Александр Дыбин. Маятник веков
--------------------------------------------------------------- © Copyright
Дыбин Александр Генрихович. Date: 10 Aug 1999 Автор будет рад получить отклики
по адресу sirmt@openmail.irex.ru From: gurevich@libfl.ru
---------------------------------------------------------------

(Фантастическая повесть.)



2





3


Часть первая.
Глава 1.
Когда его спрашивали о профессии, он обычно называл себя историком. Хотя и не
работал никогда по этой специальности: просто в свое время поступил на
исторический - так сказать, "по призванию" - и получил, как полагается,
красивенький диплом...
Ну, а потом - известная история: инженеры - и те не особо нужны, а что до всяких
там гуманитариев... Разве только в школу - да и то прикинут, если ты историк,
насколько ты лоялен к существующему строю - разумеется, самому передовому,
прогрессивному и справедливому! Ну, а то что детки станут гробить тебе нервы -
так это в порядке вещей: знал ведь, куда шел!
Вот и работал Александр всю жизнь не там, где мог бы проявить свои способности,
а там. где принимали, и где всем было в высшей степени плевать - какой он там
историк! Возись себе с бумажками да получай свой "стольник", и не дай тебе Бог
"высунуться" или - Боже упаси - повздорить с как ой - нибудь нервной особой
трудноопределимого пола и легко определимого - по сварливости - возраста,
непременно желающей поквитаться за свои постоянные личные неурядицы именно с
тобой - как единственным представителем зловредного мужского племени в данном
коллективе! Тем более, что ты - к несчастью - не в пример интеллигентнее ее и не
умеешь этого скрывать, а, значит, "больно много о себе воображаешь!"
Так и прозябал упомянутый Александр много лет.
Личная жизнь у него тоже не сложилась: имел два развода, платил алименты.
Детей видел редко: мамаши мешали. И неудивительно: ведь "обманул" обеих! Они -
то думали, что такой интеллектуал займет приличный пост и "обеспечит"! А он,
негодник, получал каких - то "три копейки" да еще и строил из себя
интеллигента... Да видали мы таких интеллигентов! Еще и слова грубого ему не
скажи: какое - то свое достоинство блюдет! Был бы хоть из себя видный да
смазливый - так ведь поглядеть особо не на что: только что не уродец! Да и не
улыбнется лишний раз. не позабавит... Тоска и нужда с ним, и в перспективе
ничего хорошего. Ну его, охломона!
Вот и жил Александр одиноко и грустно, однако скучать не скучал: читать любил,
да и писал кое - что время от времени, иногда - даже в рифму! И, в основном, на
"вечные" темы: почему - то волновали его судьбы человечества, "проклятые"
вопросы, философия, религия: очень хотелось уверовать в Бога - доброго, мудрого
и всемогущего! И чтобы Он помог ему понять свою судьбу и как - то примириться с
ней. А, может, даже в чем - то изменить ее, чтобы не приходилось и дальше
влачить столь тягостно - бесполезное существование, чтобы была возможность
делать что - то доброе и мало - мальски значимое! А, может быть, удалось бы "с
Божьей помощью" приподнять завесы над непроницаемыми тайнами, хоть легонько
прикоснуться к постижению загадок Мироздания и смысла жизни! Таким уж он был
чудаком: на чей - то взгляд смешным и странным. Может быть, поэтому отношения с
людьми у него,
как правило, "не складывались", или складывались не лучшим образом... Но
мизантропом все - таки не стал - хоть и имел для этого немалые причины...
И еще одна немаловажная деталь: как писал Мопассан, "есть люди, которым
действительно не везет". Вот и он был твердо уверен, что принадлежит именно к
этому разряду. И правда: почему - то ему никогда и ни в чем не везло: "на ровном
месте" мог споткнуться - не в прямом, конечно, смысле... То, что получалось у
любого тупаря, у него, как правило, не получалось: что - нибудь обязательно
мешало осуществить даже самое незатейливое начинание. Прямо Рок какой - то, да и
только! А начни бороться с этим самым Роком - и препятствия посыпятся лавиной,
впору будет только ахать! Все эти постоянные козни тупо - зловредной судьбы
доводили просто до отчаянья, до исступления: почему, ну почему именно мне такой
жребий?! Чем я хуже других, почему именно на меня легла гиблая мета?
Он, в глубине души, подчас завидовал даже калекам: их все же хоть как - то
жалеют... А тут - лишь ледяное равнодушие и, для разнообразия, дебильные
нотации: ты, мол, сам кузнец чего -то там... и тому подобные благоглупости -
лишь бы отделаться и презрительно фыркнуть вослед!
Событий в его жизни было мало, но во сне они случались - и нередко. А что самое
интересное - во многих снах он как бы вспоминал свою профессию и каким - то
чудесным образом оказывался в прошлом! А иногда - что еще интереснее - в
будущем!
nИ это, как он вскоре убедился, было вовсе и не снами!
Глава 2.
Почему - то вокруг были все бородатые. Только у совсем юнцов не было этого
украшения. Женские лица были плохо видны из - за надвинутых на самые глаза
платков. И фигуры надежно скрывала одежда.
Люди двигались неторопливо по узенькой, немощ
ной, извилистой улочке, состоявшей
почти из одних деревянных заборов. Часто останавливались и степенно
раскланивались между собой.
Переговаривались вроде бы по - русски, но понимать их разговоры было почему - то
нелегко. Иногда возникал стук копыт, и какой - нибудь нарядный удалец проносился
верхом, обдавая всех грязью и костя последними словами зазевавшихся прохожих.
Безбородый Александр привлек внимание одного из таких всадников. - Эй ты, пес! -
крикнул он зычным голосом. Александр не сразу понял, что слово "пес" относится к
нему, и всадник замахнулся на него плетью. Александр растерянно попятился и
заслонился рукой. - Ты что, басурман? - крикнул ему верховой. - По - расейски
разумеешь? Александр кивнул. - Ну так живо реки, кто ты есть? Почто без бороды,
как нехристь али пес какой? Александр порядком растерялся: что ответить? И
медлить опасно: Этот тип, наверное, шутить не любит: того и гляди хлестнет
наотмашь своей плетью, а то и потащит куда - нибудь... И тут чей - то тихий
голос шепнул ему в самое ухо: - сигай, малый, в храм! - и его дернули за правый
рукав. Александр обернулся в ту сторону и увидел в двух шагах церквушку. Секунда
- и он очутился внутри. Вслед ему донеслась оголтелая брань, и послышался цокот
копыт: у всадника, видимо не было времени его преследовать. А, может, просто
поленился спешиться...
В церкви был полумрак. Кроме нескольких икон с византийскими ликами, других
изображений не было. Потолки были низкие, сводчатые. Горело несколько свечей.
Прихожан тоже не было видно. Вдруг алтарная дверь отворилась, и оттуда появился
бородач в рясе - точь в точь как и все ранее виденные им священники. А он видел
их немало, так как в церкви заходил не так уж редко.
Поп приблизился: - Что скажешь, сыне? - обратился он к Александру, удивленно и
пристально всматриваясь. - Извините, - пробормотал тот. Священник почему - то
еще больше удивился - даже отшатнулся. - Ах да, - подумал Александр, - ведь это
допетровская эпоха! Обращение на "Вы" для них непонятно и дико! - Просто, отче,
- смущенно проговорил он, - за мной гнались - вот я и забежал... - Украл чего? -
спросил священник. - Что ты, отче! Просто напугал меня какой - то верховой - не
то боярин, не то опричник... При слове "опричник" на лице попа изобразились ужас
и недоумение, и он быстро закрестился, бормоча какие - то молитвы. - Что ты,
сыне, Бог с тобой! Псов тех лютых, слава тебе Господи, нет со времен царя Ивана!
А боярам, правда, под руку не попадайся: зашибут играючи! Да ты что, первый раз
на Москве? И опять Александр растерялся: врать - то слуге Божьему грешно, а что
сказать? Он сам не понимал, как очутился в этом деревянном городе, похожем на
деревню, почему - то называвшемся Москвой! Три - четыре столетия - шутка ли? Они
и время - то считают не по - нашему, а от "сотворения мира"! Как им скажешь про
двадцатый век? Сочтут сумасшедшим - посадят на цепь! А то, чего доброго, сожгут,
как колдуна! Что ж: придется схитрить... - Били меня сильно, отче, и всю память
мне отшибли: ничего не помню - кто я и откуда: брожу, как неприкаянный... - Ну
что же, чадо: уж за что тебя там били - Бог тебе судья, а пожалеть тебя надо -
не то пропадешь! В звонари ко мне пойдешь? В колокол звонить, да церкву
прибирать, да и все делать, что скажу... Фунт хлеба в день да каши котелок -
идет? Александр растерянно кивнул. - И чтоб не воровать! Ворам ноздри рвут и
кнутом засекают! Постой, а как звать - то тебя - помнишь? - Звать Лександр... -
Ну, что ж: имя христианское... Крещен хоть? Александр опять кивнул. - А молитвы
знаешь? - Знаю, батюшка! -Читай за мной! Прочли вместе "Отче наш" и еще
несколько молитв - Александр их знал довольно твердо. Он заметил, что поп
крестится двумя перстами - значит, Никона с его реформой еще не было... (А Иван
- то Грозный, слава Богу, уже помер)! Ну, что ж - подумал он, - это или конец
шестнадцатого века, или первая половина семнадцатого... Может, самая "Смута"? А
ведь интересно! С этой мыслью он проснулся.
Глава 3.
И приснится же такое! Будто даже и не сон! Да, жить
 там, конечно, не сахар... И
несытно, и небезопасно... А вот люди вроде бы добрее. Да и проще, искренней. А,
может, лучше было бы не просыпаться? Сейчас надо вставать, одеваться, плестись
на работу, с кем - то там о чем - то разговаривать - всегда о неинтересном,
угрюмо копошиться, выполняя никому не нужные обязанности, потом толкаться по
очередям за какой - нибудь снедью, и, наконец, притащившись устало домой, кое -
как подкрепившись, уставиться в "ящик". И тупо глазеть на обрыдлые физиономии
знать тебя не знающих людей, пока не заснешь! И так изо дня в день, из года в
год - пока не умрешь!
А тот поп - вроде добрый мужик: может быть, и грамоте не больно - то учен, но
так и кажется, что знает что - то самое главное: зачем он живет на земле и где
благо, где зло. А спроси у меня - не скажу: буду долго и путано рассуждать о
"высоких материях", много произнесу уч
ных фраз, но все самое главное, самое
важное так и пребудет в тумане! Потому что Веры настоящей нет, да и Любви - то
"кот наплакал", и надеяться особо не на что!
А почему? Да потому, наверно, что "жрецы" - то наши современные сами ни во что
не верят, никого не любят! И каждый нутром это чует и не верит жрецам и вождям,
да и ближним своим! Хорошо, если можно забыться хоть в чем - то: деньги, бабы,
вино, барахло, "жигули"... Но не всем интересно! Я вот ничего такого не имею да
и не стремлюсь, и, видно, нечего мне делать в этом муравейнике ущербных,
равнодушных, бездуховных... Может, лучше было бы остаться в той эпохе навсегда?
Но почему будильник не трезвонит? И темно... Ночь еще, что ли? Скорей бы
светало, а то эта тьма прямо давит! И вдруг стало светлеть, проступили очертания
предметов... Но он не узнавал привычной обстановки своей комнаты: мебели
практически не было, да и стены как будто отсутствовали - со всех сторон его
окружали серовато - голубые поверхности, приятно поблескивающие в ровном матовом
свете. Источник этого света тоже трудно было определить: он как бы равномерно
заполнял все пространство. Александр, изрядно озадаченный, довольно долго
озирался - сперва лежа, потом сидя... И вот что его доконало: и лежал он, и
сидел как будто в пустоте: он чувствовал упругую и мягкую опору, но видеть ее
почему - то не мог! Одно из двух: или я опять сплю, или... - нет! Никаких "или"!
Что за идиотская фантастика! Но если я понимаю, что сплю... - разве спящий может
это понимать? От этих мыслей ему стало крайне неуютно. - Надо что - то делать...
А услышу я свой голос? Надо что - нибудь сказать... - "Здравствуйте!" - произнес
он нарочито - отчетливо. Со слухом оказалось все в порядке. Более того - ему
ответили! Но он не понял - что: это была явно какая - то фраза, и звучала
довольно приятно, в ней слышались какие - то знакомые звукосочетания, но смысл
не доходил. - Кто мне отвечает? -думал он - живой ли человек, или какое - то
устройство? Одно понятно: если это не "тот свет", то надо думать, что какое - то
отдаленное будущее! И тут он почувствовал, что в его сознание поступает
беззвучная, даже бессловесная информация. Он узнал из нее много любопытного о
себе самом: что он очень архаичный индивид, и поэтому не может вести нормальный
образ жизни, а, следовательно, нуждается в серьезной психофизической обработке.
Что сначала предстоит выяснить причины такого его состояния, и для этого он
должен ответить на некоторые вопросы. И вопросы не замедлили посыпаться... Когда
ему пришлось назвать свой год рождения, последовало некоторое замешательство.
Его спросили, сколько ему лет. Когда он назвал и эту цифру, воцарилось долгое
молчание. Потом потребовали назвать текущую дату, и он чуть было не назвал, но
вовремя удержался и сам вопросил, какой нынче год. Но ответа не понял. Тогда
переспросил - какой год от Рождества Христова. После некоторой паузы ему
ответили. Ответ потряс: выходило, что эта эпоха отстоит от его современности
примерно на такой же период, как и та, в которой он побывал только что - но... в
обратную сторону!
Естественно, меня считают сумасшедшим или слабоумным! - подумал он невесело. А,
может быть, у них такие случаи нередки? Вдруг это какой - нибудь эксперимент?
Однако вряд ли: больно уж удивлены! Но ведь, по Эйнштейну, из дальних,
космических рейсов, при достаточно большой скорости... Надо спросить! И спросил.
Но на эту тему с ним не пожелали разговаривать Зато предложили решить в уме
весьма головоломную задачку. Он долго морщил лоб и, наконец, довольно неуверенно
сказал ответ. Но его медлительность, как видно, не устроила вопрошавших. Вопросы
прекратились, но возникло ощущение, как будто у него копаются в мозгах. И вскоре
пред ним как бы замелькали все события его нескладной жизни, начиная с самого
младенчества. Вс
 это проносилось с невообразимой быстротой - и то, что
постоянно жило в памяти, и то, что было накрепко забыто - и многое из этого
забытого оказывалось очень значительным и важным, может быть, и самым важным в
его жизни! Было там и приятное, и отвратительное, и просто - напросто ужасное, и
этого ужасного оказалось вовсе не так мало! Он просто ощутил брезгливость к
самому себе: - так вот какое я дрянцо! Да разве я - такой - имею право жить на
свете?! И что "они" подумают!...
И с этой мыслью он опять проснулся.
Глава 4.
О, Господи! Теперь - то где я нахожусь? - Он лихорадочно окинул взглядом
окружающее пространство. Кругом были привычные атрибуты его невеселой одинокой
жизни. Да еще уныло зазвонил будильник. Но ему даже в голову не пришло вставать
и начинать обычную дневную тягомотину: он весь был поглощен случившимся (или
приснившимся?) Да и голова просто раскалывалась. - Наверное, придется заболеть:
надо же хоть как - то оклематься после всего этого! Пускай попробуют не дать
больничный! - Подумал он с несвойственной ему решимостью. - Хотя надо быть
полным идиотом, чтобы рассказывать кому бы то ни было об этих приключениях... -
Скажу, что общее состояние мерзопакостное, и это будет чистейшая правда! А пока
не грех и поваляться, да поразмышлять... Что это могло быть? А вдруг именно эта,
"настоящая" моя жизнь и есть сон? А какая - то из тех есть явь? Нет, не похоже:
больно уж чужим я оказался и в прошлом, и в будущем! Хотя и здесь - то я не
очень свой: ведь не стыкуюсь, явно не стыкуюсь с окружающей действительностью!
А, впрочем, кто же с ней вполне "стыкуется"? Много ли таких? Просто многие живут
"зажмурившись" - вот им и кажется, что вс
 "более - менее"... А на самом - то
деле!... Говорят одно, думают другое, а делают третье! И считают это чем - то
естественным, само собой разумеющимся! Тут ему вспомнилась мгновенная
"прокрутка" его собственной жизни, и он тяжко вздохнул: - а ведь и я недалеко
ушел! Да ведь иначе и нельзя, наверное: иначе в лучшем случае - "психушка"!
Ну, а в тех эпохах с этим как? Неужели человек всегда "тиран, предатель или
узник"? Страшновато снова попадать "туда", а все же интересно! Просто до
безумия! Тем более, что опыт кой - какой уже имеется - авось не буду выглядеть
столь "малохольным"!
Он нехотя поднялся, кое - как привел себя в порядок, что - то съел, нетвердой
походкой вышел из дому и вскоре очутился на приеме у врача.
Врач - обычная для "полуклиники" усталая женщина средних лет, знавшая его, в
основном, по простудам, как видно, и на этот раз ожидала услышать обычные жалобы
на высокую температуру накануне вечером, на кашель, насморк и тому подобные
"страдания". Но больной стал сбивчиво повествовать о том, что "голова болит",
"тут болит", и "там болит", да и "ноги - то еле таскает"... - Не похмельный ли
синдром? - мелькнула у нее догадка. - Так ведь вроде бы не пьющий... Да и вообще
- интеллигентный человек... И симулировать, наверное, не стал бы - глаза
честные... Вот нервишки, как видно, шалят! Одинокий, кажется, затюканный...
Объективно - все более или менее... Что ему написать в бюллетене? Перебрав весь
нехитрый набор популярных диагнозов, не остановилась ни на одном. - Ох уж эти
мне интеллигенты! Захотел отдохнуть - так соври что - нибудь поскладней! А он
что - то мямлит - мямлит, и при этом явно чувствует себя чуть ли не
преступником! Придется подсказать! - У Вас, наверно, сон плохой... Но при
упоминании о сне больной еще больше смутился: на его лице изобразилась явная
растерянность - чуть ли не смятение - как будто проникли в какую - то его тайну!
- Неприятные сновидения часто бывают? - Больной подавленно молчал. - Неврастеник
какой - то! - подумалось докторше.
А не показать ли его Евгению Кирилловичу? И через несколько минут Александр
очутился в другом кабинете.
Глава 5.
Евгений Кириллович был редким для обычной поликлиники врачом: он привык серьезно
думать на работе. Это доставляло ему массу неудобств и нареканий: очередь к нему
всегда двигалась медленно, больные, и без того нервные, иногда приходили в
неистовство. Но он ничего не мог с собой поделать: таким уж его создал Бог!
Прозябание в "полуклинике" почему - то не убило в нем любви к своей профессии и
участия к людям. В свое время, еще в институте, он подавал немалые надежды и
вполне бы мог, со временем, выбиться в профессора, но... "обстоятельства"...
зависть... интриги... Однако в кругу специалистов его фамилия была
небезызвестна: помещал толковые статьи в специальных журналах, участвовал в
консилиумах...
В глубине души был не во всем согласен с самим Павловым: собаки - собаками,
рефлексы -рефлексами, а пресловутая душа все же должна быть - в этом он был
непоколебимо убежден! ( Из - за этого ему и диссертацию "зарезали").
Э, батенька, - подумал он, незаметно, но пристально вглядываясь в Александра: -
да ты, пожалуй, мой - со всеми потрохами!... Что - то в тебе есть - и очень,
очень интересное: явно много интеллекта... Ну, нервишки, конечно, малость того,
но главное - то, главное - не в этом: у тебя душа жива, и, в силу этого, болит!
- Что, больничный не дают? - обратился он к пациенту максимально располагающим
тоном.
-Не волнуйтесь: думаю, что с этим у нас проблем не возникнет. Вы только
поподробней отвечайте на мои вопросы: все мы чем - то, да больны! А у Вас и
жизнь, как видно, не особо радостна, и что - то изнутри Вас явно беспокоит...
Депрессии часто бывают? - Пожалуй, - сказал Александр.
-И сейчас, наверно, она тут как тут? - Вы правы. - Вот видите - это уже
диагноз... Ну, и есть, наверно, что - то, что Вас мучает, тревожит, беспокоит? -
Этого добра всегда хватает...- Ну, а в данный - то момент? Конечно, можете не
отвечать, но очень бы хотелось все - таки услышать: профессиональный, знаете ли,
интерес, да к тому же Вы мне чем - то симпатичны: вижу, что человек мыслящий и
достаточно содержательный, только вот закомплексованный... Впрочем, я и сам
достаточно закомплексован: это нам - интеллигентам - всем знакомо (тут он
подмигнул). И уставился на Александра сдобным профессорским взглядом: уважаю,
мол, и понимаю, и сочувствию - не напрягайся, будь самим собой...
Александр, коне