документами,
подошел к ПУКу, похлопал того по  усеянному  заклепками  боку,  а  затем
ухватился за большую  красную  рукоятку.  Слева  от  той  было  написано
"Ненаселенная", справа - "Населенная". Потянув  обеими  руками,  Фриг  с
трудом переместил рукоятку влево. На панели сверху  замигали  цифры,  из
лазерного орудия вырвался луч, который проделал дырку в  низко  нависших
облаках. Пыхтение сделалось громче прежнего, гусеницы  машины  задрожали
мелкой дрожью. Фриг отступил, раскрыл портфель, достал оттуда кость, как
следует размахнулся и швырнул ее в направлении края плато.
   - Ату, малыш! - крикнул он.
   Зазвучали свистки,  взревели  двигатели,  завертелись  шестеренки,  и
громадная машина рванулась вперед, прямо к обрыву, от кромки которого до
земли внизу было несколько километров.
   - Грохоту будет, когда она  свалится!  -  Лицо  полковника  озарилось
улыбкой.
   Однако ПУК, как выяснилось, с ходу принялся за работу.
   В воздухе завис стальной каркас,  который  поддерживали  рычаги.  ПУК
едва замедлил движение на краю обрыва и смело покатился дальше по мосту,
что  возник  между  горными  вершинами  словно  по  мановению  волшебной
палочки. Машина непрерывно палила из лазеров, вырезая из скальных  пород
подпорки для путей, а за ней стелились по мосту новехонькие  рельсы.  Не
доехав нескольких метров до края моста, ПУК вновь выстрелил из лазера  и
устремился в туннель, что возник в склоне соседней  горы.  Долю  секунды
спустя он пропал из виду, сверкнув на прощание лазером, причем луч  чуть
было не угодил  в  полковника  с  Парртсом,  которые,  не  сговариваясь,
шарахнулись в разные стороны.
   Наступила тишина. На площадке чернели выжженные лазерным лучом буквы:
"Да здравствует ПУК, ура!"
   Полковник, издав  яростный  вопль,  круто  развернулся,  но  опоздал:
капитан Фриг,  лишившись  своего  защитника,  благоразумно  запрыгнул  в
буксир и закрыл за собой люк. Залп из пушки, которая помещалась в голове
мумифицированного капрала, пришелся в металлическую обшивку буксира.
   Парртс облегченно вздохнул. Все прошло гораздо  лучше,  чем  он  смел
надеяться.  Рядовой  отправился  в  библиотеку,  а  полковник,  вдосталь
наколотившись по мотку колючей проволоки, вернулся к себе в  апартаменты
и, чтобы поднять настроение, включил видеомагнитофон, в  котором  стояла
кассета с его любимым фильмом.
   Однако ни тот, ни другой не были бы  так  довольны  жизнью,  если  бы
проследили  за  движением  ПУКа  по  поверхности  Околесицы.   Возможно,
огромная машина и была разумна, но вот здравомыслия ей явно не  хватало.
Пускай она прокладывала железные дороги аккуратнее кого и чего бы то  ни
было в Галактике, зато по умению разбираться в  жизненных  ситуациях  не
годилась и в подметки даже вечно сопливому трехлетнему мальчугану.
   ПУК мчался вперед, безмерно счастливый тем, что наконец-то взялся  за
дело. Он преодолел горный хребет, понаделав в нем туннелей и  понастроив
мостов через долины рек, а затем  двинулся  вниз,  продолжая  укладывать
лучший из возможных  путей;  миновал  альпийский  пояс,  пересек  вечные
снега, перенесся через очередную долину, по  дну  которой  бежал  бурный
поток, и углубился в утес. Вниз, вниз, под углом в двенадцать  градусов.
Какое-то время  спустя  он  ощутил,  что  скала  заканчивается,  и  чуть
притормозил, высунув из склона нос.
   Долина, плодороднее предыдущих. Ерунда, сейчас спалим деревья,  чтобы
не мешали, и дальше. Река -  не  страшно,  надо  только  построить  мост
пошире на случай паводков. Все очень просто.
   С победным свистом ПУК  ринулся  через  долину  и  врезался  в  склон
пологого холма. Чепуха! Чепуха!
   ПУК действовал согласно приказу. Поскольку рукоятка, если  можно  так
выразиться, населенности  стояла  в  левом  положении,  мозг  робота  не
воспринимал того, что наверняка заметило бы живое существо.
   В долине,  на  берегу  реки,  располагался  город.  Мирные  оранжевые
аборигены плавали по реке в изящных лодочках, или сидели на шестах перед
своими домами, играя на музыкальных инструментах в форме писсуаров,  или
пели что-то торжественное и скорбное на каменных ступенях храмов. И  тут
в эту идиллию ворвался ПУК.
   Он промчался через  город,  проложив  колею  по  развалинам,  которые
возникли на месте домов, уничтожил половину храмов,  установил  мостовые
опоры прямо на некстати подвернувшиеся лодочки. Он стал  этаким  демоном
разрушения, который появился и исчез в мгновение ока. Его  затихающим  в
отдалении свисткам вторили вопли ошеломленных, искалеченных аборигенов.
   На Околесицу надвигалась новая эра.

Глава 4

СТАЙРИН И РАБОТЯГА

   " - Полковник, на связи снова адмирал Дубби Он настаивает  на  личном
разговоре, - сообщил Парртс.
   - Пусть идет в...
   - Сэр, если я передам ему ваше пожелание, я долго не проживу.
   Зуботык сорвал  с  Парртса  наушники  и  заблеял  в  микрофон  этакой
невинной овечкой:
   - Да, адмирал. Всегда рад поболтать с вами. Нет, от  ПУКа  с  момента
последнего отчета вестей не поступало. Он докладывает каждый час и точно
придерживается расписания - да, двадцать четыре раза в день. Из-за  него
мы никак не можем выспаться... Да, сэр, я понимаю, что вам жаль, хоть вы
и говорите сквозь зубы.
   Так точно, сэр, мы свяжемся с вами, как только  ПУК  отзовется...  Ах
ты, гнусный ублюдок, отпрыск монгольскою козла и гориллы!..
   Встревоженный Парртс вскинул  голову,  но  расслабился,  увидев,  что
полковник отключил микрофон. Зуботык погрыз провод и произнес:
   - Интересно, с какой стати Дубби так переживает за это месторождение?
Лишь потому, что чем больше лорция, тем больше кораблей?
   - Никак нет, сэр, ему наплевать на лорций.
   - Рядовой Парртс, сегодня никаких загадок - Сэр, может, вам не  стоит
спать в вашем кнопочном гамаке?..
   - Побереги советы для своей бабушки! Что там насчет адмирала?
   - Я слышал, что он  помешан  на  железных  дорогах.  ПУКа  изготовили
именно с его  подачи.  Это  он  дал  распоряжение  построить  дорогу  на
Околесице,  несмотря  на  возражения  технического  советника,   который
теперь...
   - Подать его сюда!
   - Я как раз проворачиваю это дельце, сэр.
   Хотел сделать вам сюрприз. Кстати, на нашей планете в  избытке  такие
места, которые как нельзя лучше подходят для  строительства  фабрики  по
переработке лорция и космодрома, чем та  гора,  на  которой  мы  с  вами
стоим. Но адмирал не желает ничего слушать. Ему нужна железная дорога, а
потому...
   - Говорит ПУК. Прием, прием,  -  раздался  из  динамика  механический
голос.
   Парртс уменьшил громкость и взял в руки микрофон.
   - Прием, ПУК. Мы тебя слышим.
   - С момента последнего доклада проложено тринадцать километров  пути.
Я  нахожусь  под  ледяной  шапкой,  пробиваюсь  сквозь  скалу.  Скорость
продвижения уменьшилась.
   - Ты можешь сообщить нам точные данные по месторождению?
   - Нет. Слишком много факторов, которые не поддаются уточнению. Оценка
приблизительная.
   - Слушай, ты, куча металлолома,  чтоб  тебя  разнесло  в  клочья  или
завалило камнями!
   К нам пристает адмирал Дубби...
   - Это другое дело.  Передайте  адмиралу  мои  наилучшие  пожелания  и
сообщите, что его железная дорога будет проложена до конечного пункта за
семьдесят восемь часов, даже если у меня сгорят все предохранители.
   - Впервые  в  жизни  встречаюсь  с  роботом-подхалимом,  -  пробурчал
полковник. - Свяжись с Дубби и дай ему отчет...
   Адмирал преисполнился  такого  восторга,  что  у  Парртса,  когда  он
отключил передатчик, был несколько ошарашенный вид.
   - Он  прилетает  сюда,  -  выдавил  Парртс,  устремив  на  полковника
невидящий взгляд.
   - Ну и что?
   - Он сейчас на орбите. Посадка через пять минут.
   - Что?! - Взгляд полковника приобрел то же отсутствующее выражение. -
Так, надо запечатать камеру пыток, найти парадный  мундир,  поставить  в
комнату для гостей кровать с золотым балдахином, отполировать роботов из
почетного караула... Пять минут! Шевелись, Парртс!
   Когда они завершили все приготовления,  выяснилось,  что  до  посадки
адмиральского корабля остается тринадцать секунд. Полковник и Парртс,  а
также шеренга сверкающих роботов с винтовками вытянулись в струнку, едва
из облаков показался массивный корпус линкора "Невыносимый". В то  самое
мгновение, когда в борту звездолета открылся люк, Парртс нажал на кнопку
на лампасе, и над космодромом зазвучала музыка - адмиральская тема:

   Слава Дубби, что врагов
   Колотить всегда готов!
   Вечно бдит, не устает,
   Службу весело несет.
   Первый в мире и в бою,
   Свято честь хранит свою.

   Гимн продолжался, в нем было много строф, столь же нелепых и  лживых,
как начальные. Под звуки музыки  на  площадку,  сопровождаемый  штабными
офицерами, спустился адмирал.
   Зуботык отдал приказ; роботы вскинули атомные винтовки и дали залп  в
воздух - все, кроме одного, который, будучи неисправен,  снес  выстрелом
голову своему соседу. Грязно выругавшись, полковник процедил сквозь зубы
новое  распоряжение.  Роботы   развернулись   и   дружно   выпалили   по
сломавшемуся автомату,  в  результате  чего  тот  превратился  в  лужицу
расплавленного металла.
   - Такой же бестолковый, как всегда, а, Зуботык? -  визгливо  произнес
адмирал.
   - Добро пожаловать на Околесицу, адмирал Дубби!
   - Больше поваров не свежевал?
   - С ним вышла ошибка, сэр. Его сослали сюда...
   - Ну и что, что сослали? Разве это причина,  чтобы  сделать  из  него
дюжину абажуров?
   Какой был повар! Таких теперь не найдешь.
   Кстати, надень-ка повязку на свой стеклянный глаз. Двух тебе  слишком
много.
   - Как прикажете, сэр.
   - Вот именно, полковник, вот именно. Ну, как там моя  дорога?  -  При
мысли о  железной  дороге  адмирал  расцвел  в  улыбке.  Надо  признать,
выглядел он довольно  симпатично  для  такого  седовласого  низкорослого
человечка с морщинистым  личиком  и  бегающими  глазками.  Широкоплечий,
подтянутый - правда, чувствовалось, что мундир ему маловат. Он  чуть  ли
не бегом направился к колее, что пересекала плато и скрывалась в туннеле
на той стороне моста. - Ну не прелесть ли? Лейтенант  Фом,  деточка,  вы
только посмотрите!
   Лейтенант Фом, растолкав адъютантов, прихвостней и лакеев,  выбралась
из толпы и присоединилась к адмиралу. Парртс,  стоя  по  стойке  смирно,
проводил ее взглядом, и так же поступили все остальные  мужчины,  словно
кто-то дернул за невидимую веревочку. И, между прочим,  в  том  не  было
ничего удивительного.
   Лейтенант Фом напоминала сложением самый изящный крейсер  космофлота.
Она не шла, а  величаво  ступала,  изящно  переставляя  стройные  ножки,
покрытые по последней моде краской, которая заменяла одежду. Каждый  шаг
приводил в  движение  две  аппетитные  округлости,  что  вздымались  над
бедрами. Волосы, груди, губы, носик - все повергало мужчин в  сладостное
изумление.
   Над  площадкой  пронесся  странный  звук,  нечто   вроде   шороха   с
причмокиванием, - это все присутствующие плотоядно облизнулись.
   А затем прозвучал  вырвавшийся  из  множества  глоток  стон:  адмирал
Дубби,  объясняя  девушке,  для  чего  предназначается  колея,   ущипнул
лейтенанта Фом за ягодицу.
   Невероятно, но факт: Парртс испытывал те же  чувства,  что  и  прочие
мужчины, и был тому несказанно рад. Неожиданный подарок судьбы -  ссылка
на Околесицу, где никто, почти никто, не набивался  ему  в  любовники  -
пробудил в  нем  давно  забытые  желания.  Парртс  наслаждался  новизной
ощущений до  тех  пор,  пока  не  заметил,  что  к  нему  подкрадывается
толстобрюхий офицер, глаза  которого  блестят  нехорошим  блеском.  Даже
расстроился, причем так сильно, что лишь криво усмехнулся, когда  офицер
словно переломился пополам, получив коленом в пах...  Все-таки  жизнь  -
подлая штука.
   - Ну ладно, хватит пялиться на лейтенанта. Займитесь разгрузкой!
   Адъютанты кинулись  выполнять  приказ  командира.  Парртс  переступил
через искусителя, который лежал на площадке,  и  повел  прочь  уцелевших
роботов. Офицер, что  елозил  по  земле,  попался  на  глаза  полковнику
Зуботыку. Тот воровато огляделся по  сторонам,  убедился,  что  на  него
никто не смотрит, поднял офицера, сунул под мышку  и  устремился  прочь.
Слабый вопль тут же заглох. Судя по всему, к тому времени, когда офицера
хватятся,  если  хватятся  вообще,  с  ним  наверняка  произойдет  нечто
ужасное.
   Высоко в борту "Невыносимого"  открылся  грузовой  люк,  из  которого
показался пандус.
   Парртс с любопытством наблюдал за тем, как пандус медленно опускается
на площадку, и тут перед ним остановился некто.
   Лейтенант Фом! Глаза рядового широко раскрылись Девушка  смотрела  на
него в упор, ее длинные ресницы напоминали  две  темные  вуали.  Изящные
ноздри слегка раздувались, кончик алого язычка то  и  дело  касался  еще
более алых губ.
   - Меня зовут Стайрин, - проговорила девушка хрипловатым,  чувственным
голосом. - А как твое имя, красавчик?
   - Рядовой Парртс, мэм.
   - Да, они у меня есть, надеюсь, тебя природа  ими  тоже  не  обделила
. Мне  нравится  твоя
смелость. Взгляни-ка сюда.
   Она медленно расстегнула китель, и Парртс увидел две розовые  грудки,
округлые, с набухшими сосками: ни дать ни взять два  дирижабля  в  одном
ангаре.
   - Ныряй, - пригласила Стайрин.
   Парртс  сложил  руки  лодочкой  и  шагнул  вперед,  словно  и  впрямь
готовился нырнуть под китель лейтенанта.
   - Фом, перестаньте соблазнять солдат и идите сюда!
   Голос адмирала походил на визг циркулярной пилы. Дирижабли спрятались
обратно в ангар, дверь тут же захлопнулась. Стайрин, покачивая  бедрами,
пошла к Дубби. Парртс моргнул и помотал головой.
   Неужели это случилось? Неужели он наконец разделил чье-то чувство? Ну
да, так и есть.
   Здорово! Выходит, вот чего ему не хватало столько лет!
   - Эй, солдат! Ты, ты, с разинутым ртом!
   Хватайся-ка за веревку.  Я  не  хочу,  чтобы  из-за  тебя  что-нибудь
случилось.
   В голосе адмирала отчетливо прозвучали командирские нотки. Парртс, не
раздумывая, схватился за веревку, что болталась поблизости; только потом
он догадался поднять голову - и разинул рот шире прежнего.
   - Красавец, правда? - произнес адмирал.
   Эти слова относились к точной копии паровоза "Юнион Пасифик 4-8-8-4",
самого крупного из локомотивов той эпохи.  Разумеется,  в  копию  внесли
кое-какие улучшения - в частности, установили атомный двигатель,  однако
в машине все же применялся и пар - для подачи звукового сигнала. Адмирал
продолжал исторгать восторженные эпитеты,  говоря  главным  образом  для
себя, поскольку обожал слушать собственный голос. Однако Парртсу  быстро
надоело слушать.
   Рядовой дернул за веревку, прервав адмирала на полуслове.
   - Так, - произнес Дубби, - что мы тут имеем? Какой  славный  паренек,
а? Ах ты, мой милый!
   Он ущипнул Парртса за ягодицу, которая была  вся  в  шрамах  от  ласк
былых ухажеров.
   В этот миг на глаза адмиралу вновь  попался  паровоз.  Чувствовалось,
что Дубби разрывается на части. В итоге адмирал поступил по-адмиральски:
отверг оба искушения разом.
   - Подойди к начальнику моего штаба и скажи, что я назначил тебя своим
помощником.
   Я буду машинистом, а ты - кочегаром. Хорошо придумано, а?
   - Сэр, я приписан к базе полковника Зуботыка.
   - Ты только что получил новое назначение.
   И потом, Зуботыку не до  тебя,  он  занят  моим  казначеем  Бабкисом.
Уверен, он не скоро про тебя вспомнит, а что касается Бабкиса, туда  ему
и дорога. Мой мальчик, нас ожидают грандиозные приключения! Мы  с  тобой
поведем по этим замечательным рельсам  первый  поезд  на  Околесице!  Ты
только представь себе!
   Парртс представил.., лейтенанта Фом, и глаза его зажглись  почти  тем
же самым светом, какой сверкал в глазах адмирала.
   - Согласен, сэр. Прикажете бежать за вещами?

Глава 5

РАЗНЫЕ ВСТРЕЧИ

   Поезд выглядел несколько необычно,  впрочем,  необычно  -  это  слабо
сказано. Паровоз принадлежал к поколению могучих работяг, что  трудились
на компанию "Юнион  Пасифик";  для  пущей  важности  его  позолотили,  а
атомный двигатель, который был на  нем  установлен,  развивал  мощность,
достаточную  для  того,  чтобы  протащить   через   болотистую   равнину
внушительных размеров морское судно.
   За паровозом следовал тендер, а далее тянулась вереница пульмановских
вагонов, скопированных один к одному с тех, в  которых  ездили  когда-то
президенты и главари мафии.
   Вагон-ресторан,  вагон-кухня,  вагон-салон   с   прозрачной   крышей,
служебный вагон, вагоны-рефрижераторы..
   Парртс не скрывал своего удивления. Он удивился  еще  сильнее,  когда
узнал от лейтенанта Фом, которая появилась перед ним в  одежде  служащей
железной дороги, что она назначена кондуктором.
   - Кондуктор из тебя шикарный, - прошептал он хрипло, нагибаясь, чтобы
заглянуть в судовой журнал, что лежал в сумке, которая висела  на  плече
Стайрин.
   - А ты чудесный кочегар, - проговорила она в ответ. - Какое пламя  ты
зажег в моей груди!
   Внезапно Парртсу стало до  невозможности  жарко,  захотелось  скинуть
пилотку, сбросить с себя комбинезон... Он начал было раздеваться, но тут
прозвучал паровозный гудок.
   - По вагонам! - крикнула Стайрин, решив, должно быть,  что  служебные
обязанности важнее утех Купидона. - По вагонам!
   Она дунула в свисток, махнула флажком.
   Парртс выругался и побежал к паровозу.
   - Поехали! - Адмирал-машинист Дубби дернул  за  какой-то  рычажок,  и
окрестности вновь огласились пронзительным  гудком.  -  Сначала  подадим
назад, чтобы обеспечить надежность сцепки. О,  я  прочел  все  книги  по
паровозам, какие только есть на свете! Так, теперь открываем дроссельный
клапан, и наша железная лошадка ожила!
   "Чокнутый, - подумал Парртс, - самый настоящий псих". Хмуро  поглядел
на цилиндры, из которых вырывался пар, затем уставился на трубу - из той
поднимался дым, вернее, не дым,  а  пар,  поскольку  дыму  взяться  было
неоткуда. Впрочем, какая разница? Главное,  чтобы  ему  удалось  сойтись
поближе с лейтенантом Фом. Стайрин! Стайрин!..
   Под хриплые гудки, стук колес и скрип  пружин  поезд  пересек  плато,
прокатился по мосту и исчез в черном зеве туннеля.
   - Старый добрый ПУК просто молодец,  -  произнес  с  усмешкой  Дубби,
когда состав миновал очередной мост и влетел в следующий туннель.
   В общем и целом  путешествие  начало  приобретать  в  глазах  Парртса
известную привлекательность. Он где-то даже восхищался  столь  архаичным
способом передвижения - особенно  когда  на  какое-то  время  забывал  о
роскошных формах Стайрин Фом. Чем ниже опускался поезд, тем  становилось
теплее;  залитые  солнечным  светом  долины  изобиловали   разнообразной
растительностью. После самого длинного из всех туннелей, сквозь  которые
они проезжали до сих пор, местность стала  ровнее,  и  поезд  наконец-то
вырвался на поверхность Околесицы, оставив позади горный хребет.
   Вдруг адмирал  выпучил  глаза,  словно  пытался  изобразите  из  себя
бородавочника, и  схватился  за  грудь,  как  если  бы  с  ним  случился
сердечный приступ.
   - Что такое? - пробормотал он и, судорожно сглотнув, прибавил:
   - Что здесь происходит?
   Ответ на адмиральский вопрос представлялся совершенно однозначным. Из
разрушенного города навстречу составу бежали  аборигены,  а  с  развалин
храмов доносились призывные возгласы жрецов.
   - Назад! - воскликнул Парртс. - Задний ход! Сэр, надо уносить ноги!
   - Никогда! - прорычал Дубби. - Мы не нарушим расписания. Почта  будет
доставлена в срок!
   Адмирал прибавил скорость.
   - Да вы спятили! - взвыл Парртс. - Какое расписание? Какая почта?
   Его причитания не возымели успеха: Дубби  не  желал  ничего  слышать,
поскольку, похоже, и впрямь сошел с ума; судя по всему, адмирал  страдал
ярко выраженной манией величия.
   Окутанный  клубами  пара,  издавая  непрерывные  гудки,  паровоз,  за
которым, естественно,  следовали  вагоны,  устремился  вперед