В  Березово  приехали часа в три дня. Солнце припекало еще сильнее, чем
в  Минске, - в электричке Леночке и Анжеле пришлось снять курточки с модными
надписями. По правде сказать, ради этих этикеточек они и носили курточки.
     Анжела  и  здесь  вела  себя так, будто много раз бывала в Березове. На
привокзальной  площади,  где  останавливались автобусы, деловито расспросила
степенных  стариков,  как  добраться  до  улицы  Заречной, где находилась та
хата,  в которой творилось черт знает что. Туда ходил первый номер автобуса.
Дождавшись большого коричневого "Икаруса", они отправились на Заречную.
     Анжела  щебетала  без  умолку.  Видимо,  она была из тех людей, которые
могут  говорить  непрерывно,  ибо  тогда  они  забывают,  не  чувствуют того
страшного  и  неопределенного, что днем и ночью точит душу, - одиночества...
Анжела  говорила  Леночке  о  загадочных  энлонавтах, которые, вероятно, уже
побывали,  а  может,  и есть на Земле - сколько уже следов они оставили!.. О
Бермудском   треугольнике,  где  уровень  океана,  как  доказано  с  помощью
спутников,  ниже  и где корабли и самолеты исчезают бесследно, а время может
останавливаться...  О  биополе и дальновидении, когда люди могут видеть друг
друга  через  сотни  и  тысячи  километров. О йогах, которые в воздухе могут
парить  без  опоры  -  это называется левитацией... О недоступных Гималаях и
загадочной  Шамбале.  Из  всех  этих  сообщений  Анжела  уже  сейчас, еще не
побывав  в  хате  Круговых,  создавала свою научную концепцию, которой можно
было  бы  объяснить  проявления березовского феномена. На материалистической
основе  -  вот  что  самое  главное... За окном "Икаруса" мелькали дома, как
одноэтажные  деревянные,  так  и  кирпичные  четырехэтажки, блестела широкая
Береза,  стальной  лентой пересекающая город, зеленел приречный луг, потом -
снова  дома,  заводские  корпуса,  базар  и  рядом - сияющие маковки церкви.
Глядя на все это, Анжела снова стала напевать:

                Материя первична,
                Сознание вторично,
                Поэтому сегодня
                Все будет преотлично...

     Расспросив  у  людей, где нужная остановка, они выскочили из "Икаруса".
Заречная  улица была похожа на обычную деревенскую. Еще издали заметили, что
возле  одной  из  хат  толпятся  люди. Одни стояли словно в ожидании, другие
стремились  заглянуть за невысокую калитку. У входа во двор стоял милиционер
-  наверное, не всех пропускал. Если бы не он, можно было бы подумать, что в
хате свадьба или похороны.
     Леночка   и   Анжела   подошли  к  толпе.  Остановились.  Прислушались.
Слышалось разное.
     - Вот  Любе повезло так повезло - по телевизору покажут. Прославится на
весь свет. Заодно и наше Березово прославит.
     - Слава славой, а Юзику потом смотри, чтобы жену не увели...
     - Конечно,  когда  пробки  стали  летать, тогда и заинтересовались аж в
Москве.  А  тут  каждый день вкалываешь на станке - никто не видит, никто не
вспомнит.  Взять  тех  же  артистов,  вот  кому  живется...  Каждый  день по
телевизору показывают, да еще, наверное, и денежки платят.
     - Тебя  только  раз  покажи:  весь  век  дети  будут  бояться,  заиками
станут...
     - Га-га-га...
     - Тише,  тише,  говорю,  чтоб  вам  позакладывало. Скоро Люба выйдет из
хаты, пускай только принарядится...
     - А как это, людцы, будет: вот так сразу Любу и в телевизоре покажут?
     - Нет,  бабка,  сначала ее снимут, как артистку в кино, а потом покажут
на весь свет.
     Хата,  возле  которой толпился народ, была как раз той, куда стремились
Леночка  и  Анжела.  Леночка  растерялась,  готова  была повернуть назад, но
умная   Анжела,   быстро   сообразив,  что  к  чему,  решительно  подошла  к
милиционеру и, ткнув ему под нос красненькое удостоверение, протараторила:
     - Товарищ  милиционер,  мы  из  Института физики приехали к Круговым по
командировке.   По  поручению  Академии  наук  нам  нужно  разобраться,  что
происходит  в этой хате. Вы нас пропускаете или из-за вас мы вынуждены будем
сорвать ответственное задание?..
     Выслушав  это,  милиционер  отступился, даже калитку открыл - Леночка и
Анжела шуснули во двор. Сзади них кто-то недовольно загудел:
     - Как их, так пропускаешь, а мы что - лысые?..
     - Так  они  же,  деду,  аж  из  Минска приехали, ученые, во всем сейчас
разберутся.
     - Такие  молоденькие, девчушки еще, а уже - ученые. Я думал, ученые это
все  те,  кто  лысый  и  с бородой. Да и способности, наверное, нужно иметь,
чтобы наукой заниматься.
     - Ну,  дедусь,  ты  и  даешь...  Это же столица, там все намного раньше
делается.  Там  как только ребенок родится, еще в пеленках лежит, а родители
уже  прикидывают,  кем  он будет: артистом, ученым или музыкантом, например.
И, поверь, так оно и получается...
     Во  дворе  на  траве  недалеко  от веранды стояли трое молодых красивых
парней  -  почти  ровесники  Леночки  и  Анжелы. Один держал на плече черную
видеокамеру,  у  другого через плечо был переброшен кожаный ремень какого-то
ящика,  а  в руке парень держал микрофон с беленькой головкой. Третий ничего
в  руках  не  держал,  зато у него были черная бородка и усики. Наверное, он
был здесь самый главный, ибо поучал остальных.
     - Значит,  ты, Боря, ведешь весь разговор. Микрофон ей в руки не давай,
-  учил  Главный  парня  с  микрофоном.  - Во время тракта ты задаешь только
вопросы.   Готовишь   ее  психологически.  А  ты,  Вадя,  -  теперь  Главный
повернулся  к оператору с видеокамерой, - делаешь вид, что снимаешь. А потом
мы  переходим к главному, ради чего и приехали, - Главный снова повернулся к
ведущему:  - Первое, что ты спрашиваешь, верит ли она в Бога? Это во-первых.
Второй  вопрос: как она относится к перестройке? И еще нам нужно спросить...
- Главный на мгновение задумался.
     - Как  она  смотрит  на  права  человека  в  наше  бурное  время  ломки
стереотипов мышления? - подсказал оператор.
     - Что ты имеешь в виду? - уточнил Главный.
     - Права человека вообще. И в частности - свобода вероисповедания.
     - Ладно,  давай  и  эту  удочку на всякий случай забросим, - согласился
Главный.  - Хотя, вероятнее всего, эти вопросы будут для нее слишком сложны.
Мышлением  она  вряд  ли  доросла  до  этого уровня. Но - чем черт не шутит:
попробуем  ради  хохмы...  Давай  зови  ее  сюда,  -  Главный кивнул головой
ведущему.  -  Здесь  ее снимать будем. А ты, - бросил он оператору, - готовь
камеру.
     Тот,  с  микрофоном,  щелкнул  каким-то  тумблером  в  приборчике,  что
прятался в кожаном чехле, и заговорил в микрофон:
     - Раз,  два,  три... Начинаем съемку сюжета для телепрограммы "Взгляд".
Раз, два, три...
     Ведущий  уже собирался идти в хату, но в это время, будто услышав слова
телевизионщиков,   на   ступеньки   веранды  выплыла  хозяйка:  лет  сорока,
полнотелая,  в  новенькой,  белой,  словно  первый  снег, кофточке, в черной
приталенной  юбке  и  в  черных  туфлях  на  таких  высоченных каблуках, что
женщина,  будто  спутанная, еле передвигала негнущиеся ноги. Губы у нее были
ярко  напомажены,  а  брови  и  ресницы  - черные... Прическа у женщины была
модная  -  черные  блестящие волосы возвышались копной... Как только женщина
показалась  из  хаты,  на  улице  сразу  же  поднялся  шум.  Все  отчетливее
слышались  отдельные  голоса.  Видимо, тот, у кого был хороший обзор, громко
констатировал:
     - Идет,  идет,  показалась уже... А кофта на Любе, а юбка - бабы, сотни
две стоит как пить дать. А прическа, какая прическа!..
     - Почему   не   быть  прическе,  если  сегодня  Люба  полдня  сидела  в
парикмахерской. Десяткой тут не обошлось...
     А  хозяйка  хаты  словно  под  гипнозом  была  -  затуманенно и незряче
смотрела   вперед,  где  табунились  парни,  один  из  них  уже  нацеливался
телекамерой  на  ее  полную  фигуру.  Медленно  и  степенно,  как-то бочком,
женщина  спустилась  с  бетонных  ступеней  и приблизилась к парням. На ходу
рукой  поправила  прическу,  будто  ради того, чтобы полюбоваться и снять ее
прическу, парни и приехали аж из Москвы.
     - Товарищ  милиционер, успокойте население, оно нам важное редакционное
задание  срывает,  -  громко и властно крикнул Главный, повернув голову в ту
сторону, где над забором и калиткой торчало десяток голов.
     - Если  хоть  одна  душа  еще  раз пикнет - всех разгоню. Последний раз
предупреждаю,  - тут же эхом отозвался милиционер. - Никогда в этом Березове
порядка не было, не можете вы по-людски...
     Милиционера  сразу  же  поддержали  доброхоты, что вечно крутятся возле
начальства:
     - Тихо, тише вы!..
     - И  правду  говорит:  молчите  да  смотрите...  Хоть  детям  будет что
рассказать, когда еще такое увидишь...
     - А чтоб вам всем позакладывало!..
     В это время женщина совсем близко подошла к парням.
     - А  что  и  как  мне  говорить?  - спрашивала она и все стремилась и в
блестящее  око  телекамеры  смотреть,  и  на  ведущего, который держал перед
собой микрофон.
     - Вы  на  всесоюзного  зрителя  выходите,  не каждый день такое бывает.
Сами  понимаете,  на  каком  языке  нужно говорить, - объяснял ведущий и все
ближе и ближе подсовывал блестящую головку микрофона.
     - Итак,  не  будем  терять  времени,  начинаем, - скомандовал бородатый
Главный и почему-то три раза хлопнул в ладони. Стало тихо-тихо.
     - Любовь   Николаевна,   -  резко  прозвучал  голос  ведущего,  который
наклонился  к  головке  микрофона  и  смотрел  почему-то  не на женщину, а в
глазок  телекамеры,  - скажите нам, пожалуйста, как все это произошло? Когда
началось: днем, ночью?..
     - Ну,  эта...  Я  в  спальню  заглянула, смотрю - постель разбросана. -
Женщина  говорила и все вертела головой. Видимо, она так и не знала, куда же
ей  смотреть:  то  ли  в  глазок  телекамеры,  то  ли на ведущего. Тогда она
почему-то  решила забрать из рук ведущего микрофон. Ведущий заупрямился. Так
оба  они его и дергали... - Потом смотрю - другие чудеса начались. Пробки со
счетчика  стали выворачиваться и на пол падать. Я с мужем посоветовалась и в
милицию обратилась с заявлением...
     - А  вот  как  вы  относитесь  к  правам  человека... - перебил монолог
женщины ведущий.
     Так  уж  получилось, что никто не видел, когда началось то невероятное,
о  чем  потом  все  Березово  и  весь Березовский район гудели месяцами - ни
телевизионщики,   которые   были  заняты  своей  ответственной  работой,  ни
многочисленные  наблюдатели,  облепившие забор и калитку, ни раскрасневшаяся
от  волнения хозяйка, ни милиционер, который, не удержавшись, тихонько зашел
во  двор,  ни  Леночка  с  Анжелой...  Началось  с  того,  что тонкий, будто
девичий,  голосок  ведущего  заглушил  резкий  пронзительный  визг  кабана в
сарайчике,  небольшая дверь которого выходила во двор. Визг был такой резкий
и пронзительный, будто того кабана живьем резали.
     Все  вздрогнули. Некоторые даже подскочили. Люди сразу же уставились на
небольшую  дверь  сарайчика.  Неожиданно  она  сама  собой  распахнулась,  и
оттуда,  выбрасывая  вперед  передние  ноги,  галопом  выскочил  кабан пудов
десяти,  не  менее...  Словно  от  страшной боли, большой белый кабан ничего
вокруг  не замечал, он прямиком понесся на толпу. Первым на его пути попался
оператор  с  телекамерой  на  плече  -  кабан  снес его, как былинку, только
надпись  "Adidas"  мелькнула на белых импортных кроссовках. Парень грохнулся
на  землю,  выпустив  из  рук  телекамеру. Протаранив остальных людей, кабан
застрял  в  невысоких  воротцах, ведущих в огород, и снова заверещал тонким,
каким-то  детским  голосом:  куги-и...  Затем  кабан начал разворачиваться в
направлении телевизионщиков...
     Все  на  мгновение  остолбенели. Первым опомнился Главный. Он заорал не
менее  страшным  голосом,  тыкая  пальцем на телекамеру, которая валялась на
траве:   "Телекамеру,   телекамеру,   балда,   спасай,   пока  не  разнес...
Японская...  До пенсии не рассчитаешься..." Телеоператор, лежавший на земле,
от  крика  пришел  в  себя.  Не  поднимаясь  с  травы, он вратарским приемом
бросился  на  телекамеру и закрыл ее своим телом... Женщина в белой кофточке
тоже  встрепенулась,  словно  ожила,  будто из-под гипноза вышла. Она ткнула
пальцем  на  кабана,  верещавшего  в  углу,  и  закричала, неизвестно к кому
обращаясь.  В  голосе  сквозила  радость: "Во-оот, я же говорила всем, а мне
никто  не  верил...  Сами  сейчас  видите, что в этой хате творится... Покоя
нету ни днем ни ночью... Сами все видите..."
     Милиционера  как  ветром сдуло - кинулся на улицу наводить порядок, ибо
там  творилось  черт  знает  что...  Над  забором и калиткой тремя сплошными
рядами  торчали  головы  с  раскрытыми  ртами  и  стеклянными глазами. Слова
милиционера:   "Тише,  кому  говорю:  разойдись..."  -  заглушались  другими
возгласами,  как  близкими, так и далекими - толпа за то время, пока Леночка
и Анжела были во дворе, разрослась невероятно:
     - Что, что там творится?
     - Москвичи у Юзика кабана режут. Караул!..
     - А с виду пристойные люди... Неужели им своего мало?..
     Кто-то  громко хохотал... Трещал забор - вот-вот завалится под тяжестью
человеческих тел. И все старался милиционер: "Разойдись, кому говорю..."
     Леночка,  как  только  началось все это невероятное, схватилась за руку
Анжелы  и  стала  шептать одно и то же: "Мамочка, мамочка родная..." А когда
кабан  стал  разворачиваться,  чтобы  снова  броситься  на  телевизионщиков,
встрепенулась  и  Анжела,  - дернув Леночку за руку, она стрелой метнулась к
калитке, потащила за собой безвольную Леночку.
     Выскочили  на  улицу,  запруженную  людьми,  и  -  дай  Бог ноги! - без
оглядки понеслись к автобусной остановке.
     Держась  за  руку Анжелы, Леночка летела следом и шептала спасительное:
"Мамочка,  мамочка  родная".  А в память ей врезался не разъяренный, впервые
увиденный  кабан, не побледневшие телевизионщики, не громко кричащая женщина
в кофте, а большой круглый замок, висевший на двери сарайчика.
     Леночка  увидела его сразу, как только зашла во двор. Висел он и потом,
когда  дверь  сарайчика сама собой открылась и оттуда выскочил этот страшный
зверь.  Только  дужка  замка  была уже откинута. А ведь никто, ни одна живая
душа к этому замку даже близко не подходила...


                               Глава седьмая

                     Грушкавец читает газетную статью.
                             Содержание статьи.
                 Огорчение и отчаянье человека из районки.
                      В чем искать успокоение души?..

     Спустя  почти  две  недели  после  описанных  событий  уже знакомый нам
сотрудник  березовской  объединенной  газеты "За светлую жизнь в коммунизме"
Грушкавец  Илья Павлович снова лежал на кровати и читал статью, напечатанную
в  республиканской  газете.  Может,  потому, что Илья Павлович был в комнате
один,  а  может,  и  по  другой причине, но он часто и громко, не стесняясь,
шморгал  носом,  скрипел зубами, что-то бормотал и вздыхал так тяжело, будто
ему  не  давала  покоя  нечистая  сила...  Грушкавец  читал  одно, а думал о
другом:
     - Вот  тебе и на - в который раз объегорили... Что им дружба, им - лишь
бы  свое урвать, лишь бы наверх выскочить, прославиться на весь свет... А ты
ведь  первый  раскопал,  весь  материал  выдал Мулярчику... Ну, пускай бы он
хоть  словом  обмолвился  о  тебе,  сделал  приписку  -  так  и так, выражаю
благодарность   Грушкавцу   Илье  Павловичу,  журналисту-районщику,  который
первым  притронулся  к сенсационному материалу, ибо он живет в гуще жизни...
Так  нет  же,  Мулярчик  все себе присвоил - ни слова о тебе, ни полслова...
Где  же  справедливость  на  свете,  где  правда?..  И  все  о  гласности, о
перестройке  пекутся.  Кому  пожаловаться? А никому ты не пожалуешься, ибо у
них  - лапы вокруг, окопались в круговой обороне, науськивают читателя то на
критику  Сталина,  то  - на Хрущева, а сами в это время рыбку ловят в мутной
воде...
     Что же это была за статья, из-за которой Грушкавец покоя не находил?
     Вот она, приводим ее целиком.

                                                В дополнение к напечатанному

БЕРЕЗОВСКИЙ ФЕНОМЕН,
                         ИЛИ ПО СЛЕДАМ НЕВЕРОЯТНОГО

     Статья  А.Мулярчика  "Милиция  воюет  с нечистой силой", напечатанная в
нашей  газете,  вызвала  огромную  заинтересованность  наших  читателей.  На
другой  же  день  после  выхода  газеты  в  свет к нам в редакцию посыпались
многочисленные   телефонные   звонки,   телеграммы,   письма   как   жителей
республики,  так и соотечественников из-за границы... Реакция читателей, как
мы  и  предполагали,  была  разной.  Звучало  возмущение,  были  откровенные
насмешки.
     Докатились   с  перестройкой!..  С  какой  поры  вы,  солидная  газета,
первоапрельские   розыгрыши   начали  печатать  в  августовских  номерах?  -
спрашивали   некоторые   читатели.  В  частности,  это  выдержка  из  письма
В.Селькевича   из   д.Бродовка   Минской   области.  Насчет  первоапрельских
розыгрышей  мы можем поспорить, но хочется спросить у товарища Селькевича: а
при чем здесь перестройка?..
     - Вы  не первооткрыватели, - пишет нам М.Бысак из Минска. - Еще в школе
у  Гоголя  я  читал,  как вареники в рот прыгали. А где взять такие вареники
сегодня?  Или  хотя  бы  -  пельмени?  Если  купишь  пельмени, так их ко рту
подносить  страшно.  А  колбаса  у  нас  какая, из чего сделана? Вчера кошке
подсунул - отвернулась и из комнаты выскочила, как от отравы...
     Опять  же,  товарищ  Бысак,  зачем  вы  путаете  две проблемы: качество
продуктов и березовский феномен?..
     А вот мнение гомельчанина М.Зубова:
     - Самое  вероятное,  что может возникнуть в сознании читателей, это то,
что  редакция  пошла  на фальсификацию. Однако я думаю, что все напечатанное
вами - правда (подчеркнуто автором письма).
     С этого, наверное, и начнем наш нынешний разговор.
     А  был  ли  феномен?  В  самом деле, насколько точны сообщения в статье
"Милиция воюет с нечистой силой"?
     Мулярчик  представил  редакции  копию  справки  Березовского  отделения
милиции,  а  также  магнитофонную запись своих бесед со многими свидетелями,
которые  своими  глазами  все  происходящее видели в хате товарищей К. Более
того, любознательный Мулярчик беседовал с работниками милиции.
     Разумеется,  не  проверив  и не сверив факты, мы не могли да и не имели
права  напечатать такую серьезную статью. Поэтому мы обратились в Березово к
заместителю   начальника   РОВД  майору  милиции  В.П.Андрейченко.  Напомнил
читателям: майор сам видел полет пробки.
     - Да,  -  сказал  нам  Виктор Петрович, - пробка во время полета меняла
направление.  Сначала она летела ко мне, а потом неожиданно упала к ногам. Я
схватил  ее.  Думал, горячая. Нет, холодная. После этого вместе с участковым
Николаенчиком мы бросились к счетчику.
     - А в хате в это время никого не было?
     - Нет,  никого.  Я сам проверял - обошел все комнаты. Все мы находились
на веранде.
     Короче,   не   будем   пересказывать  снова  статью  Мулярчика.  Но,  с
разрешения   автора,  восстановим  магнитофонную  запись.  Вот  что  говорит
А.Ульянская - соседка товарищей К.
     - Однажды  мы сидели на веранде. Зина, соседка Галя и я. Зина - девочка
-  в  спальню  зашла.  Только  зашла  и  кричит:  "Бабушка, трюмо лежит!" Мы
подняли  его,  поставили  на  место.  Тяжелое  трюмо.  Ребенку  не  поднять.
Подумали  сначала,  что  дети  балуются. Я вытурила их из хаты. Снова сидим,
разговариваем.  А  потом,  когда  заглянули  в  спальню и посмотрели - трюмо
снова лежит... И самое странное - целехонькое, не разбилось...
     Конечно, всему этому можно не верить.
     Шутя,  березовчанин  3.Клинский  предлагает  считать происшествие в его
родном  городе  "классическим случаем дуриков домового и готов в любое время
предоставить нам инфо