каиваться.  На  востоке  за
пеленой облаков смутно занимался рассвет. Но на воде еще лежал туман.
   Было довольно свежо, я скоро замерз, но уходить с мостика не хотелось.  Я
крикнул Мишке, чтобы он подал мне меховую  куртку,  и,  закутавшись  в  нее,
наслаждался свежестью морского ветра.
   Сколько я так блаженствовал, не  знаю.  Во  всяком  случае,  несмотря  на
облачность, стало уже довольно светло. И туман поднимался, таял на глазах.
   Теперь я мог рассмотреть получше, что за странные  серые  льдины  плавают
вокруг нас.
   Я взглянул в бинокль и присвистнул от удивления.
   Лава! Конечно, это были куски ноздреватой и серой вулканической  лавы,  а
вовсе не лед.
   Но откуда же они взялись тут, посреди океана, за тысячи миль от берегов?
   Видимо, где-то поблизости произошло извержение подводного вулкана, и лава
всплыла на поверхность. Теперь понятно, почему повысилась температура воды.
   Собственно, ничего  удивительного.  В  "Огненном  поясе"  уже  открыто  с
десяток тысяч подводных вулканов. Здесь сотворение  мира  еще  продолжается.
Где-то на дне океана треснула земная кора, сдвинулись ее  пласты,  и  вот  в
результате землетрясения, едва не похоронившего нас под  обвалом,  ожил  еще
один подводный вулкан.
   Я уже хотел спуститься вниз и рассказать обо всем этом  своим  товарищам,
как невольно взгляд мой привлекла странная темная полоска на краю горизонта.
   Я навел на нее бинокль... Судорожно глотнул, чтобы  прочистить  горло,  и
неистово завопил:
   - Земля! Земля! Зеееемляяя! Снизу дернули меня за ногу.  Я  наклонился  в
люк и увидел встревоженное лицо Базанова.
   - Ты что орешь? - спросил он. - Самолет?
   - Земля, Константин Игоревич!
   - Откуда тут возьмется земля? А ну-ка спускайся, я сам гляну...

   "05.15. Координаты неизвестны. В полутора милях  к  северо-северо-востоку
замечен неизвестный остров. Направляемся к нему".
   Возле острова, так неожиданно появившегося па нашем пути,  крупные  куски
плавающей лавы образовали почти сплошное поле. Нам пришлось двигаться  очень
медленно и осторожно, чтобы не повредить стальной обшивки батискафа. Я стоял
на носу, отталкивая шестом в стороны крупные куски лавы и расчищая путь.
   Михаил внизу непрерывно следил по эхолоту  за  глубиной.  Она  все  время
оставалась в пределах трех тысяч метров  и  только  на  расстоянии  полутора
кабельтовых от островка резко начала убывать.
   Значит, остров, несомненно, был вулканического происхождения.  Чудовищные
подземные силы подняли его со дна морского! Нам выпала  редкая  удача  стать
свидетелями   этого   поразительного   явления,   и,   конечно,   было    бы
непростительным преступлением перед наукой  не  обследовать  "новорожденный"
островок.
   Вот мы подошли к нему совсем вплотную.
   Я непрерывно тыкал шестом в воду,  замеряя  глубину,  но  она  продолжала
оставаться вполне достаточной для нашей "лодки".
   Только бы не напороться на какую-нибудь подводную скалу...
   Когда до берега осталось метра полтора, я крикнул:
   - Командир! Вот теперь и я жалею,  что  вы  не  захватили  мольберт.  Это
большое упущение с вашей стороны.
   - Почему?
   - Увековечили бы  для  грядущих  поколений  великий  миг:  Колумб  Ветров
вступает на неведомый берег.
   Ответа его я уже не расслышал. Сиганул через борт - и начал  приплясывать
на камнях.;
   - Земля! Земля! -  выкрикивал  я.  -  Совсем  свеженькая,  командир,  еще
горяченькая!
   Я вел себя как пацан. Но  уж  больно  приятно  было  ощущать  под  ногами
настоящую, прочную землю!
   - Смотри не провались, лава может быть непрочной.
   - Нет, все в порядке. Только чуть-чуть пружинит под ногами.  Великолепная
земля, Константин Игоревич.
   Он бросил мне трос, я закрепил его  между  двумя  камнями,  образовавшими
нечто вроде природного кнехта. Базанов перебросил на берег шаткий трап.
   Странный и необычный это был берег. "Земля" из остывающей лавы  была  еще
теплой и в самом деле мягко пружинила под ногой, словно асфальт в жару.
   Присев на корточки, я внимательно рассматривал эту  "землю",  поднявшуюся
из океанских глубин. До ней ведь  еще  не  ступала  нога  ни  одного  живого
существа.
   Типичная  базальтовая  лава,  только  что  извергнутая  из  глубин.  Надо
поскорее взять пробы, пока не затвердела.
   Это будут уникальные образцы!
   - Вы понимаете, как нам повезло, командир? Американцы с  огромным  трудом
который  уж  месяц  бурят  сверхглубокую  скважину,   чтобы   добраться   до
базальтового ложа на дне океана. А тут земля сама  любезно  раскрывает  свои
тайны...
   От возбуждения я так приплясывал, словно горячая  "земля"  новорожденного
островка жгла мне подошвы. Восторг и  энергия  бушевали  во  мне  и  рвались
наружу, Базанов только посмеивался да головой качал.
   - Где же Мишка? Чего он там  копается?  Робинзон  Агеев,  быстро  наверх!
Необитаемый остров, не может ждать! - заорал я во все горло.
   Из люка наконец показалась взлохмаченная голова.
   - Полюбуйтесь на него!  Совершенно  невозмутимый  вид,  словно  он  и  не
присутствует при одном из величайших географических открытий нашего времени!
Ты что там, спал, дитятко?
   - Чего ты орешь? Должен я закончить свои наблюдения? У меня программа...
   - Программа! Ты жалкий  робот,  а  не  мыслитель.  Мир  рушится,  острова
возникают из океанских глубин, а он  все  возится  со  своим  мерзопакостным
несъедобным "супом". Бросай свои пробирки и  тащи  сюда  молоток  потяжелее,
четыре банки, пинцет, мешок, моток проволоки. И быстро:  одной  ногой  туда,
другой - на берег!
   Михаил исчез в люке, а я, не в силах дождаться  его,  начал  отковыривать
кусок лавы перочинным ножом. Когда подоспел  Михаил,  Базанов  взял  у  него
инструменты и начал помогать мне.
   Мы обошли весь островок. Он был невелик, всего метров сто в длину,  около
сорока в ширину. Лава, похоже, всюду была довольно однородной. Но я старался
взять побольше образцов из разных мест. Может быть,  последующий  химический
анализ покажет что-нибудь интересное.
   Вот здесь надо взять пробу. Похоже, что это габбро...
   А это вроде вкрапления диорита, да еще кристаллического!
   Я трудился несколько  часов,  отрываясь  на  миг,  чтобы  жадно  глотнуть
холодной воды и стереть пот со лба - точнее, размазать грязь по всему лицу.

   Время от времени для разрядки я произносил патетические речи:
   - Будьте осторожны, люди! Может, вы попираете  сейчас  ногами  не  просто
уникальную землю, а нечто большее - кусочек лунной поверхности!
   - Это еще как? - опешил Базанов.
   - Да, да! Мы с вами первые люди на Луне. И попали мы на  нее  без  всяких
космических кораблей. Что вы так смотрите на меня, командир? Я  не  сошел  с
ума. Существует гипотеза, будто Тихий океан образовался когда-то потому, что
в этом месте из расплавленной  Земли  чудовищными  космическими  силами  был
вырван изрядный клок базальта. Он оторвался и  стал  Луной.  Так  что  мы  с
полным правом можем считать, если  принять  эту  гипотезу,  что  попираем  в
данный момент ногами почву, совершенно адекватную лунной...
   - Ну, понес, - махнул рукой Михаил. - Давай ковыряй лучше дальше.
   - Нет; мне определенно теперь нравится эта гипотеза, -  сказал  я,  снова
берясь за молоток. - Объявляю себя ее сторонником.
   Фу-у-у - кажется, все. Можно разогнуть спину. И мешки,  и  ящики,  и  три
рюкзака, в которых каждый из нас  хранил  неприкосновенный  аварийный  запас
продуктов, забиты образцами. Хотя, будь моя воля, я захватил бы с собой весь
остров.
   - Порядок, - с  сожалением  сказал  я,  вытирая  покривившийся  ножик.  -
Слушайте, теперь надо проделать самую важную операцию.
   - Это какую же? - с .явным опасением спросил Базанов.
   - Мы должны окрестить эту новорожденную землю. Одну минуточку!
   Не давая им опомниться, я вскочил на рубку батискафа,  спустился  вниз  и
через минуту вылез на палубу с ракетницей в руке.
   - По праву первооткрывателя нарекаю тебя островом Сергея  Ветрова!  -  во
все горло заорал я и трижды выпалил в облачное небо.
   - Хватит. Ракеты могут пригодиться, - остановил меня Базанов.
   Я и сам уже сообразил, что их следовало поберечь. Но может, как раз  этот
сигнал кто-нибудь заметит и поспешит  к  нам  на  выручку?  Хотя  при  такой
облачности...
   Я спрыгнул на берег и подошел к товарищам.
   - Остров имени Сергея Ветрова, а? Звучит неплохо.
   - Угомонись и ложись спать. Глаза у тебя слипаются.
   - А. вы?
   - Я тоже скоро лягу. Нужно осмотреть батискаф и аккумуляторы подзарядить.
   - Давайте вместе, Константин  Игоревич.  Работы  нам  предстояло  немало.
Верхняя рубка была  украшена  в  нескольких  местах  глубокими  вмятинами  -
видимо, в донном иле, обрушившемся на нас, попадались и обломки  скал.  Один
иллюминатор покрылся трещинами, но воды не пропускал, в шахте было сухо.
   Самые  серьезные  разрушения  обвал  причинил   верхней   палубе.   Винты
вертикального  движения,  как  и  опасался  Базанов,  оказались   погнутыми,
покореженными, лопасть у одного из них оторвало совсем.  Оборвало,  конечно,
как паутину, все леера и погнуло стальные стойки.  Сорвало  антенну.  Забило
липкой грязью динамики акустической системы...
   - Да, крепко тебе досталось,,-угрюмо сказал Базанов, еще  раз  осматривая
покореженную палубу  с  высоты  рубки.  Похоже,  печальный  вид  повреждений
причинял ему прямо-таки физическую боль. Но тут же он качнул головой, словно
отгоняя мрачные мысли, и уже совсем другим, деловитым тоном сказал: - Ладно,
глаза страшат, а руки делают. Первое, что нам надо, - это установить связь с
"Богатырем". Они там переживают больше нашего.
   - Антенна ведь сорвана.
   - Пустяк. Ты в детстве змеи запускал когда-нибудь?
   - Кажется. А что?
   - Придется  вспомнить  детство  и  запустить  в  небо  хорошего  змея  на
проволоке. Вот и будет антенна.  Да  еще  какая  -  хоть  с  Эйфелеву  башню
высотой.
   Я восхищенно посмотрел на него. Но  Базанов,  словно  не  желая  замечать
моего восторга, полез в люк.
   - Пошли. Начнем с передатчика.
   Рация никак  не  хотела  работать.  Базанов  бился  с  ней  больше  часа.
Казалось, все было нормально: передатчик включался,  загорались  лампы  -  а
связи нет.
   - Чего  он  хочет?  -  бурчал  Базанов,  закурив  сигаретку  и  задумчиво
поглядывая на непокорный аппарат. - И наверняка  пустяк  какой-нибудь.  Так,
контактик  где-то  нарушился.   Ладно,   придется   действовать   испытанным
способом...
   Мы уже знали этот способ: разобрать все до винтика, а потом собрать.
   Расстелив на полу кусок брезента, Базанов неторопливо и  методично  начал
разбирать рацию.
   Я решил помочь ему и потянулся за  какой-то  деталью.  Но  он  решительно
отвел в сторону мою руку.
   - Нет уж! Видели, как ты мотор чистишь. А что  такое  непрошеная  помощь,
знаешь? Это просто помеха.
   - А что же делать нам, командир? - взмолился я.
   - Спать.
   - Ладно. Только предпочитаю на воздухе. И на твердой земле,  -  подхватив
спальный мешок, я направился к люку.
   - Боишься, как бы твой островок не украли? - хмыкнул  Базанов.  -  И  ты,
Мишель, отправляйся с ним, хватит  возиться  с  пробирками,  никуда  они  не
денутся. Пойди поспи на свежем воздухе с Серегой.
   -  Я  посплю,  только  здесь,  Константин  Игоревич.   Нельзя   прерывать
наблюдения. Тут у меня одна идейка намечается...
   - Идейки идейками, а все-таки приказываю спать. Мишка вздохнул,  послушно
лег на матрасик возле стенки, однако поставил, как я  заметил,  у  себя  под
самым ухом будильник. Вот неугомонный парень! К чему такие подвиги?
   А я... Базанов потом рассказывал о том, что увидел, выглянув из  люка:  я
расстелил' спальный мешок прямо на серых камнях "своего" острова, забрался в
него, блаженно пробормотал:
   - Тепленькая земля-то, - и тут же отчаянно захрапел...
   "20  августа,  05.30.  Координаты  по-прежнему  неизвестны.  Рацию   пока
привести в порядок не удалось. Облачность сильная, без просветов,  звезд  не
видно, определиться не удается..."
   Это было бессовестно, но я проспал весь день. Смутно чувствовал, как меня
несколько раз тормошили, но скоро оставляли в покое - значит, могли обойтись
пока без меня. И я продолжал спать.
   Открыл я глаза лишь тогда, когда почувствовал какой-то весьма  аппетитный
запах. Приоткрыл один глаз и увидел неподалеку горящий с  победным  гудением
походный примус, а на нем большую кастрюлю. Вкусный запах,  несомненно,  шел
из нее!
   Возле кастрюли колдовал Константин Игоревич, а Мишка, присев на корточки,
дергал и встряхивал меня, словно я был не современным Колумбом,  а  какой-то
тряпичной куклой!
   - Не делай мне искусственного дыхания, я не утонул, - сердито  сказал  я,
садясь и отталкивая Мишку.
   - Вовремя проснулся,-проворчал он,-а то я уже собирался тебе уши  тереть.
- И с восхищением добавил: - Ну и здоров ты спать! Целый  день,  как  сурок,
это же надо уметь, правда, Константин Игоревич?
   Только теперь до меня дошло, что наступил  в  самом  деле  вечер,  кругом
темно. А ведь засыпал я, кажется, .  утром?  Может  быть,  даже  не  сегодня
утром?..
   - Вставай, вставай, лежебока! - напал на меня командир.-Обед проспал, так
хоть поужинай как следует.
   - Проспал обед! Что  же  вы  меня  так  плохо  будили?  -  возмутился  я,
вскакивая и разминаясь.
   - Мы его плохо будили! - фыркнул Михаил. - Да ты не проснулся, даже когда
ракеты пускали.
   - А зачем пускали ракеты?
   - Самолет пролетал.
   - Врешь,-я вопросительно  посмотрел  на  командира.  Константин  Игоревич
молча кивнул, наливая мне полную миску превосходнейшего горохового супа.
   - Высоко шел, над облаками, -  проговорил  он,  усаживаясь  по-восточному
возле гудевшего примуса.
   - А рация? - спросил я.
   - Рация пока бастует...
   Выходит, он весь день возился с техникой, пока я спал...
   Больше мы за ужином не говорили, увлекшись едой. А потом Мишка, торопливо
сполоснув свою миску и отказавшись от чая, полез опять в батискаф.
   Мы с Константином Игоревичем не спеша, со  смаком  напились  чаю,  помыли
посуду. Он погасил примус, и сразу стало темно и неуютно.
   Холодный ветер разгуливал над моим островком. В затянутом  облаками  небе
не светилось ни одной звезды.  В  этой  кромешной  тьме  особенно  громко  и
нелюдимо шумел океан.
   Базанов при свете фонарика расстелил на камнях спальный мешок и  забрался
в него, кряхтя от удовольствия. Мне очень хотелось последовать его примеру.
   - А ты что  не  укладываешься?  -  словно  угадав  мое  желание,  спросил
Константин Игоревич. - Или выспался на всю жизнь?
   - Спите, я подежурю.
   - Да дежурить особенно нечего. Море довольно  спокойно.  Мы  на  суше.  И
Михаил все равно будет просыпаться каждые полчаса, спит  с  будильником  под
ухом, все какие-то опыты проводит. Так  что  можешь  продолжать  досыпать  с
чистой совестью.
   - Да я уже выспался. Так, полежу в спальном мешке...
   Но я сказал неправду. Едва я забрался  в  спальный  мешок  и  голова  моя
удобно устроилась на  резиновой  надувной  подушке,  как  моментально  глаза
закрылись, и я опять провалился в сладостную бездну непробудного сна.
   Спал я так же крепко  и  безмятежно,  как  и  днем.  Но  почему-то  сразу
проснулся в тревоге, хотя Михаил еще даже не притронулся ко  мне,  а  первым
начал расталкивать Базанова.
   - Константин Игоревич, проснитесь, тревога!
   Базанов стремительно сел, сдергивая с  себя  спальный  мешок,  и  спросил
деловым тоном, будто и не спал:
   - Что случилось?
   Я тоже торопливо вылез из мешка, зажег фонарик, глянул на часы.
   - По-моему, скоро будет новое землетрясение, - проговорил Михаил.
   - Откуда ты знаешь? - спросил я.
   Он начал бормотать что-то не очень вразумительное:
   -  Конечно,  я  могу  и  ошибиться...  Но  мне  кажется,  стоит   принять
какие-нибудь меры предосторожности... Во всяком случае,  как  мне  думается,
это будет не лишним...
   - Откуда ты можешь знать, что будет землетрясение?
   -   Понимаете,   меня   очень    заинтересовало    поведение    некоторых
микроорганизмов, - Михаил обращался больше к Базанову, чем ко мне. - Помните
их  странное  поведение,  когда  мы  погружались  в  ущелье?  Они  почему-то
опустились на большие глубины, хотя по всем признакам должны были, наоборот,
держаться в верхних слоях воды.
   - Ну и что ты хочешь сказать? - поторопил его я. Но он продолжал  тем  же
размеренно-академическим тоном и все так же обращаясь к Базанову.
   - И незадолго перед тем,  как  произошло  подводное  землетрясение  и  мы
попали  под  обвал,  я  заметил,  что  бактерии  (тут  он  ввернул  какое-то
совершенно непроизносимое латинское название) во всех пробах забортной воды,
словно по команде, опустились на дно пробирок...
   - Забавно, - передразнил его я. - Да при чем тут землетрясение?
   Я говорил, пожалуй, излишне резковато и зря передразнивал  его.  Но  это,
наверное, оттого, что мне стало  немного  стыдно.  Только  теперь  я  понял,
почему так упорно возился Мишка со своими пробирками  в  самые  неподходящие
для этого момeнты.
   - Чем ты можешь доказать, что эти два  явления  связаны  между  собой,  -
блуждания  твоих  микробов  в  пробирке  и   .землетрясение?   -   продолжал
допытываться я.
   - Какая-то несомненная связь определенно есть, -  упрямо  ответил  он.  -
Конечно, нужны дополнительные наблюдения. Но сейчас они снова опустились  на
дно. Есть возможность проверить.
   В этот предрассветный час океан совсем успокоился.
   Волны ласково и лениво лизали камни новорожденного островка.  Даже  ветер
стих.
   - Ерунда, - сказал я. - Ты  посмотри,  какая  тишь  и  благодать  кругом.
Случайное совпадение, а тебе уже кажется, будто мимоходом сделал  гениальное
открытие и осчастливил  человечество  безошибочным  методом  прогнозирования
землетрясений. Просто ты переутомился, наблюдая за своими козявками,  голову
ушиб, когда падал.
   - Подожди, не тарахти,-оборвал меня, поморщившись, Базанов.
   - Но здравый смысл, Константин Игоревич...
   - Здравый смысл долго отрицал вращение Земли вокруг Солнца.
   Он снова повернулся к Михаилу.
   - Какую же связь все-таки ты усматриваешь  между  поведением  микробов  и
землетрясением? В чем она заключается?
   - Не знаю. Но они явно ощущают  приближение  землетрясения  за  несколько
часов. Может быть, незаметно для наших приборов меняется  сила  тяжести  или
магнитное  поле  в  данном  районе,  и  они  это   ощущают.   Ведь   каждому
землетрясению предшествуют  медленные  и  скрытые  накопления  напряжений  в
земной коре, так?
   Теперь он уже обращался ко мне.
   - Так. Но пока у нас нет  приборов,  которые  эти  постепенные  изменения
могли бы уловить, - ответил я.
   - А почему ты думаешь,  что  природа  не  наделила  такими  способностями
некоторые живые существа? Кузнечики, например, улавливают  колебания  почвы,
амплитуда которых не превышает по своим размерам  диаметра  атома  водорода.
Такой же чувствительностью обладают  и  водяные  пауки,  ориентирующиеся  по
неуловимым приборами колебаниям водной поверхности...
   Иногда Мишка становится упрямым как черт!
   - Расскажи нам еще про рыбок в японских аквариумах, которые  якобы  своим
поведением предсказывают землетрясения, - напустился я на него.  -  Или  как
мечутся перед землетрясением кошки и собаки. Все это гипотезы, домыслы, пока
столь же ненаучные, как и весьма  распространенное  мнение,  будто  барометр
предсказывает погоду. Рассвет на  необитаемом  острове  -  самое  подходящее
время для таких, популярных лекций!
   Я демонстративно зевнул, сладко потянулся и полез в спальный мешок.
   - Вы как хотите, а я буду досыпать.
   Михаил посмотрел на Базанова, пожал плечами и молча  пошел  к  батискафу,
уже начавшему смутно выделяться на фоне светлевшего неба.
   - Зря ты  так,  -  сердито  сказал  мне  Базанов.  Я  промолчал.  Базанов
задумчиво повздыхал, потом тоже забрался в спальный мешок.  Но  минут  через
пять он укоризненно сказал: