Сначала мы двигались вниз по склону, и идти было  легко.  Затем,  однако,
пошел подьем, и довольно крутой. Я еще раз помянул недобрым словом того, кто
проектировал эти горы. Хамелеон, напротив, не  сбавлял  темпа  и  расстояние
между нами начало сокращаться. Если бы не рюкзаки за спиной! Но бросать вещи
не хотелось. Тут я на счастье вспомнил, что в группе у  меня  одни  военные,
без "балласта", и скомандовал "бегом". Кто там говорил  о  красотах  горного
края? Два часа изнурительного бега, зато мы оторвались от  погони,  и  может
быть, навсегда. По крайней мере так я думал, пока  полковник  не  углядел  в
бинокль, что хамелеон нюхает землю, а следовательно, со следа так просто  не
собъется.
   Мы рассыпали по земле табак, и при помощи веревок и камушков оставили  за
собой превосходную ловушку.  При  минимальном  везении,  наш  преследователь
будет погребен под несколькими тоннами камня.
   Следующие два часа - и мы оказались на гребне перевала номер два.  Отсюда
в бинокль можно было видеть, как хамелеон ворочает головой, потеряв наш след
среди табачного крошева, задевает веревки, и затем, под всеобщее  ликование,
наша ловушка сработала, и несколько глыб прокатились  по  хребту  зверя.  Мы
ликовали  недолго.  Глыбы  зашевелились,  и,  выбравшись  наружу,   хамелеон
двинулся дальше, не показывая ни малейших признаков усталости.
   - Какие будут предложения? - поинтересовался я. Молчание. - Значит делаем
так - ищем гобблинскую пещеру с дверью, и дальше идем под  землей.  Они  все
взаимосвязанны, эти ходы, так что...
   -  Почему  бы  тебе  не  попробовать  применить  магию?  -  прервал  меня
полковник. - В Крепости у тебя очень неплохо получилось. Сотвори еще  одного
дракона и пусть они разбираются...
   - В Крепости я использовал энергетические резервы их защитной сети.  -  Я
сокрушенно развел руками. - Самому, за счет своих резервов, мне и кролика не
сотворить. Увы - мы можем только бежать.
   В этот самый момент в десятке шагов от нас покатился по склону камешек. Я
бросился наутек, прежде, чем понял, что произошло, остальные последовали  за
мной. Пробежав метров двести,  я  остановился,  и  опять  произнес  Истинное
Зрение, стараясь накрыть им как можно большую площадь. Тогда мы увидели, что
наш преследователь больше не был одинок - по крайней мере  две  новые  твари
двигались к нам с разных сторон. Мы опять побежали.  После  двух  заклинаний
меня покачивало, к тому же не  оставляла  мысль,  что  спасаясь  от  ставших
видимыми противников мы идем прямиком в объятья невидимому...

   Гобблинские  ходы...  Вообще-то  они  пронизывают  эти   горы   во   всех
направлениях,  соединяются,  расходятся,   образуют   залы   и   ныряют   на
невообразимую глубину в шахты.  Обычно  они  имеют  двери,  дабы  удерживать
непрошенных гостей снаружи. Мы стояли как раз перед такой дверью,  и  дальше
пути не было. Ибо на двери были  начертаны  руны.  На  решение  задачки  мне
отводилось минут пятнадцать, после этого нас должны были начать есть.
   Руны - это еще одно изобретение Артура Ли Норта, они являются,  если  так
можно выразиться, физиологической письменностью.  Если,  к  примеру,  данный
текст был написан гобблином, то любой гобблин сможет его прочесть. Но  никто
иной, ни эльф, ни человек, причем дело не в знании  алфавита.  Письменность,
присущая расе. Точно также обстояли дела с  текстами,  написанными  эльфами,
орками и тому подобное. Одним лишь людям руническое письмо было недоступно.
   - Рита, мне потребуется веревка. - Если то, что я задумал, сработает,  мы
укроемся за каменной дверью. Если нет - я  буду  связан,  и  даже  не  смогу
сопротивляться, когда меня будут есть. - Свяжи меня.
   - Что? - удивилась девушка.
   - Я собираюсь  превратиться  в  гобблина.  На  время.  Только  так  можно
прочитать эту белиберду. Нет-нет, ноги тоже. И локти.
   Итак, гобблин. Я -  гобблин.  Злой,  и  очень  агрессивный.  Если  бы  не
веревки, которыми его связали, он перегрыз бы людям горло.  Кроме  девчонки,
которую... Я - гобблин... Самогипноз, первое, чему меня научил Старик, когда
выловил замерзшего мальчишку из проруби,  куда  его  забавы  ради  столкнули
старшие ребята. Всего лишь - за то,  что  не  хотел  колоться.  Плюс  магия,
которая в этом мире подчиняется, как ни  странно,  тем  же  законам,  что  и
стариковская наука. Посмейся над собой. Ирония. Не концентрация и могущество
- всего лишь легкий юмор... Сидит псих в смирительной рубашке перед закрытой
дверью в туалет, а ручку не повернуть - руки-то за спиной... И бормочет... Я
- гобблин...

Глава 11.

   - Я так понимаю, что я ее открыл? - поинтересовался я, приходя в себя.
   - Открыл, - согласилась Рита. - И потом закрыл. И наговорил такого...
   - Это был не я... - неуверенно сказал я. Интересно знать,  что  именно  я
нес?
   Я лежал в небольшом зале, где сходились  три  тоннеля  -  архитектура  не
гобблинская, а типично гномовская.  Старые  тоннели.  Любопытно  -  а  дверь
делали гобблины... Наверно, сначала гномовскую сломали. Ну и хорошо, а то  я
постарел бы, пытаясь разгадать все их кнопки, скрытые пружинки и отравленные
иголки.
   Я попытался встать,  и  обраружил,  что  еще  связан.  Оказывается,  даже
связанным, я пытался доползти до полковника и укусил-таки его за ляжку. Меня
развязали, только после того, как я  заверил  всех  собравшихся,  что  этого
больше не будет. Я даже вызвался поцеловать больное место в знак примирения,
но не нашел понимания у пострадавшей стороны.
   Следующий вопрос  -  куда  дальше.  Мы  вошли  через  один  из  тоннелей,
следовательно, оставалось два. Поколебавшись,  я  выбрал  ведущий  вниз.  Мы
пошли...
   С той поры, когда эльфы изобрели вечные светильники,  проблемы  освещения
тоннелей, в общем-то, не существовало. Но гобблины любят темноту, да и гномы
тоже, так что света от налепленных на стену светящихся бляшек едва  хватало,
чтобы не наступать друг другу на ноги. Мы шли вниз, и через три часа я начал
сомневаться,  правильно  ли  мы  выбрали  тоннель.  Компас  в  Кристалле  не
действует, однако у  меня  было  врожденное  чувство  направления,  развитое
эльфами до довольно хорошей точности.  Мы  шли  в  нужном  направлении.  Вот
только - все ниже и ниже, да и тоннель  не  ветвился.  Я  опасался,  что  мы
придем в конце концов в заброшенную  шахту,  и  вынужденны  будем  повернуть
назад. И потом - как  глубоко  может  вести  ход?  Мы  спустились,  по  моим
подсчетам, почти на километр - еще три - пять часов  такими  темпами,  и  мы
будем на уровне моря.
   - Здесь комнаты! - вдруг сказал шедший впереди Ли.
   Мы решили задержаться, чтобы обследовать находку. Комнат было двенадцать,
они располагались в тоннеле, отходящем  от  нашего  под  прямым  углом.  Для
разнообразия, этот тоннель не вел ни вверх, ни  вниз,  а  был  горизонтален.
Длины в нем было метров пятьдесят, и заканчивался он тупиком.
   - Не знаю, - признался я, после того, как мы обследовали  все  двенадцать
комнат, и не нашли ничего, кроме каменной мебели.  -  Похоже,  здесь  просто
останавливались те, кто шел по  главному  тоннелю.  Не  забывайте,  мы  идем
быстрее гномов, для них то, что мы прошли - это день пути.
   - Значит, мы тоже можем переночевать здесь? - спросила Рита.
   - Не вижу, почему нет, - согласился я.
   - Еще это значит, что на таком же расстоянии дальше по тоннелю будет  еще
что-то, - заметил Боб. - Или еще одна... зона отдыха, или конец пути.
   - Опять-таки, логично. - Я посмотрел на Ли. - Теперь твоя очередь.
   - Я думаю, - медленно произнес китаец, - что этот ход не ведет  в  шахту.
Если то, что мы прошли от входа, это день пути, то только  порожняком.  А  с
нагруженной тележкой - это два, а то и три дня.
   - Верно. К тому же здесь нет следов того, что неизбежно из  этих  тележек
просыпется, - подхватила Рита. - Разве что, уходя, они помыли за собой полы.
   - Теперь вы, полковник, - сказал я, но похоже, тому сегодня ничего не шло
в голову.
   Мы заночевали в самой большой из комнат, прямо на полу. Гномовская мебель
была для нас маловата, включая кровати, и к тому же, я  не  хотел  распылять
людей по разным комнатам - мало ли что. Утром мы возобновили движение.

   Через четыре часа мы добрались до "поселка". Гномы  любят  строить  такие
штучки - корридор внезапно расширяется, образуя зал, и из зала ведут  двери,
а потолок взмывает на высоту двух-трех десятков метров, и там, на  втором  и
третьем этажах, вы видите ажурные балкончики...
   Здесь был бой, и бой  жестокий.  Судя  по  скелетам,  гномы  сражались  с
гобблинами, а судя по  тому,  кто  строил  двери  в  наш  тоннель,  гобблины
победили. Ни тех, ни других не было видно - я имею в виду  -  живых.  Ничего
удивительного, я бы оценил возраст скелетов  по  меньшей  мере  в  несколько
десятилетий.
   - Мы могли бы пошарить в комнатах на предмет летописей, - сказал я, -  но
поскольку ученых среди нас не осталось...
   - Мы идем дальше, - поспешно резюмировал полковник.
   Дальше, по продолжению тоннеля, мы вышли в зал. Тоннель  здесь  кончался,
да и зал был естественным, не выбитое в скале помещение, а огромных размеров
пещера, со множеством естественных неровностей и колонн. Всю  дальнюю  часть
пещеры занимала вода, а начиная с середины и ближе  к  нам  пол  шел  вверх.
Подземное озеро. Все, что сделали с пещерой строители - налепили по стенам и
потолку светильники. Так что света в пещере было достаточно, чтобы  заметить
стоящую у берега озера галеру.
   Я негромко скомандовал "бежим", но было поздно. Мало того, что нас увидел
часовой на галере, и поднял крик, но обернувшись, мы  обнаружили,  что  путь
назад уже отрезан десятком вооруженных головорезов. Людей, между прочим.
   Я выхвалил меч, но они оказались проворнее,  и  в  нас  влетела  семенная
коробочка сторожилки, хищного растения с  Бегущего  Острова.  Пол  в  пещере
покачнулся, и я начал падать. Самое  обидное  -  я  знал  заклинание  против
вызванного  сторожилкой  дурмана,  но  именно  из-за  дурмана  не  мог   его
вспомнить.

Глава 12.

   Работать на веслах - очень тяжело, особенно с непривычки,  и  особенно  -
если тебя приковали к сиденью. Я занимался  этим  делом  пятый  час,  и  уже
содрал себе на ладонях кожу. Полковник трудился на скамейке передо  мной,  а
Ли - за мной. Боб сидел по ту  сторону  прохода:  хозяева  галеры  "гуманно"
разместили новичков среди ветеранов. Риту заперли в трюм, как я  понимаю,  к
другим рабам.
   Галера оказалась хорошим одномачтовым судном, способным ходить и по  реке
и по морю. Она была построена из  широченных  досок,  включая  скамейки,  на
которых сидели гребцы. Я упоминаю этот факт в основном потому, что в  досках
было полно заноз. Новая галера, предыдущие  гребцы  не  успели  отполировать
доски, на которых сидели. Хозяева  же  галеры  не  особенно  беспокоились  о
комфорте гребцов, иначе доски, безусловно, были бы покрашены или оструганы.
   Хозяева галеры, да... Прежде всего, это были  пираты,  причем  не  просто
пираты, а пираты морские, с острова Рталаг. Отсюда, и из общего  направления
нашего тоннеля, я заключил, что подземное наше озеро - и не озеро  вовсе,  а
часть океана. Никогда о таком не слышал, равно как и об остатках  городов  -
гномьих и гобблинских, мимо которых мы проплывали. Пока что я  насчитал  два
города с дизайном гномов, три - гобблинских, и один - построенный  троллями.
Все - заброшенные. В тонеле попадались разветвления и неосвещенные  участки,
но галера уверенно шла вперед, откуда я заключил, что это не первый ее  рейс
по данному маршруту. Команда была - как на подбор,  загорелые  оборванцы,  в
одежде которых свободно сочетались заплатанная мешковина и золотая парча.  Я
попытался определить, кто же у них  капитан,  и  пришел  к  выводу,  что  им
являлся худощавый, похожий на цыгана парень лет  двадцати  пяти.  Поведением
своим он живо напомнил мне пантеру. Все время в движении, ни секунды  покоя,
я видел один раз такую в клетке, в зоопарке.
   Что за промысел творили здесь пираты, было, в общем-то, ясно. Я  шепотом,
пока надсмотрщик с кнутом смотрел в другую сторону, расспросил своего соседа
справа, в прошлом - жителя  Илинори.  Вообще,  все  гребцы  на  галере  были
людьми. Он рассказал,  что  пираты  прошли  вдоль  берега,  разграбили  пару
прибрежных деревень, взяв пригодных для продажи жителей в рабство, и вошли в
пещеру. Здесь они собирали старое оружие, и вообще - все,  что  можно  потом
перепродать. А часть рабов они продали гобблинам в обмен на  право  прохода,
так-то вот.
   Я удивился - почему бы гобблинам не собрать оружие и "вообще все"  самим?
Оказалось, гобблины рассматривают посещенное  нами  место  как  своеобразную
проклятую землю. Ни один гобблин никогда не пойдет  по  этой  пещере  дальше
определенных пределов, вообще, она вся покинута.
   Я  удивился  -  неужели  гобблинов,  этих  заядлых   прагматиков,   можно
остановить простым табу? Но мой собеседник настаивал, что собственными ушами
слышал разговор капитана с помошником. Именно так.  Гобблины  довольны,  что
люди, не боящиеся проклятья, лазают по запретным пещерам, собирая  всяческий
мусор.
   Побег? Нет,  невозможно.  Здесь  сорок  гребцов  и  двадцать  вооруженных
головорезов. Продадут потом гобблинам,  а  они  сам  знаешь,  что  делают  с
пленными.
   Так и поговорили.
   Пещера, конечно, производила впечатление. На носу галеры  установлен  был
вечный светильник, но не  эльфийский,  а  сделанный  людьми.  Его  света  не
хватило бы не только на вечность, но даже на месяц, зато он был ярким. Поток
желто-оранжевого  света  выхватывал  из  темноты  то   гигантские   каменные
сосульки, спускающиеся с потолка, то растущие на стене,  которой  мы  иногда
почти касались бортом, колонии ядовито-заленых грибов, то выход рудной жилы.
Если уцелею, подумал я, обязательно сюда вернусь. Дважды галера  выходила  в
подземные озера, когда стены  и  потолок  вдруг  отступали,  растворяясь  во
мраке, и мы шли по неподвижной, черной воде. Во второй из таких пещер галера
неожиданно вздрогнула, словно что-то движущееся задело за днище. Надсмотрщик
защелкал кнутом, и мы увеличили скорость.  Второе  "прикосновение"  едва  не
опрокинуло судно. Капитан  о  чем-то  ожесточенно  заспорил  с  помощниками,
затем, принял решение. По его приказу самого хилого из гребцов освободили из
кандалов, и потащили на корму. Поняв, чтО ему предстоит, несчастный принялся
было упираться, но силы были слишком неравны, и он полетел за  борт.  Галера
стремительно уходила прочь от опасного места, а там, где скрылась под  водой
несчастная жертва, не было ничего, ни даже кругов на поверхности.

   Еще через двое суток мы выбрались из пещеры. Гребли  здесь  посменно,  по
шесть часов, а кормили плохо. К счастью, снаружи был хороший ветер, так  что
пираты поставили парус, и милостиво разрешили нам  передохнуть.  Отдых,  как
известно, лучшее время для составления планов. Я  попытался  вспомнить  все,
что я знал о пиратах и о побережье. Выводы мои были  неутешительны.  Остров,
на котором обосновались пираты, был  практически  неприступен,  если  ты  не
умеешь летать. Отвесные скалы, единственный вход в просторную бухту...  Один
человек с достаточным запасом зажигательных снарядов  для  катапульты  может
удерживать ее вечно.
   Если мы попадем на Рталаг, обратно нам уже не выбраться. Затем я вспомнил
кое-что еще. Постой-ка! А ведь остров-то  находится  на  пути  Вторжения,  и
воины Черного материка как раз умеют летать, значит...
   Я осторожно расспросил своего соседа. Осторожно, потому что  за  излишнюю
болтливость тут наказывали кнутом. Мне уже и так досталось пару раз...
   Мой  собеседник  шепотом  поведал  мне  местные  новости.  Новости   были
великолепны, о лучшем я не мог и мечтать! Галера вышла из порта  недели  две
назад, и ни о каком Вторжении они не слыхали.
   Затем я подумал, что Рталаг находился вне магической паутины Крепости,  а
значит, если армия Вторжения оставила там гарнизон, то нас ждет встреча,  да
еще какая! Все-таки, поразмыслив, я решил пока пиратам ничего  не  говорить.
Знание - сила, разве не так?
   Значит, армия Вторжения  почти  наверняка  захватила  Рталаг.  Пираты  не
смогут не заметить следов боя, по крайней мере  я  на  это  очень  надеялся.
Иначе мы окажемся в рабстве у орков... Будем считать, что пираты поняли, что
власть на острове переменилась. В крайнем случае, я  обращу  их  внимание...
Хотя не хотелось бы... Итак, они все  поймут...  Значит,  они  не  зайдут  в
гавань Рталага, пираты - народ осторожный. А пойдут они на один из маленьких
ничейных островков, где обычно чистят  и  чинят  свои  суда,  почистятся,  и
начнут искать другие суда, чтобы выяснить, что случилось. Если не найдут, то
пойдут к берегу, а если найдут...
   Слишком много "если", решил я. Ясно пока одно -  галера  должна  очистить
днище, очень уж она обросла. Тогда-то мы и сбежим.

   К исходу четвертого дня вахтенный пират вдруг  очнулся  от  меланхолии  и
принялся что-то вопить на диалекте южан. Капитан отозвался на том же  языке,
в котором можно было бы узнать английский, облагороженный заимствованиями  у
троллей, гномов,  эльфов...  словом,  у  всех,  кроме  гобблинов,  чей  язык
совершенно непроизносим. Наконец я понял, о чем они  говорили  -  суть  всей
десятиминутной перепалки сводилась к простой фразе - человек за бортом.
   Рискуя  получить  удар  кнутом,  я  привстал  на  сиденье  и  повернулся,
вглядываясь. Выглядело это как честная жертва  кораблекрушения  -  крошечная
фигурка цепляется за обломок мачты посреди океана. Но я-то узнал эту  черную
кожаную форму! Несомненно, перед нами был один из уцелевших при Вторжении.
   Галера подошли к человеку, и пираты втащили его на  борт.  Теперь  я  мог
разглядеть его поближе...  да,  судя  по  количеству  серебра  на  одежде  -
довольно высокий чин. Одежду, впрочем, с него сразу содрали.
   Еще одна удача - если это можно назвать удачей - новоприбывшего  посадили
ко мне слева. Кстати, к вопросу об удаче - сидевшего там раньше доходягу, не
церемонясь, выбросили за борт.
   После нескольких попыток, мы нашли общий язык, который оказался  довольно
близок  и  Изначальному,  то  бишь  английскому.  Незнакомец  имел  странный
свистящий акцент, я долго пытался его определить, пока не вспомнил свистящий
язык орков. Кем бы ни был этот человек, он  жил  среди  орков,  и  долго.  С
другой стороны - он-таки говорил на общем, и говорил свободно, это явно  был
его родной язык.
   Я не сказал ему о том, что был свидетелем провала Вторжения,  а  он  лишь
упомянул, что является важной шишкой у себя на родине, и не намеревается тут
засиживаться.  Звали  его  Лиир,  было  ему  лет   сорок,   этакий   крепкий
черноволосый и чернобородый дядька.
   - Я маг, помимо всего прочего, - сказал Лиир.  -  Я  мог  бы  попробовать
открыть эти кандалы...
   - Я не очень силен в магии, - ответил я, - но мне мало найдется равных во
владении мечом. Я с тобой.
   Кандалы,  если  он  действительно  сумеет  с  ними  справиться,   снимали
последнее препятствие  на  нашем  пути  к  свободе.  Идиотское  ограничение,
заимствованное создателями Кристалла из земных легенд  и  преданий.  Маг  не
властен над "хладным железом"... Что бы там  ни  означало  слово  "хладное".
Я-то мог освободиться и без помощи магии, подумаешь - цепочка, прикованная к
ноге. Ее можно порвать, или ногу можно вывихнуть... Но вот проделать трюк  с
вывихиванием ноги с остальными членами экспедиции я бы  не  хотел...  Заодно
мне предоставлялась возможность выучить новое заклинание -  кто  заподозрит,
что у меня абсолютная память?
   К моему удивлению, Лиир вовсе не стремился попасть на  Черный  Континент.
Напротив, он хотел вернуться, так он сказал - вернуться,  на  остров  Черных
Скал. Если не врал, а так - кто его знает, может он и  вправду  был  оттуда?
Иллюзий я не строил, впрочем, и поворачиваться к нему спиной  не  собирался.
Остров Черных Скал - самое непр