Александр ЛАЗАРЕВИЧ

                              ФЕНОМЕН Д.Л.Ч.
                                   или
               ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ КОСТИКА ЧЕБУРАШКИНА

                        (Пессимистическая комедия)




                            ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

     Эта пьеса была написана в 1977 году, когда автору было двадцать  лет.
Это было удивительное время, хронологически почти  совпавшее  с  обещанным
советскому народу  за  двадцать  лет  до  этого  наступлением  коммунизма.
Действительно ли тогда наступил коммунизм  или  нет  -  я  не  знаю.  Знаю
только, что тогда можно было практически не работать, но  при  этом  очень
неплохо есть.
     Правительство сочиняло и оглашало бесконечные указы об идеологическом
воспитании человека в духе коммунистической морали, а народ слушал, ел,  и
делал вид, будто он эти указы выполняет.  Правительство  при  этом  делало
вид, что оно не видит, что народ только делает вид, и всем при  этом  было
хорошо, за исключением двух категорий людей: диссидентов, которые считали,
что делать вид нехорошо, и дураков, которые считали, что правительственные
указы следует выполнять.
     Еще то время  совпало  с  очередным  всплеском  интереса  к  летающим
тарелкам  и  загадкам  бермудского   треугольника,   и   доцента   Зигеля,
наводнившего Москву самиздатовскими докладами о НЛО, впервые выпустили  на
телевидение в передаче "Клуб Кинопутешественников",  что  не  прошло  мимо
внимания  "барда"  Высоцкого  ("Все  тарелками  пугают,  дескать,  подлые,
летают.")
     А еще то было время французских кинокомедий. На экранах  страны  шли,
конечно, и отечественные фильмы, но в них ничего не происходило, во всяком
случае не происходило ничего такого, что могло бы вызвать у  правительства
подозрение,  что  авторы  сценария  не  делают  вид,  что  выполняют   его
идеологические указы. Зато во французских комедиях происходило такое, чего
вообще никогда и нигде быть не могло, даже, наверное, в самой Франции.  Но
если это не может происходить  во  Франции,  то  почему  бы  этому  не  не
происходить также и у нас? И я попробовал  применить  приемы  французского
фарса к советской действительности. В результате получилась эта пьеса.



                            ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

     Константин Петрович ЧЕБУРАШКИН - мелкий служащий, лет 30-35. Очкарик.
Личность незаурядная: во всем  мире  вряд  ли  сыщешь  еще  одного  такого
дурака.
     Агнесса Кузьминична ЧЕБУРАШКИНА - его жена, весьма хороша собой.
     Игорь Степанович ПОДПЕВАЛОВ - приятель Чебурашкина, его сослуживец  и
ровесник. Впечатлителен и мягок характером.
     Нонна Сергеевна ПОДПЕВАЛОВА - его жена
     Генрих Осипович БЕРМУДСКИЙ - непосредственный начальник Чебурашкина и
Подпевалова. Возраст - около 50-55 лет. Тучного сложения. Большой ценитель
дамского общества, всегда элегантен, носит усы.
     Трифон  Михайлович  МУДРИЛОВ   -   доцент   БОИАХа   (Белибердянского
Областного Института Ассенизационного Хозяйства). Специалист  по  летающим
тарелкам,  телепатии,  Бермудскому  треугольнику,  Лох-несскому  чудовищу,
снежному человеку и проч..
     Лев Львович БЕЗГЛАЗОВ - следователь.
     Доктор - мужчина неопределенного среднего возраста.  Много  и  нервно
курит.
     Витек - молодой человек лет 23-25. Большой трепач.
     (Эти двое - доктор и Витек - появляются на сцене в белых халатах)

     Действие   происходит   в   1977   году   в   городе   Белибердянске,
провинциальном областном центре.



                               СЦЕНА ПЕРВАЯ

     ВЕСТИБЮЛЬ ЦЕНТРАЛЬНОЙ БОЛЬНИЦЫ ГОРОДА БЕЛИБЕРДЯНСКА. ОЖИДАЯ  КОГО-ТО,
НЕРВНО РАСХАЖИВАЕТ ВЗАД-ВПЕРЕД ПОДПЕВАЛОВ. ПОЯВЛЯЕТСЯ  ДОКТОР.  ПОДПЕВАЛОВ
БРОСАЕТСЯ К НЕМУ.

     ПОДПЕВАЛОВ: Ну как, доктор? Жить будет?
     ДОКТОР:  Зачем  же  все  так  раздувать!  Ранка   пустяковая,   мигом
заштопали. Правда крови он  потерял  много.  Но  волноваться  нет  никаких
причин, уверяю вас. Вы наверное очень близко знакомы  с  пострадавшим?  Вы
так переживаете.
     ПОДПЕВАЛОВ: Да, мы с ним старые друзья, в институте  вместе  учились,
теперь служим в одном отделе. Доктор, вы не знаете, что это за человек!
     ДОКТОР: Естественно, откуда мне знать...
     ПОДПЕВАЛОВ: Костик Чебурашкин - это честнейший  человек,  которого  я
когда-либо  видел.  Он  прекрасный,  исполнительный   работник,   отличный
семьянин! Он не курит, не пьет, не играет в карты!  Он  за  всю  жизнь  не
сказал ни одного нецензурного слова! А с каким усердием, с  каким  рвением
он всегда готовил политинформацию! Доктор! Вы обязаны спасти его!
     ДОКТОР (РАССЕЯННО): Не пьет, не курит,  семьянин,  политинформация...
Спасти его? Если вы ставите вопрос таким образом, то боюсь медицина  здесь
бессильна. (ЗАДУМЧИВО) Разве что только психдиспансер...
     ПОДПЕВАЛОВ (НЕ СЛЫША ДОКТОРА): Да, да, да!!! Костик Чебурашкин -  это
святой! Через свое рвение, через свое усердие в работе он и пострадал!  Он
сегодня на службе просматривал дела, и на  одном  документе  подпись  была
неразборчивая. Так наш Костик - ах, он такой  исполнительный!  -  нагнулся
чтобы получше эту разглядеть - он слегка близорукий, наш Костик -  и  тут,
надо же такому случиться! У  скоросшивателя  скоба  была  отогнута,  такая
полоска железная, тонкая, знаете? Он ее не заметил, нагнулся, и она ему по
шее полоснула. А кожа у Костика тонкая, кровь как хлынет! Ведь  шея  такое
место - вены, артерии всякие там сонные проходят. Мы, сослуживцы его,  все
так перепугались, скорей его к вам. Ведь шея - такое место опасное!
     ДОКТОР: А раз знали, что  место  опасное,  почему  плохо  перевязали?
Столько крови человек потерял!
     ПОДПЕВАЛОВ: Так, доктор, я же вам говорю: шея - такое место. Там пути
всякие дыхательные проходят. Я ему стал бинт вокруг шеи обматывать,  а  он
хрипит: "Задушишь, задушишь!".  Пришлось  бинт  посвободней  сделать,  вот
кровь вовсю и потекла.
     ДОКТОР: Ну ничего, ничего... Рану мы вашему  Костику  зашили.  Сейчас
закончим вливать ему недостающую кровь, и можете забирать его домой.
     ПОДПЕВАЛОВ: Смотрите, сюда идет жена Чебурашкина.
     ДОКТОР: Ох, не люблю я этих жен. Вечно ревут. Пойду посмотрю как  там
ваш Костик.

     ДОКТОР УХОДИТ. НА СЦЕНЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЧЕБУРАШКИНА. ОНА  ОДЕТА  НЕ  ОЧЕНЬ
РОСКОШНО, НО ПО ВОЗМОЖНОСТИ МОДНО. НА ЛИЦЕ НЕТУ И ТЕНИ КАКИХ БЫ ТО НИ БЫЛО
ПЕРЕЖИВАНИЙ. ПОДПЕВАЛОВ УСТРЕМЛЯЕТСЯ К НЕЙ.

     ПОДПЕВАЛОВ: Здравствуйте, Агнесса Кузьминична.
     АГНЕССА: Салют!
     ПОДПЕВАЛОВ: Вы пришли сюда... Значит вам уже сообщили... Это  ужасно,
то что произошло, ужасно!
     АГНЕССА: Ах, не напоминайте мне об этом!
     ПОДПЕВАЛОВ: Ради бога, простите, я не хотел  причинить  вам  боль!  Я
надеялся, что мое сострадание...
     АГНЕССА: Состраданием здесь не поможешь...
     ПОДПЕВАЛОВ (СОЧУВСТВЕННО КАЧАЯ ГОЛОВОЙ): Да, да, конечно, да, да...
     АГНЕССА: Придется в прачечную нести...
     ПОДПЕВАЛОВ: Да, да... (ИЗУМЛЕННО) Что?!
     АГНЕССА: Что, что... Костюм и рубашку, что ж еще! Этот придурок  даже
небось и не подумал наклониться, чтоб кровь на костюм не  капала.  Говорят
весь в крови вымазался! Ему наплевать, что мне вместо того,  чтоб  в  кино
завтра сходить, или в гости,  придется  его  шмотки  вонючие  в  прачечную
переть. Эгоист проклятый, только о себе и думает! Нет! Не напоминайте  мне
об этом! Это ужасно!
     ПОДПЕВАЛОВ: Что с вами, Агнесса Кузьминична? Я не узнаю вас..
     АГНЕССА: Ничего. Просто  то,  что  произошло  сегодня  -  это  капля,
переполнившая чашу моего великого терпения!
     ПОДПЕВАЛОВ (ЖЕЛАЯ ПЕРЕВЕСТИ РАЗГОВОР НА ДРУГУЮ ТЕМУ): Позвольте я вам
помогу сумку нести.
     АГНЕССА: Она легкая, костюм вот принесла этому растяпе,  переодеться.
(ПРИОТКРЫВАЕТ СУМКУ И ПОКАЗЫВАЕТ СОДЕРЖИМОЕ ПОДПЕВАЛОВУ).
     ПОДПЕВАЛОВ: Какой хороший костюм! Ткань великолепная. Я  бы  не  стал
такой в будний день надевать, только на праздники. Постойте, да  ведь  это
кажется и есть...
     АГНЕССА (РАЗДРАЖЕННО): Да, да, это его выходной костюм! А что делать,
другого у него нет! За все восемь лет, что я с этим  малохольным  мучаюсь,
он больше чем два костюма купить не смог.  Не  заработал.  Посмотришь  как
другие люди живут - машины покупают, гарнитуры импортные - слезы  к  горлу
подкатывают! А скажи ему об этом, он тут же - я, говорит, взяток не даю, я
честный! А по-моему, все это треп, про честность-то. Лопух он  просто,  не
умеет кому надо в лапу дать. Вот и сидит, корпит на своей работе, а  толку
что?  Никакого  продвижения.  Я,  говорит,  на  благо  общества   тружусь!
Альтруист проклятый! (ПОЧТИ РЫДАЯ) Если ему себя не жалко, хоть бы о  жене
подумал!
     ПОДПЕВАЛОВ: Смотрите, доктор идет.

     ВХОДИТ ДОКТОР. ОН ЧЕМ-ТО ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОЗАБОЧЕН.

     ДОКТОР (БОРМОЧЕТ СЕБЕ ПОД НОС): Черт возьми, что же теперь будет...
     ПОДПЕВАЛОВ: Ну, доктор, как там наш Костик?
     ДОКТОР (ВЗДРОГНУВ): Что?.. Ах, Костик! (СНОВА СЕБЕ ПОД НОС) И надо же
было, чтобы им оказался этот самый трезвенник проклятый... Если бы он хоть
был пьяницей - все было бы гораздо проще! Как теперь выкручиваться, просто
не представляю...
     ПОДПЕВАЛОВ: С ним все в порядке, доктор? Мы можем его забирать?
     ДОКТОР (МНЕТСЯ): Э-э-э, видите ли...  м-м-м,  дело  в  том...  а-а-а,
понимаете, ваш Костик, он...
     ПОДПЕВАЛОВ: Что с ним?
     ДОКТОР: Ничего, абсолютно ничего, уверяю вас! Во всяком случае ничего
такого, что можно было бы назвать... э-э-э, ну скажем... м-м-м...
     АГНЕССА: А жаль!
     ПОДПЕВАЛОВ: Не обращайте на  нее  внимания.  Она  так  переживает  за
своего любимого супруга, что сама не ведает, что  говорит.  Так  мы  можем
забирать его?
     ДОКТОР: Что?! Забирать?!.. Да, да... То есть нет!.. То есть... Ладно!
Забирайте!

     ПОДПЕВАЛОВ И ЧЕБУРАШКИНА УХОДЯТ  В  ТУ  СТОРОНУ,  ОТКУДА  ТОЛЬКО  ЧТО
ПРИШЕЛ ДОКТОР.

     ДОКТОР: Что-то сейчас будет?  (КРИЧИТ)  Витек!  Витек!!!  Поди  сюда,
мерзавец!

     НА СЦЕНУ НЕТОРОПЛИВО ВЫХОДИТ ВИТЕК.

     ВИТЕК (СОНЛИВО): Чиво-о-о.
     ДОКТОР: Подойди ближе, паршивец!
     ВИТЕК: Чевой-то?
     ДОКТОР: Рука у меня чешется по шее тебе надавать, вот чего!
     ВИТЕК (ПОДНЯВ ВВЕРХ УКАЗАТЕЛЬНЫЙ ПАЛЕЦ): Во! Во! Массаж шеи - это как
раз то, в  чем  я  сейчас  более  всего  нуждаюсь!  (ПОДХОДИТ  К  ДОКТОРУ,
РАССТЕГИВАЕТ ВОРОТНИК, И НАКЛОНИВ ГОЛОВУ, ПОДСТАВЛЯЕТ ДОКТОРУ  ШЕЮ)  Прошу
вас, доктор, приступайте!
     ДОКТОР: Прекрати паясничать. Дело серьезное. Мы сейчас  влили  одному
мужику кровь. Кровь из  нашего  донорского  пункта.  Банка  помечена  29-м
числом прошлого месяца. Кто в тот день работал в нашем донорском пункте?
     ВИТЕК: В прошлую пятницу-то? Ну я...
     ДОКТОР (ЗЛОВЕЩИМ ТОНОМ):  Чудесно-о-о...  Сколько  в  тот  день  было
доноров?
     ВИТЕК: Только один. Сами знаете, народ нынче кровожадный пошел. В том
смысле, что жадные они до своей крови - не хотят сдавать.  Им  все  равно,
что у нас план по сдаче крови государству не выполнен, что мы премии можем
лишиться...
     ДОКТОР  (НАСМЕШЛИВО):  Ай-ай-ай!  Бедный  мальчик!  Бедный  маленький
Витек! Никто не хочет проливать свою кровь за его премию! (СЕРЬЕЗНО) Итак,
в тот день кровь сдавал только один человек. Надеюсь, ты его  запомнил,  и
можешь подробно описать.
     ВИТЕК: Если вы так хотите - пожалуйста! Я знаю этого человека.  Он  -
обитатель нашего двора.
     ДОКТОР: Ты хочешь сказать, что он живет в  одном  из  домов,  которые
прилегают к вашему двору?
     ВИТЕК: Хм... (НА СЕКУНДУ ЗАДУМАВШИСЬ)  Ну  что  ж,  так  тоже  иногда
бывает. Но в основном он живет во дворе.
     ДОКТОР: Как это, во дворе? Что он, собачонка бездомная?
     ВИТЕК: Ну что вы, доктор, какая собачонка! Разве  у  собачонки  может
быть диплом о высшем образовании?
     ДОКТОР: Глядя на некоторых молодых специалистов, я начинаю  допускать
подобную возможность!
     ВИТЕК: Это в мой огород? Ну ничего, я не обидчивый - в конце  концов,
собака - друг человека.
     ДОКТОР: Ах, да, да! Я совсем забыл об этом мудром изречении. Я сию же
минуту готов просить у любой  собаки  прощение  за  то,  что  сравнил  это
благородное животное с тобой!
     ВИТЕК: Я не понимаю, в чем причина ваших странных выпадов.
     ДОКТОР: Ты узнаешь причину в течение ближайших нескольких минут,  как
только сюда придет Костик чебурашкин.
     ВИТЕК: Костик Чебурашкин? Я впервые слышу это имя. Кто это такой?
     ДОКТОР:  Об  этом  потом.  А  сейчас  я  хотел  бы  узнать  кое-какие
подробности о человеке, у которого  ты  брал  кровь,  и  который,  как  ты
выразился, живет в вашем дворе.
     ВИТЕК: Да. Так  вот.  Всего  каких-нибудь  три  года  назад  это  был
талантливый инженер, всеми уважаемый человек. Называли его  все  не  иначе
как по имени-отчеству - Петр Васильевич - и жил он не во дворе, а  у  себя
дома, в отдельной квартире, со своей женой Машей. Всем был хорош  человек,
одну только имел слабость - любил как следует выпить. И не то чтобы он был
пьяница какой беспробудный, нет! Бывало месяцами капли в рот не  брал.  Но
наступали праздники - и  тут  уж  он  дорывался!  Домой  после  праздников
приползал на четвереньках. Это уж как минимум.
     И вот помню раз на  майские  праздники,  года  два  назад  это  было,
собрались мы с  ребятами  на  небольшую  вечеринку,  и  один  наш  товарищ
помниться запаздывал. И вот мы с моим другом Мишкой вышли на улицу,  чтобы
этого товарища встретить, и как опоздавшего и проштрафившегося не  пускать
его в дом, пока не сбегает в гастроном и не принесет еще пару бутылок.
     Вечер был холодный, товарищ долго не шел, и нам захотелось обратно, в
компании.
     Тогда я Мишке и говорю: "Слушай, давай оставим ему  здесь  где-нибудь
записку: так мол и так, наверх не поднимайся, все равно  не  пустим,  пока
два пузырька не притащишь."
     А Мишка отвечает: "Да написать-то можно, но только куда  эту  записку
положить, так чтобы он заметил?". Говорит, а сам  задумчиво  так,  куда-то
смотрит. Я тоже в ту сторону посмотрел и  вижу:  под  кустами  лежит  Петр
Васильевич. Жена Маша его пьяного на квартиру не  пустила  -  вот  он  под
кустом ночевать и устроился.
     "Погоди, - говорит Мишка, - у меня идея!". И в  подъезд  ушмыгнул.  А
через минуту - обратно, и в руках у него пузырьки с чернилами  и  какие-то
железяки. Кивает на Петра Васильевича.  "Снимай,  -  говорит,  -  с  этого
пиджак и рубашку. Сейчас, - говорит, -  я  на  этом  типе  попробую  новый
способ  татуировки.  Недавно  о  нем  вычитал,  но  все  не  на  ком  было
попробовать - добровольцев не было,  все-таки  татуировка  -  это  на  всю
жизнь. А это тварь  пьяная,  бессловесная,  его  кожа  что  бумага  -  все
стерпит."
     Я ему говорю: "Ты что, рехнулся?"
     А он говорит:  "Ничего  не  рехнулся.  Это  лучшее  место  для  нашей
записки. Я Серого знаю. Он если увидит, что  на  земле  в  такую  холодину
пьяный без рубашки валяется, он  обязательно  заинтересуется,  подойдет  и
посмотрит. Лучшего места для записки не придумать."
     И Мишка ловко так, хотя и с орфографическими ошибками, вытатуировал у
спящего Петра Васильевича на спине такую надпись:
     "Серый гад, тащи два пузырька, не то копыта вырву."
     Мишка попытался подписаться под этим заявлением, но я уговорил его не
оставлять подобную улику на месте  преступления.  Однако  он  так  увлекся
искусством письма на коже, что не удержался, перевернул Петра  Васильевича
на спину, и на груди, вот здесь, вытатуировал... Доктор, понимаете,  Мишку
нельзя судить слишком строго. Он человек необразованный, фантазия  у  него
скудная... Короче говоря он вытатуировал на груди у Петра  Васильевича  то
слово, которое часто пишут  на  заборах,  матерное  слово  из  трех  букв,
обозначающее часть тела, расположенную значительно ниже  того  места,  где
Мишка  вывел  ее  название.  Я  указал  Мишке  на   это   пространственное
несоответствие, и сказал, что во всяком  порядочном  зоопарке  табличку  с
надписью "тигр" вешают именно на клетку с тигром, а не на вольеру невинной
антилопы. Мишка учел мои  критические  замечания,  и,  как  мог,  исправил
положение. Он... Простите  доктор,  вы  когда-нибудь  видели  на  обочинах
загородных дорог указатели - такие большие синие щиты с белыми  буквами  и
цифрами.  Они  указывают  расстояния  до  населенных  пунктов:  Москва   -
столько-то километров, Рига - столько-то, Киев - столько-то. И еще на этих
щитах стрелочки  -  в  каком  направлении  надо  ехать,  чтобы  попасть  в
указанный город.
     Так вот, Мишка сделал почти  то  же  самое:  нарисовал  под  надписью
стрелку, направленную вниз, и написал рядом: "53 см".
     ДОКТОР: И что же вам потом за это было?
     ВИТЕК: Ничего. Абсолютно ничего. Я же говорю вам: Петр Васильевич был
в стельку пьян, и спал так крепко, что ничего не почувствовал.  Свидетелей
нашего деяния не было - двор в тот вечер был совершенно пуст.
     Так что когда на следующее утро Петр Васильевич проснулся  под  своим
кустом, умылся утренней росой, и пошел на работу, он даже и не догадывался
как его разрисовали. Его сослуживцы потом рассказывали, что придя  к  себе
на работу, он сел за свой  письменный  стол,  открыл  ящик  и  увидел  там
несколько  исписанных  листков   бумаги.   Это   было   рационализаторское
предложение, которое пришло ему в голову еще до праздников  -  как  я  уже
говорил, он был человеком больших способностей и талантов.
     Он взял эти бумаги и пошел к главному инженеру. А надо  вам  сказать,
что главным инженером у них была дама довольно привлекательной  внешности.
Все мужчины за ней волочились но безуспешно, поскольку она  была  женщиной
весьма строгих правил.
     Он остановился перед дверью в ее кабинет, пригладил волосы и вошел.
     То, что произошло внутри, я рассказываю со слов  секретарши  Леночки,
которая наблюдала это через замочную скважину.
     "Здравствуйте!" - сказал он широко улыбаясь. Главный инженер уже тоже
хотела сказать "здравствуйте", и уже раскрыла для этого  рот,  но  закрыть
его уже не смогла. Дело в том, что  на  рубашке  Петра  Васильевича  после
пьянки не хватало трех верхних пуговиц, и рубашка распахнулась, представив
глазам изумленной дамы вытатуированный на его груди "дорожный  указатель".
Несколько секунд она сидела раскрыв рот, и  выпучив  от  изумления  глаза.
Наконец до ее сознания дошло,  что  могут  подразумевать  эти  три  буквы,
стрелка, и надпись "53 см", если  их  рассматривать  вместе  взятыми,  так
сказать в совокупности.
     И когда это до нее дошло, она сперва покраснела,  потом  побелела,  и
наконец, если верить Леночке, побагровела.
     Пока главный инженер словно хамелеон меняла цвета,  Петр  Васильевич,
ничего не знавший о татуировке, самым невинным голосом произнес:  "А  я  к
вам с рационализаторским предложением."
     А она ему, испуганно так, отвечает: "Кажется, я догадываюсь,  что  вы
мне хотите предложить..."
     Он в ответ: "Странно, как это вы могли догадаться?"
     Она: "Вы не первый приходите ко мне с подобным предложением.  Вы  зря
стараетесь, я его не приму."
     Тут Петр Васильевич начал  горячиться:  "Так  другие,  -  говорит,  -
наверное предлагали вам что-нибудь  мудреное,  что  трудно  осуществить  в
условиях нашего цеха. А у моего рацпредложения идея  до  смешного  проста.
Тут и работы-то всего ничего, на каких-нибудь десять  минут!  По-моему,  с
этим тянуть нечего. Это  можно  осуществить  прямо  сегодня,  сейчас!  Вот
посмотрите, что у меня здесь!" - и он, со своими листочками в  руке,  стал
приближаться к ее письменному столу.
     Тут  она  как  завизжит:  "Не  подходите  ко  мне!  Бандит!   Хулиган
бесстыжий!" - и запустила  в  него  со  всей  силой  мраморным  чернильным
прибором. Петр Васильевич вовремя наклонился, и чернильный прибор на  лету
вышиб дверь. Можете спросить об этом секретаршу Леночку - она  с  тех  пор
носит прически только с длинной челкой.
     ДОКТОР: Причем здесь челка, не понимаю...
     ВИТЕК: Она прикрывает на  лбу  шрам,  к