Майкл Коуни.
    Воплощенный идеал

   -----------------------------------------------------------------------
   Michael G.Coney. Mirror Image (1972).
   Пер. - Э.Башилова. Смоленск, "Русич", 1995.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 28 August 2001
   -----------------------------------------------------------------------



1

   Над теплой, мутной водой, затопившей дельту во время прилива, стояли на
сваях три грубо сколоченные бревенчатые хижины. Вот уже неделю жили в этих
хижинах двенадцать мужчин и шесть женщин.  Сегодняшним  мрачным  утром  их
стало на одного меньше. Не обращая внимания на водоворот, бурлящий  вокруг
свай, и все еще не оправившись от шока,  Главный  администратор  поселения
Алекс Стордал взбирался по  грубо  сколоченной  лестнице.  Тело  погибшего
Кейбла уплывало по воде лицом вниз. То  есть  лица  как  такового  уже  не
было...
   Хижины стояли треугольником,  образуя  своеобразный  двор,  заполненный
водой. В открытых дверях этих избушек столпились поселенцы, они не отрыва-
ясь смотрели на бурлящую под ногами воду.  А  тело  уплывало  все  дальше,
цепляясь порой за искореженные корни мангровых деревьев. Здесь, в  дельте,
это была единственная растительность, не считая камыша. Теперь вода кипела
вокруг Кейбла, сдирая с  него  одежду;  участки  белой  кожи  мелькнули  и
исчезли, потому что воду вокруг трупа окрасила кровь: косяк мелкой рыбешки
набросился на тело, разрывая его острыми, как иглы, зубами.
   - Всем оставаться  на  местах!  -  крикнул  Стордал,  но  команда  была
излишней, поскольку никому не пришло бы  в  голову  влезать  в  воду.  Все
видели, как, сверкнув на солнце, одна рыбешка выскочила  из  водоворота  и
впилась Кейблу в горло.
   - Она  прыгает,  -  пробормотал  кто-то.  -  Я,  -  говоривший,  нервно
сглотнув, уставился в смертоносный поток, - могу  поклясться,  что  у  нее
крылья. - Где-то сзади тихо всхлипнула женщина.
   Немного позже Стордал созвал людей.
   -  Это  наше  первое  несчастье,  -  сказал  он,  вглядываясь  в   лица
поселенцев. Он стоял у  входа  в  Дом-1,  позади  него  толпилось  человек
десять, а от Дома-2 и Дома-3 их отделяли футов пятьдесят мутной  воды.  Но
никто не осмеливался пересечь залитый "двор". Подходило время отлива.  Те,
у кого были силы смотреть  на  останки  Кейбла,  могли  заметить,  что  на
грудной клетке почти не осталось плоти. В ветвях деревьев, склоненных  над
скелетом, скрывались неясные очертания какого-то амебообразного существа.
   - Конечно, это ужасно, - продолжил Стордал,  -  мы  поняли,  что  чужая
планета нам враждебна. - Он напомнил колонистам, зачем  их  в  свое  время
направили в  дельту;  культуры,  привезенные  с  Земли,  стало  невозможно
выращивать вблизи колонии. Взяв с собой мешки  с  проросшим  высокосортным
рисом, хорошо развивающимся в соленых водах,  люди  поселились  на  берегу
моря. Рис должен был дополнить скудное меню колонии - до сих пор  продукты
завозили с Земли.  Здесь,  в  дельте,  соорудили  рисовые  делянки,  и  до
трагического дня  работа  продвигалась  неплохо;  всходы  тоже  как  будто
появились дружные.
   - Если вы, мистер Стордал, думаете, что я буду  работать  по  колено  в
воде, да еще рядом с этой чертовой рыбой, - закричала женщина из Дома-3, -
вы очень даже ошибаетесь!
   Остальные поселенцы согласно загудели.
   - Мы будем работать только во время отлива, - холодно ответил Стордал.
   - А как проверить, не копошится ли эта нечисть  на  наших  делянках?  -
нервно выкрикнул кто-то.
   - А вот как, - ответил Стордал и начал спускаться на  дно  затопленного
треугольника. Вода почти сошла, но  все  же  его  охотничьи  сапоги  почти
полностью увязли в гуще ила и желтой глины. Люди  с  тревогой  следили  за
каждым его движением.
   - Убедились? Опасности нет, - с оптимизмом сказал Стордал. Он  выбрался
на глинистый берег, укрепленный деревянными сваями, потом снова прыгнул  в
воду и бесстрашно двинулся вперед, заботливо оглядывая  ростки  риса,  уже
показавшиеся  над  водой.  Внутреннее  напряжение  Стордала  выдавал  лишь
непроизвольный жест, каким он время от времени нервно прикасался к  горлу,
видно, вспоминая жуткую гибель Кейбла.  Дьявольская  рыбешка  величиной  и
очертаниями напоминала пиранью, но у этой, насколько  он  успел  заметить,
верхний плавник имел вид тонкого прозрачного крыла.  За  неделю,  что  они
жили здесь,  такая  рыба  встречалась  впервые.  Оставалась  надежда,  что
хищница не поняла, сколько еды у нее появилось.


   В тот же день, несколькими часами позже,  земледельцев  постигло  новое
несчастье. День стоял погожий,  утренний  дождь  сменило  солнце,  и  люди
спокойно работали, забыв о  недавних  треволнениях.  Женщины  сажали  рис,
согнувшись и погружая руки в  воду;  мужчины  укрепляли  глинистый  берег,
вбивая в него сваи из мангрового дерева. Главный администратор забрался  в
Дом-1, чтобы передать в центр очередной рапорт и  в  свою  очередь  узнать
последние новости.
   Не успел он наладить связь с  Биллом  Майерсом,  как  услышал  истошные
крики, доносившиеся с делянки. Бросив микрофон, Стордал метнулся к выходу.
   Воды прилива, начавшие затоплять блестящую грязь, волновались, рябили и
в движении своем отбрасывали какие-то  странные  блики.  Испуганно  крича,
люди  изо  всех  сил  колотили  палками  по  этой  грязи,  кто-то  пытался
прорваться к избушкам, кто-то, упав, корчился в вязкой жиже, кто-то  лежал
неподвижно... А между телами мелькали серебряные рыбки.
   Стордал кубарем слетел вниз по лестнице.  "По  домам!"  -  завопил  он,
выдергивая из кобуры лазерный пистолет.
   Огромный сверкающий косяк рыб-убийц надвигался  со  стороны  моря,  его
совсем не останавливало то, что вода  едва  покрывала  дно.  Хищницы  чуть
касались поверхности воды прозрачными крыльями, которые  были  раскрыты  и
трепетали; рыбешки выпрыгивали на поверхность и летели прямо  по  воздуху.
Вот еще один несчастный упал, и серебряное лезвие сверкнуло у  его  горла.
Стордал, направив узкий луч револьвера на косяк рыб,  расстроил  их  ряды;
другой рукой он тем временем поддерживал  раненого.  Навстречу,  увязая  в
грязи, брели поселенцы - к домам, на спасительную высоту  свай.  Но  и  на
лестницах людей настигали серебристые убийцы. Отрегулировав  револьвер  на
широкий луч ближнего боя,  Стордал  "изжарил"  на  лету  еще  один  косяк.
Спасать раненых было бесполезно:  тех,  кто  падал  в  грязь,  моментально
накрывала стремительная серебристая  волна,  оставляя  за  собой  кровавое
месиво.  Одной  рукой  цепляясь  за  перила,  а  другой  отстреливаясь  от
подплывавших вплотную "ножей",  Стордал  наконец-то  забрался  в  одну  из
хижин.
   Погибло еще семь человек. В эту ночь  колонисты  подверглись  тотальной
осаде.  Летучих  рыб  уже  не  останавливала  высота  свай.  Казалось,  их
привлекает свет из хижин; хищницы в виртуозном прыжке достигали окон  и  с
размаху бросались на лампы. Шмякнувшись об пол, они еще долго извивались в
агонии, пытаясь ухватить своей пастью хоть что-нибудь съестное.
   На следующее утро, едва дождавшись отлива, оставшиеся в живых колонисты
бросились к машинам, которые стояли в миле от рисовых  полей.  К  основной
базе колонии ехали в молчании; то, что  сперва  показалось  неприятностью,
грозило обернуться  полным  поражением.  На  общем  собрании  было  решено
отложить работы в дельте до тех пор, пока  не  будет  изобретено  какое-то
средство против летающих рыб. А приливы  и  отливы  тем  временем  смывали
следы безуспешной попытки переселенцев освоить эти места.


   Мало-помалу трагедия стала забываться и к концу недели вчерашние страхи
уступили место сегодняшним  заботам.  Оплакав  погибших,  обитатели  новой
планеты вернулись к прежней  жизни.  Как-то  Алекс  Стордал,  улучив  пару
свободных часов, отправился прогуляться. Вершина  холма,  куда  он  вскоре
добрался, была  увенчана  рощицей  чашелистника,  и  Алекс  остановился  у
ближайшего дерева. Он  не  без  гордости  глядел  вниз,  на  зарождающийся
поселок, на белые пятна домиков  в  долине.  "Неплохо  было  бы  придумать
название нашей  деревне,  -  подумал  он,  -  пока  кто-нибудь  другой  не
перехватил идею". Как Главный  администратор  он  имел  полное  право  это
сделать  без  разрешения  сверху.  Спонсор  колонии,   финансовый-воротила
Хедерингтон, явно  проморгал  возможность  выбрать  название  для  первого
города на планете. Правда, он уже дал имя всей планете - Мэрилин, в  честь
своей молодой жены-блондинки и, по общему  мнению,  настоящей  секс-бомбы.
Стоя на холме, Алекс Стордал улыбнулся при воспоминании о Мэрилин, которую
ему довелось видеть всего один раз.
   В просторной долине расположились пятнадцать домов, увенчанных большими
серебристыми куполами - колонисты так их и прозвали -  "купола".  Утреннее
солнце планеты освещало своим необычным светом и густую  зелень  травы,  и
деревья с оригинальными листьями,  похожими  на  чайные  чашки.  Маленькие
грузовики-вездеходы кружились вокруг  куполов,  с  этого  расстояния  люди
казались муравьями. Сегодня на улице их было больше, чем  обычно,  видимо,
из-за  хорошей  погоды,  а  также  тесноты,  царящей  внутри  куполов.   В
пятнадцати домах проживало больше пятисот человек. Направо,  а  точнее,  к
востоку от основной территории, виднелась черная утрамбованная площадка  -
результат  челночных  рейсов  корабля  "Ферри-IV"  -  последний  был   уже
несколько месяцев  назад.  Теперь  другой,  огромный  космический  корабль
"Хедерингтон" вращался по орбите вокруг планеты.
   Сейчас эта взлетно-посадочная  площадка  превратилась  в  строительную:
пять  семейств   сооружали   себе   индивидуальные   домики   из   стволов
чашелистника, заняв под них единственное сухое место: вокруг  простирались
болота.
   Алекс Стордал взглянул на север: милях в  сорока  от  поселения  долина
начинала  подниматься  и  переходила   в   горную   гряду,   расположенную
полукругом. Голые зубчатые вершины отчетливо вырисовывались на фоне  неба.
По  данным  аэрофотосъемки,  позади  этого  хребта  простиралась  огромная
пустыня, а спектроскопия обнаружила там большое количество железной  руды,
измельченной в песок. Несметные богатства, которые, что  называется,  сами
шли в руки, возбудили в  душе  магната  Хедерингтона  огромный  интерес  к
планете, названной Мэрилин.
   Кроме  погибших  в  дельте  реки,  колония  за  шесть  месяцев   своего
существования потеряла еще двоих: зоолога Арнота Уолша  и  его  жену.  Два
месяца  назад  эта  парочка  села  в  вездеход  и  отбыла  в   неизвестном
направлении. С тех пор их никто не видел.
   В этом происшествии Стордал винил только себя. Он  должен  был  вовремя
позаботиться об удовлетворении профессиональных интересов ученого. Что де-
лать на Мэрилин зоологу? Если здесь и встречались какие-то  животные,  они
предпочитали держаться подальше от поселения землян. Исключение составляли
только изредка появляющиеся черви-слоны (их прозвали  так  за  исполинскую
величину). Уолш приходил  в  ярость  оттого,  что  единственным  прибором,
которым  здесь  мог   воспользоваться   ученый,   оказался   бинокль   для
разглядывания мелькающих вдали ящероподобных существ. Из  той  злополучной
экспедиции в дельту Стордал смог привезти  зоологу  лишь  несколько  видов
растений.
   Жена Уолша Кэти была настроена не лучше.  Их  обоих  ценили  в  научных
кругах, они привыкли работать в экспедициях, которые субсидировало Всемир-
ное правительство; обычно  такие  группы  располагали  машинами  с  полным
оборудованием  и   целой   командой   технического   персонала.   Поспешно
организованная операция  Хедерингтона,  жизнь  в  перенаселенных  куполах,
отсутствие лаборатории и передвижение в открытых вездеходах - все  это  не
очень устраивало ученых. "Если бы мы знали обо всем  заранее,  -  говорили
супруги Уолш, - то ни за что не согласились бы сюда лететь".
   Алекс Стордал, не в первый раз руководивший освоением  планет,  настоял
на том, чтобы колонистам для обустройства на новом месте  дали  достаточно
времени. Минимум через полгода, как он считал, можно будет начать  научные
изыскания. Исключение могли составить лишь агрономические работы,  скажем,
экспериментальные посадки риса. Предстояло также испробовать местную воду,
пробурить скважины для колодцев, построить основные  лаборатории,  посеять
злаки, хотя бы бегло исследовать местность и построить укрепления, имея  в
виду возможное нападение нежданного врага. А главное, сделать  так,  чтобы
разношерстная  толпа  в  пятьсот  человек  зажила  как  единое,  пусть   и
маленькое, общество. С самого начала Стордал настаивал на том,  что  здесь
будет не просто завод с рабочей силой, а  целый  промышленный  район,  еще
один в империи Хедерингтона. Многие приехали сюда на всю жизнь. Как знать,
может, Стордал и сам останется здесь по  истечении  срока  контракта.  Это
была его восьмая планета, неужели он двинется дальше? "Мне уже сорок  лет,
- думал он, - и я могу жениться еще раз".
   Девушка, занимавшая его мысли,  сейчас  находилась  в  двадцати  шагах,
собирая местные растения. Длинные черные волосы скрывали  ее  лицо,  когда
она склонялась над соцветиями, которые земляне прозвали "блюдечками".
   - Джоан! - окликнул девушку Стордал.
   Взглянув на него, она улыбнулась. Лицо ее порозовело на свежем воздухе.
Вообще-то она была хорошенькой. "Черт бы побрал Хедерингтона",  -  подумал
Стордал.
   Хедерингтон имел свою точку зрения на подбор кадров. "Я лично беседовал
с каждым, кто подал заявление, - сказал он как-то,  -  я  подобрал  равное
количество мужчин и женщин, да еще нескольких детей для того,  чтобы  люди
работали на будущее. Равное число мужчин и женщин  означает,  что  каждому
достанется своя  парочка.  Думаю,  ваша  девушка  вам  понравится".  Тогда
Стордал молча взирал на это  воплощение  цинизма,  восседающее  за  столом
красного дерева, и отвращение в  его  душе  боролось  с  боязнью  потерять
работу. "Господи, - думал Алекс, - неужели он хочет, чтобы  мы  взошли  на
корабль попарно, держась за руки?"
   Всю следующую неделю, перед стартом, он гадал,  какая  же  сожительница
предназначена ему? И временами представлял, что она будет  как  две  капли
воды похожа на белокурую, полногрудую Мэрилин, жену магната.  Хедерингтон,
видимо, не знал, - а может, и не хотел знать, - что жена и  дочь  Стордала
погибли в катастрофе.
   А Джоан оказалась очаровательной! Она так старалась угодить "суженому",
так отчаянно боялась ему не понравиться (на  космическом  корабле,  летели
еще двести пятьдесят женщин), была так молода, хороша собой  и  совершенно
не во вкусе самого магната, что  Стордал  начал  ломать  голову  над  тем,
почему же, черт возьми, она его не привлекает?
   И вот прошло уже полгода, а они все  еще  не  стали  даже  любовниками.
Стордал предвидел,  что  в  самый  ответственный  момент  его  воображение
нарисует старика миллиардера, который  произнесет  скрипучим  голосом:  "Я
знал, что она тебе понравится, кхе-кхе..."
   - Джоан! Иди сюда! - позвал он.
   Ветры на планете Мэрилин были  такими  же  постоянными,  как  и  дожди:
большую часть дня они дули с юго-востока, то есть с моря к пустыне;  земля
нагревалась и горячие массы воздуха  поднимались  вверх.  Ближе  к  вечеру
направление  менялось,  и  прилетевшие  из  пустыни  песчинки  носились  в
воздухе, создавая причудливые узоры в свете заходящего солнца.
   Сейчас ветер дул в сторону холмов, и пока Джоан шла к Алексу, ее  лицо,
обрамленное  развевающимися  волосами,  казалось  экзотическим  цветком  с
темными лепестками.
   - Привет, - сказал Стордал. - Что ты думаешь о Мэрилин?
   - Она красива и непредсказуема. Явная находка для мужчины.
   - Я говорю о планете.
   - И я о ней, - ответ прозвучал невинно. - Все вновь открытые планеты  -
для мужчин, они сулят будущие победы. Для женщин они объект ревности.
   И внезапно она перешла на другую тему:
   - Может, пройдемся? Погуляем среди этих чашелистников.  Вдруг  встретим
больших ящеров?
   Стордал колебался. Он покинул колонию, повинуясь минутному  настроению,
под влиянием манящих лучей солнца. Ему  не  хотелось  превращать  утреннюю
прогулку в разведку на местности. Однако любопытство одержало верх, и  они
с Джоан стали подниматься по холму,  держа  пистолеты  наготове.  В  конце
концов, сказал себе Стордал, могу же я заменить зоолога Уолша  в  изучении
местной фауны.
   Они вошли в редкий лесок и остановились шагах в двадцати от  ближайшего
дерева. Кругом царил покой. Но вот от дерева отделилась тень: спрыгнула  с
ветки  маленькая  ящерица.  Расправив  тонкие,  как  бумага,  крылья,  она
полетела. На ум пришло жуткое сравнение с рыбами-убийцами в  дельте  реки,
но тут же исчезло.
   Заметив приближение  Человека,  вся  природа  словно  затаила  дыхание:
замерли ветвистые кроны деревьев, стих ветер.
   - В рощу не пойдем, - твердо  сказал  Стордал.  -  Разве  что  попозже,
прихватив десяток вооруженных людей. Давай  пройдемся  по  опушке  -  так,
чтобы нас видели из поселка.
   Кое-где земля была изрыта червями-слонами. Вход в каждую нору был  фута
два в диаметре, так что  эти  дыры  порядком  уродовали  красивый  зеленый
ковер. Попадались  куртинки  более  высоких  растений  с  тонким  стеблем,
увенчанных цветком, похожим на тюльпан. Стордал сорвал один из них и сунул
в карман ветровки.
   - Это для Бригса, - бросил он. Бригс фигурировал в штате экспедиции как
ботаник и агроном, а теперь стал еще и зоологом.
   - Ты заметила,  что  это  растение  того  же  вида,  что  "блюдечки"  и
"чашечки"? - спросил Стордал и, не дождавшись ответа, начал  рассуждать  о
том,  что  вся  растительность  на  Мэрилин  живет,  видимо,  по  принципу
"наоборот", то есть получает влагу и питательные вещества из дождевой воды
и передает соки корням. Надо подбросить Бригсу эту идейку, а то он зачах.
   Джоан, которая к чему-то прислушивалась, вдруг схватила его за руку.
   - Тихо,  -  прошептала  девушка,  -  кажется,  я  что-то  увидела.  Оно
выползало вон из той норы, -  она  показала  на  дыру  в  земле,  шагах  в
двадцати от людей, у самых деревьев.
   - Может, это был червь-слон, - прошептал Стордал.
   - Нет. Тот  выглядит  иначе.  Это  -  нечто  бесформенное.  Оно  только
высунуло голову, какой-то странный кусок, а потом спряталось.
   Роща, привыкнув к присутствию  людей,  начала  шевелиться:  зашелестели
листья, негромко прокричали птицы. Вернулся легкий ветерок, и чашелистники
снова заколыхали ветвями. Черная туча поползла по небу с юго-запада.  Люди
стояли молча, не двигаясь.
   Теперь и Стордал увидел странное существо: оно  как-то  неправдоподобно
выливалось из норы - действительно бесформенное, похожее  на  серый  поток
протоплазмы. Выбравшись наружу, существо  стало  разрастаться,  выбрасывая
какие-то отростки. Вот  оно  уже  поднялось  с  земли,  все  еще  не  имея
отчетливых очертаний. Вот  оно  выросло  почти  до  шести  футов,  сужаясь
кверху. Мысленно Алекс сравнил это создание со снеговиком, которого  лепил
в детстве, только...
   - Боже милостивый! У него есть глаза!
   Глаза  уставились  на  него  совершенно  не  мигая.  Голова   приобрела
отчетливую форму, затем появилась щель, обозначившая рот.
   Стордал сжал в руке пистолет.
   Раздался треск сучьев под тяжелыми шагами, и люди резко обернулись.  На
опушке среди редких деревьев стоял гигантский ящер. Челюсть  его  отвисла,
изо рта текла слюна. От хищной  пасти,  утыканной  острыми  зубами,  и  до
кончика хвоста в нем было больше двадцать футов. Трудно было не  заметить,
что это самец.  Стордал  поднял  пистолет  и  прицелился  почти  с  легким
сердцем, - тварь была отвратительна.
   Однако внимание огромного ящера было приковано не к людям, а к открытой
поляне. Голодными глазами он взирал на гору протоплазмы; в раскрытой пасти
алчно трепетал язык.
   Немигающие глаза на вершине "горы" вдруг ожили и остановились на ящере.
Существо