Географии. "большая чисть
поверхности 3емли занята мировым океаном (361,1 млн.км2
     70.8 %).  Видимо из  космоса  это тоже  заметно. Но вот вопрос  на счет
Тукана требовал разъяснения. Поэтому, раз уж судьба такая выпала и сразу все
равно  их  не  съели,  Гризов  решил   начать   профессиональный  контакт  с
инопланетянами.  Оттолкнув  наплывавший стол в  сторону, поскольку тот почти
загородил мерцавшего зеленоватыми красками пришельца, Антон начал завязывать
транс галактические отношения.
     --  Кстати, --  вступил  он в контакт, --  наша планета, если  вы  не в
курсе, называется Земля. Это одновременно, как бы сказать,  и все то, что на
пей не мокрое.
     Пришелец засиял желтым цветом.
     -- Значит, планета Великого Тукана  называется Земля? О, Великая Линза,
о светлый глаз Трансграбона, теперь я знаю это!
     -- Ну да. И не только его одного,  здесь еще много народу живет. И  все
называются  землянами.  Честно говоря, вы уж нас  извините, кончено, но мы с
Григорием понятия не имеем кто такой Великий Тукан. Правда, Григорий?
     Забубенный  кивнул.  Пришелец  переместился  в  другой угол  комнаты  и
замерцал сине-зелеными всполохами, словно заправское северное  сияние. Затем
он снова обратился к сидевшим на полу в позе лотоса  землянам, причем был ли
у  него рот и откуда идет звук, понять было  невозможно. Скорее всего, обмен
информацией  между  представителями  разных   космических   рас   происходил
телепатически.
     --  Я  должен был об этом подумать, -- наконец  протелепатировал он, --
ведь  я  не  случайно  оказался  на  вашей  планете. Я прилетел  из  далекой
галактики Аммавару с великой миссией по поручению совета Мудрых и Тактичных,
который управляет всеми учтивыми армаранами. Совет предостерегал меня...
     -- Бог ты мой, как интересно, а что у вас за миссия? спросил Гризов.
     Но Забубенный  тоже почувствовал тягу к инопланетным знаниям и, перебив
его, спросил:
     -- А кто такие эти армараны?
     На   несколько   секунд   расплывчатое   тело   инопланетянина   закрыл
проплывавший  мимо  шкаф,  а  когда  пришелец снова  стал  виден,  цвет  его
изменился на чисто зеленый. Потом пришелец вновь пожелтел и протелепатировал
землянам с некоторой гордостью:
     --  Армараны, -- это мы. Я один из пр