ок! Разрушьте замок!

Лиссандра, стоявшая рядом со скиммером, услышала и жестами отдала
приказание. Третий оператор прицелился и выстрелил из лазерной пушки. Луч
заметался по земле и срезал верхушку замка. Оператор резко опустил ствол,
взрывая песок и каменные укрепления. Башни падали, рельеф Кресса развалился
на куски. Лазерный луч врубался в грунт. Замок окончательно обрушился -
теперь это была лишь куча песка. Однако черные мобили продолжали бегать.
Луч не смог достать матку, она была слишком глубоко упрятана.

Лиссандра отдала новую команду. Оператор бросил лазер, вставил запал в
шашку взрывчатки и швырнул ее прямо на руины черного замка. Ярко-белая
вспышка ослепила Кресса, и огромный столб песка, камней и мобилей
взметнулся вверх. На миг все скрыла туча пыли. Пустынники и куски
пустынников падали дождем.

Черные мобили замерли без движения.

- Бассейн! - крикнул Кресс через стекло. - Замок в бассейне!

Лиссандра поняла сразу. Земля была усеяна неподвижными черными, но красные
торопливо отступали и перестраивались. Оператор стоял в нерешительности,
потом нагнулся и достал вторую шашку. Он шагнул было вперед, но тут его
позвала Лиссандра, и он помчался к ней.

После этого все закончилось чрезвычайно просто. Оператор подбежал к
скиммеру, и Лиссандра поднялась в воздух. Кресс побежал к окну в другой
комнате. Они пикировали прямо на бассейн, и оператор преспокойно сбрасывал
бомбы на красный замок. После четвертого захода замок стал неузнаваемым, а
пустынники перестали дергаться.

Лиссандра все делала основательно. Она приказала сбросить на каждый замок
еще по несколько бомб, а потом методично, крест-накрест, перепахала руины
при помощи лазерной пушки, пока не стало очевидно, что под этими
развалинами не могло остаться ничего живого.

Наконец они позвонили в дверь. Приглашая их войти, Кресс нервно усмехнулся.

- Превосходно! - восклицал он. - Я восхищен!

Лиссандра сняла шлем.

- Ты за это заплатишь, Саймон. Два моих оператора погибли - не говоря о
том, что и моя жизнь подвергалась опасности.

- Конечно, - торопливо выпалил Кресс, - я хорошо заплачу, Лиссандра,
сколько попросишь. Как только закончишь работу.

- Что еще осталось?

- Очистить винный погреб, - сказал Кресс. - Там внизу еще один замок.
Только обойдитесь без взрывчатки. Я не хочу, чтобы дом рухнул.

Лиссандра повернулась к оператору:

- Пойди принеси огнемет Рейка. Он не должен был сломаться.

Оператор вернулся вооруженный, в молчаливой готовности. Кресс повел их к
винному погребу.

Тяжелая дверь оставалась заколоченной, но слегка прогнулась, будто что-то
огромное давило на нее изнутри. Кресса это встревожило, так же как и
тишина, царившая вокруг. Он остановился довольно далеко от двери, а тем
временем оператор Лиссандры отдирал гвозди и доски.

- А это здесь не опасно? - забормотал Кресс, указывая на огнемет. - Как бы
не было пожара.

- У меня лазер, - ответила Лиссандра, - мы уничтожим их лучом. Огнемет
скорее всего не понадобится. Но пусть будет наготове на всякий случай. Эти
твари, Саймон, почище пожара.

Он кивнул.

От подвальной двери отлетела последняя доска. Снизу по-прежнему не
раздавалось ни звука. По команде Лиссандры, ее подчиненный отодвинулся,
заняв позицию сзади и наведя ствол огнемета на дверь. Лиссандра вновь
надела шлем, подняла лазер, сделала шаг и толкнула ее.

Никакого движения. Ни звука. Внизу - темнота.

- Где включается свет? - спросила Лиссандра.

- Сразу за дверью, с правой стороны, - ответил Кресс. - Не забудь про
ступеньки, они очень крутые.

Она вошла в проем, переложила лазер в левую руку и протянула правую,
нащупывая выключатель. Свет не загорелся.

- Он здесь, но, похоже, не...

Внезапно она вскрикнула и отскочила. Большой белый пустынник впился ей в
запястье. В том месте, где он сомкнул свои челюсти, из-под комбинезона
хлынула кровь. Чудовище было величиной с ладонь.

Лиссандра заметалась по комнате, колотя рукой по стенам - еще, и еще, и еще
раз. Наконец пустынник отцепился. Лиссандра застонала и опустилась на
колени.

- Кажется, я сломала пальцы, - сквозь зубы процедила она. Кровь продолжала
литься ручьем. Лазер упал рядом с подвальной дверью.

- Я туда не пойду, - твердо и отчетливо произнес оператор.

Лиссандра подняла на него глаза.

- Да, - сказала она. - Встань у двери и сожги там все. Испепели их, ты
понял?

Он кивнул. Кресс застонал.

- Мой дом, - проговорил он. Его мутило. Такой здоровый белый пустынник.
Сколько их внизу? - Нет, - выдавил Кресс, - оставьте их в покое, я
передумал.

Пристально глядя на него, Лиссандра подняла руку, измазанную кровью и
зеленой слизью.

- Твой маленький приятель запросто прокусил перчатку, и ты видел, чего мне
стоило от него избавиться. Меня наплевать на твой дом, Саймон. Все они
должны умереть.

Кресс едва соображал. Ему показалось, что в темноте за дверью началось
движение. Он представил себе белую армию, вырвавшуюся наружу. И каждый
солдат таких же размеров, что и напавший на Лиссандру. Он представил, как
сотни маленьких рук поднимают его и увлекают вниз, во тьму, где нетерпеливо
ждет голодная утроба. Кресс испугался, но что-то заставило его крикнуть:

- Нет!

На него не обратили внимания.

Кресс рванулся вперед, и его плечо врезалось в спину оператора, как раз
когда тот собирался открыть огонь. Человек охнул, потерял равновесие и
полетел вниз. Было слышно, как он загремел по ступеням. Затем послышались
другие звуки - суетливая беготня, хруст и слабое чавканье.

Кресс обернулся к Лиссандре. Он весь взмок от холодного пота, им овладело
болезненное, почти сексуальное возбуждение.

Ледяные неподвижные глаза Лиссандры рассматривали его из-под шлема.

- Что ты делаешь? - сурово спросила она, когда Кресс поднял выроненный ею
лазер. - Саймон!

- Вношу умиротворение, - сказал он, хихикая. - Они не причинят вреда своему
богу. Нет никого щедрее и лучше. Я бывал жесток с ними, морил их голодом,
теперь я должен искупить свою вину, понимаешь?

- Да ты спятил! - закричала Лиссандра, и это были ее последние слова. Кресс
прожег такую большую дыру в ее груди, что сквозь нее могла бы пройти рука.

Он протащил тело по полу и спихнул на ступени подвальной лестницы. Звуки
усилились - треск и скрежет хитиновых панцирей, невнятное эхо. Кресс снова
заколотил дверь.

Удирая, он ощутил полное довольство, погасившее его страх слоем сиропа.
Кресс подозревал, что это не его собственное ощущение.


Он планировал покинуть дом и снять в городе комнату на ночь. Или, быть
может, на год. Но вместо этого начал пить. Кресс и сам не осознавал точно
почему. Он пил несколько часов без перерыва, и в гостиной его сильно
вырвало прямо на ковер. В какой-то момент он заснул, а когда проснулся, в
доме было совсем темно.

Он услышал шорохи и съежился на диване. Что-то двигалось по стенам. Они
окружили его. Любой слабый скрип его сверхобостренный слух воспринимал как
шаги пустынников. Кресс закрыл глаза в ожидании мерзкого прикосновения. Он
не шевелился, боясь, что дотронется до белой твари.

Кресс всхлипнул. Наступила тишина.

Шло время, но ничего не происходило.

Он опять открыл глаза. Его бил озноб. Постепенно смягчились и растаяли
тени, через высокие окна проник лунный свет. Глаза адаптировались.

Гостиная была пуста. Нигде ничего, никого. Только пьяные страхи.

Кресс расхрабрился, встал и прошел к выключателю.

Никого. Комната была пуста.

Он прислушался. Ничего. Ни звука. И на стенах тоже никого. Все оказалось
болезненной игрой воображения.

Воспоминание о Лиссандре и о тварях в погребе обрушилось на Кресса. Его
переполнил стыд и обуял гнев. Почему он так поступил? Вместо того чтобы
помочь ей сжечь их, истребить. Почему?.. Он знал почему. Матка пустынников
заставила его. Джейла Воу говорила, что, даже маленькая, она - псионик. А
сейчас, когда она так выросла, - тем более. Матка попробовала Кэт и Айди;
теперь внизу еще два трупа. И она опять вырастет. Она полюбила вкус
человеческого мяса.

Кресса затрясло, но он взял себя в руки. Пустынники не причинят ему вреда,
ведь он - бог, а белые всегда были его любимцами.

Тут Кресс вспомнил, как предательски ранил матку копьем. Это случилось
перед приходом Кэт, черт бы ее побрал.

Нет, ему нельзя оставаться. Матка скоро снова проголодается. Она, наверное,
стала такой огромной, что это произойдет очень скоро. У нее должен быть
ужасающий аппетит. Что тогда делать? Пока матка еще заперта в погребе, ему
надо поскорей сматываться в город, там безопасно. Внизу одна штукатурка да
утрамбованная земля, а мобили умеют рыть туннели. И если они освободятся...
Кресс не желал думать об этом.

Он прошел в спальню и начал собираться. Взял три сумки. Одна смена одежды -
вот все, что ему необходимо. Свободное место забил ценными вещами -
дорогими безделушками, украшениями и прочими мелочами, потерю которых ему
было бы трудно перенести. Кресс не собирался возвращаться.

Шемблер переваливался за ним по лестнице, глядя на хозяина злобными
горящими глазами. Он исхудал. Кресс вспомнил, что не кормил его лет сто.
Обыкновенно чудище само о себе заботилось, но в последнее время округа,
конечно, оскудела мелкой поживой. Когда шемблер попытался цапнуть его за
ногу, Кресс ругнулся и дал ему пинка. Тот отбежал, явно обиженный.

Неловко неся сумки, Кресс выбрался наружу и запер за собой дверь.

Подавленно остановился на мгновение у входа. Сердце глухо стучало в груди.
До скиммера всего несколько шагов. Ярко светила луна, и площадка перед
домом являла картину кровавого побоища. Трупы обоих огнеметчиков лежали
там, где их настигла смерть. Один - скрюченный и обгоревший, другого скрыла
гора дохлых пустынников.

Красные и черные мобили окружали Кресса со всех сторон. Он с усилием
вспомнил, что они мертвы. Казалось, что они просто ждут, как часто ждали до
сих пор.

- Чепуха, - сказал себе Кресс, - опять пьяные страхи. - Он оглянулся на
взорванные замки. - Они мертвы, а белая матка - в погребе в ловушке.

После нескольких размеренных глубоких вдохов он зашагал по пустынникам
вперед. Панцири захрустели. Он свирепо вдавливал их в песок. Твари не
двигались.

Кресс улыбнулся и, неспешно ступая по полю боя, прислушивался к этим
безопасным звукам.

Хрусть... хрусть... хрусть...

Он опустил сумки на землю и открыл дверцу скиммера. Что-то копошилось в
темноте. Бледная тень на сиденье. Чудовище.

Оно было длиной с человеческое предплечье. Челюсти тихо клацали. Оно
глядело на Кресса шестью маленькими глазками, расположенными вдоль тела.

Кресс намочил штаны и попятился.

Движение внутри кабины усилилось. Он оставил дверцу открытой. Из нее
появился пустынник и осторожно двинулся к нему. За ним появился второй,
потом третий... Они прятались в сиденьях, зарывшись в обивку, но теперь
вылезали. Они образовали вокруг Кресса зазубренное кольцо.

Кресс облизнул губы и повернулся к скиммеру Лиссандры. В нем тоже
шевелились тени. Большие причудливые тени, едва различимые в лунном свете.

Кресс заскулил и ретировался к дому. У входа он задрал голову.

Он насчитал дюжину белых теней, ползущих вверх по стене. Еще четыре сидели
на заброшенной башни, где некогда обитал ястреб-стервятник. Они что-то там
делали. Контур. Лицо. Очень знакомое лицо.

Кресс завопил и вбежал в дом. Он ринулся к своему бару. Изрядное количество
выпивки принесло ему желанное забвение.

Но вскоре он проснулся. Вопреки всему почему-то проснулся. Его терзала
головная боль. От него воняло. И он был голоден! Никогда в жизни он не был
так голоден.

Кресс уже знал: рези в желудке - это рези не в его желудке.

С платяного шкафа за ним наблюдал король-пустынник. Его усы тихонько
шевелились. Такой же огромный, как тот, в скиммере. Кресс даже не попытался
улизнуть.

- Я... я накормлю тебя, - пролепетал он.

Во рту у него пересохло, язык ворочался по небу наждаком. Кресс облизнул
губы и выскочил из спальни.

Дом был полон пустынников. Крессу пришлось сосредоточиться, чтобы на
кого-нибудь не наступить. Все они занимались своими делами. Они изменяли
облик его дома: рыли норы, прогрызая стены изнутри и снаружи, вырезали на
стенах рельефы. Дважды, в самых неожиданных местах, он натыкался на свои
портреты. Божественные лики были бледны и перекошены страхом.

В надежде утолить голод белой матки Кресс вышел из дома, собираясь принести
трупы, что разлагались во дворе. Оба трупа исчезли. Кресс вспомнил, с какой
легкостью мобили переносили предметы, во много раз превосходящие по весу
самих тварей.

Жутко было думать, что матка ВСЕ ЕЩЕ голодна.

Вернувшись в дом, он наткнулся на колонну пустынников, державших путь вниз
по лестнице. Каждый волок по куску шемблера. Когда мимо проносили голову,
глаза любимца, казалось, посмотрела на хозяина укоризненно.

Кресс опустошил морозильник, полки, все, что можно, и вывалил всю еду,
найденную в доме, на середину кухни. Дюжина белых ждала, чтобы унести корм.
Они избегали замороженной пищи, оставляя ее таять в большой луже, но прочее
утащили.

По мере исчезновения еды Кресс чувствовал, как ослабевают голодные боли,
хотя сам не проглотил ни кусочка. Но он понимал, что передышка будет
короткой. Вскоре матка вновь проголодается. Нужно накормить ее.

Кресс уже знал, как поступить. Он подошел к видеофону.

- Малэйда, - привычно начал он, когда она ответила на вызов, - у меня
небольшая вечеринка сегодня. Я понимаю, что сообщаю поздновато, но все же
надеюсь, что ты сможешь принять приглашение. Я действительно на это
надеюсь.

Он позвонил Джеду Рэккису, а потом и остальным друзьям. Пятеро из них
согласились приехать. Кресс надеялся, что этого будет достаточно.


Мобили прибрали все удивительно быстро, и сад выглядел почти как до
сражения. Гости прилетали по одному. Кресс встречал их снаружи и провожал к
парадному входу. Он приглашал их войти первыми, но сам не следовал за ними.

Когда в дом прошел четвертый гость, Кресс наконец набрался храбрости. Он
захлопнул за ним дверь, не обращая внимания на изумленные восклицания,
превратившиеся вскоре в нечленораздельные вопли, побежал к его скиммеру. Он
благополучно достиг цели, нажал пальцем на стартовую плату и выругался.
Плата, естественно, была запрограммирована на отпечаток владельца.

Следующим прибыл Рэккис. Кресс помчался к скиммеру и схватил Рэккиса за
руку.

- Забирайся обратно, живо! - закричал он, толкая его к кабине. - Возьми
меня с собой в город. Поторопись, Джед! Сматываемся отсюда!

Но Рэккис смотрел на него изумленно и не двигался с места.

- В чем дело, Саймон? Не понимаю. А как же вечеринка?

А потом стало слишком поздно.

Потому что чистый песок вокруг скиммера зашевелился, из него показались,
уставивившись на них, красные глаза и защелкали челюсти. Рэккис издал
сдавленный стон и дернулся по направлению к дверце, но пара челюстей
захлопнулась у него на лодыжке, и он вдруг очутился на коленях. Показалось,
что песок забурлил, словно при извержении. Рэккис бился и истошно вопил,
когда его утаскивали прочь. Кресс едва вынес это зрелище.

Больше Кресс не пытался убежать. Под конец он смел подчистую все, что
стояло в баре, и дико надрался. Он понимал, что может позволить себе такую
роскошь в последний раз. Весь остальной алкоголь хранился в погребе.

Целый день Кресс не прикасался к еде. Но заснул он с ощущением, что
объелся, раздулся и окончательно пресытился. Жуткий голод был преодолен.
Последней перед ночными кошмарами его посетила мысль о том, кого бы
пригласить завтра.


Утро выдалось жаркое и солнечное. Кресс открыл глаза и вновь увидел на
платяном шкафу пустынника. Он поскорее зажмурился, надеясь, что страшный
сон кончится. Этого не случилось. Снова заснуть он не смог и вскоре
осознал, что опять разглядывает гнусную тварь.

Он смотрел на нее почти пять минут, прежде чем до него дошла некая
странность. Пустынник не шевелился. Мобили, разумеется, умели застывать.
Кресс тысячу раз видел, как они терпеливо ждут. Но всегда можно было
заметить небольшое движение. Пощелкивали челюсти, подергивались конечности,
раскачивались красивые усики.

Пустынник на шкафу был совершенно неподвижен.

Кресс встал, сдерживая дыхание и не смея еще надеяться. Мог пустынник
умереть? Мог кто-нибудь убить его? Кресс пересек комнату.

Глаза пустынника остекленели и почернели. Тварь казалась вздутой, как если
бы она разлагалась и ее распирало изнутри газами. Пластины белого панциря
топорщились.

Кресс протянул руку и дотронулся до пустынника. Тот был теплый, даже
горячий, и продолжал нагреваться. Но не двигался.

Он отдернул руку, и от наружного скелета пустынника отвалился большой
кусок. Тело под панцирем было окрашено в тот же цвет, но выглядело мягким и
воспаленным. И вроде бы слегка трепетало.

Кресс отшатнулся и кинулся к двери.

Еще три белых мобиля лежали в холле, такие же, как тот, в спальне.

Кресс бросился вниз по лестнице, на каждом шагу перепрыгивая через
пустынников. Ни один не шевелился. Дом стоял, переполненный ими - мертвыми,
умирающими, коматозными, черт знает какими. Кресса не интересовало, что с
ними. Довольно того, что они не в состоянии двигаться.

Четырех он обнаружил в скиммере и отбросил одного за другим как можно
дальше.

- Проклятые монстры!

Он залез на остатки полусгрызенного сиденья и нажал на кнопку стартовой
платы.

Ничего не произошло. Кресс пробовал снова и снова. Никакого эффекта. Это
было несправедливо. Ведь это же его собственный скиммер, он должен
взлететь! Почему он не поднимается? Кресс не понимал.

Ожидая худшего, он вылез, все осмотрел и обнаружил неисправность.
Пустынники выдрали гравитационную энергосистему. Он в западне. Да, он
по-прежнему в ловушке.

Кресс мрачно вернулся в дом. Он сходил на галерею, отыскал старинную
секиру, висевшую рядом с копьем, которое убило Кэт Млэйн, и принялся за
дело.

Пустынники не шевелились, даже когда Кресс разрубал их на части. Но при
первом ударе они хлюпали. Их тела будто взрывались, и наружу вываливались
омерзительные внутренности. Странные, полусформировавшиеся органы, липкая
красная жижа, выглядевшая почти как человеческая кровь. И желтый гной.

Кресс успел разрубить штук двацать, прежде чем понял всю тщету своих
усилий. Мобили, на самом деле - ничто. Кроме того, их так много, что, даже
работая день и ночь, вряд ли перебьешь всех.

Ему необходимо спуститься в винный погреб и зарубить матку пустынников. Он
решительно двинулся к погребу. Когда в поле его зрения должна была
показаться дверь, он остановился.

Двери больше не существовало. Стены вокруг нее были обгрызены так, что
дверной проем стал круглым и вдвое больше, чем прежнего. Все, что осталось,
- яма. И никаких признаков двери над провалом.

Снизу поднималось страшное, удушливое зловоние.

Влажные и темные, словно окровавленные, стены покрылись пятнами белой
плесени.

Но страшнее всего было дыхание.

На Кресса дохнуло теплым ветром. Он чуть не задохнулся. Когда ветер сменил
направление на противоположное, Кресс ударился в бегство.

В гостиной, перерубив еще трех мобилей, он рухнул без сил. Что происходит?
Затем он вспомнил единственного человека, который смог бы это понять. Кресс
в который раз побежал к видеофону, в спешке наступая на пустынников и
горячо молясь, чтобы связь еще работала.

Когда Джейла Воу ответила, Кресс не выдержал и рассказал ей обо всем.

Джейла выслушала не перебивая, безо всякого выражения на худом бледном
лице, разве что с легкой озабоченностью. Она лишь произнесла в конце:

- Мне следовало бы оставить вас там.

Кресс зарыдал:

- Вы не имеете права! Помогите мне, я вам заплачу!

- Мне следовало бы, - повторила она, - но я этого не сделаю.

- Благодарю, благодарю вас! - Его трясло.

- Спокойно! - сказала Воу. - Слушайте меня. Все это - дело ваших рук.
Содержи вы хорошо ваших пустынников, они превратились бы в изысканных
ритуальных воителей. Вы сотворили из них нечто иное. Голодом и мучениями.
Вы были их богом. В