был необходим исправный компьютерный терминал и терпение. Он не сомневался, что его техники смогут подобрать ключ к информационному пространству Башни.
     ...На сто семнадцатом этаже в мрачной тиши огромного куполообразного кабинета, в стене которого щерилось осколками бронестекла выбитое давним взрывом панорамное окно, на оживших пультах управления неторопливо перемигивались огни.
     Внизу, у основания гулкой винтовой лестницы, пришел в движение эндоостов киборга. Один из солдат полковника, проходя мимо хромированного скелета со следами плоти на металлокерамических костях, мстительно пнул его ногой, опрокинув вниз головой на ступени. Сейчас застывший в нелепой позе эндоостов вдруг несколько раз конвульсивно дернулся - это заработали его сервосистемы, получив первый приказ за несколько столетий тишины.
     Зловещая жизнь возвращалась на этажи Башни. Она была незаметна, зачастую ее нельзя было ни увидеть, ни услышать, ни осмыслить. Жизнь кралась по многожильным экранированным кабелям, трепетала в эфире, тихо пощелкивала в недрах пультов, искрила на старых соединениях.
     Отряд полковника преодолел несколько лестничных маршей и вышел на разрушенный давним взрывом уровень. Куполообразное помещение, куда стремился Шнайдер, находилось несколькими этажами выше.
     Он остановился и задрал голову, разглядывая в тусклом свете фонаря покореженную арматуру подвесного потолка, за обвалившимися листами которого змеились кабели и трубы.
     - Дерьмо, - услышал он чей-то сдавленный шепот и оглянулся.
     Когда-то тут случился нешуточный пожар. Трудно представить, какие химические соединения обнаружили способность гореть в ядовитой и почти напрочь лишенной кислорода атмосфере Гермеса, но следы бушевавшего здесь огня казались слишком очевидными, чтобы сомневаться.
     В обугленных креслах сидели эндоостовы человекоподобных роботов. Их плоть сгорела, черепа обуглились и потемнели. Из разъемов биоинтерфейсов на лысых черепных коробках торчали оплавленные остатки штекеров. Вокруг были разбросаны покрытые песком и пылью обломки уникальной аппаратуры, под сапогами скафандров тихо шуршало битое стекло и горелый пластик.
     Никто из солдат, даже те, кто озирался с особой нервозностью, непроизвольно отводя взгляд от застывших в креслах обугленных мумий, не мог даже подозревать, что среди этого хаоса и разрушений могут уцелеть какие-то приборы.
     Но это оказалось именно так.
     Инфракрасный сканер, чудом удерживающийся на куске отставшего от потолка провода, висел во тьме, испуская едва заметное красноватое свечение из своего единственного объектива. Залетавший сюда сквозь многочисленные проломы ветер Гермеса раскачивал его и медленно вращал вокруг оси.
     Когда в зону действия сканера попала первая человеческая фигура, на одном из мониторов сферического зала управления быстро промелькнула строка сообщения.
     ?Объект классифицирован. Человек. Пол мужской. Код Доступа - красный. Вооружен импульсным оружием. Система не опознана.
     Внимание!
     ВТОРЖЕНИЕ!?
     Это уже была командная директива.
     Первым неладное почувствовал офицер, тот самый, кого полковник назвал Майклом.
     Ему показалось, что сзади возникло какое-то движение. Резко обернувшись, он дико закричал, когда конус света от его фонаря выхватил из темноты кошмарную сцену - обугленный эндоостов сгоревшего несколько веков назад киборга дергался в кресле, пытаясь оторвать прикипевший к спинке металлокерамический позвоночник.
     На истошный, полный неподдельного ужаса вопль обернулся весь отряд, и десяток фонарей скрестились на темной фигуре, извивающейся в оплавленном кресле.
     Кто-то, наиболее сообразительный или просто больше всех напуганный, резко вскинул импульсную винтовку и разрядил ее в оживающего киборга длинной, неэкономной очередью.
     Кресло вместе с эндоостовом разорвало в клочья.
     Нудно взвизгнули срикошетившие снаряды, тонко пропели осколки, звонко ударилась о чью-то броню оторванная от киборга рука с судорожно дергающимися сервоприводами.
     - Огонь! - рявкнул полковник в свой коммуникатор, оправившись от секундного шока, но вокруг в сумерках разрушенного уровня уже шевелились десятки зловещих теней.
     Отто Шнайдер был вне себя.
     Он слышал... Он слышал ЭТО...
     Внешние микрофоны скафандров рванул тонкий вой старых, давно не используемых сервоприводов, и мрак внезапно ожил.
     Попятившись, полковник вырвал импульсную винтовку из рук ошалевшего от неожиданности компьютерного техника.
     - Гранаты! - крикнул он ему. - Бей их гранатами!
     Развернувшись, Шнайдер навскидку выпустил несколько очередей, успев заметить, как во вспышках электромагнитного поля, словно в свете стробоскопа, к нему рывками продвигаются три или четыре почерневшие фигуры.
     То, что осталось от киборгов, нельзя было назвать ни людьми, ни роботами - это были какие-то ужасные механические зомби, совершенно безоружные и не предназначенные для боевых действий. Просто старые куски железа, которые веками хранили в себе неприкосновенный запас энергии, ожидая, пока кто-то отдаст им приказ.
     И вот это случилось.
     Впереди полыхнул сдвоенный гранатный взрыв. Тугая ударная волна заставила полковника пошатнуться. В ослепительной вспышке к потолку взметнулись обломки механических скелетов вперемешку с битыми приборами и кусками рухнувшего с потолка пластика.
     - Отходим! К лестнице!
     К Отто Шнайдеру вновь вернулась часть самообладания. Это были всего лишь старые эндоостовы. Ржавый хлам, сумевший напугать до полусмерти взвод вооруженных бойцов.
     - Прекратить огонь! - скомандовал полковник, отходя к лестничному маршу, у которого не хватало нижних ступеней. - Они безоружны и слишком медленно двигаются!
     На кого-то его приказ подействовал отрезвляюще, и вокруг Шнайдера моментально собралась группа из семи человек. Остальные все еще метались во мраке зала, вспарывая тьму бледными вспышками выстрелов импульсного оружия.
     - Идиоты! - прошипел полковник. Опираясь на подставленные руки солдат, он перешагнул на нижнюю ступеньку висящего в воздухе лестничного пролета. Все за мной! Отступаем на верхние уровни! Мы должны прорваться в сферический зал!
     Те, кто последовал за полковником, оказались самой дисциплинированной и боеспособной частью его отряда. Эти люди если и потеряли голову в тот момент, когда во мраке начали оживать жуткие, ирреальные тени, то наваждение длилось недолго. Теперь они разобрались, что к чему, и были готовы к новой встрече.
     На следующем уровне, который пострадал от давнего взрыва лишь частично, горел тусклый аварийный свет. Пол местами был вспучен от ударов взрывной волны недюжинной силы. Коридор с гладкими стенами плавно загибался вправо, окольцовывая периметр этажа. Сквозь расположенные через равные промежутки овальные окна в здание врывался ветер, который даже на такой высоте нес в себе пыль и мелкий песок.
     Внезапно в дальнем конце коридора начали открываться внушительные ворота грузового лифта.
     Кто-то вскрикнул, привлекая внимание остальных.
     Взглянув в глубины коридора, Шнайдер внезапно понял, что шутки закончились. Они действительно пробудили к жизни охранную систему Башни.
     В тусклом желтом свете в коридор выползал какой-то механический выродок. Такой конструкции Шнайдер еще не видел - робот походил на паука, и выглядел он совсем не старой ржавой железкой. Это была натуральная боевая машина неизвестной конструкции во всей своей красе и мощи.
     На мгновение в эфире повисла зловещая тишина, и вдруг внешние микрофоны скафандров взорвались оглушающим воем - это машина, стоя на пороге лифта, выстрелила вдоль коридора из ракетной установки.
     Эффект замкнутого пространства оказал свое чудовищное действие - три боеголовки разметали кучку людей, превратив их в кровавые ошметья, размазанные по стенам.
     Полковника спасло не чудо - просто он успел нырнуть за спины своих подчиненных и рухнул на пол, увлекая за собой в качестве щита чье-то обмякшее тело.
     Тройной удар взрывной волны встряхнул его так, что из ушей хлынула кровь и из груди выбило весь воздух. Контуженый полковник попытался вскочить, но не смог вздохнуть, - его скафандр был пробит в нескольких местах, а прозрачное забрало шлема просто разлетелось на куски.
     Стараясь не дышать, с выпученными глазами, он пополз в сторону лестницы.
     ?Совсем немного. Еще чуть-чуть?, - билась в голове запоздалая и совсем абсурдная в его положении мысль.
     Из глубин коридора на него надвигался боевой робот. Внизу, на искалеченном давним взрывом уровне, разливалось какое-то сияние.
     Шнайдер последним усилием поднял руку и ударил окровавленной ладонью в порванной перчатке по кнопке, расположенной возле двери, которая закрывала последний марш аварийной лестницы.
     К его удивлению, дверь послушно отъехала в сторону.
     За ней были ярко освещенные ступени. Он начал задыхаться, но все равно пополз, ощущая покалеченным лицом, как веет из открывшегося проема прохладным током воздуха.

***

     То сияние, что успел заметить Шнайдер, было отблеском пламени от прыжковых турбин Райвена.
     Двадцатитонный робот не стал утруждать себя подъемом по темным и узким лестницам. Он просто включил турбины, совершив бесподобный прыжок прямо в темный зев пробоины.
     Сумерки разрушенного уровня все еще освещали беспорядочные вспышки выстрелов.
     Обезумевшие люди из отряда полковника играли тут в прятки со смертью. Произведя моментальное сканирование, Райвен понял, что им не стоит уделять внимания, - эти бойцы больше калечили друг друга собственным паническим огнем, чем причиняли вред нескольким едва передвигавшимся эндоостовам древних машин.
     Его появление не прошло незамеченным - несколько снарядов от импульсного оружия гулко ударили о броню, и ближайший эндоостов ковылявшего на негнущихся ногах киборга повернул в его сторону. Как он собирался остановить двадцать тонн смертоносной брони, оставалось загадкой. Просто он был послушной машиной. Приказ гнал его вперед, прямо под ступоходы Райвена.
     Не обращая внимания на стрельбу, Райвен смотрел на край расположенной в потолке пробоины. Его сканеры уже нашли сферический зал управления, и процессор определил это помещение как наиболее значимое в структуре Башни. Там располагался Центр, а весь остальной бардак являлся лишь его убитым временем придатком.
     Сумеречный простор уровня вновь осветило пламя прыжковых ускорителей.
     Киборг, попавший под струю раскаленных газов, поник и, согнувшись, с глухим стуком упал на пол.
     Пятиметровый силуэт Райвена рванулся вверх.
     Переходы Башни оказались под стать ему. Очевидно, что среди древних машин попадались экземпляры и покрупнее, чем он. Логика подсказывала Райвену, что большинство коммуникаций Башни предназначались именно машинам, оставляя для людей лишь отдельные лестницы и лифты.
     Вписавшись в пробоину, от края которой вниз вел сиротливый лестничный марш, только чудом удерживающийся на остатках арматуры, Райвен с глухим скрежетом приземлился на пол предпоследнего уровня.
     Внутри Райвена, в пустующей рубке, злобно взвизгнули предупреждающие сигналы.
     Он резко развернулся, но ракетный залп, выпущенный из глубин коридора, уже настиг его.
     Райвен покачнулся, чувствуя, как разом замолчала часть его систем. Правый ступоход внезапно заклинило, и он едва не упал, лишь в последний миг успев переместить всю тяжесть своего корпуса на левую конечность.
     По мониторам рубки с бешеной скоростью метались сообщения. Список полученных повреждений был угрожающим, но Райвен, вернее, та его часть, которую можно было определить термином ?сознание?, не обратил на него никакого внимания. Он уже перешагнул черту, за которой остался Райвен-робот.
     Действуя как человек, он испытал удивление, боль, досаду... и злость.
     Пока львиная доля его процессора обрабатывала повреждения, восстанавливая потерянные цепи управления, именно эта часть Райвена приняла бой, потому что ответить на удар вдруг оказалось для него жизненной потребностью. Больше не было холодного расчета - была ярость, пробудившаяся от нанесенного исподтишка удара, хотя такое сравнение вряд ли было уместно в оценке данной ситуации.
     Паукообразный робот был буквально вбит в стену ответным залпом орудийных комплексов Райвена.
     Он сделал шаг вперед, с трудом удерживая равновесие. Поврежденный ступоход плохо реагировал на команды, но цель уже была близка. Райвен, шатаясь, словно пьяный докер, упрямо шел по коридору, к шахте грузового лифта, откуда несколькими минутами раньше появилась атаковавшая его боевая машина. На компьютерной схеме этот лифт напрямую сообщался с тем помещением, куда он стремился попасть.
     Райвен без труда преодолел почти двести световых лет, отделявшие Сферу Дайсона от Гермеса, и не мог позволить себе упасть на последних метрах, всего в двух шагах от тайны собственного сознания.

***

     Одной из основных составляющих Башни была система жизнеобеспечения.
     Пусть большинство помещений и переходов проектировались тут под габариты многотонных машин, изначально хозяевами комплекса были люди, и они в первую очередь заботились о себе.
     Ток воздуха, что почувствовал Шнайдер на искалеченном осколками забрала лице, шел от работающих регенераторов, раструбы которых выходили в узкий коридор в виде щелеобразных отверстий, расположенных под самым потолком.
     Процессор Башни столкнулся с трудной задачей. Поддержание определенного состава воздуха и его температуры внутри вверенных его заботам помещений являлось задачей первостепенной важности, но Башня к моменту его реанимации оказалась в слишком плачевном состоянии.
     Даже в центральном офисе (так бывшие хозяева именовали то самое куполообразное помещение) отсутствовал целый сегмент панорамного окна. Ядовитый ветер Гермеса врывался в святая святых комплекса, словно насмехаясь над потугами очнувшегося от забвения компьютера.
     Шнайдеру повезло. В логике процессора присутствовало понятие приоритетов. С точки зрения человека, это был полнейший абсурд: сначала обеспечить полуживому от боли существу нормальную атмосферу, а потом ликвидировать его как врага, вторгшегося на территорию тех, кто умер несколько веков назад.
     И тем не менее все складывалось именно так. Одна из первоочередных программ, зафиксировав разгерметизацию офиса, принялась повышать производительность поставляющих воздух машин. Компьютер намеренно создавал избыточное давление, чтобы вытеснить из-под купола ядовитый воздух, в результате чего ветер, гулявший в помещении, изменился. Теперь он дул изнутри здания, вырываясь наружу через выбитый сегмент.
     Полковник, который, теряя силы от многочисленных осколочных ранений, с фанатичным упорством полз по скользким от собственной крови ступеням, естественно, ничего не знал об этом.
     Он дышал, и этого казалось достаточно.
     Куполообразное помещение центрального офиса поражало своим скупым и немного мрачноватым великолепием. Даже теперь, спустя много веков забвения, в течение которых тут хозяйничали ветра Гермеса, овальный стол для совещаний с темно-вишневой столешницей, природный материал которой пошел паутиной мелких трещинок, выглядел внушительно и солидно. Расположенные вокруг глубокие кресла, у подлокотников которых застыли тактические терминалы Центрального компьютера, ласкали взгляд своими мягкими упругими формами. Казалось, в воздухе еще витает запах дорогой натуральной кожи.
     Шнайдер перевалился через невысокий порог аварийного выхода и, оставляя на мраморном полу широкий кровавый след, пополз к тому креслу, что стояло особняком, прямо перед пробоиной в панорамном окне. Его затуманенный болью взгляд безошибочно угадал, что там было место Хозяина.
     Действительно, под матовым материалом столешницы, перед креслом главы корпорации, лениво перемигивались огоньки встроенной сенсорной клавиатуры.
     Внезапно до слуха полковника сквозь завывания улетавшего в пробоину воздуха дошел зазвучавший в помещении надтреснутый голос:
     - Вы вторглись на территорию корпорации ?Галактические Киберсистемы?. Вам предоставлено десять секунд на то, чтобы подтвердить свое право находиться в данном помещении.
     Шнайдер криво усмехнулся окровавленными губами. Давно ли он сам высокомерно произносил те же самые фразы, сидя под защитой брони патрульного ?Шаттла??
     Ему было обидно.
     - Нет больше твоей корпорации, придурок... - просипел он, уцепившись руками за председательское кресло и подтягивая онемевшее от боли тело.
     Из-под руки выпал и повис, раскачиваясь на тонком проводе, похожий на нимб обруч. Вся его внутренняя поверхность была усеяна мельчайшими электродами нейронно-сенсорной связи. Эта была достаточно старая технология, и полковник попросту не понял предназначения обруча, посредством которого человек мог войти в некое виртуальное пространство Башни.
     - Ваше время истекло! - прохрипели порванные динамики аудиосистемы древнего компьютера.
     - Твое тоже, идиот, - осипшим голосом ответил Шнайдер, роняя под стол, в толще которого располагался процессор, снятую с предохранителя гранату.
     Он сам не понимал, зачем это делает. Просто ему не хотелось думать, что его собственная смерть расчистит дорогу кому-то, идущему следом, более удачливому. Раз ему не суждено овладеть этой Башней, то пусть ее электронный мозг умрет вместе с ним.
     Он не видел, как со скрежетом отъехала в сторону панель облицовки, обнажая ребристые стволы лазеров, которые были нацелены в его грудь. Взгляд Шнайдера был устремлен на рифленый шарик гранаты, который, весело подпрыгивая, скакал по полу.
     В этот самый момент дрогнули массивные створы замаскированного под фон стены лифта и в помещение шагнул Райвен.
     Его сенсоры мгновенно зафиксировали скачущую по полу гранату, работающий процессор и умирающего человека.
     - Нет!!! - крик отчаяния, вырвавшийся из динамиков внешней аудиосистемы робота, потонул в грохоте взрыва. Он опоздал всего на несколько секунд.
     Перед видеокамерами Райвена, как в замедленной съемке, взметнулось ослепительное пламя взрыва, смешивая между собой части процессора Башни, острые щепки столешницы и окровавленную человеческую плоть.
     За эти полные горестного потрясения секунды к нему пришло внезапное решение.
     Робот бы не решился на такое.
     Такое мог сделать только потерявший все человек.
     Пока оседали обломки, внутри Райвена что-то тихо взвизгнуло, и часть покрывавших его торс бронеплит внезапно пришла в движение, открывая глубокую нишу, в которой, среди специальных гироскопических захватов, висел серый, испускающий тусклое сияние шар.
     Это был его процессор.
     Пока два манипулятора скупыми и точными движениями отсоединяли гироскопы, сканеры робота успели определить оборванные взрывом каналы интерфейсов, посредством которых мозг Башни общался со своими банками данных и всем остальным комплексом.
     Райвен хотел знать, кто и зачем его создал. Это желание было сильнее, чем любая машинная логика.
     Он давно перестал быть обыкновенным роботом, но теперь ему грозила перспектива навсегда лишиться возможности обрести вновь утерянную в неведомых схватках личность.
     Его процессор работал на пределе. Впервые ему пришлось задействовать все фантастическое быстродействие искусственного фотонного мозга.
     Нити управления Башней, среди которых были и нужные ему информационные каналы, стремительно агонизировали. Он ощущал, как потеря единого командного Центра судорожной волной конвульсий перемещается по виртуальному пространству Башни, пробуждая к жизни программы самоликвидации.
     Это были роковые секунды его жизни.
     Двадцатитонный корпус застыл посреди порожденного взрывом хаоса, и два манипулятора Райвена протянули собственный мозг в самую гущу вывороченных наружу, плюющихся искрами проводов.
     Из корпуса робота выдвинулся еще десяток точных рук, которые сейчас управлялись дистанционно. Они потянулись к оборванным соединениям, подключая их к осиротевшим разъемам шара.
     Новый Райвен с