ку-
пационных израильских войск. А ведь Лева даже не успел побывать во  всех
частях. Но, видимо, Бог и на самом деле любил Левушку -  тот  неотразимо
действовал даже на большом расстоянии. Местное население, у которого  из
живности сохранились только  свиньи,  цветами  встречало  освободителей,
несколько оторопевших от своих успехов. Впрочем, они бы  не  удивлялись,
если бы лучше знали Куперовского.
   Когда стало окончательно ясно, что сражения на западе плохо сочетают-
ся с Левиными дарованиями, того перебросили на восток. Здесь филистимля-
не вели что-то вроде партизанской войны, периодически налетая на  строй-
ные еврейские легионы. Однако последние, горделиво тряся пейсами, твердо
стояли в своих маленьких крепостях за высокими стенами, на которые арабы
никак не могли забраться и потому вновь отступали в пески, впрочем,  без
особых потерь с обеих сторон. Куперовский,  ознакомившись  с  характером
боевых действий, понял, что он может остаться здесь до морковкина  заго-
вения. Кроме того, в армии на него в последнее время стали нехорошо  ко-
ситься, вслух говорили, что он никакой не Мессия и даже пророк-то далеко
не перворазрядный, так, самый завалященький. Более  того,  распространи-
лось мнение, что его присутствие приносит несчастье. Из столицы приходи-
ли известия, что Верховный Синедрион срочно подыскивает нового кандидата
в Мессии. Необходимо было что-то делать, чтобы поддержать  пошатнувшееся
реноме. И Лева решил превратить оборонительную войну в  победоносно-нас-
тупательную.
   Первые трое суток войска героически  продвигались  вперед,  нигде  не
встречая противника, и Левушка почти никому не мешал, хотя и потерял по-
левые кухни где-то в пустыне, пытаясь встретить бойцов на привале  зара-
нее приготовленным обедом. Однако на четвертый  день  дорогу  преградила
бурная река... Неправы те, кто утверждал, что пророк сознательно  утопил
здесь треть войска. Нет, Лева просто попытался остановить  течение  реки
силой духа, но его солдаты оказались не крепки в вере. Но  окончательную
победу над израильской армией Куперовский одержал на  двенадцатый  день,
когда, увлекшись экспериментами с солнцем (он позже утверждал, что  нес-
колько раз оно останавливалось, хотя и ненадолго), позабыл вовремя ввес-
ти в бой резервы, и успешно для евреев начавшееся  сражение  завершилось
самым плачевным образом. Впрочем, все закончилось еще  до  темноты,  так
что Левины экзерсисы, возможно, не были уж совсем бессмысленны.

   Когда Куперовский вернулся в Иерусалим, он понял, что к  его  встрече
народ приготовился. Всюду были расклеены карикатуры на пророка,  в  двух
местах догорали его чучела, а на центральной площади  небольшая  бригада
вкапывала в землю внушительных размеров древо. Говорили, что  через  де-
сять дней в Израиле будет большой  праздник  -  Председатель  Синедриона
принародно начнет решающую  фазу  своего  эксперимента.  Ожидалось  при-
сутствие Ирода, иностранных послов, приезд делегаций из  других  городов
Царства. Детские хоры разучивали веселые песенки про пророка с припевом:
"Распни его! Распни его!" Общество Друзей Иеговы распространяло  брошюры
с картинками, где языком, доступным даже олигофрену (и только ему),  на-
селению объясняли суть происходящего. Брошюры брали охотно - они  хорошо
шли и на пипифакс, и на растопку. Хасиды готовили к  торжественному  дню
многофигурную композицию - что-то про первое грехопадение, но без  учас-
тия женщин. Мрачные фарисеи раздавали  написанные  от  руки  листовки  с
крупным заголовком: "Мы же предупреждали!" - где говорилось о  том,  что
они предупреждали, хотя оставалось неясным, о чем же они, собственно го-
воря, предупреждали. Верховный Синедрион заседал непрерывно, хотя и  до-
вольно сумбурно. Газеты, ссылаясь на неназванных информаторов, сообщали,
что разрабатываются, во-первых, типовой сценарий распятия и,  во-вторых,
текст присяги будущих Мессий, которую они должны  будут  произносить  во
время инаугурации. Чемпион Израиля по метанию пращи  посвятил  грядущему
распятию свой новый рекорд, а жнецы, металлурги и резники крайней  плоти
- будущие урожай, выплавку и настриг, соответственно. Пенсионеры  писали
в газеты письма, где дружно поддерживали решения царя и Синедриона и вы-
ражали готовность лично принять участие в церемонии, если только  власти
сочтут возможным дополнить экстраординарное распятие традиционным  поби-
ванием камнями. Одновременно в посланиях содержались  обещания  признать
пророка Мессией посмертно и воздать ему соответствующие почести, если он
все-таки, паче чаяния, воскреснет. Старики любят подстраховаться.
   Лева смотрел в будущее с оптимизмом. Он верил в свою звезду и надеял-
ся, что, раз все разворачивается именно таким образом, его уже скоро за-
берут отсюда. Честно говоря, в Великом Израиле ему уже порядком надоело.
Он находил, что еврей в качестве агрессора выглядит глупо  и  смешно,  и
ничем хорошим это кончиться не может.
   Его поселили на прежнем месте, у Бар-Раббана. Каждое  утро  мальчишки
втыкали под его окном палку и метали в нее камни - тренировались.  Полу-
чалось неплохо, чувствовалась школа. Между тем, день казни  приближался.
Бар-Раббан приводил откуда-то группы неизвестных людей, которым за  уме-
ренную плату позволял в щелочку взглянуть на лжепророка. При этом корми-
ли Куперовского за казенный счет и платили за его  проживание,  так  что
выгода получалась двойная или даже тройная - учитывая объедки и остатки.
Наконец, к огорчению Бар-Раббана, наступило утро, когда  за  Куперовским
пришли. Бар-Раббан тепло простился с постояльцем,  пообещал  явиться  на
его специфический триумф и показал заранее приготовленный, отмытый и за-
вернутый в фольгу булыжник.
   - Для тебя, - сказал он. - Купил на рынке.  Видишь,  какой  красивый?
Продавец говорит, Синедрион все-таки разрешил  побивание.  Вдруг  ты  не
Мессия? Если ты действительно Мессия, то тебе это не повредит, а если не
Мессия, то как же без побивания? Так что ты гляди внимательно, я  непре-
менно там буду. Где-нибудь в первых рядах, меня пропустят,  все-таки  ты
мой гость.
   - Спасибо, - сказал Лева. - Я обязательно посмотрю.
   Он оделся и шагнул к выходу. И тут - то ли рослый  легионер  у  двери
неловко повернулся, то ли гвоздю пришло  время  выпасть,  то  ли  небеса
действительно хранили Леву, то ли по сюжету данной повести  так  полага-
лось - небольшой увесистый предмет сорвался  со  стены  и  чувствительно
шмякнул Куперовского по голове. С высоты двух метров.

   На следующий день Куперовский опять стал центральной  темой  разгово-
ров....
   - И вот тогда он превратился в громадного  черного  змия,  взвился  в
воздух и улетел.
   - Зачем так врать, я не понимаю? Даже самому  захудалому  лэмуху  из-
вестно, что змеи не летают.
   - Слушайте, не цепляйтесь к словам. Ну хорошо, пусть будет  не  змий,
пусть будет дракон, легче вам от этого? Или у вас от этого  третья  нога
вырастет? Так я и говорю: взвился и упорхнул, как птичка, но перед  этим
сожрал золовку Бар-Раббана и сжег его дом. Мамой клянусь!
   - Люди, посмотрите на этого болтуна! Это кто съел золовку  Бар-Рабба-
на? Это ж я - золовка Бар-Раббана, и у него нет другой золовки!  Держите
меня крепче, люди, он хочет накликать на меня горе, я его убью! Да пусть
моим врагам Бог пошлет столько лет жизни, сколько в его словах правды!
   - Успокойся, Маня, успокойся. Наплюй на него и возьми  себя  в  руки.
Плюй, Маня, не бойся, мы его держим. Вот молодец!
   - У него дурной глаз, он меня хочет сглазить. Подождите, люди, не от-
пускайте его, я выбью ему дурной глаз. Правый, точно, это правый, вот он
какой черный! Или левый?
   - Маня, не мучайся. Что ты себе портишь нервы  по  пустякам?  Выбивай
оба, и помни, что у тебя есть твоя лучшая подруга  Софа,  которая  знает
пол-базара и всегда тебе поможет. Только быстрее, Маня, а то  он  сильно
вырывается!
   - "Лучшая подруга", да? "Всегда поможет", да?  А  кто  у  меня  занял
двадцать шекелей и отдает их уже три месяца? Ты думаешь, Маня дура, Маня
забыла, да? Маня все помнит. Люди, отпустите этого трепача, хватайте ее,
пусть вернет мне мои двадцать шекелей!...

   - И все-таки, раби Борух, я полагаю, что он был  драконом,  посланным
разрушить величие Израиля.
   - Дорогой раби Залман, даже если так, то я вам напомню, что в прежние
времена такими проблемами занимались именно ангелы,  вспомните  хотя  бы
Книги Царств. Перечитывать надо первоисточники, дорогой.
   - Уважаемый реб Борух, я ведь не выражаю прилюдно  сомнений  в  вашей
научной компетентности, хотя именно вы в своих научных трудах  постоянно
приписываете пророкам слова, которые слышите от башмачника Тевье  в  ба-
нях.
   - Реб Залман, чья бы, как говорится, корова мычала, ведь это ваше так
называемое популярное переложение Торы для детей язычников коллега  Бен-
цион справедливо предложил использовать на подстилку для свиней.
   - А ты, Борух, сам свинья!
   - Коллеги, коллеги, давайте вести научный спор корректно и аргументи-
рованно. Вот если вы, раби Залман, утверждает, что раби Борух -  свинья,
то докажите это....

   - Нет, евреи, этот Лейб был, конечно, не Мессия, но все же Божий пос-
ланник. Подумайте, он вознесся оттого, что на него упала Тора! Какой  ид
может пожелать себе большего?


   Между тем Лева после чувствительного удара по макушке очнулся  в  уже
знакомой лаборатории. С тех пор, как он покинул ее, здесь кое-что  изме-
нилось. На столах среди спиртовок, плошек и реторт гордо возвышались два
персональных компьютера системы "Pentium", один даже с принтером. В углу
мерно гудел циклотрон. В другом углу мрачно жевал что-то горбатый и  пе-
рекошенный голубовато-зеленый гигант с багровыми глазами.
   - Добро пожаловать, мой юный друг, - сказал чародей,  закрывая  дверь
автоклава. - Располагайтесь. Познакомьтесь с моим гомункулусом,  недавно
вывел. Мальчик, дай дяде ручку.
   Гигант, недовольно ворча, протянул Куперовскому волосатую лапу, кото-
рую тот осторожно пожал.
   - А что он ест? - из вежливости спросил Лева.
   - Вы меня удивляете. Мясо, конечно. Я и создал его  для  того,  чтобы
избавляться от назойливых посетителей. Не беспокойтесь, сейчас  он  сыт.
Малыш, сидеть!
   - Извините, - сказал, помявшись немного, Куперовский, - а вам не уда-
лось еще определить координаты моего отражения? Помните, вы обещали?
   - Во-первых, юноша, не координаты, а местостояние. Это гораздо  более
сложное понятие, включающее координаты как составную часть. Во-вторых, я
помню все, но мне было недосуг. Я тут синтезировал эликсир  молодости  и
вечной жизни, но колбу опрокинул этот неловкий болван, -  он  обвиняющим
жестом указал на гомункулуса, тот  в  смущении  спрятался  под  стеллаж,
смахнув по дороге реторту, из которой потек по полу сизый туман, - а за-
писи сжег какой-то приблудный демон. Я пытался все восстановить, но  та-
кие открытия совершаются один раз в жизни.  Теперь  храню  информацию  в
компьютере.
   - А зачем вам два?
   - Первый мне продали дефектный.  В  нем  живет  душа  нераскаявшегося
грешника. По ночам самопроизвольно включается, воет дурным голосом, щел-
кает  чем-то,  бряцает  тумблерами.  Три  раза  пытался  совратить  меня
компьютерными играми. Кстати, вы слышали про последнее постановление Не-
бесных Сфер?
   - Нет, конечно, - сказал Куперовский. - Там, где я находился, все бы-
ли заняты исключительно своими делами.
   - Да знаю я их, знаю. Избранный  народ,  что  возьмешь?  Хуже  детей,
ей-богу. Так вот, состоялось расширенное заседание Высшего Суда с  учас-
тием архангелов и некоторых ангелов. Даже Люцифера приглашали  -  в  ка-
честве эксперта, разумеется. Отныне решено считать игры на компьютерах и
всевозможных телевизионных приставках восьмым смертным грехом.  В  новые
издания Библии будут внесены соответствующие изменения. А в аду уже обо-
рудуется соответствующий круг. Там устанавливают  устаревшие  громоздкие
ЭВМ с двести восемьдесят шестым процессором, в которых все игры заражены
вирусами, на дисках не хватает места, "винчестер" периодически летит,  а
в системе сидят невыявленные "блохи". К делу привлечены лучшие из недав-
но умерших хэкеров, которым посулили за это подключить их к сети "Интер-
нет". Муки грешников обещают быть поистине дьявольскими.
   Чародей взглянул себе под ноги. Сизый туман дошел уже до колен.
   - О Абадонна! - вскричал волшебник. - Этот идол разбил сосуд с  газом
познания. Нам надо сократить свою беседу.
   - А что нам грозит? - спросил Лева.
   - Когда он поднимется на уровень вашей головы,  молодой  человек,  вы
мгновенно познаете все, что есть во вселенной и  за  ее  пределами.  Ваш
мозг не выдержит давления информации и лопнет, и вы мне все  здесь  заб-
рызгаете.
   - А как же вы сами? - поинтересовался Куперовский.
   - О, мне ничто не угрожает. Мой мозг поистине всеобъемлющ, он мог  бы
вместить данные о десяти таких вселенных во всех их отражениях и среаги-
ровать на это всего лишь легкой мигренью. Малышу тоже нечего бояться. Он
ни черта не понимает, и я порой думаю, что вообще забыл вложить  в  него
мозг. Так какие же у вас возникли проблемы там,  куда  я  послал  вас  в
прошлый раз?
   Лева подробно рассказал обо всем, случившемся с ним в Великом  Израи-
ле, изредка с опаской косясь на туман, который продолжал неуклонно  под-
ниматься.
   - Ну что ж, - причмокнул от удовольствия чародей. - Время вы, что на-
зывается, провели не напрасно. Я просто  дивлюсь  масштабам  вашей  дея-
тельности. Как много вы успели сотворить! Нет, я в вас не ошибся, в  вас
действительно дремлют качества Вечного Героя.  Попробуем  теперь  другое
отражение. Там вы тоже, хе-хе, не соскучитесь. А я вас постараюсь навес-
тить.
   - Подождите, - закричал Лева, - я домой хочу!
   - И домой когда-нибудь попадете. Всему свое время.  Я  обещаю  решить
вашу маленькую проблему на досуге. Вот только досуга  у  меня  маловато.
Есть ли у вас еще какие-либо вопросы, юноша, или просьбы? Но торопитесь,
времени осталось совсем мало.
   - Простите, - сказал Куперовский, - а нельзя ли попадать  к  вам  ка-
ким-нибудь более тихим способом. Менее сногсшибательным?
   - А что такое? - спросил волшебник. - По-моему, хороший путь.  Надеж-
ный, проверенный веками. Но ладно, раз вы так просите, не могу вам отка-
зать. В следующий раз доберетесь другой дорогой.
   - А он будет, следующий раз? - с надеждой спросил Куперовский.
   - Жизнь покажет, - ответил чародей и что-то плеснул в огонь. Полыхну-
ло.


   Ярко светило солнце. Недалеко за деревьями виднелся замок, окруженный
довольно высокой стеной. Ее верхняя часть была утыкана пиками,  на  коих
приветливо улыбались свеже-и несвежеотрубленные головы. У массивных  во-
рот на цепи сидел весьма крупный пес. Судя по тому, что кобель был обре-
зан, Лева имел некоторые основания рассчитывать на более радушный прием,
чем тот, какой встретили предыдущие визитеры, украшавшие  теперь  стены.
Прямо над собакой, которая даже не  гавкнула,  а  лишь,  приподняв  одну
бровь, смерила Куперовского долгим оценивающим взглядом, после чего  от-
вернулась, висел щит. На нем были изображены железная рукавица, сжатая в
кулак, и большая желтая шестиконечная звезда.  Лева  сильно  постучал  в
щит. Никто не откликнулся. Лева постучал еще  раз,  погромче.  Ворота  с
лязгом распахнулись. На пороге стоял рыцарь в полном вооружении,  грозно
воздев над собой меч.
   - Ну? - зарычал рыцарь. - Это кто здесь таки настолько нахальный, что
вызывает меня на поединок? Кто не дает честному еврею хорошенько вздрем-
нуть и как следует подготовиться к субботе? Выходи и сразись со мной, и,
клянусь пейсами моего папы, солнце не успеет закатиться,  как  еще  одна
дурная голова украсит частокол вокруг моей скромной избушки.
   Он перевел взгляд на Левушку.
   - Ну?!
   Лева стоял молча, ошеломленный бурным натиском.
   - Это ты меня вызвал?
   Лева в смятении помотал головой. Он все еще был не в силах  вымолвить
ни слова.
   - Слушай, ты язык проглотил? Если ты не хотел сражаться, зачем устро-
ил поношение щиту?
   Куперовский наконец проглотил комок в горле.
   - Извините, я не знал. Я думал, щит здесь повешен  специально,  чтобы
по нему стучали.
   - Правильно думал. Специально и висит. Он висит, они по нему  стучат,
я слышу, таки сильно обижаюсь, выхожу, мы единоборствуем, и  я  немножко
таки убиваю их до смерти. Потом один мой знакомый  резник,  Меер  Завец,
делает мне очередную штуковину на забор. Но только самый мерзкий язычник
лупит по щиту в пятницу, когда порядочный еврей плачет о  своих  грехах,
чтобы на следующий день с легкой душой смеяться и петь назло  всем  вра-
гам. Хуже этого может быть только колотить по нему в субботу, когда  ев-
рею нельзя брать в руки оружие, и ему остается только угостить незваного
визитера гневным взглядом. Один раз блудный гой таки поступил так. Но  я
посмотрел на него, что он умер от разрыва сердца.
   Он замолчал и внимательно оглядел Левушку.
   - Ты ид? По виду вроде похож.
   - Да.
   - Тогда чего ж ты ведешь себя, как необрезанный язычник?
   - Так я же объяснял, - начал снова Куперовский. -  Я  не  знаю  ваших
обычаев. Я из далекой страны, попал сюда случайно и не  своей  волей,  а
поскольку меня материализовали вблизи вашего  замка,  то  я  решил,  что
именно сюда мне следует обратиться в первую голову.
   По ассоциации он поднял взгляд на пики.
   - Ты хочешь спросить про этих? На них можешь не обращать внимания,  -
великодушным жестом хозяин замка как бы отодвинул  в  сторону  забор  со
всем его содержимым. - Они тут все необрезанные.
   Лева, который (если уж раскрывать читателю подноготную  правду)  тоже
не подвергался вышеозначенной операции, слегка похолодел.
   - К тому же не все здесь настоящие. Меер Завец  такой  пройдоха,  что
изготовляет муляжи - от настоящих не отличить. А чем больше голов -  тем
больше уважения. Ну, пойдем в дом.
   По дороге он продолжал разговаривать.
   - Ах, этот Меер. Он таки отлично режет не только здесь, - рыцарь ука-
зал глазами вниз, - но и здесь, - он провел рукой  по  горлу.  -  Делает
свой маленький гешефт. Но больше всего шекелей ему приносят  искусствен-
ные головы. Понимаешь: по дорогам стало ездить  слишком  много  рыцарей,
потребление таким образом увеличивается, а предложение голов не  растет.
Иной раз по полгода стены не обновляю. А ведь они портятся, дождь, град,
вороны. Нет, муляжи дороже, зато долговечны. К тому же  безопасны,  а  с
возрастом это таки приобретает значение. Честно говоря, я  накопил  пару
шекелей и приобрел на черный день десяток-другой этих  сувениров.  А  то
вдруг Меер уедет - что ж я без него делать буду?
   Он провел Куперовского в небольшую комнатку, где уже была приготовле-
на постель.
   - Вот здесь у меня странноприимные покои. Располагайся.  Поесть  тебе
принесут, но не обессудь - ужин таки будет скромный. Зато завтра  поешь,
как у мамы. А я пошел спать. Перед субботой у нас, благородных  Столпне-
ров, всегда было принято поститься на час дольше, чем у соседей, а  сон,
как известно, - лучшая замена пищи. Хотя и спится на пустой желудок таки
довольно плохо. Поэтому в семье Столпнеров всегда были в ходу спиртное и
снотворное, и я уже успел принять лекарство,  когда  ты  постучал.  Могу
упасть прямо здесь.
   И он ушел, цепляясь за стены.

   Пир и правда был великолепный. Приехало много гостей,  каждый  вручал
хозяину ритуальную халу, и у каждого на  боку,  помимо  меча,  была  не-
большая сеточка с ручками, вроде нашей авоськи.
   - Для чего это у них? - спросил шепотом Лева  у  Столпнера,  указывая
ему на эту неожиданную принадлежность рыцарского вооружения.
   - Как "для чего"? - изумился тот. - Или ты не еврей, что  не  понима-
ешь? Они же пришли в гости, так? Кушать будут, так? Должен же порядочный
еврей принести что-нибудь и для семьи, для  родственников.  Вон,  видишь
благородного реба реба Зяму Иткина в голубом плаще с розовой опушкой?  У
него нет такой с