Алан Кубатиев.
Рассказы

Сотня тысяч граммов благородных металлов
Да услышат зовущего
Штрудель по-венски

Алан Кубатиев.

                  Сотня тысяч граммов благородных металлов

   -----------------------------------------------------------------------
   "Знание - сила".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 31 July 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   В вагоне  тьюба  сидели  всего  четыре  человека,  но  и  те  сошли  на
промежуточных станциях. Холин бродил по вагону, стараясь ощутить скорость,
с которой  мчался  в  магнитном  поле  горизонтальной  шахты,  проложенной
глубоко под камнями и прославленным вереском  Шотландии.  Ах,  обостренные
некогда рецепторы человека...
   Он снова расстегнул сумку. Блокнот лежал в тщательно затянутом  молнией
кармашке. Все материалы были в памяти  ИТЭМ,  но  из  какого-то  бумажного
суеверия он берег пачку листов, стиснутых пружинной скрепкой,  Почти  семь
лет она  ждала  -  с  позапрошлой  Мессинской  регаты...  Басовитый  гудок
заставил Холина поднять голову. До  Лейхевена  осталось  три  станции.  Он
встал и подхватил сумку.
   На платформе оказалось, что гид неисправен, и Холин занервничал. Плохая
примета.
   Проклиная дурацкое правило, запрещавшее  строить  тьюбы  ближе  пятисот
метров, от населенного пункта, Холин зашагал к ближайшим домам.
   Первым  ему  навстречу  попался  мальчишка.  Темноволосый,   невысокий,
крепенький. Он с любопытством взглянул на Холина, сморщил веснушчатый нос.
Холин приостановился.
   - Эй, парень, где у вас ближайший гид? - крикнул он по-английски. - Мне
надо в Глендоу!
   Парень безмятежно ответил:
   - Га ниель сассенах [не понимаю по-английски (гэльск.)].
   Оторопевший Холин покачал головой: меньше всего  он  ожидал  повторения
ситуации из древнего романа.  Очевидно,  действовать  надо  было  теми  же
способами, что и герои Вальтера Скотта. Вздохнув,  он  отцепил  от  куртки
значок с эмблемой клуба спортивных журналистов и соблазняюще повертел  его
в пальцах.
   Мальчишка задумчиво поглядел  на  него,  протянул  руку.  Ловко  поймав
брошенный значок, он тут же приколол его на куртку, где уже  болталось  не
меньше трех дюжин всяких эмблем. Потом он ткнул пальцем в сторону шоссе  и
сказал по-английски:
   - Через  полчаса  пойдет  грузовик-автомат.  У  поворота  на  Инвернохх
сойдете и побережьем держите прямо на маячную башню. Она и есть Глендоу. В
поселке сейчас никто не живет.
   Холин терпеливо выслушал указания:
   - Прощай, вымогатель!
   Вымогатель ухмыльнулся, достал из  кармана  крошечную  фигурку  рыцаря,
оседлавшего льва, и метнул ее журналисту.
   - Тим Леннокс - честный "фэн"! - он помахал рукой.
   Через час Холин стоял у маяка, утирая пот. Восемь лет  назад  он  разок
сдуру увязался за Гертой, помешавшейся  тогда  на  скалолазании.  Но  даже
самые яркие воспоминания не заменят тренировки...
   Огромный  полосатый  столб  из  старого  красного  и  желтого  кирпича,
увенчанный стеклянным пузырем. Стены были изъедены временем  и  непогодой,
но дверь сияла новенькой медной обшивкой. Никаких следов  замка  не  было,
лишь рядом с рамой на уровне лица Холина был вмонтирован круглый  сетчатый
щиток с кнопкой. Он нажал на кнопку, подождал. В динамике щелкнуло.
   - Кто там? - спросил микрофонный голос.
   - Николай Холин, Федерация спортивных журналистов.
   Молчание. Голос:
   - Вы, должно быть, слышали, что я имею дело с вашим  братом  только  на
соревнованиях?
   - Да, - ответил Холин,  усмехнувшись.  -  Но  сейчас  я  предлагаю  вам
изменить своему правилу.
   Снова молчание. Наконец Холин услышал:
   - А какие у вас основания?
   - Те же, что и у вас - для отказа, - сообщил Холин микрофону. - И...  -
он помедлил, - вам  знакомы  эти  имена  -  Дерек  Смит,  Торстейн-Торнбю,
Арнольд Микк, Николай Дашеаский?
   Микрофон  молчал.  Холин  уже  сильно  засомневался  в  успехе   своего
предприятия, когда дверь внезапно отворилась, и за ней  вспыхнул  свет.  С
забившимся  сердцем  он  шагнул  вперед,  затем  на  истертую   спиральную
лестницу, на первой ступени которой было глубоко высечено число  777.  Оно
явно обозначало количество  ступеней.  Когда  Холим  добрался  наконец  до
первого жилого этажа, он был окончательно: вымотан.  Сев  на  лестницу,  в
очередной раз за сегодняшний день он утер со лба пот.
   - Спортивный журналист должен быть по меньшей мере бывшим  спортсменом,
- сказал над ним насмешливый голос. На площадке стоял коренастый  человек,
лет тридцати, в плотном свитере, кожаных, брюках и босиком.
   - Наверное, - сипло ответил Холин, - но  тогда  он  слишком  перегружен
воспоминаниями...
   Вблизи чемпион мира выглядел совсем не так грозно и  эффектно,  как  на
ковре. Даже знаменитая борода казалась только попыткой отлынить  во  время
каникул от надоевшего бритья.
   - Ну, чем обязан? - так же насмешливо спросил  он  уже  в  комнате,  не
приглашая  Холина  сесть.  -  Вряд   ли   вы   узнаете   от   меня   нечто
экстраординарное! В истории спорта я не силен.
   И здесь Холин по-настоящему обозлился.
   - Знаете что, Берг, - посоветовал он, усаживаясь на диван  возле  самой
стеклянной стенки, - вы бы тоже сели. У нас будет долгий разговор.
   - Вряд ли, - чуть суше сказал Герман Берг.  -  Во-первых,  мне  удобнее
стоять, у меня травма ребра. А во-вторых, через полтора часа  я  улетаю  в
Норвегию.
   - Хорошо, - неторопливо отозвался Холин, сев поудобнее. - Вам  будет  о
чем подумать в дороге. - Он  расстегнул  сумку,  достал  блокнот,  щелкнул
пряжкой. - Итак, начнем. Вы знаете, я не слишком давно увлекся  панго.  До
того... - он сделал паузу и заглянул в  блокнот,  -  мотокросс,  прыжки  с
крыльями, дельтапланеризм, альпинизм, метание ядра, диска, копья,  молота,
подводное плавание... - он перечислял, одновременно исподтишка наблюдая за
Бергом. Тот стоял, сложив руки на  груди,  и  разминал  крепкими  пальцами
трицепсы.
   - О, да вы универсал, - сказал он. - Когда вы все успели?
   -  С  помощью  ИТЭМ  это  нетрудно  -  разумеется,  не  спорт,  а   его
исследование,  -  Холин  вытащил  проектор,  укрепил  на  краю  дивана.  -
Взгляните сюда, будьте любезны, - пригласил он Берга.  -  Вы  ведь  знаете
этого человека?
   - Да, - не сразу ответил тот. - Николай Дашевский. Ну и что?
   - Он погиб шестьдесят  три  года  назад  при  установлении  рекорда  на
глубину погружения без акваланга.  Тело  не  найдено.  До  того  установил
несколько мировых и континентальных рекордов в плавании и легкой атлетике.
   Берг, сморщившись, присел, откинулся на спинку дивана.
   - И вы считаете, что это я его утопил? - спросил он с любопытством.
   Не отвечая, Холин переключил кадр.
   - А вот - швед, Торстейн Торнбю, неоднократный чемпион мира по  прыжкам
с крыльями и дельта-планированию. Погиб в буерном пробеге по Сахаре.  Буер
был найден, тело - нет. - Он глянул назад, но Берг  молчал  и  смотрел  на
серое, рябящее, как древнее металлическое зеркало, море.
   Какое-то противное чувство неуверенности  овладело  Холиным.  Он  снова
щелкнул тумблером. Неожиданно голос Берга опередил его комментарий:
   - Дерек Смит-Дайкен, англичанин, - сказал он сухо и  невыразительно.  -
Отличался в мотокроссе, собрал  все  кубки,  автогонщик  мирового  класса,
альпинист, погиб при восхождении на Хан-Тенгри... - Помолчав,  он  добавил
передразнивая: - Тело не найдено.
   Неуместная шутка покоробила Холина. Он включил проектор, закрыл блокнот
и, повернувшись, в упор посмотрел на Берга. Тот выдержал его взгляд молча,
слегка улыбаясь, и вдруг спросил:
   - Хотите кофе?
   От внезапности Холин ответил "да", хотя предпочитал сок. Берг  вышел  в
маленькую  дверь,  очевидно  кухонную,  и  пока  он  звякал  там  посудой,
журналист успел оправиться. Осмотревшись,  он  увидел  круглую  комнату  с
кольцевым диваном. Неподалеку стоял довольно большой  стол  на  колесиках,
заваленный журналами, растерзанными рукописями, непонятными  инструментами
и пузырьками с мутными жидкостями. На диване валялись свитера,  штормовки,
детский игрушечный скафандр, ослепительно желтый,  с  белым  шлемом.  Весь
этот беспорядок не вязался с подобранным видом Берга.
   Вышедший из кухни спортсмен застал Холина  врасплох.  Он  хотел  что-то
сказать, но Берг снова опередил его:
   - Это не моя... не мой маяк, - сообщил он, ставя на расчищенный  уголок
стола поднос и легким, но точным толчком ноги  отправляя  стол  туда,  где
сидел Холин. - Мой друг мне его уступил на  время.  Это  его  вилла,  если
можно так сказать. Маяк был построен по проекту отца писателя Стивенсона.
   - И скафандр тоже не ваш? - попробовал пошутить Холин, но Берг ответил,
не поддаваясь на шутливый тон:
   - Нет. Сына моего друга.
   Подкатив к столу приземистое кресло, он уселся как-то боком  и  вытянул
ноги.
   - Итак, что вы хотите от - меня узнать? - он не притронулся к кофе.
   - А почему вы решили, что я  этого  хочу?  -  вскользь  поинтересовался
Холин.
   - Зачем же еще лететь так далеко?
   - Ездим и дальше. Хлеб нелегкий, хотя привычный! - Холин  заметил,  что
за несколько секунд Берг стал  как-то  сумрачнее,  задумчивее.  Журналиста
слегка зазнобило: неужели правда? Может быть,  лишь  сейчас  он  до  конца
поверил, что в его затее есть все же некое зерно.
   - Ну что же, - проговорил Берг, - тогда снова спрошу я. - Зачем  же  вы
говорите со мной как следователь?
   - О, журналистам тоже приходится, устанавливая истину, разбирать случаи
со смертельным исходом, - любезно пояснил Холин.
   - Да, конечно, - Берг не поднимал глаз. - Что дальше?
   - Дальше все просто... -  Теперь  на  маленьком  экране  светились  все
четыре слайда. - По какому признаку они объединены?
   - Они все спортсмены, - медленно ответил пангоист.
   - Более того, - подхватил Холин,  -  выдающиеся,  почти  гениальные!  И
каждый не в одном виде - в нескольких!
   Он увеличил изображение, направив луч на светлую дверную панель.
   - Второй признак, по которому их можно объединить, -  продолжал  он,  -
ну-ка, Берг? Правильно, возраст. - Увлекшись, он  изображал  диалог,  хотя
собеседник безмолвствовал. - А вот третий признак...  -  Холин  больше  из
жажды эффекта, чем по необходимости, открыл блокнот. - Все они погибли при
не до конца выясненных обстоятельствах. Все  -  в  результате  несчастного
случая, и тела их не найдены...
   - Ладно, хватит. От меня-то вы чего хотите?
   Холин пристально глядел ему в лицо, но спортсмен не  опустил  глаз.  Он
спокойно и строго смотрел на журналиста,  и  поза  его  была  спокойной  и
уверенной. Холин вдруг заволновался:
   - Только не думайте,  что  я  вас  обвиняю,  нет!  Но,  понимаете,  мне
необходимо разобраться! Может,  это  совпадение,  но  тогда  -  редчайшее,
практически невозможное! - Он подтолкнул  к  Бергу  раскрытый  блокнот.  -
Здесь расчеты, которые я сделал на ИТЭМ. Это, может быть, полная чушь,  но
смотрите...
   Поднявшись от волнения, он сцепил руки за спиной  и  подошел  к  стене.
Стекло было усеяно тысячами росплесков - ветер нес дождевые капли, с силой
разбивая их  о  колпак.  Море  было  свинцово-рябым,  небо  чуть  светлее.
Забеленные по верхушкам птичьим пометом скалы в пасмурном  свете  казались
угольно-черными.
   За его спиной Берг захлопнул блокнот. Холин обернулся.
   - Не понимаю, что  именно  вы  подсчитывали,  -  сухо  сказал  Берг.  -
Простите, но у меня всего час времени, мне нужно...
   - Хорошо, я постараюсь уложиться.  Смотрите,  -  он  щелкнул  тумблером
проектора. На экране появилось пятое лицо.
   Берг шумно вздохнул, сцепил пальцы на колене и разжал наконец челюсти:
   - Я не гений, не погиб и не пропал без  вести.  Не  подхожу  для  вашей
галереи.
   Холин кивнул, вынул из сумки перфокарту  и  бросил  ее  на  стол  перед
Бергом, не сделавшим попытки даже взглянуть на нее.
   - Здесь написано, - резко, почти зло сказал Холин, -  что  несмотря  на
незначительные расхождения в очертаниях мускулатуры,  цвете  волос,  глаз,
пластифицируемых тканей лица, все пять человек тождественны.  Хотя  личный
код был записан только с троих  -  Смит-Дайкена,  Микка  и  Берга,  но  их
сходство с двумя остальными  может  быть  установлено  даже  на  основании
имеющихся данных. Вывод ИТЭМ: "Полное соответствие - Герман Дитрих Берг".
   Берг молчал, спокойно и размеренно  массируя  бок.  Холина  уже  начало
раздражать его непоколебимое спокойствие - ему не может  быть  безразлично
услышанное!
   - Наконец, самое странное, - теперь Холин не стал заглядывать в блокнот
даже ради эффекта. - Это  люди  трех  разных  столетий.  Дашевский  жил  в
последней трети двадцатого века, Торнбю - в самом начале двадцать первого,
Смит-Дайкен  -  почти  четверть  века  спустя,  Микк  -  в  семидесятых  -
девяностых, ну, а с Германом Дитрихом Бергом мы имеем честь и счастье быть
современниками...
   Холин перевел дыхание и облизнул губы. В комнате еще  больше  стемнело.
Дождь усиливался - по стеклу  фонаря  мчались  толстые  извилистые  струи,
которые ветер сбивал в причудливые текучие узоры.
   - Итак, осталось главное! - Холин, вздрогнул от неожиданно раздавшегося
голоса. - Кстати, у русских - ведь вы русский? - принято называть еще и по
отчеству.
   - Меня зовут Николай Андреевич.
   - Ну, Николай Андреевич, к какому же выводу вы пришли?
   Во взгляде Берга сквозило какое-то веселое облегчение. Когда  противник
или,  на  худой  конец,  оппонент  начинает  ликовать,  значит,  атакующей
стороной допущен некий промах...
   - Вывод? Хм... Вывод естественный. Нарушение законов!
   - Каких? - поинтересовался Берг, постукивая пальцами по подлокотнику.
   - Двух сразу. Думаю, вам известно,  что  еще  восемнадцать  лет  назад,
сначала в Северном полушарии, а  потом,  после  образования  Объединенного
Совета Народов, и в Южном, был принят закон. Им запрещается, в  частности,
полное клонирование человеческого организма и все частные  исследования  в
данной  области!..  -  ему  показалось,  что  Берг  хочет  отвернуться,  и
журналист повысил голос. - Не говорите мне, что вы этого не знали!
   - Разумеется, знал, -  бесстрастно  ответил  спортсмен.  -  Вы  излишне
взволнованы...
   Холин и сам это почувствовал, но не мог не поддаться хотя бы на секунду
непреодолимому  желанию  пробить  броню  невозмутимости,  неестественного,
машинного спокойствия.
   - Прошу прощения, - с трудом выдавил он. - Я несколько устал с  дороги.
К вам не так легко добраться.
   - Да, - словно ничего не было, согласился  Берг.  -  Жаль,  что  вы  не
предупредили о своем приезде.
   - Я не был уверен, что вы встретитесь со мной. На  турнирах  с  прессой
обычно говорит ваш тренер, в нашей среде ходят слухи, будто  вы  избегаете
журналистов.
   - Не всегда, как видите. Ну, так что же со вторым законом? Это случайно
не Второй Закон Роботехники? - усмехнулся спортсмен.
   Холин застыл с открытым ртом. Потом пробормотал:
   - Почти... Только Азимов тут ни при чем. Хотя и... ваше знание классики
делает  вам  честь.  -  Он  окончательно   справился   с   овладевшим   им
замешательством и улыбнулся. - Это у него андроид-детектив? Да?  Так  вот,
вы, наверное,  помните  международное  соглашение  27  года  о  применении
андроидов и систем квазибелковых организмов?  Если  не  ошибаюсь,  то  там
категорически  и  недвусмысленно  запрещается  использовать  вышеуказанные
объекты в земных и околоземных условиях. Даже на Внеземном  Индустриальном
Поясе их применение строжайшим образом регламентировано.
   - Из ваших слов следует, что я, Герман Берг, либо клон,  либо  андроид.
Так? - Берг насмешливо  фыркнул,  задел  коленом  столик.  Кофейные  чашки
звякнули, несколько капель остывшего кофе пролились на стол.
   - Ну, я не утверждаю этого... - Холин, в свою  очередь,  дипломатически
улыбнулся. - Моя версия состоит в том, что  был  нарушен  или  первый  или
второй  закон.  Последовательное  клонирование  с   неизвестными   целями,
стихийная акклиматизация клонов в человеческой среде, уничтожение по  мере
износа и замена новыми...
   - Интересно... Эксперимент,  растянувшийся  на  два  столетия?  Кстати,
правовое положение клонов пока не урегулировано.
   - И тем не менее  это  убийство  -  уничтожение  здоровых,  полноценных
молодых людей, пусть и выращенных искусственно из клетки,  взятой  с  тела
донора. Клон - не робот и не животное!
   - Согласно второй версии, я андроид, - Берг  сделал  вид,  что  заводит
себя  воображаемым  ключом,  вставленным  куда-то  в  область   солнечного
сплетения, - Что тогда?
   - Зависит от типа вашей конструкции, - так же шутливо ответил Холин, но
глаза  его  оставались  холодновато-серьезными.  -  Если   в   основе   ее
человеческий организм, дополненный и перестроенный с помощью искусственных
органов и аппаратов, - одно дело. Но  есть  и  другой  тип  -  андроид,  в
котором заменено главное: мозг. Личность человека,  ставшая  искусственной
конструкцией, где человеческому места не осталось  и  где  всем  управляет
программа,   пусть   даже   достаточно   сложная   и   гибкая.   То   есть
человекоподобная машина, а не усиленный человек.  Таких  перепрограммируют
или... - он помедлил, затем решительно докончил,  -  или  уничтожают.  Они
главным образом достались нам в наследство  от  всяких  загибов  прошлого.
Эксперимент Кнульпа, лаборатория Виснаямы и прочее...
   - К какому же типу вы относите меня? - со странным любопытством спросил
Берг, не сводя глаз с Холина.
   - Ага! - вытянул указательный палец Холин. - Можно считать  ваш  вопрос
косвенным признанием в вашем искусственном происхождении?
   - Разумеется, нет, - с явным удовольствием отказался Берг. - Мне просто
интересно ваше мнение.
   - Ну что вы! - отмахнулся Холин. - Мне трудно представить себе  робота,
который бы с таким блеском, с таким изяществом  провел  финальную  схватку
против такого взрывного и техничного противника, как наш Анвар Махмудов! Я
уже и броски считать перестал!
   - Благодарю вас, - склонил крупную голову  Берг.  -  Но,  значит,  ваша
гипотеза об андроидах, если вы меня отождествляете с этим рядом парней, не
приложима и к ним, - возразил Берг, выпрямляясь в кресле и  скрестив  руки
на груди.
   - Допустим, - неохотно согласился Холин, - но  тогда  остается  другая.
Она еще неприятнее.
   - Чем же? - Берг усмехнулся.
   - Значит,  погибали  люди,  а  не  андроиды.  Судьбу  андроидов  решает
специальная комиссия при Комитете по охране личности. А если речь  идет  о
людях,  то,  значит,  клонированных,  некто  присвоил  себе  право  решать
единолично судьбы настоящих живых людей...
   - Вы считаете, что некая помесь  Виктора  Франкенштейна  с  профессором
Мориарти железной рукой контролирует участь своих творений? - перебил  его
Берг.
   Кто такой Франкенштейн, Холин еще помнил, а на второго его эрудиции  не
хватило. А  вопросы  задавал  тот,  кому  следовало  на  них  отвечать,  и
журналист ощутил глухое раздражение. Берг, судя по всему, был  незаурядным
тактиком не только на ковре.
   -  Ну,  не  обязательно  так  мрачно,  -  с  деланной  улыбкой  ответил
журналист. - Но  нам  известно  немало  случаев  из  не  слишком  далекого
прошлого, когда ученые в погоне  за  результатами  забывали  о  средствах.
Вернее, о нравственности своих средств.
   - Так, - сказал Берг. - Вот теперь можно подвести итоги.  Значит,  одну
гипотезу мы уже отвергаем, вторую еще не доказали. Теперь  вопрос:  почему
моя личность заинтересовала вас именно в связи  со  всеми  этими  фактами?
Неужели только из-за внешнего и ситуативного сходства?
   Он  встал  и  вытащил  из-под  дивана  большую  сумку,  спортивную  или
дорожную. Распахнув створки шкафа, принялся укладывать в нее вещи.
   - Надеюсь, вы извините меня, - он не оборачивался, -  но  скоро  должна
прийти машина. Однако мы успеем закончить наш разговор.
   - Не думаю. Ставить точку придется довольно долго. У меня  нет  никаких
доказательств