- звездный карлик. В  этом  угрюмом
зловещем сиянии, заполнившим четверть неба казалось, что корабль плывет  в
море крови. Лица и руки людей  в  рубке  были  словно  вымазаны  кровью  и
Бэннинг внутренне содрогнулся. Он мечтал побыстрее приземлиться в Катууне.
     Бэннинг захотел этого  еще  больше,  когда  наконец  увидел  планету,
летящую к ним через мрачный свет -  тусклый  призрачный  мир,  выглядевший
так, словно люди оставили его давным-давно.
     - Когда-то это был могущественный мир, - как будто прочитав его мысли
тихо сказал Рольф.  -  Сердце  и  мозг  Старой  Империи,  которая  правила
половиной Галактики - тронный мир Валькаров. Он может стать таким снова.
     Бэннинг взглянул на Рольфа.
     - Если вы найдете Молот и используете его против  Новой  Империи,  не
так ли?
     - Так, Кайл. Это то, что ты должен сделать.
     - Я?! - воскликнул Бэннинг. - Ты безумец! Я не ваш Валькар! Даже если
бы я и был им, как я, лишенный памяти, найду Молот?
     - Тебя лишил памяти Джоммо, - свирепо сказал Рольф,  -  он  сможет  и
вернуть ее.
     Ошеломленный Бэннинг умолк. Только сейчас он начал понимать размах  и
смелость планов Рольфа.
     Корабль мчался к  планете.  Он  коснулся  атмосферы  и  погрузился  в
кровавый, все более густой и плотный туман. Бэннинг почувствовал удушье.
     Начали появляться детали планеты: горные хребты, темные леса,  сплошь
покрывавшие континенты, угрюмые океаны, цепочки озер. Рольф  говорил,  что
сейчас Катуун  почти  полностью  пустынен,  но  человеку  с  Земли  трудно
представить картину целого мира,  совершенно  лишенного  городов,  звуков,
людей. Глядя вниз, пока корабль опускался по  длинной  спирали,  он  нашел
этот мир невыразимо суровым и печальным. Это ощущение возросло еще больше,
когда он увидел руины, белые  кости  городов  по  берегам  морей,  озер  и
океанов, обширные проплешины в лесах, где  деревьям  мешали  мостовые  или
могильники поваленных камней. Одно такое огромное бесплодное  пятно  -  он
знал это инстинктивно - когда-то было космическим портом, полным  кораблей
с бесчисленных звезд.
     Впереди выросла горная цепь, вздымающая к небу острые  пики.  Корабль
снижался, теряя скорость, и наконец безо  всякого  толчка  или  сотрясения
замер на плато,  тянувшемся  у  подножия  гор  и  служившего  естественной
посадочной площадкой.
     Казалось, все ждали от Бэннинга, что он первым выйдет наружу, в  свой
мир. Он, сопровождаемый Рольфом, так и сделал.  Бэннинг  шел  медленно,  и
снова ему все  казалось  сном.  Небо,  прохладный  свежий  ветер,  несущий
странные запахи, почва под ногами - все кричало о том, что он здесь чужой,
и он не мог избавиться от этого ощущения.
     Офицеры вышли вслед за ними и капитан Бехрент  нетерпеливо  посмотрел
на небо.
     - Других еще нет, - сказал он.
     - Скоро будут, - отозвался Рольф. - Им надо найти свои  тайные  пути.
На это требуется время. - Он повернулся к Бэннингу. - Отсюда, - сказал  он
по-английски, - мы с тобой пойдем одни.
     Бэннинг посмотрел вниз. Широкая, разрушенная временем дорога  вела  в
долину. Там было озеро, а на его берегу  -  город.  Лес  вырос  вновь  где
только возможно - чащи чужих деревьев, увитых неземными  лианами,  заросли
кустарника. Но он все же  не  мог  спрятать  огромный  город.  По-прежнему
возвышались колонны ворот, а за ними виднелись проспекты и площади, дворцы
с провалившимися крышами, мощные арки и стены - все безмолвное  в  красном
свете на берегу спокойного, печального озера.
 
 
     Они молча шли по дороге. Когда они спустились с возвышенности,  ветер
стих и только звук их шагов нарушал тишину.  Антарес  тяжело  нависал  над
горизонтом, "на западе", как определил для себя Бэннинг. Ему, привыкшему к
маленькому яркому солнцу, Антарес казался  огромным  тусклым  шаром,  лишь
загромождающим небо.
     В долине было теплее. Он ощущал запахи леса,  но  в  них  не  было  и
признака чего-либо, сделанного человеком. Город теперь был гораздо  ближе.
В нем не было заметно ни малейшего движения, не доносилось ни звука.
     - Судя по твоим словам, - сказал Бэннинг,  -  я  считал,  что  КТО-ТО
по-прежнему здесь живет.
     - Идем к воротам, - только и ответил Рольф.
     Бэннинг повернулся и посмотрел на него.
     - Ты чего-то боишься?
     - Возможно.
     - Чего? Почему мы идем одни? - Он внезапно протянул  руку  и  схватил
Рольфа за воротник туники, едва не задушив. - Зачем ты ведешь меня туда?
     Лицо Рольфа стало совершено белым.  Он  не  поднял  руку,  не  напряг
мускулы, чтобы освободиться от хватки Бэннинга. Он только  сказал  голосом
чуть громче шепота:
     - Ты подписываешь мой смертный приговор. Ради  Бога,  дай  мне  идти,
пока еще...
     Он не договорил. Его взгляд уперся во что-то за спиной Бэннинга.
     - Будь осторожен, Кайл, - прошептал он. - Будь осторожен во всем, что
станешь делать, иначе мы оба пропали.
 
 
 
                                    5 
 
     Искренняя  убежденность,  прозвучавшая  в  голосе  Рольфа,  заставила
Бэннинга поверить, что это не трюк. Он ослабил хватку,  чувствуя,  как  по
спине бегут мурашки от сознания того, что сзади кто-то есть.
     Очень медленно он повернул голову.
     Рольф сказал:
     - Стой спокойно. Прошло десять лет с тех пор,  как  они  тебя  видели
последний раз. Дай им время и не в коем случае не беги.
     Бэннинг и не думал бежать. Оцепеневший, он недвижимо стоял и  смотрел
на существа, выходящие из городских ворот. Существа двигались очень  тихо,
пока он занимался с Рольфом, и теперь  за  их  спинами  полукругом  стояла
целая толпа, делая бесполезной любую попытку к бегству. Это были не  люди.
Однако это были и не животные. Они не походили ни  на  что,  что  Бэннингу
приходилось видеть в кошмарах или  наяву.  Но  они  выглядели  быстрыми  и
сильными. Похоже, убить человека они смогли бы без особых усилий.
     - Они твои телохранители и слуги, верные псы Валькаров,  -  прошептал
Рольф. - Заговори с ними.
     Бэннинг во  все  глаза  смотрел  на  них.  Существа  были  ростом  со
взрослого  человека,  но  форма  тела  не  была  человеческой.  Узловатые,
горбатые тела, несколько ног. Больше  всего  они  походили  на  гигантских
быстрых пауков. Они были безволосы, только на гладкой сероватой коже ярким
цветом выделялся прихотливый узор - не то естественный, не то  татуировка.
Пожалуй, это было даже красиво. Почти во всем можно найти  красоту,  стоит
только ее поискать. Почти во всем...
     - Что мне сказать?
     - Напомни, что они твои!
     Маленькие  круглые  головы  и  лица  -  детские   лица   с   круглыми
подбородками, небольшими глазами... Что было во взглядах этих устремленных
на него глаз?
     Существа зашевелились и подняли свои  тонкие  руки.  Бэннинг  мельком
заметил, что  руки  заканчиваются  безжалостными  когтями.  Один  из  них,
стоявший  впереди,  как  предводитель,   внезапно   заговорил   неожиданно
мелодичным свистящим голосом:
     - Только Валькар может войти в эти ворота. Вы умрете.
     И Бэннинг ответил:
     - Смотри внимательно! Или твоя память так коротка?
     Что было в этих взглядах? Мудрость? Жестокость? Мысли  иных  существ,
которые человек не в состоянии понять?
     Молчание. Огромные белые монолиты - остатки ворот  -  вздымали  вверх
свои  разрушенные  верхушки.  На  монолитах  местами  сохранилась  резьба,
изображающая таких же стражей-пауков, что окружали их теперь.
     Они с  сухим  клацанием  зашевелились,  множество  рук  потянулись  к
Бэннингу. Он понимал, что когти на  этих  руках  могут  разорвать  его  на
конфетти  с  невероятной  быстротой.  Сопротивление   или   бегство   было
бессмысленно. Оставалось одно -  продолжить  эту  отчаянно  опасную  игру.
Бэннинг заставил себя приветственно раскрыть объятия.
     - Мои верные паучата, - сказал он.
     Тот, кто заговорил с ним, их вождь, пронзительно вскрикнул. Остальные
подхватили этот клич, он эхом отразился от каменных стен города, лежавшего
за их спинами, и сейчас Бэннинг совершенно ясно  увидел,  что  за  чувство
было в этих устремленных на него взглядах круглых детских глаз. Любовь.  И
их вид вдруг перестал казаться таким отвратительно чуждым.  Вождь  схватил
руку Бэннинга и прижал ее к своему  прохладному  лбу,  и  прикосновение  к
гладкой серой коже не вызвало  в  Бэннинге  никакой  брезгливости.  Но,  с
другой стороны, именно это испугало его.
     - Кто он такой? - спросил он Рольфа  по-английски.  Рольф  облегченно
рассмеялся.
     - Сохмсей качал твою колыбель и  катал  маленького  Кайла  на  спине.
Почему ты боишься его?
     - Нет, - упрямо сказал Бэннинг, - нет, я не верю. Я не могу  поверить
в это.
     Рольф недоверчиво посмотрел на него.
     - Ты хочешь сказать, что даже сейчас можешь сомневаться - но ведь они
узнали тебя! Слушай, Кайл, - десятки тысяч лет назад  Валькары  переселили
сюда Арраки с далеких окраин галактики, из мира умирающей  звезды.  С  тех
пор они верой и правдой служат Валькарам, и  только  им.  То,  что  в  эту
минуту ты все еще жив, доказывает, кто ты есть на самом деле.
     Сохмсей бросил на Рольфа косой взгляд и шепнул Бэннингу:
     - Я знаю этого, называемого Рольфом. Будет ли твоя воля на то,  чтобы
он жил, господин?
     - На то будет моя воля, - ответил Бэннинг.
     Глубокое сомнение проникло в его  душу.  Эти  существа,  легкость,  с
которой он усвоил язык, инстинктивное знание, как вести себя,  приходившее
временами из подсознания, загадка Гринвилля  -  так,  может,  все  правда?
Может, он настоящий Валькар, повелитель этого  города,  повелитель  павшей
империи, которая некогда правила мириадами звезд?
     Нет, нет! Человек должен верить в подлинность своего  "я",  иначе  он
погиб. Настоящим был Нейл Бэннинг, настоящей была его жизнь. Пусть  Арраки
не-люди, но их так же, как  и  людей  могло  одурачить  внешнее  сходство.
Просто Рольф удачно выбрал двойника, вот и все.
     Он высказал эти соображения по-английски и Рольф покачал головой.
     - Упрямство всегда было твоим главным недостатком,  -  сказал  он.  -
Спроси хоть у Сохмсея. -  Перейдя  на  свой  язык,  он  продолжил:  -  Они
проводят тебя домой, Кайл. Я возвращаюсь. Остальные скоро  прибудут,  и  я
должен встретить  их  на  плато.  Когда  соберутся  все,  я  приведу  сюда
капитанов.
     Он отсалютовал Арраки и пошел обратно по разрушенной дороге.  Бэннинг
недолго смотрел ему вслед и, отвернувшись, тут же забыл о Рольфе. Все  его
страхи исчезли и он страстно хотел осмотреть город.
     - Ты пойдешь сейчас домой, господин? - негромко спросил Сохмсей.
     - Да, - ответил Бэннинг. - Я пойду домой.
     Он прошел через ворота, сопровождаемый Сохмсеем, который шел  по  его
правую  руку.  Их  окружала  шумящая,  обожающая  толпа  и  Бэннинг  почти
физически ощущал это обожание. Он подумал,  что  древние  Валькары  хорошо
выбрали себе телохранителей - верных  и  преданных.  Насколько  -  это  он
выяснит позже.
     Этот звездный Вавилон был огромен. Во  времена  его  расцвета  здесь,
должно быть, голова шла кругом от сверкающих красок, шума, блеска сокровищ
бесчисленных   миров.   Перед   мысленным   взором   Бэннинга   проплывали
воображаемые картины посольств, идущих вниз по  этой,  теперь  разрушенной
дороге, принцев Цефея, королей Бетельгейзе, вождей  наполовину  варварских
племен с диких миров созвездия Геркулеса,  спешащих  преклонить  колени  в
Городе Королей, городе Валькаров. А сейчас только тишина и красные сумерки
наполняли улицы и развалины дворцов.
     - Город снова оживет, - прошептал Сохмсей, - теперь ты дома.
     И Бэннинг коротко ответил "Да".
     От ворот в центр города тянулся широкий проспект. Бэннинг шел вперед,
ступая по вдавленным плитам, а ноги его свиты клацали и шаркали по камням.
В конце проспекта, у самого озера, возвышался дворец  из  белого  мрамора,
возвышался над всем городом, подавляя своими размерами  и  мощью.  Бэннинг
шел к нему. Проспект расширился  и  превратился  в  огромную  площадь,  по
границам которой когда-то  стояли  статуи  гигантских  размеров.  Грустная
улыбка тронула губы Бэннинга. Многие статуи рухнули на плиты площади, да и
оставшиеся стоять изувечила жестокая рука Времени. Но когда они все стояли
здесь -  целые  и  невредимые,  мощные  фигуры,  устремленные  к  звездам,
держащие солнца в своих могучих руках - их вид должен был внушать  трепет,
доказывать посольствам их ничтожество перед непреодолимой  мощью  Империи,
так  что  тронного  зала  посольства  достигали,  подготовленные   должным
образом.
     Теперь руки статуй  сломались  и  звезды  выпали  из  них,  а  глаза,
обращенные к идущим, были запорошены пылью веков и слепы.
     -  Господин,  -  обратился  Сохмсей  к  Бэннингу,  поднимавшемуся  по
дворцовой лестнице,  -  за  время  твоего  отсутствия  внутренняя  галерея
обрушилась. Мы пойдем тут.
     Он повел Бэннинга к меньшей боковой двери. За ней оказались развалины
и обломки. Большие каменные блоки попадали, обрушился и  главный  свод,  и
над головой теперь было открытое  небо.  Но  внутренние  арки  по-прежнему
стояли, сохранились  кое-где  и  стены  галерей,  украшенные  удивительной
резьбой. Главный зал, подумал Бэннинг, мог бы вместить  не  меньше  десяти
тысяч человек.
     В дальнем конце зала, в тусклом кровавом свете он разглядел  трон.  И
изумился, ощутив, как от вида этого запустения в  нем  поднимался  горячий
гнев.
     Сохмсей быстро шел впереди, и Бэннинг  следовал  за  ним,  пробираясь
между каменными завалами. Они прошли разрушенную  галерею  и  оказались  в
низкой пристройке,  выходящем  на  озеро.  Бэннинг  догадался,  что  здесь
располагались личные апартаменты Валькаров. Эта пристройка довольно хорошо
сохранилась, как если бы долгие усилия поддерживали  ее  в  пригодном  для
обитания состоянии. Когда он вошел внутрь, то увидел, что всюду чисто, все
заботливо прибрано, обстановка на месте, металлические орнаменты и  детали
сверкали.
     - Мы хранили все наготове, - сказал Сохмсей, - мы знали,  что  придет
день - и ты вернешься.
     Бэннинг медленно брел через пустынные  комнаты.  Здесь  сильнее,  чем
где-либо еще в городе, он ощутил  груз  столетий  непрерывного  правления,
гордости и традиций, неизгладимый отпечаток человеческих индивидуальностей
мужчин  и  женщин,  создавших  все  это.  Ощущение  усилилось   при   виде
безделушек,  портретов,  антикварных  вещиц  и   всевозможных   коллекций,
собранных на других  мирах.  Их  вид,  заброшенных  и  забытых  всеми,  за
исключением охраняющих их Арраки, наводил грусть...
     Из высокого окна одной из комнат открывался вид на озеро. Обстановка,
теперь слегка запущенная, была богатой, но без излишеств: книги,  карты  -
обычные и звездные, модели кораблей и  многое  другое.  Массивный  стол  и
рядом с ним старое кресло. Бэннинг опустился в кресло и изношенная  обивка
приняла его тело со знакомым удобством. Через  дверь  в  правой  стене  он
увидел в другой комнате высокое ложе; на пурпурном  пологе  был  изображен
символ солнца.  На  левой  стене  между  книжными  полками  висел  портрет
человека в полный рост - его портрет.
     Ужас охватил Бэннинга. Он почувствовал,  как  Нейл  Бэннинг  начинает
исчезать, словно снимают маску,  скрывающую  другое  лицо.  Он  вскочил  и
отвернулся от портрета, от слишком удобного для него  кресла,  от  ложа  с
королевским пологом. С  трудом  удерживая  Нейла  Бэннинга,  он  вышел  на
террасу за окном, где смог дышать свободнее и думать яснее.
     Сохмсей последовал за ним. Бэннинг смотрел  на  темнеющее  в  красных
сумерках озеро, и Сохмсей заговорил:
     -  Ты  пришел  домой,  как  когда-то  пришел  твой  отец.  И   Стражи
возликовали, ибо многие поколения наших повелителей не было с  нами  и  мы
были так одиноки.
     "Одиноки?" Странные пафос  этих  слов  тронул  сердце  Бэннинга.  Эти
полулюди-полупауки, пронесшие преданность своим  повелителям  -  Валькарам
через все мертвые тысячелетия, миновавшие со дня падения империи,  ждавшие
в своем разрушенном мире  -  ждавшие  и  надеявшиеся.  И  наконец  Валькар
возвращается. Рольф рассказал ему,  как  отец  Кайла  вернулся  в  древний
тронный мир, который другие в страхе избегали, чтобы его сын вырос,  помня
о былом величии Валькаров.
     - Господин, - продолжал своим свистящим шепотом  Сохмсей,  -  в  ночь
твоего рождения твой отец положил младенца в мои руки и  сказал:  "Поручаю
его тебе, Сохмсей. Будь его тенью, его правой рукой, его щитом."
     - Так оно и было, Сохмсей.
     - Да. После смерти твоих родителей я заботился о  тебе.  Я  ненавидел
даже Рольфа, потому что он мог учить тебя  человеческим  искусствам,  а  я
нет. Но сейчас, господин, ты другой.
     Бэннинг взглянул на него.
     - Другой?
     - Да, господин. Твое тело то же самое. Но разум не тот же самый.
     Бэннинг  смотрел  в  странные  темные  глаза,  нечеловечески  мудрые,
любящие глаза, и дрожь пробежала по его телу. Но тут сверху донесся  звук.
Он взглянул в небо и увидел сверкающую искорку, пересекающую огромный диск
Антареса и снижающуюся к западу. Искорка, растущая на глазах, превратилась
в корабль и скрылась за дворцом. Бэннинг знал, что  корабль  опустится  на
плато.
     Ему стало холодно,  очень  холодно,  словно  сумрачное  озеро  дышало
морозом.
     - Сохмсей, ты не должен говорить другим, что мой разум  изменился,  -
прошептал он. - Если это узнают, меня ждет смерть.
     Еще один корабль промчался к плато. И еще один. Быстро темнело.
     - Они не узнают, - сказал Сохмсей.
     Бэннингу по-прежнему было холодно. Эти Арраки,  не  обладают  ли  они
какими-то парапсихическими особенностями? И, может, благодаря им,  Сохмсей
ощущает, что он - не Валькар?
     Вскоре в темнеющую комнату быстрыми шелестящими шагами вошел еще один
Арраки. Он был меньше и светлее Сохмсея, с более тусклым узором на коже.
     - Это Киш, мой сын, - сказал Сохмсей. - Он молод, но подает  надежды.
После моей смерти он будет служить Валькарам.
     - Господин, - сказал Киш и склонил голову, - Человек по имени Рольф и
другие идут сюда. Должны ли Стражи позволить им войти?
     - Пусть войдут, - ответил Бэннинг. - Веди их сюда.
     - Не СЮДА, - возразил Сохмсей. - Здесь  неподобающее  место.  Валькар
принимает слуг, сидя на своем троне.
     Киш умчался прочь. Сохмсей провел Бэннинга  через  темные  комнаты  и
развалины. Бэннинг радовался, что у него  есть  проводники,  иначе  бы  он
непрестанно спотыкался о рухнувшие каменные глыбы.  Когда  они  подошли  к
главному залу, туда уже входили Арраки с факелами.
     Неровный багровый свет факелов почти не  освещал  мрачные  руины,  но
через большой пролом в потолке две  желтые  луны  лили  слабый  призрачный
свет. В этом обманчивом свете Бэннинг проследовал за  Сохмсеем  к  черному
каменному трону. На нем совершенно не  было  резьбы  -  и  это  отсутствие
украшающего орнамента говорило  о  гордости,  слишком  большой,  чтобы  ее
подчеркивать. Бэннинг уселся на трон и  среди  Арраки  раздался  свистящий
восторженный шепот.
     Пожалуй, подумал Бэннинг, легко, сидя здесь на троен, вообразить себя
королем. Он  смотрел  через  разрушенный  вход  вдоль  широкого  проспекта
колоссов и видел факелы других Арраки, освещавших дорогу Рольфу,  ведущему
капитанов. Легко было вообразить, что  это  идут  великие  принцы  далеких
звезд, аристократы и купцы могущественной  галактической  империи  древних
времен, несущие дань из дальних миров своему повелителю...
     Повелителю? Повелителю теней этого  мертвого  города  в  разрушенном,
затерянном мире. Его подданные - лишь Арраки,  псы  Валькаров,  оставшиеся
преданными, хотя за это время родились и  умерли  звезды.  Его  величие  -
только жалкое притворство, такой же фантом, как  и  давно  умершая  Старая
Империя...
     Руки Бэннинга стиснули каменные подлокотники. Он слишком долго  думал
так, как, по его мнению, думал бы Валькар.
     "ТЫ-ТО не король из