корабля выросла и разрушилась огненная стена.
     - Они начала пристрелку, - сказал  Бехрент.  -  Мы  можем  попытаться
драться - но при таком их преимуществе долго не выдержим.
     - Терения остановит их, - сдержанно произнес Бэннинг.  -  Я  пойду  в
радиорубку подготовить все для передачи.  Ждите.  -  Он  быстро  прошел  в
радиорубку. Через несколько секунд Бэннинг  вернулся  и  взял  Терению  за
руку. - Сейчас, Терения, ты пойдешь и прикажешь этим  кораблям  прекратить
огонь, иначе погибнешь вместе с нами.
     Терения рассмеялась. Она выглядела почти счастливой.
     - Ты не погибнешь - не таким способом, - сказал она. - Тебе  придется
сдаться.
     - Джоммо, уговори ее - и постарайся поскорее, - сказал Бэннинг.
     Снова видеоэкраны озарились этим ужасным пламенем, на этот раз ближе,
так близко, что огненная стена закрыла все небо.
     - Терения... - начал Джоммо.
     - Разве ты не видишь, - воскликнула она, - что они уже побеждены и не
могут заставить меня повиноваться!
     Бехрент отходил к экранам, но сейчас снова  вернулся.  Он  недоуменно
произнес:
     - Только что эскадра уменьшила скорость! Она по-прежнему  следует  за
нами, но на большем расстоянии и батареи прекратили огонь.
     - Этого не может быть! - закричала Терения. - Ты лжешь!
     Бэннинг довольно улыбнулся.
     - Они были достаточно близко и это сработало.  Они  больше  не  будут
стрелять, раз теперь они знают, что их императрица у нас на борту.
     - Но узнали они об этом только сейчас, не так ли? - спросил Рольф.
     Бэннинг кивнул. - Я приказал,  в  радиорубке,  чтобы  они  подключили
внутреннюю связь к передающей  станции.  На  каждом  корабле  должны  были
слышать голоса Терении и Джоммо.
     Джоммо вскрикнул голосом,  хриплым  от  ярости.  Во  взгляде  Терении
смешались удивление и ненависть, но она ничего не сказала.
     Бэннинг поднял пистолет. - Теперь мы пойдем обратно. И  не  пытайтесь
придумать уловку похитрее прежней.
     - Я пойду с тобой, - проворчал Рольф.
     Женщина молчала всю дорогу, не  сказала  она  ни  слова  и  когда  ее
запирали в каюте, принадлежавшей раньше  Ландольфу.  Но  Джоммо,  которого
поместили в соседнюю каюту, заговорил прежде, чем Бэннинг и Рольф вышли.
     - Мы можем заключить сделку, - сказал он,  обращаясь  к  Бэннингу.  -
Освободи Терению, отправь ее в  спасательной  шлюпке  -  и  я  верну  тебе
память.
     Бэннинг расхохотался. Он подумал, что теперь понял этого человека.
     - Нет, Джоммо.
     - Рольф может подтвердить, что я никогда не нарушал  слова,  -  голос
Джоммо звучал ровно.
     - Я не сомневаюсь в этом. Но также я не сомневаюсь и в  том,  что  на
этот раз ты слова не сдержишь -  ради  того,  чтобы  мы  не  добрались  до
Молота. Что скажешь на это?
     Джоммо промолчал, но брошенный им взгляд сам по себе был  достаточным
ответом.
     - Пока еще у тебя есть время, - сказал Рольф. - но скоро ты  сделаешь
то, что мы хотим. И с радостью.
     - Я?
     - Да, ты. Потому что мы идем в определенное место. Скопление  Лебедя.
Мы идем к нему - и в него.
     Насколько мало сказанное  Рольфом  значило  для  Бэннинга,  настолько
много - и это было совершенно очевидно  -  оно  значило  для  Джоммо.  Его
волевое лицо внезапно побледнело.
     - Так значит, Молот там?
     - Да, там. На одной из планет самого опасного скопления в  галактике.
На какой именно - я не знаю, и тем более я не знаю, как безопасно  до  нее
добраться. Я погублю корабль, если попытаюсь войти в скопление. Но кое-кто
знает все.
     Джоммо перевел взгляд на Бэннинга.
     - Все знает Валькар. Так?
     Рольф кивнул. - Да, Валькар знает. Конечно, сейчас он лишен памяти и,
безусловно, погубит нас там - но когда он вспомнит,  то  мы  все  будет  в
достаточной безопасности. Ты. Я. Терения.
     Секунду Джоммо молчал, а потом прошептал: "Проклятье!", прошептал так
горько, что это потрясло Бэннинг. Они с Рольфом вышли и заперли дверь.
     - Пусть попотеет, - сказал Рольф и внимательно посмотрел на Бэннинга.
- Я думаю, Кайл, что сейчас для тебя самое лучшее - пойти в свою  каюту  и
выспаться. Ты, похоже, нуждаешься в отдыхе.
     - Спать? - воскликнул Бэннинг. - Ты полагаешь, что я  смогу  заснуть,
зная о преследующих нас крейсерах, о Скоплении впереди, о...
     - Пока ничего не произойдет, - грубо прервал его Рольф. - Эти корабли
для проверки свяжутся с Ригелем, убедятся, что Терения и в  самом  деле  у
нас, и будут только сопровождать "Солнечное пламя". А до Скопления  Лебедя
все еще долгий путь. - Он помолчал и значительно добавил:
     - И впереди тебя ждет нелегкое испытание.
     Снова ледяное дыхание смерти коснулось Бэннинга. В  глубине  души  он
сознавал, что не хочет согласия Джоммо, не хочет, чтобы  он  вмешивался  в
мозг Нейла Бэннинга.
     - Входи. - Рольф отворил перед Бэннингом дверь каюты. - Я  приготовлю
выпить - вино поможет тебе расслабиться.
     Бэннинг взял протянутый Рольфом бокал и выпил, думая  о  другом  -  о
Терении, о себе и о  грозном  Скоплении  Лебедя.  Откинувшись  на  подушки
постели он еще немного поговорил с Рольфом и незаметно заснул.
     И увидел сон.
     Во сне он был двумя  разными  людьми.  Он  был  собой  и  он  же  был
Валькаром, чья неясная зловещая  фигура  с  жестокими  глазами,  одетая  в
диковинные  одежды,  росла  все  больше  и  больше,  а  сам  Нейл  Бэннинг
одновременно сокращался в гномика, в тварь не больше мыши. И тот - Валькар
- гнал прочь Бэннинга, неслышно  кричавшего  в  окутывающий  его  огромной
тьме.
     Сон пугал, и Бэннинг обрадовался, когда проснулся.
     Рядом с постелью его  пробуждения  ожидал  Сохмсей,  терпеливый,  как
статуя. На вопрос Бэннинга он ответил:
     - Ты спал долго, господин, очень долго. Рольф сделал  так  с  помощью
порошка, который он положил в твое питье.
     - Выходит, он дал мне наркотик? - сердито сказал  Бэннинг.  -  Он  не
имел права...
     - Так было  правильно,  господин.  Тебе  необходимо  было  отдохнуть,
потому что теперь отдыха не будет, пока все не будет закончено.
     Что-то в тоне Арраки заставило Бэннинга вздрогнуть.
     - Сохмсей, - спросил он, -  ты  обладаешь  способностями,  в  которых
отказано людям. Нет ли среди них способности предсказывать будущее?
     Сохмсей покачал головой.
     - Господин, не больше тебя или Рольфа  могу  я  видеть  сквозь  стену
времени. Но иногда, через трещины в стене... - Он прервал себя. - Мы как и
люди, видим сны. Возможно, и это не более чем сон.
     - Нет, расскажи мне! Расскажи, что ты видел через трещины!
     - Господин, я видел небо в огне.
     Бэннинг поднялся с постели.
     - Что это должно значить?
     - Я не знаю. Но, несомненно, мы все это узнаем. - Сохмсей  подошел  к
двери и отворил ее. - А сейчас иди, господин. - Валькара ждут в  командной
рубке.
     Бэннинг отправился туда далеко не в  радужном  расположении  духа.  В
рубке у переднего видеоэкрана стояли Рольф  и  Бехрент,  выглядевшие  так,
словно они, мучимые бессонницей, безуспешно пытались заснуть, не  прибегая
к снотворному. Они кивками головы поприветствовали Бэннинга,  а  когда  он
присоединился к ним, Рольф, положив одну руку ему на плечо, указал  другой
на экран.
     И там Бэннинг увидел ясно очерченное и уже сейчас огромное, но тем не
менее все еще увеличивающееся по мере того, как  он  наблюдал,  сверкающее
звездное облако, ошеломляющее  невообразимое  великолепие  солнц  -  алых,
золотых, изумрудно-зеленых,  жемчужно-белых,  голубых  -  раскинувшиеся  в
бесконечности как мантия самого Бога. В некоторых местах звезды  были  так
близко друг от друга, что образовывали мягко светившиеся пятна,  и  каждое
такое пятно окружало черное облако, поглощавшее свет - казалось, что  мрак
пытается пожрать звезды.
     - На Земле, - тихо сказал Рольф,  -  это  скопление,  надо  полагать,
называют "Америка" - из-за его формы. И  как  странно  звучит  сейчас  это
название!
     - Хотел бы я снова  оказаться  там,  -  совершенно  искренне  ответил
Бэннинг.
     Бехрент, не отрываясь, смотрел на сияющее облако.  Для  него  оно  не
было ни удивительным, ни прекрасным  -  для  него  оно  было  вызовом,  на
который - и он знал это - он не может ответить.
     - Буря звезд, - сказал он. - Ревущий  вихрь  несущихся  звезд,  пыли,
обломков, которые сталкиваются  и  разрываются  гравитационными  потоками.
Самое бешеное скопление в галактике. - Он обернулся к ним.  -  И  Молот  -
там?
     - Да, - ответил Рольф. В его голосе сейчас звенел металл. -  Молот  -
там.
     Что до Бэннинга, то при виде этого ужасающего места  он  почувствовал
благоговейный страх перед таинственным оружием древних Валькаров,  которое
было приготовлено  и  спрятано  здесь.  Чем  он  мог  быть,  этот  странно
названный Молот, о котором в галактике боязливо шептались девяносто  тысяч
лет?
     Мысли его вернулись к словам  Сохмсея:  "ГОСПОДИН,  Я  ВИДЕЛ  НЕБО  В
ОГНЕ", и такие кошмарные видения предстали перед ним,  что  Бэннингу  едва
удалось избавиться от наваждения.
     - Молот там, - свирепо повторил Рольф, -  и  мы  идем  туда.  Валькар
проведет нас.
     Бэннинг, чувствующий себя слабым и разбитым, повернулся к нему:
     - Пожалуй, нам следует еще раз поговорить с Джоммо.
     Но  даже  шагая  по  коридорам  позади  Рольфа,  он  знал,  что   все
бесполезно. ЕМУ - Нейлу Бэннингу ли, Валькару ли, или обоим  им  вместе  -
провести крейсер через звездные джунгли? Невозможно!
     Джоммо поднял взгляд, когда они вошли в каюту. Его ненависть  и  гнев
не уменьшились ни на волос, и все же Бэннинг ощутил, что что-то  в  Джоммо
изменилось. Железо начало гнуться.
     Рольф подошел к стене и нажал  кнопку.  На  открывшемся  видеоэкране,
хоть он и был направлен не  прямо  по  курсу,  все-таки  хорошо  виднелась
картина звездного шторма впереди.
     - Не будь со мной столь утонченным,  Рольф,  -  с  легким  презрением
сказал Джоммо. - Я уже видел.
     - Во мне нет утонченности, - возразил Рольф. Никогда прежде его  лицо
не выглядело таким застывшим и мрачным. - Я просто иду вперед и делаю, что
могу. Ты знаешь это. Ты знаешь - если я сказал, что мы собираемся  идти  в
Скопление, мы пойдем туда. В своем уравнении  ты  можешь  принять  это  за
константу.
     Джоммо внимательно посмотрел на Бэннинга.
     - Если я сделаю то, что ты требуешь, сразу ли получим  свободу  мы  с
Теренией?
     - О нет, - насмешливо ответил Рольф, - не сразу... Проклятые крейсера
все еще тащатся позади, и мы сразу окажемся в их власти. Нет - пока мы  не
выберемся обратно из Скопления.
     - Он не  хочет  этого.  Он  боится,  -  внезапно  сказал  Джоммо,  не
отрывавший взгляда от Бэннинга.
     Бэннинг знал, что это правда, и почувствовал ненависть к Джоммо.
     - Я не боюсь, - солгал он. - И должен заметить,  что,  учитывая  нашу
скорость, у тебя мало времени.
     Снова молчание. Наконец Джоммо решительно махнул рукой.
     - Я не могу допустить гибель Терении и  все  сделаю.  -  Обращаясь  к
Рольфу, он добавил: - Но не принимай близко к сердцу, если выйдет не  так,
как ты рассчитываешь.
     Лицо Рольфа помрачнело еще больше, хоть это и казалось невозможным.
     - Слушай, Джоммо! Всем известно,  что  ты  можешь  играть  с  разумом
человека как ребенок с игрушкой. Но сейчас  не  умничай!  Если  память  не
вернутся к Валькару полностью, если его разум не будет здоровым и  мощным,
без изъянов и слабостей - и Терения, и ты долго не проживете!
     - Обещаю, - сказал Джоммо, - что все будет по твоим словам. И все  же
- я знаю о разуме больше, чем ты. И думаю, что ты не ведаешь, что творишь.
     Он встал и внезапно превратился в ученого - спокойного, педантичного,
уверенного. Он сказал, какое  оборудование  необходимо,  и  какая  энергия
понадобится. Выслушав его, Рольф кивнул  и  вышел.  Бэннинг  остался,  его
сердце бешено колотилось. Ему не нравилась скрытая угроза, прозвучавшая  в
словах Джоммо, и ему вообще все это не нравилось.
     Машина,  принесенная  Рольфом,  выглядела   совсем   просто.   Тысячи
человеческих жизней и мыслей, тысячи лет развития психологии  и  работы  в
далеких звездных  мирах  воплотились  в  эту  вещь,  но  Бэннинг  в  своем
невежестве видел только кубический ящик с  ручками  и  странными  круглыми
шкалами на лицевой стороне,  и  предмет,  похожий  на  массивный  раздутый
металлический шлем. Джоммо подвесил шлем к потолку и  указал  Бэннингу  на
кресло. Бэннинг молча уселся,  и  Джоммо  опустил  огромный  шлем  ему  на
голову.
     Бэннингу вдруг в голову пришла мысль, что,  должно  быть,  сейчас  он
здорово смахивает на женщину, сушащую волосы под громадным колпаком фена в
земном салоне красоты, и он едва не закатился истерическим смехом.  И  тут
на него обрушилось ЭТО.
     ЧТО  ИМЕННО  на   него   обрушилось,   он   не   знал   -   возможно,
электромагнитные волны вида,  неизвестного  науке  Земли,  успел  подумать
Бэннинг. Чем бы оно ни было,  оно  вторгнулось  в  его  мозг  с  неслышным
грохотом, заставило сознание мчаться по сумасшедшей  кривой  не-евклидовой
геометрии и кружиться волчком над невероятной бездной. Боли не было.  Было
хуже, чем  боль  -  безумие  скорости,  света,  полета,  мрака,  свистящий
водоворот, который вращался в его черепе, но был достаточно  велик,  чтобы
засосать в себя всю вселенную. По кругу, по кругу, все быстрее и  быстрее,
скользя и  проваливаясь,  беспомощно  погружаясь  в  мучение  освобождения
памяти по мере того, как барьеры сгорали один за другим и нейроны отдавали
запертые в них знания.
     Руки Сохмсея, обнимающие его, лицо Сохмсея - очень большое - над ним,
и он сам - очень маленький и плачущий, потому что порезал колено.
     Женщина. Терения? Нет, нет, не Терения,  волосы  женщины  золотые,  а
лицо ласковое. Мама. Давно...
     Сломанное запястье - но  сломано  оно  не  при  падении  с  яблони  в
Гринвилле,  что  было  одним  из  фальшивых  воспоминаний,  рушившихся   и
исчезавших под напором настоящих.  Запястье  сломано  во  время  неудачной
посадки на одну из планет Алголя.
     Руины. Багровый Антарес в  небе,  он  сам  полуобнаженный  подросток,
бегающий наперегонки с Арраки среди поверженных статуй  Катууна,  играющий
со звездами, выпавшими из их рук.
     Ночи и дни, холод и жара, еда, сон, болезни и выздоровления, похвалы,
наказания, учеба. ТЫ ВАЛЬКАР - ЗАПОМНИ ЭТО! И  ТЫ  БУДЕШЬ  ПРАВИТЬ  СНОВА.
Воспоминания за двадцать лет. Двадцать миллионов деталей, слов,  взглядов,
поступков, мыслей.
     Терения. Девочка  Терения,  моложе  его  -  прекрасная,  остроязыкая,
ненавистная. Терения в дворцовом  саду  -  но  это  не  Зимний  Дворец,  а
громадное суровое здание в столице - обрывающая лепестки пурпурного цветка
и насмехающаяся над ним, потому что он - Валькар, и никогда  не  сядет  на
трон.
     Прекрасная Терения. Терения в его объятьях, смеющаяся, пока он губами
щекотал ее губы, и переставшая смеяться, когда он поцеловал  ее.  Терения,
не подозревавшая, как он ее ненавидел, как  глубоко  ее  детские  насмешки
ранили его чувствительную гордость,  не  подозревавшая,  как  неистово  он
хотел сокрушить ее.
     Терения, верившая в то, что он говорил и делал, верившая в его любовь
- это было легко, потому что  кто  мог  не  любить  Терению,  не  быть  ее
добровольным рабом? - допустившая его в закрытые  подвалы,  где  хранились
древние архивы, и в них - потерянный, забытый, спрятанный  ключ  к  тайнам
Валькаров.
     Воспоминания: о звуках и  цветках,  о  прикосновениях  к  шелку  и  к
женскому телу, к коже и металлу, к неразрушимому пластику страниц древних,
древних книг.
     Развалины тронного зала, открытые  небу.  Задумчивое  озеро,  звезды,
ночь, и Отец. Скорее  полубог,  чем  человек,  далекий  и  могущественный,
бородатый, с глазами сокола. В ту ночь Отец рядом с  ним,  указывающий  на
звезды.
     - Сын мой, Молот Валькаров...
     ВОСПОМИНАНИЯ, ВОСПОМИНАНИЯ - РЕВУЩИЕ, ГРОХОЧУЩИЕ - СЛОВА И ЗНАНИЯ!
     Слова и поступки, факты - все аккуратно упаковано, а потом - пустота,
провал.  Словно  завеса  опустилась  в  лаборатории  Джоммо.  Одна   жизнь
кончилась и началась другая. Валькар умер, родился Нейл Бэннинг.
     Теперь, через десять долгих лет Валькар вновь родился. Но не  исчезли
ни Нейл Бэннинг, ни те десять лет, когда он один был  реален.  Эти  десять
лет теперь принадлежали им обоим.
     Валькар и Бэннинг закричали вместе, как один человек:
     - Я вспомнил! Я вспомнил - о Боже, я знаю, что такое Молот!



                                    10

     Он очнулся.
     Теперь он знал, кто же он. Он - Кайл Валькар. НО ОН ТАКЖЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ
И НЕЙЛ БЭННИНГ! Воспоминания Бэннинга,  настоящие  воспоминания  последних
десяти лет по-прежнему оставались у него, гораздо более сильные  и  живые,
чем воспоминания Валькара о двадцати предшествующих годах.
     Невозможно в один миг отбросить свое "я"  последних  десяти  лет.  Он
продолжал ДУМАТЬ о себе, как о Нейле Бэннинге.
     - Кайл! - Голос Рольфа, хриплый от волнения. - Кайл?
     Бэннинг открыл глаза. Шлема  на  голове  уже  не  было  и  он  увидел
склонившееся  над  ним  встревоженное  лицо  Рольфа.  Чуть  поодаль  стоял
пристально глядевший на него Джоммо. На его лице невозможно было прочитать
что-либо.
     - Кайл, ты вспомнил - о Молоте?! - Рольф  кричал.  -  Где  он  -  как
добраться - ЧТО это?
     Бэннинг почувствовал, как  его  охватывает  ужас.  Да,  он  вспомнил,
вспомнил слишком хорошо! Он вспомнил своего  отца,  Валькара  давних  лет,
обучающего его по звездной карте, висящей на стене разрушенного дворца.
     "...желтое солнце  по-соседству  с  тройной  звездой,  что  сразу  за
дальней границей Мрака - только приближайся с зенита, иначе пыль изрешетит
твой корабль..."
     Да, он вспомнил это. И не только это. Он вспомнил то, о чем предпочел
бы забыть - тайну Молота, о которой во всей галактике знал только он.
     Часть его, оставшаяся Нейлом Бэннингом, в ужасе отшатнулась от  того,
что помнил Кайл Валькар. Нет, человек не мог  задумать  и  создать  такое,
предназначенное для разрушения основ галактики, для разрушения...
     Не следует думать об этом, ему НЕЛЬЗЯ думать сейчас  об  этом,  иначе
его и так перегруженный мозг не выдержит. Да это и не могло быть  правдой!
Даже Валькары древности, шагавшие по галактике,  как  полубоги,  не  могли
отважиться на попытку овладеть такой мощью!
     Рольф встряхнул его за плечи.
     - Кайл, вернись! Мы подходим  к  Скоплению,  остались  минуты  и  все
зависит от тебя - ТЫ ВСПОМНИЛ?
     Бэннинг заставил  себя  говорить,  с  трудом  шевеля  неповинующимися
губами:
     - Да...  Я  вспомнил...  Достаточно,  чтобы  провести  корабль  через
Скопление... я так думаю...
     Рольф поднял его на ноги.
     - Тогда идем! Ты необходим в рубке!
     Бэннинг, все еще не полностью оправившийся, ковылял  за  Рольфом,  но
когда они вошли в рубку, вид на переднем экране потряс его. Он  понял  всю
опасность их положения и необходимость немедленных действий.
     Пока его разум был затерян во  тьме  водоворота  времени,  "Солнечное
пламя" мчалось на предельной скорости к Скоплению Лебедя, и теперь они уже
вошли в его  дальние  окраины.  Миллионы  солнц  поглотили  корабль  и  он
затерялся среди них, как пылинка теряется в огромном пчелином рое.
     К счастью, Мрак был в этом квадранте.  Мрак,  за  которым  -  тройная
звезда, а рядом с ней - желтое солнце, а на одной из планет желтого солнца
- Вещь, настолько ужасная, что...
     Нет. Сейчас для этого нет  времени,  нет  времени  дрожать  в  тисках
страха. Позже, если ты останешься жив. Позже ты сможешь взглянуть  в  лицо
немыслимому.
     НО СМОЖЕШЬ ЛИ? И ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ, КОГДА НЕЛЬЗЯ СТАНЕТ  И  ДАЛЬШЕ
УКЛОНЯТЬСЯ И ОТКЛАДЫВАТЬ, КОГДА ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ВЗЯТЬ В РУКУ МОЛОТ И...
     Бехрент смотрел на него. На него смотрел и Рольф,  и  техники,  и  их
лица странно блестели в сиянии Скопления.
     - Корабль ваш, - тихо сказа